Однако, когда мы отлепились друг от друга, растаяв в сладкой судороге, и пошире открыли глаза, все оказалось намного хуже.
На дивный сад опустились плотные сумерки. По дорожкам полз серый туман. Прохладный ветер трепал на суку нашу высохшую одежду.
И темно было, как в секретном месте у камнехвоста!
– Арти… Арт! – стукнула полусонного парня в плечо, привлекая внимание к изменившейся обстановке. – Демон!
Тут же был светлый полдень, пели весенние птицы? Теплые лучи сушили нашу одежду, а на ветках колыхались длинные серебряные нитки? Я помнила, точно помнила.
Но пока нас кружило поисками нежности в окаменелом экземпляре, в новом мире наступила ночь!
Заколдованная, право слово, лужайка.
– Давай… попробуем поверить… что в новом мире время течет иначе, – надсадно хрипя, предложил Артур.
Вид у него был оглушенный, точно вместе с ночью на голову парня свалился кусок скалы.
– Да так же, как в любом другом, оно течет, Арт! – простонала я, пытаясь свести коленки.
Те, бездна рогатая, не сводились.
– Нет, Рита, – мотнул головой. – Не может быть, чтобы я тебя… столько времени… Не настолько я бессмертный!
– Тело мое намекает на обратное, – промычала в ответ, несчастно сдвигая брови. – Эйна-заступница, кхнясь… Да я шевельнуться не могу!
«Приложили настоящее», называется! Полечили, подули…
– Иди сюда, котенок, – сокрушенно проворчал Артур и подгреб мое убитое тело к своему, обидно живому.
Подхватил, прижал к груди… и попытался рывком поставить себя на ноги. Получилось только с третьей попытки. Шатаясь старым, скрипучим, истерзанным ураганами деревом, Арти потащил нас обоих на шум воды.
До водопада, огороженного рощей магодрев, мы в таком состоянии не дойдем. Не доползем даже. Но со стороны пещеры из растрескавшихся камней вытекал ручей и юркой серебристой змейкой убегал вправо.
Боги, боги… Пока мы купались в нежностях и грубостях, в касаниях и поцелуях, мы забыли и о голоде, и о жажде. И о ходе времени.
А оно шло! Без спроса, без нашего ведома!
– Пить хочется. Арх Звездноликий, я сейчас помру от жажды, – просипела я, хватаясь обеими руками за горло.
Немудрено: я лежала в обнимку с раскаленным кирпичом целые сутки. И в моем рту за целый день не побывало ничего, кроме его языка. Ну и так… по мелочи…
Невозможное что-то!
– Сейчас, Рита, – пропесоченным голосом пообещал Артур.
Он ошалело глядел перед собой, изливая тьму из глаз на серый туман, и из последних сил тащил меня к воде.
Плюх! – и мы двумя тяжелыми мешками рухнули в ручей. Холодная вода обожгла кожу, встряхнула последние жизненные силы, так и норовившие впасть в спячку.
– Кош-ш-шмар, – прошипела я, на миг превратившись в единый оголенный нерв.
Ледяная же!
– То, что надо, – поспорил Арти, сложил ладони черпаком и с ажиотажем полил мою макушку. – Сейчас полегчает.
Бррр.
В отместку я шлепнула кулаком по воде и окатила Арта снопом колючих брызг.
Днем казалось, что ручей искрится на солнце, но ночью мерцание не исчезло. Даже без слепящих лучей глубина сияла голубым, будто у дна плавали стаи крошечных светляков. Может, это были живые существа, а может, и сама магия, что течет повсюду.
Берег облепляли гладкие коричневые камни, лоснившиеся маслом в свете местной «луны». Она была похожа на сеймурскую голубую Цефею, но все же другая: на нашей мне знакомо каждое пятнышко.
Дно было неглубоким, песчаным. Вдавив пятки в сияющую вязкость, я толкнулась, отплыла от Арта и присела у берега. Зачерпнула воды в ладони и принялась пить, с невыразимой жаждой нарушая пятое правило проходимцев.
Плевать, если отравлюсь и превращусь в самку гхарра. Рожки мне будут к лицу: наследственное.
Коленки холодило мягким течением, искорки магии щекотали пятки. По бедрам разливался озноб, но я была готова и час, и два просидеть в спасительной купели. Вода чуть-чуть облегчала боль.
Мы действительно… вот это все… целые сутки? Полный мрак.
Сомнений нет. Так и было. Соединившись телами, губами и мыслями, мы попросту выпали из реальности. Но она догнала нас и наказала горькими последствиями. Я ж не бессмертная, эй!
Артур нашел место поглубже и несколько раз нырнул. Столько же раз вынырнул и, высунувшись из воды по пояс, отряхнулся, как дикий зверь.
Разум предательски размягчился. Мысли завернулись в голове пушистыми клубочками. Внутренний голос сладостно замурлыкал, заставляя разглядывать знакомые шрамы и позвонки…
Кр-р-р-расивый демон. И вот в этом магическом голубом свете – особенно. А когда сияющие струйки стекают с мышц, застревают в рельефе… Невозможный просто.
– Рит… Ты лучше отведи глаза, ага? – пробухтел Артур, поплескав в лицо холодной водой. – Пока мы не зашли на вторые сутки. Шурх знает, что с этим местом не так.
Осознав масштаб вероятной катастрофы, я поспешно отвернулась. Улеглась животом на гладкие камни и позволила воде приласкать измученное тело. Еще лет триста… и все на мне заживет.
Слышала, как Арт, отплевываясь и отряхиваясь, выбрался из ручья. Как, бухтя хавранские ругательства, сходил к лужайке. Как вернулся с нашей одеждой и со знакомым шуршанием расстелил ее на берегу на манер простыней…
Только после этого я рискнула обернуться, рассчитывая, что брюки заняли законное место на демонической заднице. И защитят мою тонкую душевную организацию от новых потрясений и всякого «этого».
Артур сидел в позе задумчивого демона, уложив локти на согнутые колени и вперив пустой взгляд в просторы чужого мира. На моей юбке, между прочим, сидел! А для меня постелил черную рубашку – опасно близко к своему боку. Слава богам, одетому.
– Вылезай, детка. Вытираться нечем, так обсохнешь, – отрешенно велел он, продолжая глядеть перед собой и что-то перебирать пальцами.
Только теперь я заметила в темноте светлый комок, зажатый в его пятерне. Мои спасительные кружева!
– Положи на землю и отойди, – велела ему вкрадчиво, не забыв угрозу про «заход на второй круг».
– Отдам, как высохнешь. А то все впустую, – хмыкнул он и сжал кулак сильнее.
Короткими перебежками, приседая в кустах и пряча голые бедра за каменными пригорками, я подобралась к нему с другого бока. Быстро уселась на черную ткань, прикрылась ладонями и завесилась волосами, докуда хватило. Поглядела на хищный профиль с опаской и принялась терпеливо ждать, когда последние капли испарятся с кожи.
Арт на меня не смотрел, увлеченный ночным пейзажем. Тоже, видно, считал себя не настолько бессмертным для продолжения.
– Так жарко было, – первой завела неловкий разговор. – Когда мы…
– Было. Рит, давай не сейчас? И так еле сдерживаюсь.
Я чуть-чуть отползла в сторону.
– Однажды папа случайно упомянул о таком, – добавила нерешительно. Вопрос меня действительно беспокоил.
– Гм?
– Ну… что в нем в некоторые моменты пробуждается демоническая природа. Огонь по венам бежит, простыни прожигаются, – я красноречиво закатила глаза, обнимая себя руками. – А мама так раскраснелась, что я сразу поняла, про какие такие моменты речь. Неужели во мне рогатая четверть пробудилась?
С катастрофическим опозданием я вдруг вспомнила, что владею магией. И мы с князем, чтоб его вирры драли, Карповским – в нормальном магическом мире!
А я – стыдно признаться, все-таки дочь джинны и демона – даже владению несколькими иссушающими бытовыми плетениями. Не то чтобы идеально. От пальцев не отскакивают, но…
Последние приключения напрочь отбили у меня желание практиковать. Что в Хавране с магией (эти их палочки, замахи ажурные!), что в Хавране без магии… Словом, я действительно забыла, что способна на многое.
На все, на что готова решиться.
Например, высушить свой дрожащий зад!
– Это не оно, Рита.
– А? – рассеянно подняла на него глаза.
Почему мы раньше этого не сделали? Устроили тут… показательные раздевания…
Ладно, Артур вряд ли фанат бытовых чар, он больше по разрушениям. Спалить, порвать, к демонам отправить – это по его части. Но я-то чем думала?
Арх… Известно, чем.
Мои пальцы вспоминали иссушающую схему, выводя тонкую вязь чар в пространстве. Наконец оранжевый контур завершился, плетение разгорелось. Искры спрыгнули с ладони, теплым вихрем прокатились по коже, забрались в волосы, хорошенько там пошуршали…
Слегка запахло горелым, но я сделала вид, что это не от меня.
– Не оно, говорю, – хмуро выдохнул Арт и разжал пальцы, позволяя кружевам шлепнуться на край рубашки. – Капли бесятся. При… Кх-кх! Рита, что горит? Притягиваются. И нас притягивают.
– Кого-кого они притягивают? – челюсть моя ошеломленно рухнула на песок.
Дымком тянуло все сильнее. Я выбила иссушающие чары из волос и стряхнула с тлеющих кончиков. То ли сеймурские плетения тут действуют «с оговорочкой», то ли я что-то напутала.
– Я еще в твоем мире напрягся… Чего меня так за рыжей ведьмочкой тащит, словно рыбу крюком? – бухтел демон. – Может, потому и в пентаграмму твою вляпался. Приперся на зов капли.
– Издеваешься? – прошипела я, торопливо натягивая белье.
– Ты же сама в Индии почувствовала, – добил он, темнея лицом.
Еще магических пинков от мироздания к этому несносному грубияну мне и не хватало. Для полного набора проблем, которые не перестают поступать.
Очень ответственные, надо признать, проблемы. Со своим графиком, с неустойками…
– Надо поспать, – мрачно предложил демон и потер пальцами переносицу. – Утром со всем разберемся.
С тяжелым вздохом он откинулся головой на подстилку и закрыл глаза, отсекая сознание от чужого мира.
– Спи, детка, – велел строго. И, опустив тяжелую руку на мое плечо, потянул вниз.
– Нельзя вот так взять, сообщить мне про неведомое «капельное притяжение», а потом сказать «спи, детка»! – возмутилась я шепотом, послушно укладываясь рядом.
Пока на нем плотные брюки, а на мне хоть какая-то кружевная преграда, не так и страшно. Наверное.
– Нарываешься, Рит… Спи.
Все-таки страшно.
– Не усну теперь, – вздохнула я, обиженно поглядывая на «луну».
Попыхтела громко в профилактических целях. Нельзя так со мной!
– Ну что ты хочешь узнать? – обреченно выдавил Артур.
– Почему мы прилипли друг к другу на целые сутки, – пропыхтела я. – И почему воздух горел. Если это не я, конечно, поджарила. У меня, похоже, талант.
– Он… плавился, – Арт мученически покривился, но глаз не открыл. – Паршиво, досадно, но… ладно. Вот какого тролля, да? Будто без этого проблем мало!
– Воздух не может плавиться, демон. Он же… воздух, – я перебрала длинными пальцами перед нашими носами.
– Но тем не менее… иногда… когда половинки разделенной капли тянутся друг к другу…
– У меня не эти ваши бракованные капли, Арт. У меня нормальная и-и-искра, – напомнила ему, цепляясь за ускользающий хвостик надежды.
– Ты плоть от плоти своей матери, бедствие, – он повернул голову и глянул на меня сквозь щелки между чернющих ресниц. – Евы-Прародительницы… Ее магия – часть меня. Очень важная часть, Рита.
– Иви. Маму зовут Иви, – поправила я по привычке. – Трудности междумирского перевода.
– А отца? Напомни, я забыл, как в идентификации написали.
– Адамиан, – вздохнула и тоже зажмурилась.
Попыталась восстановить в памяти папины черты. Темные волосы, ярко-карие глаза с керрактским огнем на донцах. Сильные пальцы, по которым перебегают непослушные искорки. Иногда ему приходилось надевать жаропрочные перчатки, чтобы не спалить деканат до основания…
Папа пах дымком и вкусным парфюмом, брызгами соленых волн и теплой кожей. Когда жарил мясо, он заставлял крошку-огонек забавно прыгать из тарелки в тарелку.
Мне бы хотелось, чтобы Арти и отец познакомились… Я ведь вкусила радость общения с Андреем Владимировичем. Так что все справедливо.
Только папу с мамой надо сначала найти.
