Вампир только отмахнулся.
– Приближается великая тьма. Огонь и тень падут на землю, и на остывшем пепелище не останется и следа твоих обожаемых Сумеречных охотников. Мы, дети ночи, будем процветать, ибо живем во тьме. А ты, отказавшийся от своей природы, будешь уничтожен, и никто не подаст руки, чтобы спасти тебя.
Саймон автоматически коснулся метки на лбу.
Рафаэль тихо рассмеялся.
– Ах, да, ангельское клеймо. Тьма уничтожит и ангелов, так что их сила тебе не поможет. Молись, светолюб, чтобы не потерять свою метку до того, как начнется война. Ибо тогда к тебе выстроится целая очередь смертельных врагов. И я буду стоять первым.
Клэри долго лежала на раскладном диване в гостевой спальне. Она слышала, как мама прошла по коридору и закрыла за собой соседнюю дверь, слышала, как Магнус и Алек разговаривают в гостиной приглушенными голосами. Она подумала, что дождется, пока они лягут спать, но вспомнила, что Магнус допоздна изучает руны. И хотя брат Захария их расшифровал, нельзя было надеяться на то, что Алек и Магнус уйдут.
Она села рядом с Председателем Мяо, недовольно мявкнувшим, и полезла в рюкзак. Достала прозрачную коробочку с цветными карандашами, мелками и стило, сунула стило в карман куртки. Взяла телефон, написала: «ВСТРЕТИМСЯ В „У ТАКИ“», проверила, ушло ли сообщение, запихала телефон обратно в карман джинсов. Глубоко вздохнула.
Она знала, что это нечестно по отношению к Магнусу. Он обещал маме, что присмотрит за ней, – предполагалось, что Клэри не выскользнет из его квартиры. Но она-то ничего никому не обещала. К тому же это касалось Джейса.
«Ты все сделаешь ради того, чтобы спасти его, все отдашь Небесам и Аду, что бы они ни потребовали, верно?»
Она достала стило и принялась рисовать на оранжевой стене портал.
Джордан проснулся от громкого, требовательного стука. Он тут же скатился с кровати, пружинисто приземлился на четвереньки. Годы тренировок с преторами подарили ему быстроту рефлексов и умение чутко спать. Ночное зрение и слух подсказали, что в комнате никого – только луна светит в окно.
Снова раздался стук, но теперь Джордан понял, что стучат в дверь. Он обычно спал в боксерах, поэтому сперва натянул джинсы и футболку и только потом выбежал в прихожую. Если это пьяные студенты развлекаются, трезвоня во все двери, сейчас узнают на себе волчью ярость.
Он потянулся к дверной ручке… и остановился. Снова вспомнились картины, которые перебирал в голове до того, как уснуть: Майя, убегающая от него на верфях, ее лицо, когда она отстранилась. Он знал, что перегнул палку, попросил слишком многого и слишком скоро, наверное, все испортил. Но, может, она передумала? Когда-то они тоже вот так бурно ссорились, а потом страстно мирились.
С колотящимся сердцем он распахнул дверь… И моргнул. На пороге стояла Изабель Лайтвуд. Ее длинные черные волосы доходили до талии, обута она была в черные замшевые сапоги до колен, обтягивающие джинсы и красный шелковый топ. На горле поблескивал знакомый красный медальон.
– Изабель? – Он не мог скрыть удивление… и легкое разочарование.
– Да я, вообще-то, тоже не тебя ожидала увидеть. – Она протиснулась мимо него в квартиру. От нее пахло, как от Сумеречного охотника, – нагретым на солнце стеклом. А под ним – розовыми духами. – Я искала Саймона.
Джордан прищурился.
– Сейчас два часа ночи.
Она пожала плечами.
– Он вампир.
– Но я-то нет.
– О-о? – Изабель улыбнулась. – Я тебя разбудила?
Она щелкнула по пуговице его джинсов, слегка оцарапав плоский живот. Джордан почувствовал, как дрогнули мышцы. Иззи была шикарной девушкой, без сомнения, но немного пугающей. Как неприметный тихоня Саймон с ней справлялся?
– Может, застегнешься? Милые боксеры, кстати.
Она прошла мимо него в комнату Саймона. Джордан пошел за ней, застегиваясь на ходу и бормоча, что танцующие пингвины на трусах – это обычное дело.
Изабель сунула голову в комнату Саймона, захлопнула дверь и прислонилась к стене, глядя на Джордана.
– Его нет. Ты же сказал, что сейчас два часа ночи.
– Да он, наверное, у Клэри. В последнее время он постоянно у нее ночует.
Изабель прикусила губу.
– Да. Конечно.
Джордан снова поймал знакомое ощущение: будто сморозил что-то неудачное, даже не поняв, что именно.
– А зачем ты пришла? В смысле, что-то случилось? Что-то плохое?
– Плохое? – Изабель всплеснула руками. – То есть, кроме того, что мой брат исчез и, возможно, демон, убивший другого моего брата, промыл ему мозги, а мои родители разводятся, и Саймон где-то пропадает с Клэри…
Она умолкла и бросилась в гостиную. К тому времени как Джордан ее догнал, она уже переместилась на кухню и шарила по шкафам.
– У тебя есть выпить? Какое-нибудь хорошее бароло? Сагрантино?
Джордан взял ее за плечи и ласково выставил из кухни.
– Садись. Принесу тебе текилы.
– Текилы?
– У нас тут только она и сироп от кашля.
Сев на высокий стул у кухонной стойки, Изабель махнула рукой.
– Ладно.
Джордан думал, что ногти у нее длинные, красные или розовые, идеально подпиленные и модные, как она сама, но нет, Изабель была в первую очередь Сумеречной охотницей со шрамами на руках и обрезанными до мяса ногтями. На правой руке чернела руна ясновидения.
Он взял бутылку «Куэрво», налил рюмку и толкнул по стойке. Изабель проглотила ее залпом, стукнула рюмкой о столешницу.
– Мало, – вынесла она вердикт и, перегнувшись через стойку, вырвала бутылку у него из рук. Запрокинув голову, глотнула один раз, второй, третий… Когда Изабель, наконец, поставила «Куэрво» на место, щеки у нее раскраснелись.
– Где ты научилась так пить? – Джордан не был уверен, это впечатляюще или страшно.
– В Идрисе можно пить с пятнадцати. Но, вообще-то, всем плевать, я с детства пила вместе с родителями вино, разбавленное водой. – Изабель пожала плечами. Получилось не так грациозно, как обычно.
– Ну, ладно… в общем, если хочешь передать что-нибудь Саймону…
– Нет. – Она снова глотнула из бутылки. – Я, значит, напилась, пришла с ним поговорить… А он у Клэри. Ну конечно, кто бы сомневался!
– Я думал, ты сама сказала ему ходить к ней.
– Ага. – Изабель поскребла этикетку на бутылке. – Сказала.
– Ну так скажи теперь, чтобы прекратил. – Джордан попытался выбрать свой самый разумный тон.
– Не могу, – устало ответила Изабель. – Я ей обязана.
Джордан облокотился о стойку. Он чувствовал себя немного барменом, дающим мудрые советы в сериале.
– Чем ты ей обязана?
– Жизнью.
Джордан моргнул. На это его барменско-советнической квалификации не хватало.
– Она спасла тебе жизнь?
– Джейсу. Она могла попросить у ангела Разиэля что угодно, но попросила спасти Джейса. Я мало кому в жизни доверяла по-настоящему: только маме, Алеку, Джейсу и Максу. Одного брата я уже потеряла. Но благодаря Клэри не потеряла второго.
– Думаешь, ты когда-нибудь сможешь довериться человеку, с которым не связана кровью?
– С Джейсом не связана. На самом деле. – Изабель отвела взгляд.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72400249&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
«Сидеть шиву» в иудаизме означает соблюдать особый семидневный траур по умершему. В дни шивы члены семьи покойного не выходят из дома, а также соблюдают ряд иных религиозных запретов. В числе последних – запрет сидеть на стульях, вместо них сидят на специальных низких скамеечках; отсюда и само выражение «сидеть шиву». Здесь и далее прим. переводчика.
2
Слово «жизнь», написанное на иврите, считается оберегом против зла.
3
Элемент мужского молитвенного облачения в иудаизме – две маленькие черные кожаные коробочки, внутри которых находятся пергаменты с отрывками из Торы.
4
Защитный амулет в форме раскрытой ладони, особенно популярный на Ближнем Востоке и в Северной Африке.
5
Перевод Ю. Корнеева – Прим. пер.
6
Перевод М. Лозинского.
7
Первый и частично автобиографический роман французского писателя, изданный в 1968 году. Герой, французский еврей, вспоминает о событиях Второй мировой войны, но поскольку он полубезумен от перенесенных страданий, сложно понять, что из его воспоминаний правда, а что выдумка.
