Или мне все только мерещится?
– Нельзя ей в таком виде сейчас на улицу. Заболеет. Да, и поздно.
Мужчина вдруг отпускает меня.
Испытываю облегчение, но не совсем.
– Ладно, – сухо произносит хозяин квартиры. – Сегодня пусть останется.
– Уииии! – прыгает Алина. – Папуль, я знала, что ты у меня самый лучший! – девчонка бросается на шею к отцу и чмокает его в щеку.
Да уж, самый лучший. Лучше просто не найти!
Мужчина по-отечески прижимает к себе дочку.
Я отворачиваюсь. Не могу на это смотреть после всего, что случилось в машине. У меня в голове не укладывается, что человек может творить такое, а затем, как ни в чем ни бывало, возвращаться домой и обнимать дочку.
– Ой, я же вас так и не познакомила! – восклицает Алина. – Папа, это моя подруга Таисия. Тая, а это мой папа – Глеб Витальевич.
– Добро пожаловать, Таисия, – сквозь зубы произносит мужчина.
Он протягивает мне ладонь.
Приходится сделать то же самое, пожать его могучую руку.
Мне кажется, в этот момент между нами проскакивает электрический ток. Я дергаюсь от этого разряда, и спешу разорвать ненавистное рукопожатие.
Его ладонь теплая, уверенная и очень широкая. Моя маленькая ладошка может там целиком поместиться, если обхватить в кулак. И я не понимаю, зачем вообще об этом думаю.
– Ты не обижайся на папу, ладно? – просит Алина, когда ее отец скрывается из виду. – Он вообще хороший, и я не знаю, какая муха его укусила. И мне так стыдно за него, блин! Устроил такую чудовищную подставу!
– Да ладно, – улыбаюсь даже искренне. – Всякое бывает.
– Даже не знаю, может, на работе что-то случилось у него. Порой такой злой возвращается.
– У него только ресторан?
– Ресторан? – хмурится Алина.
И тут я понимаю, что палюсь по полной!
– Ты как-то упоминала, вот я и запомнила, – пожимаю плечами.
Я вру, но вру уверенно, поэтому подруга и ведется. Да и вряд ли она может предположить что-то другое. Например, как Глеб Витальевич домогался до меня в машине.
Я снова об этом думаю!
Черт!
Зачем?
Вообще не стоило поддерживать разговор о нем.
– Нет, у папы много всего. Ресторан больше, как хобби. Но он проводит там много времени. Говорит, что так отдыхает.
Ага. Знаю я, как он отдыхает.
– Ладно, Тай, пойдем, я покажу тебе твою комнату. А то тебе в душ надо и согреться. Я что-то за тебя переживаю. Ты вообще чего так промокла? Зонтика что ли не было?
– Видимо, дома забыла. У меня и вещи промокли все, – показываю на влажную сумку.
– Блииин, – тянет Алина.
Она внимательнее осматривает меня.
– Короче, – заключает в итоге подруга. – Мы с тобой похожей комплекции, дам тебе пока что-нибудь из своего. Так что, в душ бегом, а потом чай пить пойдем. Я тортик к твоему приезду заказала. Точнее, три. Потому что не знала, какой ты любишь. А вот и комната.
Алина останавливается возле одной из дверей на втором этаже квартиры.
Офигеть! Двухэтажная квартира!
– Вау! – даю свое экспертное заключение, оказавшись внутри комнаты, которую мне выделили.
– Обживайся, в общем, – подруга выглядит довольной. Ей понравилось, что я рада.
– Ага, – киваю заворожено. – Только смысл?! – добавляю, вспомнив все. – Завтра все равно уезжать, ведь твой папа…
«Офигенно красивый мерзавец», – хочется добавить следом, но я сдерживаюсь, да и Алина перебивает:
– Ой, да все в порядке будет! Папа завтра проснется вообще в другом настроении, будешь ты тут жить сколько нужно. Так что обживайся, говорю тебе. Душ в конце коридора. Там все есть. Халат возьмешь в шкафчике. А я пока тебе за другой одеждой сгоняю.
Еще немного осмотревшись в новой комнате, решаю пойти все-таки в душ.
Одежда неприятно прилипла к телу, и мне хочется скорее избавиться от нее. Но еще больше я хочу смыть прикосновения отца Алины, которые, кажется, до сих пор пульсируют на мне.
Только вода особого облегчения не приносит. Хотя я, честное слово, терла кожу со всей своей силы.
– Все будет в порядке! – уверяю себя через зеркало.
Даже пытаюсь улыбнуться, чтобы внушить себе чувство безопасности, но выходит как-то криво и неестественно. И в этой шикарной ванной комнате я чувствую себя неуютно. Будто в дорогом музее.
Лучше, конечно, не привыкать к такому и побыстрее съехать. Алина, может, и расстроится, но мне так будет спокойнее.
Из ванной выхожу медленно, озираясь по сторонам, как какая-то преступница. Хочу поскорее закрыться в выделенной мне комнате и не показывать оттуда носа, пока за мной не придет подруга с одеждой.
Вот только далеко уйти не выходит.
Фигура Глеба, забыла по отчеству, возникает передо мной неожиданно и будто из неоткуда.
Еще один шаг, и мужчина подходит слишком близко ко мне.
Чувствую запах, что исходит от него. Сильный мужской аромат. Легкие ноты парфюма, но в остальном… что-то неясное, но проникающее в грудь дурманящим облаком.
И я застываю как парализованная на одном месте, не зная, что мне делать: на помощь звать или…
Не успеваю и рта открыть, как отец подруги хватает меня за плечо и заталкивает обратно в ванную комнату.
Глава 4
Тая
В этот момент я совершенно точно перестаю дышать.
У меня вся жизнь проносится перед глазами.
Все происходит так быстро, что я никак не успеваю среагировать.
И вот я уже прижата в стене в ванной комнате крепким и очень сильным мужским телом.
После душа, кожа успела охладиться. И сейчас я ощущаю ей обжигающее тепло рельефного торса Глеба. Прямо через ткань халата и его рубашку.
Остается только дрожать, как загнанному зверьку. Закричать не получится, я боюсь привлечь внимание Алины. Мы давно общаемся, и она точно не заслуживает огласки нашей с ее отцом истории. Пусть и дальше этот мужчина остается ее хорошим и любимым папочкой.
Глеб чуть склоняется ко мне.
Божечки…
– Молчи, – негромко приказывает мужской голос, которому хочется подчиниться против своей воли.
Хотя, какой там воли? Я и так словно язык проглотила.
Сжимаюсь, испытывая при этом странный трепет. Наверное, снова от страха.
При этом мои руки непроизвольно обхватывают предплечья Глеба, пока тот все еще своими лапищами прижимает мои плечи к стене.
Кончики пальцев ощущают обжигающие жгуты и канаты мужских рук. Так и хочется проскользнуть по ним дальше, почувствовать каждый бугорок.
Брр!
Наваждение какое-то.
Сбрасываю его, но прийти в себя до конца не усеваю так как мужчина смотрит мне прямо в глаза, и мое бедное сердце летит прямиком в прятки.
– Моя дочь не должна ни о чем узнать, – повелительным тоном произносит он. – Только попробуй сболтнуть. Ты понятия не имеешь, на что я способен.
Да уж могу представить!
У меня и в планах не было связываться с таким человеком.
Все вообще получилось очень глупо и, конечно же, по неприятной случайности, которую я сама очень хочу забыть. И поскорее. Правда, некоторые фрагменты нашего «знакомства» продолжают как на повторе крутиться в моей голове.
– Я ничего ей не скажу… – пищу в ответ. – Честно.
Господи, да перестань уже прижиматься ко мне!
Глеб продолжает смотреть на меня. Рассматривает внимательно, будто выжигает клеймо.
Мое дыхание теперь становится частным. Но это не специально, оно само. Я не могу это контролировать. Особенно, когда обоняние вновь улавливает его терпкий запах, заставляя за секунду вспомнить все. Каждое грязное касание на кожаных сиденьях шикарной машины.
От частого дыхания моя грудь рвано вздымается. Это не остается незамеченным и Глебом. И стоит ему только опустить свой тяжелый взгляд ниже, как между половинками халата получается увидеть гораздо больше, чем позволяет уровень нашего знакомства.
Мне кажется, в его глазах загорается дьявольский огонек.
– Только попробуй рассказать, – напоминает Глеб, и теперь его голос звучит иначе.
– Я и не собиралась. Мне важна дружба с вашей дочерью, – шепчу я и не понимаю, откуда эта тяжесть в моей груди и ниже, и что вообще происходит со сломавшимся вдруг голосом.
– Поэтому ты свалишь из моего дома как можно скорее. Если нужно бабло, я дам.
– Мне не…
– И общение с Алиной тебе придется прекратить. Какую ты там причину придумаешь, мне срать. Но если врешь, сучка, и весь этот спектакль для меня… – теперь Глеб смотрит на мои губы.
Я невольно чуть размыкаю их, будто по команде.
Не понимаю, о чем он говорит.
– Я видел, как ты на меня смотрела…
– Я на вас никак не смотрела! – выпаливаю с обидой.
Да, я рассматривала этого мужчину в ресторане, потому что понравился, но не думала, что все будет настолько очевидно.
– А сейчас? – его крупный палец ложится мне на губы.
Я вздрагиваю от этого прикосновения, и почему-то с губ слетает тихий, но все равно слышный стон.
Глеб усмехается. А я чувствую, как у меня загорается кожа.
– Только скажи, и я как следует тебя трахну.
После этих слов по телу пробегает волна жара. А мужчина, видимо приняв мое замешательство за молчание, как знак согласия, подсовывает руку под полы моего халата и кладет на бедро.
– Да, девочка… вот так…
