– Позвоню, – пообещал Павел.
– Добраться до счета дистанционно можно было? – напоследок спросил тот, которого он знал дольше.
– Добраться до счета можно, но компьютер бухгалтера должен быть включен. И кто-то его включил. – Вообще-то Павел это еще позавчера объяснял.
В кабинет заглянула Майя, полицейские попрощались, ушли.
– Заходите, – позвал Павел бухгалтера.
Она сдала за два последних дня, яркая помада только подчеркивала бледность. Коротко постриженные крашеные волосы напоминали птичьи перья.
Он бы ее пожалел, но сейчас жалости ему хватало только на самого себя.
– Задали пустые вопросы, формальные, – пожаловалась Майя на полицейских.
– А вам есть что им рассказать? – усмехнулся Павел.
– Да в общем-то нет, – признала она и вяло улыбнулась.
Обычно она улыбалась весело, любила пошутить и иногда даже рассказывала полуприличные анекдоты.
Такой унылой Павел ее не помнил.
Фирма создавалась без малого десять лет, и Майя работала с ним почти с самого начала. Они пережили разные времена, иногда очень тяжелые, но это не мешало Майе весело смеяться.
– Целые дни вместе проводим, а ничего друг о друге не знаем, – с горечью заметила женщина.
– Проскурин вообще какое впечатление на вас производил? – спросил Павел. – Женщины обычно бывают наблюдательны.
– Ну какое… – Она пожала плечами. – Вежливый парнишка, не наглый.
– Моя бывшая жена считает, что Глеб не мог сознательно участвовать в краже, – неожиданно признался Павел. – Не мог в том смысле, что никогда не пошел бы на преступление. Глеб – ее сосед.
Он попытался припомнить, работала ли Майя в фирме, когда он еще жил с Кирой. Кажется, уже работала.
Женщина опять пожала плечами.
– Иногда за себя трудно поручиться. – Она сжала рукой бусы на шее и тут же их отпустила. Бусы были крупные, из камней неровной формы. – Мы сами часто не знаем, на что способны.
Зазвонил лежащий на столе мобильный, Майя покосилась на телефон и молча вышла. Павел ответил незнакомому абоненту.
– Проскурин Борис Яковлевич, – глухо представилась трубка. – Я бы хотел с вами поговорить.
Хорошо, что Кира его предупредила. Павел бы не сразу сообразил, что это отец Глеба.
– Конечно, – быстро сказал он. – В любое время. Вы хотите приехать в фирму?
– Да.
– Я выпишу вам пропуск. Вы знаете, где она находится?
– Знаю. Я уже здесь, внизу.
Отец Глеба поднялся через несколько минут.
Волна горя от него не исходила. Горе выдавали только тоскливые усталые глаза.
– Примите мои соболезнования.
– Спасибо.
Гость сел около стола.
Под расстегнутой серой курткой виднелся вязаный серый свитер со скандинавским орнаментом.
Такой же был на его сыне, когда Павел видел Глеба в последний раз. Обычно он не замечал, во что одеты его подчиненные, а сейчас почему-то припомнил.
– Вам нужна помощь? В смысле организации похорон, – быстро пояснил Павел. – Деньгами мы вам поможем.
– Спасибо. Я завтра увезу… – гость замялся. – Тело.
В дверь заглянул один из программистов. Павел махнул парню рукой – зайди позже.
– Вы подозреваете моего сына в краже денег? – Тоскливые глаза смотрели на Павла пронзительно. – Ваша знакомая… Кира сказала, что вы подозреваете моего сына.
– Не то чтобы подозреваю, но… – Павел замялся. – Перевод был осуществлен, когда в офисе находился только Глеб. Добраться до счета дистанционно возможно, но нужно включить компьютер бухгалтера или мой. Меня в тот вечер в офисе не было, бухгалтер ушла раньше.
– Откуда известно, кто находился в офисе? Вы это определили по данным валидатора?
– Не только. Еще я посмотрел записи с камер. Камеры висят на каждом этаже.
Раньше с настоящим горем Павлу сталкиваться не приходилось, и он побаивался этой встречи. Оказалось, что разговаривать с потерявшим сына отцом не так уж страшно. Если ничего не знать или не приглядываться, горя в глазах можно не заметить.
– Двери в кабинеты на камерах не видны, но я видел, когда уходили сотрудники. В то время, когда был осуществлен перевод, в офисе находился только Глеб.
На самом деле здесь находилась еще девушка Настя, запоздало припомнил Павел, но девчонка побоялась бы входить в чужой кабинет и включать чужой компьютер.
– С других этажей можно подняться, минуя камеру?
– Нет. На лестнице тоже есть камера.
– Я похороню сына и вернусь. – Мужчина поднялся. – Составьте, пожалуйста, список всех, кто в тот вечер находился в здании. Даже если человек ушел раньше.
– Составлю. – Павел тоже встал.
Либо Глеб Проскурин осознанно участвовал в краже, либо увидел что-то, чего ему не стоило видеть. Других вариантов Павел представить не мог.
– Подождите, – остановил он гостя, набрал Майю и быстро сказал в трубку: – Здесь Борис Яковлевич Проскурин.
Майя все поняла мгновенно, через несколько секунд появилась в кабинете с конвертом в руках.
Проскурин от денег отказываться не стал, поблагодарил и сунул конверт в карман куртки.
– Примите мои соболезнования, – еще раз сказал Павел.
Майя пошла проводить гостя. Павел с удивлением заметил, что в глазах у нее блестят слезы.
* * *
Серый день перешел в серый вечер. Сев в машину, Герман еще раз рассмотрел карту. Тело Глеба нашли около ближайшего от их дома входа в национальный парк. Дорога там проходила узкая, ее даже навигатор не всегда показывал. Дорогой постоянно пользовались только местные жители, да и то редко, поскольку больших пробок в районе почти не наблюдалось и по главной дороге все добирались быстрее.
Но, если убийца вызвался довезти Глеба до дома, проехать рядом с парком тоже было вполне логично.
Только для этого убийца должен был хорошо знать местность.
Не доезжая до поворота к парку, Герман включил навигатор. Он не ошибся, навигатор рекомендовал основную дорогу.
Герман свернул направо. За растущими по краю тротуара деревьями и осевшим сугробом под ними тянулась ограда парка. Не доезжая до проема в заборе, Герман прижался к тротуару.
Место убийца выбрал удачное. Кроме проехавшего мимо такси на узкой улочке не было никого. До ближайших домов метров двести, зимой сюда даже собачники забредают неохотно.
Убийца бесспорно знал местность.
Или убийце просто повезло?..
Остановил машину, увидел, что место подходящее, нашел повод, чтобы выйти из машины, и выстрелил?..
В машине стрелять не рискнул, опасно. Даже если дырки в сиденье не будет, следы крови останутся.
Герман оглядел длинный осевший сугроб под деревьями. Место, где недавно нашли труп, точно определить уже невозможно, сугроб казался ровным.
Герман дошел до калитки, заглянул внутрь парка. Изнутри вдоль забора тянулась подтаявшая лыжня.
Он вернулся к машине, проехал до ближайшего поворота, свернул к домам.
Женщину он увидел, остановившись у небольшого супермаркета. В этот супермаркет они с Кирой заходили редко, довольствовались теми магазинами, что поближе. Нужно купить хлеб, вспомнил Герман.
Верхняя соседка, зябко пряча руки в карманы куртки, разговаривала около входа с какой-то теткой. Около тетки топталась такса.
– Добрый вечер, – поздоровался Герман.
– Добрый вечер, – вяло улыбнулась ему соседка.
– Ой, Леночка! Я теперь к парку не хожу, – заунывно жаловалась дама с таксой. – Боюсь. Там мужчину убили.
Герман остановился, закурил.
– Это студент, молодой человек, – объяснила верхняя соседка. Хорошо, что он теперь знает, как ее зовут. – Он мой сосед, в моем подъезде комнату снимал.
– Ужас какой!
Соседка Леночка простилась с теткой, Герман бросил окурок в урну.
У соседки были стройная спортивная фигура, легкая походка и поразительно унылое лицо.
– Часто ходите в этот магазин? – Герман догнал ее около раздвижных дверей.
Она неопределенно пожала плечами.
– Лена, – тихо спросил Герман, наклонившись к ее уху, – откуда вы знаете, где нашли Глеба?
То ли ему показалось, то ли она действительно испуганно вздрогнула.
– У меня раньше была собака. Я многих здесь знаю. Труп в нашем парке не рядовое событие, об этом говорят. – Она вынула руки из карманов. На руках у нее были теплые пушистые перчатки, соседка сняла их и бросила в сумку. – А вы откуда узнали? От полиции?
– Да, – не стал уточнять он.
– Я в понедельник вечером там проезжала, – помолчав, вздохнула она. – Я часто там езжу, оттуда удобнее к этому магазину поворачивать. Я люблю этот магазин.
Она горестно вздохнула.
– Вы кого-нибудь там видели? – спросил Герман.
– Нет, – она покачала головой. – Не помню. То есть не видела ничего, что привлекло бы внимание. Все было как обычно, зашла в магазин, потом пошла домой.
Они мешали покупателям, стоя около магазинных тележек. Соседка взялась за тележку, отошла от Германа.
Он не стал ее догонять, купил хлеб и через пару минут доехал до дома.
Укатанный машинами асфальт на дворовой стоянке был скользким. Вылезая из машины, он чуть не поскользнулся.
Утром соседка сказала, что работает в банке.
Если допустить, что юный Глеб все-таки решился на кражу денег… Черт возьми, студент технического университета с такой задачей не справится. Для этого нужно знать тонкости. Кто-то должен был его консультировать. Лучше всего для этого подходит работник банка.
Около подъезда асфальт не скользил, но блестел, казался мокрым. Мокрым асфальт не был, мороз, хоть и легкий, ему этого не позволял.
На ступенях крыльца лежали резиновые коврики. Утром ковриков не было. Крыльцо было неудобным, скользким, жильцы долго и дружно жаловались на управляющую компанию. Герман в эффективность жалоб не верил, но наличие ковриков свидетельствовало о его неправоте.
Обычно лифта он не ждал, поднимался на свой четвертый этаж пешком, но сейчас лифт стоял на первом этаже, и он вошел в разъехавшиеся двери. Закрыться двери не успели, в подъезде появился отец Глеба. Герман придержал, не дал им закрыться.
Мужчины поздоровались и до своего этажа доехали молча.
Заговорил Герман, только когда сосед достал из кармана ключи.
– Вы знаете, где нашли тело Глеба? – Герман тоже достал ключи.
– Да, – сосед медленно к нему обернулся. – Мне показали.
