Женщина на Германа обиделась, ушла недовольная.
Кира заперла за ней дверь.
– Бабка старая, ты бы хоть чуть-чуть полюбезнее с ней разговаривал!
– Нормально я с ней разговариваю!
Кира вздохнула. Она точно знала, что он за своих больных переживает. В тяжелых случаях Герман сутками не вылезал из больницы. А разговаривал так, будто больные до смерти ему надоели.
– Приехал отец Глеба. – Кира прошла на кухню, достала из морозилки две коробки с готовыми блюдами, сунула одну в микроволновку.
Она много раз обещала себе, что начнет постоянно готовить настоящую домашнюю еду, в выходные обычно так и делала, а в будни не получалось. Она плохая хозяйка.
– Сказал, что попозже к нам заглянет. Любовь из-за этого сильно переживает, мужик ей мешает. Он поселился в комнате Глеба.
– Ты его видела? – Муж прошел вслед за ней.
– Видела, – Кира вздохнула. – Жалко его ужасно!
– Сказала, что Глеба подозревают в краже денег?
– Не успела. Придет, скажу.
Микроволновка звякнула, Кира поставила перед мужем горячий контейнер.
Звонок в дверь раздался поздно, когда Кира решила, что сегодня мужчина не придет.
6 февраля, четверг
О том, что у него неприятности, Мила напомнила утром.
– Что-нибудь прояснилось насчет денег? – Проснувшись от звонка будильника, жена нырнула Павлу под руку.
– Пришел один аванс. – Павел мягко подвинул жену, сел на постели. – Какое-то время продержимся.
В квартире было жарко. Жена боялась сквозняков, не давала приоткрыть окна.
– Ну вот, видишь! Я сразу сказала, что все обойдется!
Обойтись все не могло, потерянная сумма была слишком значительная для его маленькой фирмы. Придется браться за любые работы, даже за невыгодные. Возможны задержки зарплаты, и не факт, что программисты это стерпят. Их профессия сейчас востребована, за гроши никто работать не станет.
Мила потянулась, вскочила, накинула легкое кимоно.
– Ты мне не веришь, а я всегда оказываюсь права!
Павел вымученно улыбнулся.
Жена вздохнула, нахмурилась и робко пролепетала:
– Павел, это сделала Кира!
– Перестань! – поморщился он.
– Это она! Она всегда меня ненавидела!
От виноватого лепета навалилась странная, тяжелая усталость. Как будто он не встал только что с постели, а не спал несколько суток.
– Мила, перестань! – тихо попросил он и удивился, что попросить удалось тихо.
На него внезапно накатила злость, от которой сами сжались кулаки.
Он не понял, на кого злится: то ли на лепечущую глупости жену, то ли на себя, то ли просто на судьбу.
Мила горестно покусала пухлые губки.
Они с Кирой навестили его тетку, потому что родители болели, а старая женщина привыкла видеть кого-то из родных хотя бы пару раз в месяц.
Когда-то тетя преподавала в Гнесинке, потом, состарившись, давала частные уроки. Павел старушку любил, тетка была веселая, остроумная и никогда не унывала.
В тот раз у старой тетки они застали молодую ученицу. Занятие уже закончилось, но ученица уходить не торопилась. Мила пела под гитару старинные романсы и неотрывно смотрела на Павла.
А через пару дней неожиданно ему позвонила и попросила помочь наладить компьютер.
Тетя перестала с ним общаться, когда он бросил Киру.
Вообще-то Кира сама от него ушла, но тетка в подробности не вдавалась.
Ее похоронили в позапрошлом году.
Павел прошел в ванную, принялся водить бритвой по щекам и неожиданно и запоздало пожалел, что Мила отправилась тогда на похороны вместе с ним. В этом была большая несправедливость, тетка едва ли хотела бы видеть бывшую ученицу на собственных похоронах.
– Павел, иди! – крикнула из кухни Мила.
– Иду.
Тарелка с яичницей стояла на столе. Яичница была, как он любил, с беконом, но Павел съел ее через силу.
– Я тебя очень люблю! – Мила наклонилась над ним, убрав грязную тарелку. – Все наладится, вот увидишь!
Двое полицейских пришли через час после того, как он приехал на работу. Одного Павел знал, беседовал с ним у хозяйки Глеба. Второй был незнакомый.
* * *
Утром состоялось селекторное совещание, потом долго совещались у начальника в кабинете. Освободилась Кира только перед обедом.
От совещаний она уставала. Хотелось крепкого кофе и тишины. Тишины в офисе хватало, а за кофе пришлось спуститься на один этаж в буфет.
Маленький зал был пуст. Кира с удовольствием отпила горячий напиток и взяла в руки телефон.
Надо было позвонить Павлу раньше, но она сегодня из-за внезапного снегопада добиралась до работы дольше обычного, едва не опоздала. Опаздывать в корпорации не полагалось.
– Кира! – Павел ответил быстро, после первого же звонка.
– Привет, Паш. – Кира еще отпила кофе. – Вчера приехал отец Глеба, я дала ему твой телефон. Его зовут Проскурин Борис Яковлевич. Он еще не звонил?
– Не звонил. У нас тут менты всех опрашивают. Ты сказала ему про деньги?
– Сказала. – В буфете было включено радио. После коротких новостей зазвучала музыка. Жаль, что нельзя подняться в офис, в тишину вместе с кофе. – Он не верит, что Глеб мог такое сделать.
– Понятно, что не верит. Родители всегда верят, что их дети самые лучшие.
– Паша… – Кира торопливо допила кофе и вышла в коридор. – Ты веришь, что Глеб мог это сделать?
Она долго страдала, когда поняла, что Павлу нужна Мила. Она не хотела и боялась его видеть. И потом, когда страдать перестала, не хотела его видеть. И уж точно никогда не думала, что сможет относиться к нему как к давнему хорошему приятелю.
Сейчас Павел ей таким и казался, старым добрым приятелем.
– Ну откуда я знаю! Я с ним беседовал только один раз, когда на работу принимал. Руководитель группы о нем хорошо отзывался.
Кира пошла на свой этаж по лестнице. За лестничным окном была сплошная серая мгла. Уж лучше бы опять пошел снег, от серости становилось совсем тоскливо.
– Я мало его знала, но он не производил впечатления недоумка. Он не мог не понимать, что его поймают на краже.
На лестнице почему-то всегда было холодно, даже в летнюю жару. Кира торопливо вбежала в свой теплый коридор.
– Его кто-то подставил, Паша!
– Разве что невидимка! Проник, не замеченный камерами, и исчез, никем не замеченный!
Павел злился. Обычно при посторонних от проявлял выдержку.
Наверное, она для него тоже старая добрая приятельница, которой можно не сильно стесняться.
– Ты уверен, что никто другой не мог перевести деньги?
– Кто-то включил комп бухгалтера, – неохотно объяснил Павел. – Сначала включил, потом выключил. Кроме Глеба некому. В сети в это время был незнакомый пользователь, но включить и выключить бухгалтерский комп мог только Глеб.
– Значит, кто-то обманом заставил его это сделать, а потом убил. Отследить деньги невозможно?
– Если захотеть, все возможно, – усмехнулся Павел. – Но я сомневаюсь, что у наших ментов найдутся подходы к иностранному банку. Им бы убийцу поймать.
– Поймают убийцу – вернешь деньги, – успокоила Кира. – Деньги наверняка у него. На его счете.
– Не факт.
– Факт!
Раньше они часто спорили. В ссоры споры не перерастали. Кира вообще не помнила, чтобы они когда-нибудь ссорились.
Ей тогда казалось, что она абсолютно счастлива.
Она тогда не знала, что абсолютно счастливой можно быть только с Германом.
– Кира, ты помнишь тетю Клаву?
Вопрос не понравился. Вспоминать прошлое Кире решительно не хотелось.
– Конечно.
– Она умерла.
– Я знаю, – неохотно призналась Кира.
– Откуда? – Павел удивился.
– От твоей мамы, – вздохнула она.
– Я не знал, что вы общаетесь.
– Пока, Паша! – торопливо попрощалась Кира. – Извини, я не могу больше разговаривать.
Бывшая свекровь звонила Кире раз в году, в Кирин день рождения. И Кира звонила раз в году, поздравляла свекровь с днем рождения. Еще поздравляла с днем рождения бывшего свекра. Да, еще они звонили друг другу перед Новым годом.
Она бы предпочла никогда ни бывшую свекровь, ни бывшего свекра не слышать, но грубить пожилым людям язык не поворачивался. Ни свекровь, ни свекор ничего плохого ей не делали, и Кира это понимала.
Только однажды свекровь позвонила вне графика, сказала про смерть старой родственницы.
– Примите мои соболезнования! – вежливо ответила Кира.
– Она тебя очень любила, Кирочка, – зачем-то напомнила тогда бывшая свекровь.
На это Кира ничего не ответила.
После кофе есть не хотелось, но Кира спустилась в столовую, пообедала, сев за свободный столик у окна. За окном была все та же серая мгла.
* * *
Полицейские вернулись в кабинет сразу после того, как Павел поговорил с Кирой.
Ничего стоящего от его подчиненных они либо не узнали, либо узнали, но не захотели поделиться.
– Звоните, если что-нибудь припомните. – Тот, которого Павел раньше не видел, положил перед ним визитку.
Тот, с которым он разговаривал позавчера, вручил ему визитку еще тогда.
