Ксавье О. Холлоуэй "Комикс"

Долго не понимает, что видит перед собой.

В его машину врезался внедорожник.

Из-под капота валит дым, мелькают языки пламени.

«Наверное, взорвется. Взорвется. Взорвется…»

Он осторожно, не чувствуя ни рук, ни ног, поднимается и, качаясь, бредет к внедорожнику.

За рулем женщина.

– Вот сука. Вот ведь сука, мать ее! Сука! СУ-У-У-У-КА…

Женщина стонет.

– Да она еще и не сдохла! Я тебя, блядь, сам пристрелю!

Из-под капота машины вырывается огонь. Что-то шипит. Трещит. Лопается и свистит.

Уэйд осторожно пробует дверь – та легко поддается.

– Сука.

Свист нарастает.

– Сейчас рванет… хрен с тобой, иди сюда, давай же… давай… ДАВАЙ!

Уэйд выдергивает женщину из салона прямо в грязную траву. Сам падает. Поднимается. Хватает ее за руку и тянет прочь.

Когда он оттягивает ее метров на пятьдесят, машина взрывается.

Уэйд с удовлетворением глядит на летящий в небо знак «Шоссе 26».

Тысячи капель вокруг отражают и искажают огненный оранжево-желтый яростный гриб,

и разлет кусков железа,

и жирную волну горячего воздуха.

Уэйд слышит стон.

Он оборачивается к лежащей в луже женщине и разражается хохотом.

Он хохочет и падает рядом с ней. Хохочет до слез. До боли в животе. Или ему кажется, что боль от смеха, а слезы – не слезы…

Дождь.

«Истерика. Все. Истерика».

Он поднимается, выходит на дорогу и останавливается посредине.

Дождь хлещет его со всех сторон.

Вдалеке появляются огни фар.

– Где я?.. – Доносится голос со стороны обочины.

Уэйд дрожит. Наблюдая за приближением огней, шепчет:

– Вот сука! Какой… какой нужно быть сукой… чтобы… устроить такое… твою мать! Сука…

– Где я?.. – Женщина ворочается в луже, приподнимается и громко стонет.

– Сука…

* * *

Уэйд подходит к барной стойке. Лицо исцарапано, на лбу шишка. Грязный плащ уже начал подсыхать в районе надорванных лацканов.

– Дай водки. Где я?

Старина Браун наполняет рюмку до половины.

– С вами все нормально?

Уэйд залпом опрокидывает в себя водку.

– Где я? И пока ты отвечаешь, налей мне еще. Только полную.

– Вы в клубе «Синие глазки Риты». – Рюмка наполняется. – Та женщина…

– Сука! – Уэйд выпивает вторую. – Еще.

– … она у нас работает.

– Она чуть меня не угробила!

Рюмка снова наполняется. Уэйд садится. Ему все еще холодно.

– Дай мне телефон… – Уэйд роется в карманах. Достает мокрую пачку сигарет. Бросает ее на пол. – И пачку сигарет.

Старина Браун отходит.

– Плохой день, красавчик? – Уэйд оборачивается. Позади него стоит размалеванная блондинка в кожаном белье и розовом боа.

– Отчаливай, старушка, ты обозналась.

– Фу, какой ты грубый.

– По-хорошему прошу: свали на хер отсюда!

– Ой, да пошел ты сам, козел!

Уэйд достает пистолет и кладет его на стойку. Блондинка испуганно пятится. Уэйд открывает рот, чтобы сказать ей еще пару слов, но в этот момент перед ним появляется темно-синий с перламутром аппарат и зеленая пачка «Кул».

Уэйд быстро набирает номер. Старина Браун дает прикурить, и Уэйд закашливается. Смотрит на сигарету, потом на пачку, тушит сигарету о стойку.

– Алло, Смит? Кто? Джейсон? Похер, дай мне моего помощника! Уэйд! Комиссар Уэйд, блядь!

Выпивает еще одну порцию водки и показывает бармену, чтобы тот добавил.

– Алло. Да. Да! Нет! Я стоял на обочине, в двух метрах от дороги, и эта сука в меня въехала на полной скорости!.. Да, пронесло… Башка раскалывается. Гони сюда машину: моя взорвалась… Да, блядь! Взорвалась!.. Я в каком-то клубе «Синие глазки…

– Риты».

– … бля. «Синие глазки Риты». – Бармену: – Это где?

– Северная окраина, двадцать шестое шоссе, пересечение Сильвер и Сайленс…

– Это северная окраина, двадцать шестое. Найдешь там! Короче, давай… Давай, я жду.

Уэйд отодвигает телефон.

– Эй, как тебя?

– Здесь все меня называют Старина Браун, сэр.

– Очень интересно. Если ты думаешь, что я какой-то пидор и обычно курю ментоловое дерьмо, то ты очень трагично сейчас ошибаешься…

– Сэр, я поменяю…

– Я, сука, один из самых злых ублюдков в этом городе, и тебе лучше меня не провоцировать. Поразвели тут, понимаешь… бляди всякие лезут, не успеешь войти… Че за хрень тут у вас творится, можешь мне объяснить?

– Это частный клуб, сэр, со своими частными правилами… У нас лицензия. Все законно.

– Ой, да-а-а-а-а. Частный, блядь, клуб. Все законно… Сигареты неси, иначе вызову сюда наряд скучающих копов, и будут вам, блядь, синие глазки. С лицензией.

– Пожалуйста, сэр.

Старина Браун кладет перед Уэйдом красный «Кул».

– Спасибо. – невозмутимо бросает Уэйд.

Бармен дает прикурить, Уэйд затягивается, выпускает дым и умиротворенным голосом спрашивает:

– А кто хозяин этого притона?

– Мы не притон, сэр, мы входим в сеть «Неон».

– Рекламу побереги для извращенцев. Кто конкретно здесь рулит? Управляет заведением кто?

– Ди Келли, сэр.

– Он здесь сейчас?

– Нет.

– Еще бы… Так кто эта сука?

– Вы имеете в виду девушку, которая врезалась в вас?

– Ты потрясающе догадлив. Налей мне еще.

– Она помощница мистера Ди.

Старина Браун добавляет водки.

– Как ее зовут?

– Мона Уайт.

Уэйд тушит сигарету в пепельнице. Морщится. Выпивает очередную порцию.

– Кофе у тебя тут есть? Только настоящий.

– Да, сэр.

– Мне с солью.

– Я соль отдельно принесу – сами сделаете, как вам нужно…

– Давай.

Уэйд снова закуривает. Оглядывает помещение. В дальнем, самом темном углу, за столиком, устроились полуголые девицы. Пьют, по видимости, кофе. Курят, косятся на Уэйда и хихикают. Уэйд сплевывает на пол в их сторону, переводит взгляд дальше. Остальные столики пусты. На стенах, между бра в виде канделябров, развешаны эротические снимки. Свет от бра тухлый – ничего толком не освещает. Основной, режущий глаза свет идет сверху: там, под потолком, еле-еле колышутся разноцветные воздушные шары, а светятся неоновые змеи – синие и зеленые. Кажется, что они ползут по потолку. Уэйд приглядывается и машинально достает еще одну сигарету. Они ползут со стороны входа от какого-то непонятного мигающего пятна. Уэйд медленно моргает. Изображение то фокусируется, то нет…

– Ваш кофе, сэр. И соль.

– Какая же хрень у вас тут… Особенно на потолке… И это привлекает посетителей? – Уэйд указывает на потолок.

– Не знаю… Мистер Ди любит змей.

Уэйд прячет пистолет, раскручивает солонку и осторожно насыпает соль в чашку. Перемешивает.

– А почему так… почему ваш притон так по-идиотски называется?

– Это тоже к хозяину.