Девушка смотрит на Елену, затем на меня и кивает.
– Отлично. Постарайтесь усвоить правила как можно быстрее, чтобы я не останавливался и не повторял одно и то же несколько раз.
– Я не тупая.
Она выглядит обиженно.
– Ей ведь исполнилось больше пятнадцати? – смотрю на моего агента.
– Радик!
Сорвавшись, я ухожу на кухню широким шагом, измеряя длину коридора. Мне нужна минутка.
Потому что она права. Я нуждаюсь в этой девушке, а не она во мне. Если всё полетит к чёрту, мне придётся ей доплатить за то, чтобы она осталась. Видит бог, я не самый любвеобильный человек. Но я постараюсь быть таковым.
Глава 5
Изабелла
Все прошло нормально?!
Нет, я вроде как уверена, но не уверена в этом. Какой-то каламбур получается, честное слово. Он не выглядел счастливым. Он вообще, как мне показалось, не счастлив. Суровый. Нахмуренный. Я посылала ему самые теплые примирительные улыбки, а он жестоко отверг каждую. За что?
Опустив эти мысли, я сосредоточилась на словах Елены. Она расспрашивала, насколько я занята, бывают ли у меня дни, когда я должна буду взять выходной. Все же я студентка. В итоге мы сошлись на одиннадцати часах как начало «работы». Выходные мы будем согласовывать напрямую с мужчиной.
Родион, разумеется, расфыркался, развозмущался, но согласился. Я не могу бросить учебу и не появляться в институте за полторы тысячи в день.
– Что ж, я полагаю, это все? – Елена посмотрела на экран мобильного. – Может быть, у тебя есть вопросы, Изабелла?
– Э… Думаю, нет.
Мысленно я составила список покупок: термос, кофе «3 в 1» – большая упаковка и куча снеков. А что? Я не думаю, что он пустит меня на свою кухню и поделится кипятком или, не дай бог, кружкой.
Я перевела взгляд на мужчину, стоящего у одного из стеллажей, доходящих до потолка, заполненных книгами. Он встал там с самого начала и следил за мной, будто я воровка и пришла в его дом нажиться на вещах. Меня завораживали его длинные волосы. Они казались нереального иссиня-черного оттенка, но я сомневалась, что он их красит. Настоящий ли это цвет?
А глаза? Они все же зеленые или с вкраплениями золота? Его взгляд исподлобья казался суровым искушением чистой воды, или же я попросту вдохновилась тем, что он пишет эротику и выглядит как актер, сыгравший Дориана Грея. Да и не станет человек пускать свои флюиды в мою сторону. Я малознакома ему, плюс не та, кого он хочет видеть на своей территории. Интроверт? Похоже на то. Полная противоположность мне… И все бы ничего, но его образ пугал и в то же время интриговал. Однако стоило опустить глаза ниже – и эти два гипса на руках заставляли сдерживать смех.
Нет, я очень сострадательный человек. И мне правда жаль, что с ним произошло такое несчастье. Но боже, он пытается внушить страх, уверен в том, что делает это, а потом я смотрю на его запястья, и меня раздирает от желания смеяться.
– Я надеюсь, что мы закончили на этом, Лена?
– Думаю, да, – она улыбается, будто нет повисшего напряжения в этом удушливом воздухе.
– Изабелла, я полагаю, вы догадывались, что сегодня мы начнем писать?
– О, конечно. Я… предполагала.
И мне нужны деньги. Надеюсь, что он будет платить каждый вечер перед моим уходом. Иначе плохи мои дела.
– Отлично, я могу идти. И, Белла, звони мне, если что вдруг, – при этом она переводит взгляд на мужчину и, снова улыбнувшись, уходит. – Не провожай, Родион.
Это звучало как подкол, потому что он не сдвинулся с места.
Дверь за ней захлопнулась, а мы остались стоять и смотреть друг на друга. Я уже хотела сказать что-нибудь, как он резко зашагал в мою сторону. Мне пришлось попятиться, но Родион прошел мимо и кинул резкое:
– За мной.
Сорвавшись с места, я последовала за ним и чуть не врезалась в его спину, когда, пройдя по тому самому длинному коридору, он остановился у первой двери.
– Уборная, – прокомментировал он, показывая туалет в серых и белых тонах.
– Красивый.
Он посмотрел на меня, прищурившись. Затем пошел прочь, и я снова засеменила за ним.
На этот раз он свернул за угол напротив прихожей, и мы попали на кухню.
– Ну ничего себе. Это… вау, – не удержалась я.
Тут тоже все было серого и белого цветов, но до чего же красиво и гармонично переплеталось с бардовыми декорированными элементами, глянцевым гарнитуром и новой техникой. Я будто очутилась на картинке в журнале.
– Кофемашиной в первый раз воспользуйся в моем присутствии. А лучше во второй и третий тоже, – смотрит на меня скептически, но я даже не обижаюсь. Я бы за такую машину и ее порчу… Ладно!
Я больше поражена тем, что термос и кофе «3 в 1» отменяются.
– О… спасибо. Разумеется, я такими не поль…
– Обеды я буду оплачивать сам, – перебил он меня, посчитав мой лепет детским и ненужным. – В те дни, когда не приходит домработница.
– Ладно, – я деловито кивнула, стараясь быть взрослой деловой женщиной, и по-деловому отыгралась на нем мысленно, хлеща острыми словечками.
– Если мы будем задерживаться до темна, я буду вызывать вам такси и оплачивать его сам.
«Я выиграла в лотерею»!
Вот только это слишком хорошо казалось за обычные писульки на ноутбуке. Что-то в этом было странное. И думаю, что я скоро выясню что.
Вернувшись в кабинет Родиона, он указал мне на кожаное кресло. Так же без слов указал на ноутбук, который я открыла. Он приложил палец к кнопке включения, и передо мной открылся голубой экран, сменившийся белым вордовским листом.
– Сделайте отступ в две строки. Напишите «Глава 15», еще один отступ вниз.
Быстро сделав, как он просил, я выпрямила спину. Он стоял позади меня, и это слегка нервировало.
– Сегодня я планирую написать две главы.
– Хоро…
– Сосредоточьтесь, – перебил, недослушав, и приступил к диктованию.
Он говорил порой быстро. Порой задумывался, и я отрывалась от экрана, чтобы посмотреть на мужчину. В эти длинные секунды перерыва он стоял, замерев с закрытыми глазами, или же хмуро глядел куда-то вдаль. Затем, словно найдя в потоке словесной реки то самое, начинал диктовать снова.
Я писала быстро, но когда его заносило, подушечки пальцев просто-напросто гудели. И я не выдержала. Сбилась, и все пошло кувырком.
– Стойте, погодите, что там…
– Что? – он посмотрел на меня так, словно впервые видел или вообще забыл, что я сижу тут и записываю за ним. – Вы… господи, – взревел он, и я вжалась в кресло. – Вы сбили меня с мысли, проклятье!
Мне поплохело, когда он стал бледным и погрузился в мысли, потирая висок… гипсом.
– Не делайте этого. Отступите и пишите то, что слышите. Это, черт подери, ясно?
– Простите, но я…
– Это ясно?
– Да, ясно мне, – выкрикнула я, потому что давление стало слишком сильным. – Но у меня подушечки пальцев болят, когда вы тараторите тысячу слов в секунду.
– У вас… вы что, издеваетесь? Мы пишем всего сорок минут. Какие еще подушки?
– Эти, – вскрикнула и показала ему свои пятерни.
Он уставился на мои ладони, выпучив глаза.
– Вы думали, что придете сюда и будете писать реферат в четыре листа А4?
– Нет, но…
Как я и думала. Вот подвох. Это первые полчаса, а я уже в шоке, и мои пальцы тоже.
Он резко сорвался и подошел к моему креслу. Я пискнула и отпрянула, откатившись от стола, ударившись в стену. Но это произошло в тот же момент, когда я поняла, что он подошел к ноутбуку и развернул его к себе.
Мы столкнулись взглядом: мой – извиняющийся, его – злой. Класс! А нам надо продержаться два месяца. Плакали мои полторы штуки и обеды… и кофе.
Родион отвернулся. Прочел то, что написано, и кивнул самому себе, очевидно. Затем встал на то же место, где провел последние сорок минут, и кинул на меня строгий взгляд, от которого зачесался затылок.
– Ваши подушечки готовы выполнять работу, за которую вы получите в конце этого дня деньги?
Сарказм? Великолепно.
– Да, только мне надо в уборную.
Думаю, он напугал меня слишком сильно.
Мужчина не ответил. Просто вышел и, насколько я могла судить, свернул на кухню. А я, вскочив, побежала в туалет.
Глава 6
Я не могла уснуть.
Прошло уже больше часа, как я закрылась в комнате, отбившись от расспросов соседок: кто этот мужчина и что за ерундой я их кормлю. Разумеется, они не поверили в то, что я просто сижу и пишу за полторы тысячи в день. Весь день. Я бы тоже не поверила. Вот только это я там сидела и, как проклятая, стучала по клавиатуре.
Думаю, я никогда больше не смогу посмотреть в сторону заработка по набору текста. Никогда не стану журналисткой и не буду писать книги. Возможно, я не буду их даже читать. У меня в итоге разовьется буквенная аллергия, и я умру от отека Квинке, если вновь посмотрю на эти черные закорючки на экране. Но это будет после двух месяцев работы на тирана… то есть Родиона. На данный момент у меня инкубационный период. Момент, когда я пока еще не в курсе, что внутри развивается болезнь и захватывает мой организм.
А если честно? Это была катастрофа. И если завтра Родион выгонит меня за порог, я не удивлюсь. Мы прерывались несколько раз. И каждый из этих раз я останавливалась, потому что была уверена – у меня горят многострадальные подушечки. Это реально похоже на то, когда мотоциклисты или спортивные тачки из роликов сжигают резину. Только сжигали мои пальцы о клавиатуру.
И все же одно было в этом хорошо. Если я совершу преступление, мои отпечатки никто никогда не найдет, потому что у меня их по прошествии этих двух месяцев попросту не останется.
– Я безнадежна, – застонав, перекатываюсь набок и встаю с постели.
Мне вставать через восемь часов, а я даже не легла.
Выбравшись на кухню, до меня донесся звук телевизора из комнаты Марины. Эта квартира трехкомнатная. По сути: две спальни и гостиная. И нас трое, поэтому гостиной у нас нет, да и не приглашаем мы никого, но в итоге у Маринки самая огромная комната с телевизором. Хотя я не возражаю. Они любят смотреть фильмы до рассвета, я до рассвета обычно предпочитаю спать. Но не сегодня.
Поэтому, вооружившись стаканом сока из коробки, вхожу к ним и без слов присоединяюсь на диване, вытянув ноги.
Проходит по меньшей мере десять минут, пока они решаются на свои вопросы. Ответы односложные, и девчонки быстро отступают в итоге.
– А по-моему, – снова раздается на фоне киношной картинки, – ты просто с кем-то трахаешься, вот и молчишь, – Даша фыркает от своего же умозаключения.
– Точно, – Марина толкает меня в плечо. – Развратница.
Можно ли сегодняшнее назвать сексом? Вряд ли. Но если учесть мои убеждения, что удовольствие там наигранное, тогда вполне.
Улыбнувшись этой мысли, понимаю, что на меня смотрят две пары любопытных глаз.
– Ты, похоже, угадала, Даха. Рассказывай, где ты с ним познакомилась.
В итоге пошла вторая волна допроса. Битва подушками и беспощадная щекотка.
– Да все, все, – хохоча, неуклюже отбиваюсь от них и падаю с дивана.
