Она покосилась на накрытый стол, уставленный яствами, источавшими изумительные ароматы. Желудок сердитым ворчанием тут же подсказал: пора перекусить. Но за стол теперь садиться стало страшно, а вдруг в каждой тарелке яд?
– К-какой купальник? – растерялась дама от потока мыслей, которым ее наградила Анюта.
Но та не ответила, погрузившись в размышления:
«Погодите-ка, значит, эта облезлая кошка моя защитница? И я, похоже, та еще рокерша, поклоняющаяся Разрушению? Ну и денек!»
Она представила, как, сидя в карете, вопит во всю глотку, восхваляя Хаос, а пушистый демон потрошит обивку, и не смогла сдержать смешок.
– Знаете, – Аня прищурилась, – мне начинает нравиться эта версия событий. Правда, у меня есть пара вопросов. Например, почему жрец, если он Верховный, не смог остановить магию какой-то маленькой ведьмы? Или он диплом жреца купил в подземном переходе? И вообще, он чем занимался, когда кошка его грызла? Молился о спасении души? Или читал проповедь о вреде кошачьих зубов?
– Что? К-какой диплом? Госпожа Анриэль, вы знаете он тайном ходе? Но к-как…
Дама хотела еще что-то сказать, но подавилась воздухом, явно не ожидая такой реакции. Кажется, рассчитывала на истерику и слезы, а получила… стендап-шоу. Не на ту напала. Первый шок прошел, теперь Анюта, почувствовав, что дама теряет нить разговора, готова была продолжить наступление.
– И еще, про ураган. Это было частью моего представления? Типа, спецэффекты? Или просто неудачное стечение обстоятельств? И самое главное: осталась ли хоть какая-нибудь выпивка после такого бурного путешествия? А то у меня, знаете ли, от потрясения в горле пересохло.
Дама смотрела на Аню, как на инопланетянку. Глаза ее округлились, губы беззвучно зашевелились, словно она пыталась вспомнить хоть один пункт из инструкции: «Что делать, если жертва амнезии превратилась в бессовестную ведьму».
Наконец, она выдавила из себя:
– Вы… вы не верите мне? Вы отрицаете свою связь с… с Хаосом?
Аня пожала плечами.
– Слушайте, я даже не помню, как меня зовут, какая уж тут связь с Хаосом. Может, я вообще вегетарианка и люблю вязать крючком. Но, знаете, если уж выбирать между тихим вечером с пряжей и ураганом, в котором гибнут стражники, я, пожалуй, выбираю ураган. В этом есть хоть какой-то драйв, – Она подошла к зеркалу, оглядела свое отражение. – Да, пожалуй, образ ведьмы, поклоняющейся Разрушению, мне идет больше, чем образ добропорядочной горожанки. Черт! За это надо выпить. Где тут у вас бражка?
Дама, окончательно потеряв дар речи, молча указала на столик, где стоял графин с вином и несколько кубков. Аня, не дожидаясь приглашения, наполнила кубок до краев и сунула в руку даме.
– Я не могу, – попятилась та.
– А ты через «не могу». Вперед! Я не прикоснусь к закуске, пока ты первая не выпьешь.
– Но… госпожа Анриэль…
– Давай, давай! Иначе…
Анюта прищурилась, сделала пасы руками, будто каратист, который готовится к бою. Дама Сабина залпом проглотила напиток, потом задышала, обмахиваясь ладонями. Аня плеснула ей в кубок воду и поднесла к губам.
– Я… больше… не могу…
– Вот и славно! – Анюта налила себе, сделала глоточек, но больше не рискнула: вдруг у этой бадяги реакция отложенная. – А теперь рассказывай, как меня успокоили?
– Вы… вы сами залезли в карету и заснули, – пролепетала дама Сабина, нервно теребя кружевной платок. Ее взгляд метался по комнате, избегая прямого контакта. – И кошка… кошка рядом. Она… она никому не дала к вам подойти.
– Но почему меня не убили, раз во мне сидит столько разрушительной энергии?
– Хотели заточить вас в глубокий колодец и замуровать крышку, принц Юль не позволил.
– Ага! А ему что от меня надо? Тоже влюбился?
– Не думаю. Он и видел вас только издалека. Но он считает, что Тьма дремлет в каждой душе, и иногда… она вырывается наружу. Никто не сможет уничтожить такой магический дар, как у вас, но его можно изучить и усмирить.
– Ха! Усмирить! – Анюта развеселилась и сделала еще глоточек. – Как?
– Выдать вас замуж.
Глава 6
Слова Сабины повисли в воздухе, словно густой туман, непроницаемый и зловещий. От неожиданности Аня сделала большой глоток и чуть не захлебнулась. Она закашлялась, проливая остатки вина на подол платья и силясь понять, что кроется за этой странной фразой.
Замуж? Она? В Сандамоне? Да это же абсурд! Кто-то закинул ее сюда, в чужое тело, даже не спросив ее согласия, а теперь еще и это…
– Выдать меня замуж? Это что, новый вид наказания такой? Или у вас тут совсем мозги от жары расплавились?
Она уставилась на даму Сабину, пытаясь понять, шутит та или всерьез. Но ее лицо оставалось непроницаемым, как у каменной статуи. Правда, она сделала еще один крохотный шажок к двери, словно собиралась сбежать.
– Н-нет. Принц Юль полагает, что семейная жизнь – это якорь, который не позволит Тьме окончательно вас поглотить. Забота о семье отвлечет вас от разрушительных мыслей и поможет…
– Бла-бла-бла, – перебила ее Анюта. – Я уже была замужем и больше не хочу. Пусть ваш принц найдет себе другое развлечение. У него нет государственных обязанностей?
– Нет.
– Как же так?
Аня опешила. Ей казалось, что у царствующих особ приемы, балы, совещания, подписание указов. Как же может быть, что молодой, здоровый мужчина бездельничает? Хотя бы видимость занятости должна быть. Ну, там, ленточку на открытии прачечной перерезать или корову на выставке погладить. Что-то такое, что потом в газетах напечатают с подписью: «Его Высочество самолично…»
– Видите ли, – смущенно пробормотала дама Сабина и покосилась на дверь, – после того, как его высочество издал указ об обязательном ношении панталон всеми придворными дамами дворца, ему слегка… ограничили полномочия и отправили в Сандамон.
– Э-э-э… – зависла Анюта. – А ваши женщины трусы не носят?
И тут же вспомнила, что под платьем, которое надели на нее служанки, нет нижнего белья.
– Трусы? – растерялась надзирательница.
Она сделала еще один шажок, почти не заметный для глаза, едва уловимое движение, но Аня тут же вскочила и будто бы случайно перекрыла хитрой даме дорогу.
– Ну, панталоны.
– Что вы! Это происки нечистой силы!
– О как! – Аня и рот открыла от удивления. – А как вы ходите, когда у вас месячные?
Дама побледнела, потом покрылась красными пятнами, на ее лбу заблестели бисеринки пота.
– Тихо! – прошептала она. – Об этом вообще грех говорить. Женщина в такие дни считается грязной и не выходит из дома.
– Темнота, твою ж мать! И чем теперь увлекается принц?
– Он изучает растения, бабочек, тварей ползучих, небесные огни, создает новые яства и проводит состязания по поеданию пирожных на скорость. Очень, знаете ли, способный юноша!
Аня представила себе принца, облепленного кремом и отчаянно запихивающего в рот эклер за эклером, и невольно поморщилась.
– И зачем ему эти состязания?
– Никто не хочет есть его еду, – едва слышно проговорила дама и вытерла платочком лоб. – А за награду стараются.
– Ладно, проехали, – Аня устало прикрыла глаза: слишком много информации и совсем нет времени на ее обдумывание. – И за кого же меня хотят выдать? За какого-нибудь его придворного шута, чтобы я и моя Тьма по ночам рассказывали сказки? – Анюта представила себе эту картину и снова прыснула со смеху. – Нет, ну они точно с ума посходили! А меня спрашивать вообще кто-нибудь собирается?
– Госпожа Анриэль, пожалуйста, позавтракайте, – ушла от ответа дама. – Вы три дня ничего не ели.
– Нет! Сама говоришь, что блюда твоего принца все боятся есть, а меня к столу тянешь? Пока сама не попробуешь все, я ни кусочка не проглочу.
Сказала так, и тут же желудок ответил обиженной трелью. Но Анюта упрямо поджала губы. Выдадут ее замуж или нет, вилами на воде писано, а вот отравиться за завтраком – перспектива более чем реальная. И совершенно неприемлемая.
Дама, вздохнув, подошла к столу и, демонстративно нахмурив брови, принялась пробовать одно блюдо за другим. Анюта с облегчением выдохнула, наблюдая за ее реакцией. Ни один мускул не дрогнул на лице надзирательницы, что означало: как минимум, ничего смертельно опасного в еде не было. После каждой порции дама кивала Анюте, предлагая ей приступить к трапезе:
– Прошу вас, госпожа.
Наконец Анюта решилась и с удовольствием принялась уплетать жареного фазана, а за ним пришел черед медовых лепешек, которые она запивала вкуснейшим чаем. Кажется, жизнь налаживалась.
Наевшись вдоволь, Аня откинулась на спинку стула и прикрыла глаза от наслаждения. Наступившая тишина насторожила ее. Она вскочила, и вовремя: дама Сабина уже держалась за ручку двери и собиралась сбежать.
– Куда вы, милейшая моя охранница, – ехидно протянула Анюта, схватила даму за рукав и потащила обратно к столу. – Мы не закончили наш разговор. И сколько я должна жить в этом Санда…
– Сандамоне, – поспешно подсказала дама.
– Да, в нем. До конца жизни?
– Нет, – женщина улыбнулась, но как-то хищно, отчего Анюту пробил озноб.
– Хм… и сколько?
Ей очень хотелось вытянуть из дамы как можно больше информации, хотя в душе нарастал бунт. Она совершенно не чувствовала в себе никакой силы, казалось, что надзирательница сейчас смеется над ней и рассказывает сказки.
– Пока вы не выйдете замуж.
– Опять двадцать пять. Замкнутый круг. Но, если во мне такая сила, тогда ваши стражницы в дверях не остановят меня.
– Ваши чары действуют только на мужчин. Кроме того, замок накрыт куполом магии. Даже если вы перехитрите стражниц, вам не пройти через этот заслон.
– А это мы сейчас проверим.
Аню будто ветром подкинуло. Она сорвалась с места, распахнула дверь, поднырнула под локоть зазевавшихся охранниц и помчалась по холлу к видневшейся вдали двери…
Удивительно, но ее никто не останавливал, хотя в холле кроме охранниц стояла еще целая толпа служанок.
Это Анюта отметила мимоходом и беспрепятственно пересекла холл. Она уже схватилась за ручку двери и даже распахнула ее, как острая боль пронзила область лопатки.
– А-а-а, – закричала она и яростно завертелась на месте, пытаясь разглядеть, что у нее на плече. – Что вы со мной сделали!
Она сдернул рукав, заметила только свечение, которое появилось внезапно и тут же исчезло, стоило ей отбежать на несколько шагов от выхода.
– Анриэль, вернись к себе, – раздался откуда-то сверху мужской голос.
– Кто ты? Покажись? – завопила Анюта. – Что, боишься? Не мужик тогда ты, а паршивый щавлик!
– Госпожа, нельзя так разговаривать с Его Высочеством.
– Ах, это Его Высочество! – Аня уже не могла остановиться. Она кипела от гнева и готова была уничтожить все вокруг, но ее магическая сила не просыпалась. – Да чем тогда ваше кипящее масло лучше плена, в котором я оказалась? – закричала она. – Вы думаете таким способом сможете усмирить меня?
– Мы не хотим, чтобы ты причинила кому-нибудь вред, – пояснил бархатный голос, от которого мурашки побежали по спине. – Вернись в спальню.
Аня уже открыла рот, чтобы по старой привычке выругаться с подвывертом, но язык не повернулся. Одно дело когда ругается древняя бабка, которой все прощается в силу возраста, и совсем другое, когда вылетают грязные слова изо рта такой красавицы, какой была Ариэль.
Но шок уже прошел, и в голове зашевелилась идея.
«Нужно усыпить бдительность жильцов замка и самого принца» – подумала Анюта.
Она демонстративно всхлипнула, шмыгнула носом и вдруг села на пол и разревелась. Так отчаянно, словно прощалась с жизнью в который раз за это время.
– Пожалуйста, не запирайте меня, – сквозь рыдания выдавливала она слова. – Я не смогу жить взаперти, зачахну. Я многое умею делать. Могу заниматься огородом и садом. Могу печь пироги и пирожные. Дайте мне свободы.
– Что ж, вернись в спальню, – голос был непреклонен. – Я обдумаю твое предложение и сообщу тебе через даму Сабину.
Пока принц говорил, Аня пыталась вычислить, где он находится. Если действительно ее магия так влияет на мужчин, тогда еще есть шанс покорить и эту вершину.
Но, казалось, звук раздается со всех сторон: одно слово слева, другое справа, третье сверху, а четвертое звучало будто из подвала, словно у принца был в руках преобразователь голоса.
«Этот царственный паршивец не так уж и прост, – разозлилась Аня. Она уже не хотела плакать, но намеренно издавала воющие звуки, подчеркивая свое отчаяние и безнадежность.
Вдруг раздался скрип и шарканье, словно кто-то встал со стула и отодвинул его.
– Стойте! Погодите! Верните мне хотя бы кошку! – взмолилась Анюта. – Мне нужна компания. И книги. Есть у вас тут книги? Можно парочку любовных романчиков. Согласна даже на восемнадцать плюс.
– Ах! – выдохнули служанки.
Они смотрели на пленницу выпученными глазами. Анюта подмигнула им, вытерла слезы и встала.
– Девочки, составьте мне компанию, – предложила она. – На столе столько еды осталось. Жалко, если пропадет. Очень вкусно.
Она решительно пошла к спальне, постояла на пороге, вздохнула, жалобно посмотрела на даму Сабину, и та согласно кивнула. Служанки нерешительно пошли за Анютой. Она, как радушная хозяйка, угощала их.
Информация! Ей нужна была информация, но не от надзирательницы, а от простых девчонок.
