– Ты свой! Я тебя знаю. Я тебе доверяю.
– Л – логика, – закатываю глаза, досадуя, что не сбежал на работу к восьми часам. На встречу можно было бы ехать из офиса и не пришлось бы отмазываться сейчас.
Оля каким–то чудом оказалась перед дверью и преградила мне дорогу. Уже набрала в грудь воздуха и приготовила новую порцию уговоров.
– А если там будут дети моих сотрудников? – не дав ей начать первой, хватаюсь за очередную соломинку. И как я об этом сразу не подумал. – Ты хоть представляешь, что будет? Новый гендир подрабатывает Дедом Морозом! Крах репутации с первых дней работы в компании.
– Твои подчиненные будут гордиться таким креативным, разносторонним, очаровательным начальником. Скажут, он несет праздник детям, заботится о них, любит.
– Какая любовь, Оля? Я детей люблю, когда они мне не мешают. Где–то там у кого–то есть, – неопределенно взмахиваю рукой, – и все.
– Слушай, у нас такой костюм, что тебя даже мать родная не узнает. И вообще тебе даже делать ничего не надо. Посидишь на табуретке, послушаешь стихи! Всё! – не унимается сестра.
– Всё?
На секунду даю слабину, чем Ольга сразу же пользуется.
– Всё! – победно вспыхивают ее глаза. Считай, уговорила.
– За полчаса управимся? – сдуваюсь.
С сестрой спорить себе дороже. Не отстанет же. А я, так и быть, как–нибудь полчаса на табуретке потерплю. Рекламщики… рекламщики подождут.
– Ты что! Часа два, не меньше!
– Два часа в шубе, валенках и бороде? Нет!
– ВСЕГО лишь два часа, – словно два часа – пшик, отмахивается родственница. – У нас там вентиляция хорошая, не бойся, не спаришься.
– Сама попробуй надеть шубу и посидеть в ней в помещении два часа. Ладно вам, девочкам, жара не вредит, а нам, мужчинам, знаешь ли, некоторые части тела перегревать нельзя. Ты же хочешь когда–нибудь стать тетей?
– Ну, ты и зануда! – закатывает глаза к потолку. – В кого только?
– Действительно, в кого…
…
Врушка! – испепеляю взглядом сестру, которая в утреннике не участвует, только следит за порядком.
Всего лишь посидеть на табуретке, – обещала она.
Послушать детские стихи, – уверяла она.
На деле…
Это трындец, товарищи!
Детей тут не сорок голов, а по меньшей мере пятьдесят. Плюс родители. По два штуки на ребенка. Повезло, что все незнакомые, хотя меня действительно в этой упаковке не узнать.
Напарница моя, красавица Снегурочка, мать ее, заставила играть в «Заморожу».
Ладно.
Поиграл.
Вспотел сразу.
Увидел табуретку, хотел присесть – не дали!
Води, Дед Мороз, с детишками хоровод вокруг елки. Налево. Направо. Кружись. В ладоши хлопай. Опять налево. Направо.
Песни пой при этом.
А я слов не знаю!
Благо, борода полностью закрыла рот, шевелю я им или нет не видно.
Дальше больше.
Танцуй, дедушка!
Я.
Дедушка.
Танцуй.
Просим! Просим!
Ну, я и показал дедушку.
Станцевал.
Брейк–данс.
Начал с верхнего. Закончил нижним.
Вспомнил юность. Выдал все па, на что способна мышечная память: флай, гелик, свеча на одной руке, свеча на двух руках, свайп, черепаха, и т.д. <1>
Вы когда–нибудь танцевали брейк? А в костюме Деда Мороза?
Никогда, слышите, никогда не повторяйте моих ошибок. Это я вам как опытный теперь человек говорю, побывавший в шкуре, то есть шубе Деда Мороза.
Она, шуба эта, путается в ногах или надевается на голову, борода и шапка все время норовят съехать, вата забивается в рот, а валенки вообще лишний элемент.
Мне еще повезло, что я категорически отказался от накладного живота. Припомнил Оле Санта Клауса.
Я взмок, пока прозвучал последний аккорд песни. Зато эпично плюхнулся на бок, успел подпереть голову рукой. Как так и надо. Будто репетировал раз сто.
Зал аплодировал стоя.
Родители снимали мой танец на видео и явно были в восторге. По крайней мере долго кричали «Браво! Бис!».
Оля двумя руками показывала класс и ржала в голос.
Дети…
Дети стояли с открытыми ртами, слюнями до колен и вытаращенными глазами. Думаю, им понравилось.
А я рухнул наконец на табуретку и поклялся больше с нее не вставать.
Правда, подскочил едва ли не до потолка, когда в меня шкет в костюме мушкетера ткнул шпагой. Подленько так подкрался сбоку и прямо в бедро ТЫК!
Сопля зеленая!
Я чуть не заорал трехэтажным, вовремя зажал зубами клок ваты. Но запомнил пацана по пышным приклеенным усам, а потом отомстил. Когда дело дошло до стихов, я ему выудил из мешка самую маленькую конфету. Карамельку.
Ибо нечего злить Деда Мороза! Он вообще–то живой человек!
Как пережил игру в снежки – не помню. Кому и по сколько штук совал в руки новогодние подарки – тоже. Фотосессию общую, раздельную, с каждым ребенком, родителем, с несколькими ребенками и родителями, с воспитателями, нянечками, сторожем… – все как в тумане.
В общем, спустя три часа бежал я из детсада, сверкая валенками и теряя шапку. На ходу искал ключи от тачки под шубой. Щелкал сигналкой. И едва оказался в салоне машины, дал газу и рванул с места.
Как есть – в шубе, валенках, бороде и шапке.
Чтобы я еще хоть раз участвовал в подобном мероприятии!
«Братец, ты лучший! Высший класс! Я знала, что ты не подведешь. Теперь ты – звезда Тик–Тока» – получаю смс от Оли.
Ну, сестрица, погоди! Я тебе такой подставы не прощу!
<1> Основные движения брейк–данса.
2. «Плохая» мать
– Ай, колется! – Аленка со смехом отворачивается от порыва ветра, метнувшего ей в лицо острые снежинки.
На дочке белая курточка с меховой оторочкой, серые утепленные брючки, в тон им ботиночки, а еще белые варежки, шапка и шарф, которым она укутана по самые глаза. Крепко прижимает к себе милую оранжевую лисичку – подарок от Деда Мороза с новогоднего утренника, который закончился совсем недавно и детей разрешили забрать домой.
Родительский комитет выбрал на удивление удачные подарки деткам. Мальчикам – зайчики, девочкам – лисички. Внутри игрушки под молнией спрятан кулек с конфетами. Если его вытащить, можно играть лисичкой в кукольный театр.
У меня в одной руке сумочка и чехол на плечиках, под которым спрятан Аленкин новогодний наряд – она была снежинкой. В другой – кончики шарфика дочки, чтобы она не отбегала от меня далеко.
Мы стоим на остановке, ждем автобус, который почему–то не едет.
А на улице метель. Мороз крепчает. Ветер усиливается.
Я плохая мать.
Нет, вообще–то я хорошая мать, у нас с Аленкой полная гармония и тесная связь. Мы вообще с ней образцово–показательные девочки.
Но в данный момент – я плохая мать. Потому что надо было вызвать такси, а не тащить мою пятилетнюю кроху на остановку. Просто моя малышка любит кататься в автобусах. Особенно по вечерам, когда весь город украшен новогодней иллюминацией, но и днем он тоже красивый, в снегу.
Новый год через пять дней. А я, кажется, вместо премии к празднику осталась без работы. Все потому, что сегодня утром у дочки в садике был утренник, а я должна была составить компанию шефу на очень важной встрече. Неделю назад предупредила главного, что беру на эту дату отгул на первую половину дня, сегодня утром позвонила, напомнила, что на встрече присутствовать не могу. Пусть берет кого–то другого, у нас все сотрудники профессионалы. Вместо этого шеф разозлился и сказал, что на работу больше могу не приходить.
Никакие оправдания, что я предупреждала об отгуле, что я ДОЛЖНА быть на празднике дочери, он не слышал. У самого детей нет, черствый, как столетний сухарь, хотя поначалу производил впечатление адекватного человека и хорошего руководителя. Даже знаки внимания оказывал, пока я прямо не сказала, что меня отношения не интересуют. Вот он и злится теперь.
Раз сказал, что могу на работе не появляться, значит, устрою себе сегодня официальный выходной, а завтра подумаю, что делать дальше. Униженно просить шефа, чтоб простил и не гневался, или рассылать резюме в другие компании.
С маленьким ребенком матери–одиночке найти работу непросто. Особенно в праздники и длительные новогодние каникулы.
Денег – впритык. Пришлось потратиться на ткани для платья, мишуру, туфельки для моей Снежинки, диадему. Платье вышло чудесным, Аленка была самой красивой снежинкой на утреннике.
А еще хочется организовать нам с Аленой праздничный стол, купить ей куклу, чтобы дочка нашла ее под елочкой утром первого января. Еще один подарок от Деда Мороза.
Потом на длинных выходных походить на всякие детские мероприятия, в кино, на горки в парк… И на каток еще хотела – сто лет не каталась. Заодно Аленку бы научила стоять на коньках.
Сейчас на моих планах стоит жирный–прежирный вопрос. Спасибо шефу. Никакого праздничного настроения.
Каждый год перед Новым годом я старалась сделать для Аленки что–то особенное. В этот раз решила устроить моему ребенку настоящую сказку. Хотела заказать ей домой Деда Мороза. Настоящего, а не как в садике сегодня – переодетую воспитательницу. Но сейчас сказка под большим–пребольшим вопросом.
Слезы наворачиваются на глаза и тут же застывают на ресницах ледяным веером.
– Мамочка, ты как Снегулочка, – Аленка задрала головенку, глянула на меня снизу вверх своими большими, по–детски круглыми глазами. Радужка – цвета шоколада, как у ее отца.
У меня тоже карие глаза, но более темные.
Присаживаюсь перед ней на корточки.
– Правда, Снежинка моя? – поправляю ей съехавший вниз шарфик. Не заморозила бы я дочку.
Порыв ветра скидывает с моего пуховика капюшон. Я без шапки. Не хотела портить прическу, а теперь из–за метели есть все шансы простыть. Только не это! Быстро возвращаю капюшон обратно, но тепло из него уже улетучилось. Голова успела замерзнуть. Меня передергивает от холода.
– Аленка, я сейчас такси вызову, автобуса нет.
Сняв перчатку, роюсь в сумочке в поиске телефона. Ветер такой холодный, что пальцы мгновенно леденеют.
– Почему автобуса нет? – расстроенно.
Телефон нашелся, но… он замерз! Не реагирует на нажатие, экран не загорается. Надо было класть в карман.
