– Вас ждать, товарищ полковник? – спросил белобрысый водитель с погончиками сержанта.
– Возвращайся, – сказал Тарас, – позвоню вечером, если никто не подкинет.
Джип уехал.
Показав удостоверение на входе в здание, чувствуя нарастающее волнение, Лобов нашёл на втором этаже помещение компьютерной связи, открыл дверь и оглядел комнату, забитую каким-то сложным оборудованием. За тремя столами работали операторы, поглядывая на экраны российских «Эльбрусов», двое парней и Снежана. Она долго сопротивлялась решению брата отправить её подальше от Украины, однако женщина оказалась на втором месяце беременности (что оказалось неожиданным не только для Тараса, но и её самой), и только после этого согласилась бросить оперативную работу за линией боевого соприкосновения и послужить пару месяцев в штабе, прежде чем отправиться в тыл, к родителям.
Она что-то обсуждала с двумя женщинами постарше, наклонившимися над её столом, одетая в военный френч без погон, обтягивающий фигуру, хотя имела звание майора, и сердце Тараса дало сбой. В который раз он вспомнил, как «братья» помогли ему спасти жену от снайперши, невероятным образом завершив петлю во времени, и сердце каждый раз реагировало на воспоминание болезненным спазмом.
Вспомнилось чьё-то изречение: счастье – когда в доме нет больных, в тюрьме родных, среди партнёров гнилых и среди друзей врагов.
В этом ему до сих пор везло, потому что из его близких никто не болел, предателей среди друзей не было, любимую он спас. Но война продолжалась, и никто не знал, что ждёт впереди всех кюароходцев и их подруг.
Снежана подняла голову.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, словно не узнавая. Потом она опомнилась и бросилась к нему через комнату, не обращая внимания на собеседниц.
– Лобов!
Разговаривающие с ней женщины переглянулись.
– Мы зайдём позже, – тактично сказала старшая.
– Нет, пока не решим с доставкой, – возразила Снежана, отпуская мужа. – Подождёшь пять минут?
– Ждал больше, – улыбнулся он. – Посижу на первом.
Она действительно освободилась через пять минут, сбежала по ступенькам лестницы, как в молодости. Впрочем, её тридцать один год нельзя было считать большим жизненным опытом, и пока что ни капли не округлившийся живот сестры Шелеста был практически незаметен.
– Я отпросилась. – Снежана снова прижалась к мужу, обрушив на него волну любимого запаха. – Ты надолго?
– До вечера.
– Тогда поехали ко мне.
Он легко поднялся.
– Не хотелось бы ехать в общагу…
– Я сейчас живу у подруги, помнишь Лену Вишнякову, худенькая такая?
– Нет.
– Ладно, поехали, только по пути заскочим купить чего-нибудь вкусненького.
– У вас и магазины работают?
– Постреливают уроды, но жизнь продолжается, полковник.
Снежана попросила дежурного по штабу выделить им машину, и старый «китаец» «Хонки» доставил пару ближе к центру Краматорска, где сохранились некоторые двухэтажки неизвестного времени постройки.
В продовольственном магазинчике, торгующем в том числе местными продуктами наравне с привозными, купили молока, свежего хлеба (Снежана не утерпела и отломила корочку горбушки), килограмм свинины, овощи и устроили «пикник на обочине», хотя до готовки не удержались от интима. Тарас было забеспокоился, можно ли заниматься любовью на втором месяце беременности, но Снежана сама соскучилась по этому восхитительному процессу, объявив, что главное – не помять будущему герою, продолжателю рода Лобовых, его умную головку. Уже было известно, что она ждёт мальчика.
– Кстати, откуда у тебя такой синяк? – озадаченно осведомилась она, узрев след удара диверсанта, погладив опухлость величиной с пятирублёвую монету.
– Мышь в окопе укусила, – отшутился он.
– Перестань, какие на фронте мыши?
– Между прочим очень даже много, особенно в окопах укропов. К зиме станет меньше. Не бери в голову, помочь?
– Мог бы и не спрашивать.
Тарас расслабился, помог с готовкой, присматриваясь к жене, и в памяти снова возникла сцена спасения Снежаны за секунду до выстрела украинской снайперши. Эпизод уплыл в петлю времени, как объяснил произошедшее Иннокентий, и у всех свидетелей осталось лишь воспоминание о нём. У всех – кроме самой Снежаны и её брата. Он тоже не помнил, что произошло. Для мужчин эпизод спасения и возвращения в своё время просто превратился в элемент компьютерной игры, не изменивший последовательности событий вследствие отсутствия следов самого события. Снежана же просто не знала о своей гибели, след которой остался в петле хронореверса. Повторить такой трюк с погружением в прошлое было невозможно, слишком много нюансов следовало учесть, чтобы рассчитать новую петлю.
– Нам просто повезло, – сказал Иннокентий, будучи математиком от Бога, когда в компании Лобовых зашёл об этом разговор. – Существовал риск, что петля схлопнется вместе с нами, и Олег так никогда бы и не узнал, что случилось, потеряв и сестру, и нас.
– И ты… знал и не сказал?! – осведомился в наступившей тишине Итан, осознав, какой участи они избежали.
– Так ведь рискнуть стоило? – пожал плечами восемьдесят восьмой Лобов, глянув на Тараса.
Больше они этот эпизод не вспоминали.
– Что смотришь? – заметила его взгляд раскрасневшаяся женщина. – Пополнела?
Он перевёл взгляд на её живот, прикрытый фартуком.
– Только если присматриваться, – честно сказал он. – А так хоть сейчас на подиум.
Снежана засмеялась, отходя от плиты, села ему на колени.
– До подиума мне как до Луны.
– Не говори так, мужики правильнее оценивают кондиции женщин.
Она отмахнулась.
– Много вы понимаете, мужики. Будешь спорить?
– С ребром Адама не буду, – отказался он. – Есть только два способа победить в споре с женщиной: заплакать первым или притвориться мёртвым.
– И это не поможет, – расхохоталась Снежана, подхватываясь с колен. – Пусти, а то лук подгорит. Порежь лучше огурцы.
Пока она хлопотала с мясом (здесь стояла электрическая плита, иначе готовить дома было бы невозможно из-за отсутствия газоснабжения), Тарас сделал нарезки, и вскоре они обедали как в добрые старые времена, почти не слыша гула фронта в пятнадцати километрах от города.
– Как твои ребята? – спросила хозяйка, наблюдая, как он ест. – Штопор, Миша, Жора?
– Нормально, – ответил он. – У Шалвы родственника на фронте убили, так он сейчас готов рвать нациков на куски голыми руками.
Снежана погрустнела.
– Такое время. Когда ты знакомил меня с Шалвой, он был хороший шутник, помнишь, как он спросил, планируем ли мы детей?
Тарас покачал головой.
– Не очень.
– Ты на него тогда взъелся.
– Напомни.
– Он спросил, планируем ли мы детей, а когда ты ответил «пока не удаётся», пошутил: «Помочь?»
Тарас улыбнулся.
– Дурацкая шутка. Но ты права, шутить он стал меньше. Хотя недавно вдруг спросил: в Германии есть город Заусен, значит, его житель заусенец?
Снежана засмеялась.
– Я помню его приколы, он ведь часто обзывает вас именами городов.
– Недавно обозвал какого-то недотёпу на кухне – похйосранта.
– Это как?
– Есть такой город в Финляндии. А позавчера чуть не убил одного бугая-штурмовика.
– За что? – удивилась Снежана.
– Мы вечером возвращались с задания, а их группу готовили к утренней атаке. Ну, этот бородач возьми и прицепись к нашей Леонсии, пошутил неудачно, целоваться полез.
Снежана фыркнула.
– Леонсия – фактурная девушка, но она ведь из личной гвардии Олега.
– Мы часто ходим с его парнями, в том числе и сегодня утром… – Признание вырвалось помимо воли, и он пожалел, что упомянул о ночном рейде к Стародубу. Излишние переживания жене были ни к чему.
– А что было сегодня утром? – подняла брови жена.
– Нейтрализовали укропскую ДРГ, – признался он, – пытавшуюся выйти к аэродрому. Ничего серьёзного, даже без стрельбы обошлось.
Это была правда, хотя и усечённая умолчанием подробностей о схватке на ножах, и Снежана успокоилась.
– Так что с Шалвой?
– Посоветовал тому уроду не распускать клешни, ты же знаешь, как он реагирует на хамоватых суперменов, особенно с характерной порослью на физиономии. Сам-то бреется каждый день. Ну, он и сказал бугаю: ты же Россию позоришь, говнюк! А мужик действительно попался дурноватый, ляпнул: «Ложил я на твою Россию!»
Снежана фыркнула:
– Представляю! И чем всё закончилось?
– В общем, дурачок полез нахрапом, получил сломанную челюсть. Хорошо, комбат, который нас встречал, был свидетелем.
– Да, наш грузин такое не прощает. Но пусть поостережётся: времена сложные, а доносчиков нынче развелось много.
– Поговорил, Шалва обещал сдерживаться.
– От братьев ничего не слышно?
– Думаю навестить Итана в ближайшее время. Интересно, какова там обстановка в сорок первом реале после нашей атаки на Старуху.
– Надо было раньше узнать, что у них происходит.
Тарас виновато поёрзал на стуле.
– Да некогда было, то одно, то другое, переезжали в новый опорник, отбивали наскоки… – Он едва не проговорился в очередной раз (что значит расслабился, болван, следи за базаром!), вспомнив об атаках элитной бригады ВСУ, появившейся на фронте после тренировок в Англии, но Снежана начала убирать со стола и не обратила на заминку внимания.
– Давай помогу, – вскочил он.
В ухе ойкнул сигнал рации.
Тарас включил ответку альпина.
– Слушаю, ноль седьмой.
– Тень, ты где? – раздался голос Шелеста.
Тарас посмотрел на оглянувшуюся Снежану.
– В гостях.
– В Краматорск прибыл министр со своими операми, велено быть в штабе в пятнадцать ноль-ноль.
Тарас посмотрел на часы: без пятнадцати три, – сел, переживая разочарование.
– А я тут при чём?
– Я думал, о нас больше не вспомнят.
– Напрасно ты так думал, мы хорошо поработали с «Бесогоном», есть чем гордиться.
– Ага, если вспомнить шумиху после ликвидации Зе.
– Короче, без десяти три будь в штабе.
– Слушаюсь!
Альпин в ухе пиликнул отбой.
