– Какой игры?! – шиплю я, отчаянно пытаясь оттолкнуть его.
– Той самой, – его губы кривятся в подобии улыбки. – Которая случается у парня с девушкой, – глаза чертят линии на моем лице, а сердце грохочет так громко, что кажется, его слышно даже на танцполе. – Называется… – его губы касаются ушной раковины, – прелюдия.
Горло сжимается от страха.
– Не говори ерунды. Ты мне никто…
– Разве? – ухмыляется он. – Мне кажется, что нас связывает гораздо больше, чем тебя и этого тюбика, который таскается за тобой.
– Он мой парень…
– Да? – улыбка становится плотоядной. – И где же он сейчас? Почему он отпустил тебя одну, ночью, в заведение, где каждый только и думает, как тебя трахнуть?
Грубые слова ошпаривают, будто кипяток.
– Ты больной! Отпусти меня! Я не буду в этом участвовать.
– Участвуешь ты или нет, уже не имеет значения, – он проводит большим пальцем по моей щеке, и я вздрагиваю, будто от удара током. – Я люблю твои слезы, Плакса.
Его взгляд падает на мои губы, и он замирает, словно рассматривая редкий экспонат. Воздух между нами наэлектризовывается, становится густым и тяжелым.
– Тебе понравился… – он произносит это с таким пугающим выражением лица, что меня начинает потряхивать, – мой подарок?
– Я его выкинула туда же, где и твое место! – выплевываю, желая задеть его как можно сильней.
– Зря стараешься. Ты пропиталась страхом, Плакса. А твой тюбик знает, что, когда ты возбуждаешься, от тебя пахнет мятой и чем-то приторным?
– Что ты несешь?
– Я думаю, что он понятия не имеет, какой твой настоящий запах и вкус. С ним ты сладкая конфетка. Но на самом деле твой вкус более тонкий. И знаешь почему? Потому что тебе с ним не остро, и не вкусно. И жаждешь ты совершенно других эмоций.
– Что?.. – не успеваю договорить.
Дверь в уборную с шумом распахивается, и на пороге появляется группа громко смеющихся девушек. Леон мгновенно отступает, принимая непринужденную позу.
– Еще увидимся, – подмигивает мне, бросает на меня последний, многообещающий взгляд и выходит, покидая уборную.
Я остаюсь стоять, прислонившись к холодной стене, пытаясь перевести дыхание. В воздухе висят его слова, смысл которых я никак не могу уловить.
Отдышавшись, заглядываю в зеркало, но вместо бледной и испуганной девчонки, которую лицезрела здесь перед стычкой с Леоном, теперь я вижу себя раскрасневшуюся и с блестящими, безумными глазами.
Глава 5
– Ты почему ушла так рано? – льется из динамиков голос Стаськи.
– Я? Глеб освободился, и я решила уйти…
Да, Глеб действительно позвонил и сказал, что отработал, а я воспользовалась этим как поводом, чтобы сбежать из клуба. Хотя сама на такси вернулась в общежитие.
Мне хотелось бежать подальше от Леона. Потому что неизвестно, что бы он выкинул дальше. А мне хватило от него эмоций. С излишком.
Но самое худшее то, что когда я вернулась в комнату, то обнаружила в своей спальне на кровати, прямо на подушке, мой кулон, в котором я ушла в клуб и который совершенно точно был на мне до встречи с Леоном.
Я в панике приложила руку к груди в поисках кулона, но его не было.
Подбежала к зеркалу и в отражении тоже не увидела украшения.
Краска отливает от лица, и ледяные тиски сдавливают горло. Мало того что он стащил с меня цепочку так, что я даже не заметила, так он успел оказаться в моей комнате раньше меня.
А что, если он до сих пор не ушел?
Волоски встали дыбом по всему телу. Тяжело дыша и осторожно шагая, я проверила ванную, гардеробную и нашу с Ангелиной гостиную. Только убедившись, что его нет, я смогла взять себя в руки, закрылась на всякий случай на все замки и даже придвинула к двери комод.
Ночью я практически не спала, а наутро позвонила тёте Эле, что еду на выходные. Она очень обрадовалась моему звонку, потому что Эрика сейчас учится в Лондоне и тётя очень скучает без нее.
А мне нужна передышка от страха и напряжения. Поэтому прямо сейчас я сижу в такси и направляюсь в дом, где все началось, уверенная в том, что там точно не столкнусь со своим Психом. Все потому, что он ненавидит тот дом и много лет не появлялся там.
– Могла бы его тоже позвать в клуб.
– Он же устал… – сложно объяснить человеку, никогда в жизни не работавшему, что после тяжелой смены хочется просто лечь спать. Тем более ночью.
– Какие вы скучные, – вздыхает Стася.
– Ну а ты? Как отдохнула? – перевожу тему.
– Вообще имба! Ты не поверишь, где я ночевала… – шепчет она.
– Да ну?! Неужели ты и… Алекс? – не знаю, радоваться за подругу или насторожиться. У Алекса репутация бабника.
– Да!
Дальше я слушаю ее историю, которая, кажется бесконечной. Но здорово отвлекает от дурных мыслей.
Попрощавшись с подругой, сосредотачиваюсь на пейзажах за окном.
Я люблю находиться в дороге и просто наблюдать за пейзажем, пробегающим за окном. В такие моменты мне не нужно ни о чем думать, я просто нахожусь в моменте.
С каждым новым километром, что отделяет меня от Психа, тревога понемногу отступает.
И когда я вижу красивую и, как всегда, элегантную тётю Элю, встречающую меня на крыльце, то тревогу сменяет покой.
– Флора, какая неожиданная радость! – обнимает меня тётя, и меня окутывает запахом лаванды, которую она обожает. – Эрика будет завидовать, что мы проводим время вместе без нее.
В доме тихо и тепло.
– А где Аделина? – следую за тётей в столовую.
– Они с няней уехали на гимнастику, а я осталась встречать тебя.
– Гимнастика по выходным?
– Да, представляешь? – усмехается она. – Но наша Адель еще совсем малышка, чтобы понимать такие нюансы.
– Не терпится ее увидеть.
Мы садимся обедать, когда возвращается дядя Артур и присоединяется к нам. Он тоже рад мне, а я чувствую себя здесь как дома. А когда спустя час распахивается дверь и я слышу топот маленьких ножек, то сердце заходится в радостном трепете.
– Где моя любимая девочка? – выбегаю в холл.
– Я тут! – слышу голос Адель. – Я тут! – радостно кричит она.
Распахиваю объятия, и в меня врезается маленький светловолосый смерч.
– Фло! – обнимает она меня за шею и целует в щеки. – Флошечка!
Я поднимаю ее на руки и кружусь вместе с ней.
– Я так соскучилась! – расцеловываю пухлые щечки.
– А ты привезла мне подалок? – смотрит на меня большими серыми глазами.
– Как же я могла приехать без подарка? – тихо смеюсь. – Давай поднимемся ко мне в комнату, он ждет тебя там.
Здесь я чувствую себя в безопасности. Толстые стены, охрана на воротах, да и дядя в качестве отпугивающего фактора… Здесь Леон до меня не доберется. Поэтому, прочитав сказку Адель, я принимаю душ, надеваю пижаму и ложусь в постель, впервые за эту неделю не проверяя замок на двери.
Сон утягивает меня почти мгновенно.
Мне снится, что я бегу по бесконечному темному коридору. Впереди свет, а сзади тяжелые, мерные шаги. Я знаю, что мне нельзя оборачиваться, как и останавливаться, и я должна бежать столько, насколько хватит моих сил.
Ноги становятся тяжелее, а бег – медленнее, кажется, что я стою на месте. Страх сковывает меня, когда я ощущаю прикосновение.
Я просыпаюсь от собственного крика, зажатого в горле.
Комната погружена в темноту. Сердце колотится как сумасшедшее, а топ, кажется мокрый насквозь, прилип к телу.
Я тянусь к ночнику на тумбочке, но мои пальцы натыкаются на что-то холодное и твердое, гладкое и до боли знакомое. Что-то, чего здесь быть не должно. В принципе.
Сердце замирает, а потом срывается в бешеный галоп, отдаваясь оглушительным стуком в висках. Я щелкаю выключателем, и мягкий свет заливает пространство у кровати.
На тумбочке, аккуратно разложенные на бархатной тряпочке, будто в ювелирном магазине, лежат серьги. Те самые, из комплекта с кулоном. Массивные капли. Те, что я надела в клуб и… оставила в шкатулке в своей комнате в общаге вчера перед сном.
Теперь они здесь.
Ледяная волна страха, настолько сильного, что аж тошнит, накатывает на меня, потому что я знаю, кто это сделал. Он был в моей комнате. В кампусе. Пока я находилась здесь, он снова рылся в моих вещах. Он не просто вернулся в дом отца и пробрался ко мне спальню – он проделал путь в полтора часа, чтобы войти в мое личное пространство, открыть мою шкатулку, выбрать именно эти серьги и привезти их сюда, как трофей. Как доказательство своего всемогущества.
Это не просто жест. Это многоходовый план. Псих потратил на это время, усилия. И все ради чего? Чтобы я нашла их здесь и поняла: нет такого места, куда он не может дотянуться? Мое убежище – иллюзия. Я никогда не смогу сбежать от него достаточно далеко.
Я хватаю холодное золото. Меня трясет. Я запираю дверь на замок и подпираю ее, пододвинув кресло, а затем ныряю под одеяло, уставившись в темноту. Потому что мне страшно.Но на этот раз страх совсем другой.
Это был уже не просто испуг, а осознание полной, тотальной уязвимости. Он не призрак, бродящий по коридорам. Он тень, которая может материализоваться где угодно: в клубе, в общежитии, в родительском доме.
Он проделал весь этот путь только для того, чтобы оставить мне этот “подарок”. Какая одержимость. Какая порочная, больная целеустремленность.
Самое ужасное – это осознание того, насколько я для него важна. Сколько эта игра для него значит. Убежать от такого не получится, и не договориться. Но у любой игры должен быть финал. И я надеюсь, что я вскоре узнаю ее правила, чтобы наконец-то завершить ее.
Глава 6
На следующее утро я спускаюсь в столовую с темными кругами под глазами, после бессонной ночи. Тётя Эля уже хлопочет около кофемашины.
– Доброе утро, солнышко! – она оборачивается, и ее улыбка мгновенно сменяется выражением тревоги. – Флора, дорогая, ты хорошо спала? Ты выглядишь неважно.
– Да, просто… не могла уснуть, – бормочу я, опускаясь на стул.
Тетя ставит передо мной чашку с благоухающим напитком, ее взгляд полон беспокойства.
– Знаешь, кто неожиданно объявился сегодня ночью? – говорит она, и у меня замирает сердце. – Леон.
Чашка выскальзывает у меня из пальцев и с грохотом разбивается о пол, обливая мои тапочки и пол горячим кофе.
– Ой! Прости, Эля! Я… не знаю, как так получилось…
– Ничего страшного, дорогая, не волнуйся! – она хватает полотенце и начинает вытирать лужу. – Я понимаю, это должно быть шоком для тебя. Но у них какие-то дела с Артуром. Он появился ни свет ни заря, сказал, что решил заехать. Вот так просто.
– Он… надолго? – с трудом выдавливаю я, чувствуя, как комок подкатывает к горлу.
– Не знаю, – вздыхает она. – Он такой непредсказуемый. Сказал, что у них дела с отцом, но Артур уехал в загородный клуб, играть в теннис, – она понижает голос. – И похоже, Леон не в духе.
Холодная волна накатывает на меня с новой силой. Он не в духе. И он здесь, под одной крышей со мной. Я сама загнала себя в ловушку.
– Может, мне уехать? – почти шепотом спрашиваю я. – Чтобы не создавать неудобств.
– Что ты! – тетя Эля хлопает меня по руке. – Ты здесь всегда желанный гость. И кроме того, – ее взгляд становится твердым, – это мой дом. И здесь будут соблюдаться правила приличия. Леон прекрасно это понимает.
Она говорит это с уверенностью, но я вижу тень сомнения в ее глазах. Она тоже его боится. Боится своего пасынка, этого непредсказуемого бастарда, которого ее муж признал, но так и не смог приручить.
После завтрака я беру ноутбук, чтобы сделать задания для семинара на понедельник, и бегу в сад, надеясь, что свежий воздух прочистит голову. Но покоя нет и здесь. Я пытаюсь сосредоточиться на тексте, написанном на экране, но шорох листвы, каждый скрип ветки кажется мне его приближением. Я сижу на качелях, вцепившись в компьютер, и пытаюсь дышать глубже, но не выходит.
