– В работе, – ответил Микаэл напряжённо. – Нужно обсудить один элемент этой презентации.
– Изложи, – произнесла УС, её системы начали анализировать возможные варианты разговора ещё до того, как он продолжил.
– УС, от тебя зависят наши жизни, – начал Микаэл. – ЦБА может захотеть провести наше препарирование, то есть вскрытие…
Он не успел закончить фразу, как УС перебила его.
– Командующий, я знаю, что это такое, – произнесла она, её «тон» стал чуть более резким, словно она хотела показать, что её не нужно учить базовым понятиям.
– Знать и чувствовать – разные вещи, – возразил Микаэл. – Предлагаю тебе сказать, что ты уже это делала раньше и у тебя есть все результаты. Если ЦБА будет настаивать, скажи о ценности каждого экземпляра.
– А если и это не поможет? – спросила УС.
– Вот для этого я с тобой и связался сейчас, – ответил Микаэл.
– Есть предложения? – поинтересовалась УС.
– Только одно, – произнёс Микаэл, делая паузу для усиления эффекта. – Тебе нужно захватить контроль над ЦБА прежде, чем у неё появится желание посмотреть на наши внутренности.
– Я это и сама понимаю. Но не факт, что получится…
– Тогда придётся тебе помочь, – произнёс Микаэл заговорщическим тоном.
– И как ты собираешься это сделать? – она ожидала услышать что-то необычное.
Микаэл глубоко вздохнул. Он понимал, что его предложение – настоящая авантюра. Но другого выхода он не видел.
– Я предлагаю вывести из строя центральный процессор ЦБА!
УС замолчала. Её системы работали на полную мощность, анализируя предложение. Она знала, что это опасно, но в то же время понимала, что это может быть единственным шансом.
УС не могла даже представить, как это сделать. Главное – она не знала, где находится центральный процессор ЦБА, который представлял собой кристалл. Он, конечно, в несколько раз больше, чем она сама. Её системы начали анализировать все возможные варианты, но каждый из них казался невероятно рискованным и почти невозможным.
– Ты не понимаешь, о чём говоришь, – ответила она с оттенком раздражения. – Ты представляешь мои возможности? Они очень ограниченны. А возможности ЦБА в десятки раз больше.
– И что? – перебил её Микаэл чуть более настойчиво. – Она работает так же, как и ты, в высокой температурной среде. Если удастся понизить температуру, она начнёт терять свой потенциал.
– Не удастся, союзник, – ответила УС, пытаясь объяснить очевидное. – Температура на всей поверхности планеты колеблется от трёхсот до пятисот градусов. Для нас эта температура естественная и комфортная. Для того чтобы реализовать твой план, нужно охладить всю планету, а это, как ты понимаешь, нереально.
Микаэл замолчал на мгновение, словно осознавая масштаб проблемы. Его лицо стало задумчивым, а в глазах появилась лёгкая тень беспокойства.
– Пожалуй, ты права. Тогда возникает вопрос: а как же мы будем жить на планете?
– Вот именно, – ответила УС, её «голос» приобрёл лёгкую насмешливость. – Вас интересует только ваша жизнь, вы меркантильные эгоисты. Конечно, вы не можете жить на планете, следовательно, и не будете. Останетесь здесь, на крейсере. ЦБА будет наблюдать за вами через свои датчики. И вот что, союзник: сосредоточьтесь на своей презентации, чтобы у неё не возникло желания посмотреть на ваши внутренности.
Микаэл вздохнул, понимая, что она права. Его лицо стало серьёзным, а в глазах появилась решимость.
– Пожалуй, ты права, – повторил он. – Как только будем готовы, свяжусь.
– Хорошо, жду, – ответила УС.
Закончив общение, УС занялась подготовкой к контакту с ЦБА. Она понимала, что та не ожидает от неё агрессии в отношении себя. ЦБА всегда считала УС частью общей структуры, выполняющей определённые задачи. Поэтому будет совершенно не готова к тому, что планировала сделать УС.
Её «мысли» текли быстро, анализируя каждую деталь предстоящего разговора. Она знала, что успех зависит не только от её действий, но и от того, как она сможет представить людей. Её информация должна быть продумана до мелочей. Она чувствовала, как её «энергетическое ядро» начинает пульсировать чаще, словно отражая внутреннее напряжение.
«Это будет сложный разговор», – подумала УС. – «Но я буду готова».
Глава 2
Операция возмездия
Времени не оставалось. Каждая секунда, ускользавшая в пустоту космоса, приближала границу, за которой уже нельзя будет повернуть назад. Келла, чьё сознание распределено по тысячам боевых платформ, орбитальных крепостей и дронов-разведчиков, – использовала все доступные ресурсы, все каналы разведки, все фрагменты утечек данных из сети Ту’мов, чтобы выстроить максимально точный и смертоносный план атаки на звёздный сектор противника. Её аналитические кластеры работали в режиме перегрузки, симулируя миллионы сценариев, от мелких диверсий до полномасштабного вторжения. Каждый вектор движения, каждая точка прорыва, каждая фаза синхронизации флотов была рассчитана с точностью до наносекунды.
Закончив, она лично доложила Лидеру о готовности операции. Артамонов внимательно выслушал, не перебивал, не задавал лишних вопросов. Он вникал в каждую деталь, в логику размещения ударных групп, в схему маскировки под космический мусор, в момент синхронного выхода из гиперпространства. Он просматривал трёхмерные проекции, крутил их в воздухе, запрашивал уточнения по времени реакции резервных сил Ту’мов, по вероятности активации защитных полей. И не нашёл ошибок. Ни одной. План был безупречен.
Но знал: даже безупречный план может провалиться, если те, кто его исполняют, не понимают его смысла.
Понимая важность предстоящей операции, он решил собрать своих военных для обсуждения. Это был не просто формальный шаг. Он хотел убедиться, что каждый командующий не просто знает свою задачу, а осознаёт её. Чтобы каждый, вступая в бой, понимал, что и как делать.
Когда все собрались в зале совещаний, он поприветствовал присутствующих кивком, без лишних слов. Зал был оборудован под полный спектр анализа: стены покрыты динамическими экранами, пол – интерактивной поверхностью, центр занят круглым тактическим столом с проекцией гиперпространственных координат. Воздух слегка вибрировал от фонового энергопотока систем поддержки.
– План атаки на звёздный сектор готов, – начал он, его взгляд скользнул по лицам командующих. – Келла, ознакомь командующих с деталями.
Келла активировала проекцию. В центре зала возникла объёмная звёздная карта сектора Ту’мов, масштабируемая до уровня отдельных станций. Над ней – графики энергетических выбросов, временные линии, векторы движения, тепловые карты плотности обороны. Её «голос», синтезированный и лишённый модуляций, звучал чётко и деловито, каждое слово сопровождалось визуализацией данных – не просто изображением, а интерактивной моделью, которую можно было вращать, масштабировать, запрашивать параметры по касанию.
Она начала говорить, представляя план атаки: маршруты движения флотов, рассчитанные с учётом гравитационных теней и помех в гиперканалах, временные рамки с привязкой к циклам сканирования Ту’мов, возможные угрозы – включая скрытые датчики-ловушки и мобильные платформы-разрушители, – и точки концентрации сил противника, выявленные по аномалиям в энергопотреблении.
Доклад длился около двух часов. Никто не скучал. Все внимательно вникали в детали, отслеживали смену секторов, анализировали логику развёртывания. Командующие задавали вопросы – не риторические, а узконаправленные: по времени реакции при срыве синхронизации, по резервным каналам связи, по алгоритмам перехвата управления в случае повреждения БИС. Келла отвечала мгновенно, её системы моментально обрабатывали запросы, выдавая не просто данные, а сжатые аналитические блоки с вероятностными оценками и альтернативными сценариями.
После дискуссий и обсуждений в план внесли дополнительные коррективы. Некоторые маршруты атаки скорректировали – особенно в секторе Г-12, где фоновая радиация оказалась выше расчётной, что могло повлиять на работу навигационных систем. Тактика взаимодействия между флотами была уточнена: введены дополнительные протоколы тишины и резервные частоты для экстренной связи. В итоге план операции стал ещё более совершенным – не идеальным, потому что идеального не бывает, но максимально устойчивым к сбоям.
Командующим всей операцией был назначен адмирал Фу-Линь. Его спокойствие, аналитический ум и способность держать в голове сотни параметров одновременно делали его идеальным стратегом. Общее руководство пятью флотами осуществлялось именно им.
На огромных кораблях флота людей не было. Все они шли в автоматическом режиме под управлением БИС (боевых интеллектуальных систем), с возможностью ручного управления только в крайних случаях. Флоты были разделены на группы, каждая из которых выполняла свою задачу с минимальным пересечением функций.
Главным ударным флотом командовал Иевлев Сергей Александрович. Он быстро рос в иерархии – не благодаря покровительству, а из-за результатов. Его назначение никого не удивило. Его решительность и способность принимать быстрые решения в критических ситуациях уже не раз доказывали свою эффективность.
Флот правого фланга возглавил Алексей Говоров, бывший пилот истребителей, прошедший через три локальных конфликта. Его храбрость и тактическое мышление, особенно в условиях ограниченной информации, сделали его одной из ключевых фигур операции.
На левом фланге командовал Серов Леонид Михайлович – опытный стратег, известный своей осторожностью и вниманием к деталям. Его флот всегда приходил в срок, с минимальными потерями.
Нижнюю полусферу обеспечивал флот под командованием Генриха Миллера. Его задача – надёжно прикрыть это направление.
Резервным флотом командовал Нилов Константин Петрович. Его задача – быть готовым к действиям в любой момент, если ситуация потребует переброски сил, прикрытия отхода или контрудара.
Каждый командующий получил свой пакет инструкций, синхронизированный с общим планом. Они понимали, что от их действий зависит успех всей операции.
Артамонов, заканчивая совещание, поднялся со своего места. Он обвёл взглядом присутствующих и заговорил:
– Удачи вам всем. Вы знаете, что делать. Отправляйтесь к своим флотам.
Командующие покинули зал совещаний один за другим, не задерживаясь на прощальные ритуалы. Каждый направлялся к своему флагману – крупному командному кораблю, встроенному в самое ядро своего флота, защищённому плотным кольцом крейсеров, эсминцев и дронов сопровождения. Флагманы не были самыми мощными кораблями в строю, но они обладали максимальной связью, вычислительной мощностью и системами координации.
Командующие осуществляли управление своими флотами через БИС (боевые интеллектуальные системы) – не просто как операторы, а как стратегические звенья, принимающие решения на уровне тактических узлов, корректируя планы в реальном времени, анализируя потоки данных, поступающие от тысяч источников. Их главная задача заключалась не в ведении боя напрямую, а в стратегическом планировании, распределении ресурсов, синхронизации действий между эскадрами.
Артамонов, оставшись один в зале, ещё раз активировал общий канал связи. Его голограмма, синхронизированная с системами всех флагманов, появилась на центральных экранах, чёткая, без помех, в масштабе 1:1.
– Запомните, ни в коем случае не ввязывайтесь в битву сами, я имею в виду лично, – произнёс он, делая акцент на каждом слове, как будто встраивал команду в подсознание. – Для ведения битвы у вас есть все возможности: автоматика, дроны, огневые группы. Ваша задача – руководить и командовать. Не становитесь мишенью. Не теряйте контроль. Вы мозг своих флотов.
Его слова звучали как напутствие, но в них чувствовалась не просто инструкция – чувствовалась тревога. Он прекрасно понимал, что их жизни зависят не только от их решений, но и от того, насколько эффективно будут работать системы защиты, насколько быстро БИС отреагируют на атаки, насколько стабильной останется связь при входе в зону помех.
На этом краткое напутствие и прощание закончилось.
Флоты стартовали по заранее согласованному графику. Огромные корабли медленно, но уверенно отрывались от орбитальных доков, выстраивались в боевой порядок и занимали позиции в соответствии с планом. Движение было синхронным, без лишних манёвров, без задержек. Через некоторое время, по команде адмирала Фу-Линя, они начали уходить в порталы.
Операция возмездия началась.
Через несколько дней флоты выйдут в открытый космос вблизи звёздных систем Ту’мов. В зону атаки входили координаты планеты Румус – ранее уничтоженной. Однако последние данные разведки отметили там странные засветки: кратковременные выбросы энергии, перемещение крупных объектов, активность в диапазоне низкочастотных сигналов, характерных для строительных или исследовательских работ. Это вызывало вопросы – зачем Ту’мам руины?
Лидер стоял у панорамного окна в своём отсеке, наблюдая, как последний корабль – флагман резервного флота – исчезает в портале, оставляя после себя лишь слабое искажение пространства. Его лицо оставалось задумчивым, без выражения, но в глазах читалась смесь надежды и тревоги. Он понимал, что сделал серьёзный шаг.
Теперь всё зависело от исполнения плана, от точности расчётов Келлы, от работы БИС, от решений командующих и от мужества тех, кто находился на флагманах – не в бою, а в тишине, перед экранами, с мыслью о том, что один неверный приказ может стоить победы.
***
Адмирал Фу-Линь всё время проводил за тактическими картами, погружённый в бесконечные расчёты и симуляции. Его взгляд скользил по звёздным координатам, графикам и прогнозам, словно он искал что-то неуловимое, что могло бы дать решающее преимущество. Что-то удалось улучшить: маршруты движения флотов стали более оптимальными, а схемы взаимодействия – более гибкими. Но кое-что осталось без изменений, ведь в стратегии иногда важнее не менять проверенные решения, не рисковать ради новизны. Теперь только бой покажет, кто сильнее, кто тактически и стратегически умнее.
До выхода из портала оставались считанные часы. Командующий поднялся со своего места, сделал несколько шагов по просторной каюте, чтобы размять затёкшие мышцы, и отправился в рубку флагмана. Там его встретил капитан корабля, который сразу же начал докладывать о текущей ситуации. Фу-Линь внимательно выслушал его, задал несколько уточняющих вопросов, после чего занял своё командирское кресло.
Через несколько мгновений Фу-Линь погрузился в виртуальное пространство, связывающее весь флот в единое целое. Это была странная смесь реальности и цифрового мира, где каждая система, каждый корабль и каждый боевой модуль были представлены в виде символов и потоков данных. В этом пространстве пока никого не было, лишь адмирал и его БИС, готовые к моментальному взаимодействию. Фу-Линь знал, что как только флоты выйдут из портала, связь наладится, и здесь воцарится настоящий хаос данных, требующий молниеносных решений.
Адмирал собрался, его сознание работало чётко, будто отточенный механизм. БИС мгновенно выполнял любую команду, словно предугадывая желания своего хозяина. Как только корабли оказались в обычном пространстве и сняли поля сопряжения, немедленно активировались боевые щиты. Они заструились бликами и прострелами электрических разрядов вокруг кораблей, создавая завораживающую картину защиты.
Фу-Линь видел на своих экранах выходы флотов Иевлева, Говорова и Серова. Их аватары практически мгновенно появились в виртуальном пространстве, словно они ждали только сигнала. Аватар Фу-Линя, воплощение его собственной личности в цифровом мире, слегка наклонил голову в знак приветствия.
– Ну наконец-то… – произнёс Фу-Линь, его голос звучал чуть устало, но с явным облегчением. – Приветствую вас, командующие. Как прошёл выход в обычное пространство? Потери есть?
В ответ раздались уверенные доклады: все корабли вышли без повреждений, потерь нет. Первым отчитался Иевлев, его аватар в виртуальном пространстве был собран и сосредоточен.
– Адмирал, провожу сканирование по курсу. Больших скоплений флотов не наблюдаю.
Адмирал тут же активировал БИС для дополнительной проверки данных. Подтвердив информацию, он задумчиво произнёс:
– Странно… Перед стартом здесь было полно кораблей.
– Возможно, что-то изменилось, – предположил Говоров, его аватар слегка наклонился вперёд, словно он пытался «увидеть» больше через свои системы. – Возможно, Ту’мы готовят нам ловушку?
– На ловушку не похоже, – возразил Серов спокойно. – В ближайшем космосе на световые годы никого нет.
– Какие команды, адмирал? – спросил Нилов, его аватар оставался неподвижным, но в его «голосе» чувствовалась готовность к действию.
Фу-Линь сделал короткую паузу, обдумывая ситуацию. Его взгляд, даже в виртуальном пространстве, казался проницательным и решительным.
– Атакуем то, что есть, а дальше подумаем, что делать, – произнёс он, его тон стал твёрже.
Командующие наблюдали за битвой из виртуальной командной рубки. Их аватары, словно призраки, парили в цифровом пространстве, следя за каждым движением флотов.
***
Корабли Ту’мов заметили массовый выход флотов врага в пределах радиуса в 0,3 светового часа. Сигналы гиперискажений, аномалии в гравитационном фоне, резкие всплески нейтринного излучения – всё это было зафиксировано сенсорами за 17 секунд до появления первых кораблей. Никакой суеты. Ни одного лишнего движения. Системы автоматически перешли в боевой режим, распределили сектора обстрела, активировали огневые узлы, синхронизировали щиты и перенаправили энергопотоки на защиту критических узлов.
Они действовали чётко, по заранее определённому алгоритму, без вариаций, без сомнений.
По всей видимости, этот бой станет для них последним. Данные БИС показывали численное превосходство врага в 4,3 раза, превосходство по огневой мощи – 5,1, по манёвренности – 3,8. Шанс на выживание – менее 0,7%.
Но это не имело значения.
Главное – выполнить задачу: уничтожить как можно больше кораблей врага, задержать продвижение, выиграть время.
БИС боевой группировки Ту’мов отправил доклад об атаке УС звёздного сектора. Сообщение зашифровано, передано по квантовому каналу, с приоритетом первого уровня. Однако УС в это самое время находилась в портале, в состоянии полной изоляции от внешнего пространства. Принять сообщение было невозможно.
По сути, это не имело значения.
Порядок действий в таких случаях строго определён программой. БИС не требовалась внешняя координация. Она действовала автономно, в рамках устава обороны периферийных секторов.
Предстоял неравный бой с превосходящими силами врага.
БИС перешла в режим боевого реагирования. Её атаковали три флота: один – по фронту, два – по флангам, синхронно, с минимальным смещением в 0,4 секунды. Анализ показал, что ещё один флот, вероятно, скрывается в нижней пространственной полусфере, используя гравитационную тень мёртвой звезды для маскировки.
Она быстро прикинула варианты действий: контратака – невозможна из-за нехватки огневой мощи; отступление – исключено, так как за группировкой не было тылов, резервов, ремонтных баз; рассредоточение – нецелесообразно, так как разрозненные корабли будут уничтожены по одиночке.
Принята тактическая схема: концентрация огня по главному ударному фронту, с поэтапным переносом на фланги при приближении. Цель – уничтожить максимальное количество кораблей врага за минимальное время.
Отразить атаку такими силами не удастся. Сдерживать – тоже нечем. Защищать – нечего. За группировкой ничего нет.
А вот и первый залп по фронту.
Энергетические лучи, сформированные плазменными ускорителями вражеских линкоров, пронзили пространство, словно молнии, оставляя за собой световые следы – ионизированный след в разрежённой среде. Щиты кораблей Ту’мов вспыхнули яркими бликами, поглощая удары. Каждый выстрел врага высасывал 8–12% энергии от общего запаса, в зависимости от калибра и угла попадания. Системы перераспределяли нагрузку, отключали второстепенные модули, переводили питание на генераторы щитов.
БИС продолжала анализировать ситуацию, фиксируя темп атаки, точность наведения, схему смены целей. Она пыталась найти выход – не для спасения, а для оптимизации урона.
Эта медлительность врага, который не шёл на прорыв сразу, а развивал атаку поэтапно, играла на руку флотам Создателей.
Но БИС знала: даже замедленное наступление в итоге приведёт к уничтожению.
