– Не знаю. Может, замерз? – с досадой убираю гаджет в карман.
– Его Снезная кололева замолозила? Как папу?
Папа у нас больная тема. У Аленки его нет. Точнее, где–то он есть, жив и, надеюсь, здоров, счастлив. Наверняка есть свои дети. О том, что я родила от него дочь, он не знает. Наверное, даже хорошо, что не знает. Искренне желаю ему счастья. А мы… мы справимся.
Дочь все чаще спрашивает про него. Где он, какой он, добрый или злой, красивый или не очень. Понравилась бы она ему или нет.
До сих пор мне удавалось избегать ответов, отвлекать дочь. Она сама сделала вывод, что папа – в заколдованном царстве у злой королевы.
Отчасти – это правда. Поманило заколдованное царство нашего папу в свои владения, там он и пропал. А с королевой или нет – то неведомо.
Отвожу взгляд в сторону. Снова не могу ответить дочке на ее вопрос.
Ух ты! Распахиваю глаза.
– Аленка, смотри!
– Дед Молоз! – верещит Аленка, увидев то же, что и я.
3. Самый настоящий Дед Молоз
– Аленка, смотри!
– Дед Молоз! – верещит Аленка, увидев то же, что и я.
Мимо нас едет машина. Большая, белая, дорогая. А за рулем – настоящий Дед Мороз! В красной шубе, шапке с белой опушкой и длинной пышной бородой. Вот только на глазах – солнцезащитные очки. Видимо, солнце слепит, снег бликует.
Дочка верещит и прыгает, не сводя восторженного взгляда с мимо проезжающей машины. Я улыбаюсь. Вот это удача! У ребенка будут незабываемые впечатления.
Дед Мороз, очевидно, нас заметил и…
Помахал рукой в варежке. Аленке. А может, нам обеим.
Аленка замахала ему в ответ. Я тоже хотела помахать, но новый порыв ветра снова сдернул с меня капюшон. Пришлось поспешно поправить.
Моей дочке нужна здоровая мать, особенно перед праздником.
Машина проехала вперед, но вдруг притормозила и сдала назад. В карман нашей остановки. Подъехала к нам с Аленкой, остановилась четко рядом.
Открыв рот, во все глаза смотрим с дочкой, как отворяется передняя пассажирская дверь.
– Девчонки, запрыгивайте, подвезу, – раздается изнутри задорный мужской голос деда Мороза.
– Мамочка, поедем! Это зе Дед Молоз! – восторженно ахает моя девочка и тянет меня за руку к машине.
Я в ступоре стою на месте. Он серьезно, что ли?
– Давайте скорее, – подгоняет Дед.
Я же хотела такси? Или надо дальше морозить дочку на улице? Лишить ее возможности пообщаться с любимым сказочным персонажем? Это же память на всю жизнь!
Она сейчас разведет его на разговоры. Очень контактная девочка.
А у меня, может быть, в этом году не будет возможности заказать ей сказку в канун Нового года. Пусть так.
Новый порыв ветра опять скинул с меня капюшон, бросил в лицо горсть колючего снега. Отмахиваюсь от сомнений.
Хочет нас прокатить Дед Мороз? Пусть катает. Аленке понравится.
Страха перед незнакомцем не испытываю, потому что я не одна, а двоим он ничего не сделает, верно? А если посмеет – я за дочку порву любого, кто решит ее обидеть. Лучше не проверять.
Садимся с Аленкой назад. Сумочку и чехол с платьем устраиваю на колени.
– У вас нет детского кресла, – делаю замечание.
– Я аккуратно вожу.
– А если ГАИ остановит?
– Отмажемся. Я же Дед Мороз, – усмехается.
Хвастун. Голос намеренно делает низким, чтобы был похожим на дедушкин. Сколько на самом деле ему лет, интересно? Судя по габаритам – крупный мужчина. Плечи широкие. Думаю, молодой.
– Замерзли? – включает печку. Салон быстро нагревается.
Снимаю капюшон, поправляю пальцами волосы.
Точно знаю, Дед смотрит на меня в зеркало заднего вида, но у него темные очки, его глаз я не вижу.
– Готовы? Едем? – басит он, сжимая руль. Удобно рулить в варежках? Но кто я такая, чтобы спрашивать и тем более указывать как ему рулить.
– Едем! – звонко отвечает за меня Алена. Она уже успела стянуть с себя варежки, они болтаются на резиночках.
В салоне быстро стало тепло, даже жарко. Снимаю с дочки капюшон, шапку, расстегиваю курточку, иначе спарится. Утром накрутила ей кудри, утренник они выдержали, а сейчас волосы примялись, но все равно есть немного волн.
Красавица моя, – любуюсь дочкой. Видел бы ее родной отец. Но мы ему не нужны. Аленка – только моя дочь, а Влад…
Я всегда, когда думаю о нем, желаю ему только счастья. С кем бы он ни был. Он хороший человек, просто… оказалось, не мой. Вернее, я не его.
Да, я все так же сильно люблю его, своего первого и единственного мужчину, но давно научилась прятать свои чувства глубоко внутрь. Аленка компенсирует мне его любовь. Она так на него похожа.
Тяну молнию вниз на своем пуховике.
Интересно, как Дед Мороз себя чувствует в своей шубе? Еще и борода длинная, ватная, все лицо скрывает.
Дочка стоя держится за спинки передних сидений, а я страхую ее сзади.
Салон очень просторный, чистый, сиденья мягкие и комфортные. Вкусно пахнет кожей и пихтой. Замечаю ароматизатор–елочку на панели.
Дед вырулил из остановочного кармана, вклинился в поток машин.
– Ты настоящий? – моя любознательная девочка несмело гладит пальчиками по рукаву Деда Мороза.
Шуба у него богатая, бархатная, с красивыми блестящими снежинками. Наверное, приятная на ощупь, но я взрослая, трогать взрослых дядечек мне не солидно.
– А как же. Самый настоящий, – с готовностью отвечает Дед, улыбаясь в свою бороду.
– А в садике тогда кто был? – осмелела моя кроха.
Вот, давай, выкручивайся Дед Мороз. Или ты думал, что ребенок будет молча ехать?
Наверное, на это и рассчитывал.
А я молчу и не помогаю. Эгоистично?
Да.
– Так я же не могу быть одновременно на всех утренниках. Помощников отправляю.
Выкрутился.
– И подалки у тебя есть? – не унимается кнопка.
– Конечно.
– Где? – дочь показательно крутит головой, будто ищет их в салоне. – Нету! – разводит ладошки в сторону.
– М–м… часть раздал, остальные дома. В резиденции моей, – спохватывается.
– Ле–зи… денции? – Аленка непонимающе тянет новое для нее слово.
– Дом такой. Дворец. Специально для Деда Мороза. То есть для меня.
– Показешь?
– Аленка, так нельзя, – одергиваю ее.
– Мозно, – упрямится. – А у меня уже есть от тебя подалок. Вот, – показывает ему Лисичку.
Выдыхаю, что она сама перевела тему.
Дед ненадолго отвлекается от дороги, чтобы посмотреть на Лисичку. И я почти уверена, что на меня он посмотрел тоже! Внимательно причем.
Ну… пусть любуется, – разрешаю я мысленно.
– Понравился подарок? – покряхтев, спрашивает Дед Аленку, вернувшись к дороге.
– Очень! Она такая класивая! И мягкая! – прижимает Лисичку к щеке. – А внутли конфеты. Много–много! Вкусные. А мальчикам зайчиков подалили. А еще мы танцевали и песенки пели.
Потоло–ок ледяно–ой,
двель скли–пу–чая–я…
Я успела расслабиться, что ребенок переключился на обсуждение подарков, даже песни запел вместо того, чтобы напрашиваться в гости к Деду.
Правда, тут же напряглась, когда Аленка внезапно перестала петь и выдала:
– А у мамы подалка нету…
– Алена! – краснею за ребенка. – Дед Мороз дарит подарки только детям. Послушным детям, – добавляю с намеком.
– Я послушная!
В целом да. Но не без сюрпризов, как все детки.
– Поэтому подарок у тебя есть.
Снова чувствую на себе пронизывающий мужской взгляд. Щеки мои горят и хочется как Снегурочке растаять. А вот интересно, почему Дед Мороз один? Где его Снегурочка или он в одиночку детей поздравляет? Наверное, так даже выгоднее. Не надо делиться гонораром.
Ой, да какая мне разница? Совсем не интересно.
– Я знаю, что ты послушная, – степенно произносит Дед. – Мне помощник рассказал. А тебя, значит, зовут Аленой?
– Да!
– А маму как зовут, кнопка?
– Я не кнопка. Я снезинкой была на утленнике. Тебе что, помощник не лассказал?
– Как же, рассказал. Просто вас там так много было… – кряхтит Дед. – Я не понял о ком конкретно он говорил.
– У меня было самое класивое платье! – хвастается. – Мне мама сама шила.
– А, точно. Мне помощник говорил, что одна снежинка была самой–самой красивой. Так что, скажешь, как маму зовут?
И зачем ему мое имя? Любопытный какой.
Молчу. Не собираюсь помогать дочери. Слепо смотрю в окно. Не уверена, что Дед следит за дорогой. Кажется, опять на меня пялится. В зеркало. Странный он.
Мы едем по проспекту. Четыре полосы в одном направлении, четыре – в другом. Машин немного – рабочий день, а вот по вечерам пробки.
– Маму зовут Малина, – Аленке очень нравится мое имя и при случае она всегда им хвастается.
– Какое красивое имя.
