Вот они – прелести быть матерью трёхлетних разнополых двойняшек. Между ними то какая-то невероятная любовь, то самая настоящая война.
И сейчас, вероятно, разворачивается второй вариант…
– Ой, мама… А мы тут иглаем, – Сашка, хитро прищурившись, прячет за спину одну из Сониных кукол.
Почему-то мне кажется, что у этой несчастной игрушечной девочки раньше было больше волос…
– Нет, мама, Сашка заблал мою куклу, выделнул ей все волосы и…
– Потому что это тепель не кукла, а командил алмии! – сын победоносно поднимает над головой несчастную лысую куклу.
– Он всё исполтил! – Сонечка начинает реветь, а Сашка теперь ещё больше смеётся над сестрой.
– А надо лучше смотлеть за своими куклами!
– Дети, дети, а ну тихо! – чуть прикрикиваю я и присаживаюсь рядом с двойняшками на ковёр. – А ну идите сюда оба.
В таких случаях, когда Саша и Сонечка заигрываются и начинают ругаться, я всегда стараюсь выслушать обе стороны и сделать так, чтобы дети друг с другом помирились. Ведь если их не унять, то…
Страшно представить, что будет.
– Мама, – Соня обвивает мою шею ручками, – Сашка заблал мою куклу…
– Сашенька, зачем ты это сделал? – мягко спрашиваю я у сына.
– Но Соня пелвая покласила мой камаз в лозовый! – праведно гневается сын.
– А ты зачем это сделала, Соня? – спрашиваю я у дочери.
– Хотела сделать класиво, – всхлипыывает девчушка.
– А я плосто сплаведливый
– Вот видите, вы оба взяли не свою игрушку, не спросили друг у друга разрешение… Разве так можно? – для большей серьёзности я немного качаю головой из стороны в сторону.
– Нельзя, мама, – синхронно отвечают дети.
– Выходит, вы оба поступили неправильно, так?
– Выходит…
– Так почему вы так друг на друга раскричались? Вы ведь брат с сестрой, вы должны быть дружными.
– Даже если мы исполтили наши иглушки? – задумчиво смотрят на меня детишки.
– Конечно, ведь игрушки можно купить новые, а вот дружбу и любовь не купишь ни за какие деньги, – целую детей в уже подставленные для этого лобики. – Ну что, не будете больше ругаться?
– Не будем! – говорит Сашка.
– Посталаемся, – улыбаясь, говорит Сонечка.
Ну и отлично. Конфликт улажен, дети помирились. Уже замечательно.
– А теперь марш заправлять кроватки и умываться, – командую детям. – А я пойду готовить завтрак.
– Холошо, мамочка! – кивает Соня.
Сашка лишь недовольно буравит взглядом свою кровать. Он не любит заправлять постель, в отличие от сестры. Соня всегда за любой порядок. Вечно пытается приобщить к порядку и братца, но…
Пока что безуспешно.
Направляясь на кухню, в очередной раз думаю, как же сильно дети похожи на своего отца. Оба упрямые, с характером. Только Сонечка к тому же ещё и ранимая – это она точно унаследовала от меня.
Оба не по годам умненькие и сообразительные. В год им было интересно изучать буквы, и к полутора годам детки знали весь алфавит. В два года начали говорить, а к трём годам они оба научились вполне уверенно читать по слогам.
Чёрт…
И зачем я только вспомнила про Бориса? Сердце вновь покалывает – это дают о себе знать мои незаживающие раны.
До сих пор не могу смириться с тем, что мой первый и единственный мужчина, любовь всей моей жизни, оказался предателем.
Изменщиком, который за моей спиной спал с другой, а потом возвращался в нашу постель, как ни в чём не бывало.
Когда я своими глазами увидела его измену, в тот же день подала на развод. Быстро собрала все свои вещи из нашего дома и сбежала.
сначала в съёмную квартиру, а после – в другую область.
Сожгла все мосты, оборвала все связи. Сделала всё, что могла, кроме одного.
Я глубине души я всё ещё его люблю. Дурочка… Какая же дурочка! Как можно любить человека, который даже не попытался меня вернуть? Человека, который врал и предавал долгое время!
Не знаю… Я просто надеюсь, что когда-нибудь, моё сердце освободится от этого бремени и вновь станет свободным и открытым, но…
Пока нет. Тем более, когда у тебя на руках двое маленьких детей, отношения – совсем не то, что стоит на первом плане. Для меня сейчас важнее мои сын с дочерью и моя работа.
Работаю сутками, а значит, что сегодня у меня – выходной, несмотря на то, что на календаре только среда.
Я врач акушер, работаю в больнице и помогаю новым жизням появиться на этот свет. Кажется, меня даже хотят повысить до заведующего отделением, чему я, на самом деле, очень рада. Зарплаты рядового врача не хватает на то, чтобы обеспечить себя и детей чем-то сверх самого необходимого, так что… Последние четыре года я жила, экономя на себе и вкладывая всё в детей. Самое главное, что Саша и Соня здоровы, сыты и одеты.
Завтрак проходит спокойно, но вот после него мне звонит моя коллега, Анна Ростовецкая, врач из нашего отделения.
Сердце начинает биться чаще. Что-то случилось? Обычно в выходные меня никто никогда не трогал…
– Алло? – взволнованно произношу я.
– Кира, Кира ты не представляешь, что у нас тут творится! – бешено тараторит Аня. – У нас тут такое…
Моё сознание уже предательски подсовывает мне самые неблагополучные варианты того, что же может происходить в отделении.
– Что случилось?!
– У больницы меняется руководство… Управление переходит к какому-то крутому врачу-бизнесмену из Москвы.
К горлу подкатывает ком. Почему-то мне на ум сразу приходит имя моего бывшего мужа. После развода я не следила за его жизнью, но раньше он часто говорил, что хотел бы попробовать управлять государственной больницей и вывести тем самым бесплатную медицину на более высокий уровень.
– Ничего себе… Ань, а ты… Не знаешь, как его зовут? Ну… врача-бизнесмена этого.
Сейчас я мысленно молюсь всем богам, чтобы им не оказался Борис. Да нет, такого не может быть. Вероятность того, что моим новым боссом окажется мой бывший и, по совместительству, отец моих детей, ничтожно мала. Так что…
Вдох-выдох. Успокаиваемся. Всё хорошо…
– Не знаю, нам пока ничего не сказали, но…
– Что такое?
– Главврач просил всех врачей больницы прийти на общее собрание. Будут важные организационные моменты. Будет выступать этот… И, скорее всего, объявят новых заведующих. Тебе бы приехать… Собрание через полчаса.
– Чёрт… Я обещала детям сводить их в парк. Они так ждали этот день. Я ведь не отвела их утром в детский сад.
– Кира! Если ты сейчас приедешь на это собрание, свозишь детей на море потом, а не в парк!
– Ты права… Ладно. Я что-нибудь придумаю.
Только вот предчувствие у меня дурное… Что-то точно должно пойти не так…
***
Еле-еле у меня вышло договориться с детьми пойти в садик на полдня. Двойняшки ни в какую не хотели идти туда, но…
Мои аргументы оказались сильнее.
Наскоро вызываю такси и отвожу сопротивляющихся детишек в детский сад. Хоть они и любят садик, но сегодня мы хотели провести день вместе, так что… Саша и Соня были против.
Но выхода у меня нет.
Я должна ехать.
Перед зданием больницы сегодня на удивление много машин. Взяв сумку, что есть сил бегу к служебному входу. Гляжу на наружные часы, и с ужасом понимаю, что опаздываю почти на полчаса…
Господи…
Под насмешливые взгляды медсестёр пробегаю мимо регистратуры и направляюсь прямо в актовый зал, где прямо сейчас главный врач говорит что-то важное, а я…
Всё пропускаю…
Без стука открываю двери в актовый зал и…
Чувствую, как всё внутри меня обрывается. Мир словно замирает. Стрелки на часах застывают на месте.
По позвоночнику пробегает холодок, а ноги подкашиваются.
Сердце пропускает удар, ведь…
Ведь в центре большой аудитории, где собрались все врачи нашей клиники, стоит мой бывший муж.
Только не это…
ГЛАВА 3
Кира
Нет… Это дурной сон!
Это всё происходит не со мной! Это не может быть он…
Я погружаюсь в оцепенение, не в силах от нахлынувшей паники сделать и нескольких шагов.
Перед глазами всё плывёт. Но единственное, что я вижу абсолютно чётко – колючий взгляд холодных серых глаз моего бывшего мужа, его напряжённые скулы и руки, сжавшиеся в кулаки.
Кажется, он тоже не ожидал увидеть меня здесь, но…
Я здесь. Он – тоже. И я совершенно не знаю, как быть дальше. Ведь теперь мне придётся работать под началом моего бывшего мужа, и…
О, нет…
Он ведь не знает о детях! А если знает? Он специально приехал сюда, чтобы отобрать их у меня?!
Не позволю!
Эти мысли отрезвляют меня и выводят из кратковременного ступора, который, по моим собственным ощущениям, длился целую вечность.
Надо как-то убираться отсюда, но… Боюсь, это будет выглядеть слишком подозрительно. А мне совсем не хочется, чтобы хоть кто-то из коллег прознал крохотную деталь из моего прошлого.
Деталь под названием Борис Сперанский.
Мой бывший муж и отец моих детей… Нет! Об этом никто не должен знать…
Нервно сглатываю. После того, как я заглянула в зал, в помещении воцарилась тишина. Сперанский тоже замолк, хотя до этого, судя по всему, произносил пламенную речь.
Сейчас же всё пространство зала занимает лишь шепоток коллег, который слышится практически отовсюду.
Надо поскорее решать, что же мне делать – сбежать отсюда или тихонечко пройти в зал и куда-нибудь сесть, чтобы дослушать выступление Сперанского?
Первый вариант вызовет кучу подозрений, так что… мне ничего не остаётся.
