Черт. Она опять смотрела на книгу.
Прошло два дня с момента, когда Хейзел заметила первое криво стоящее издание и пришла к выводу, что это всего лишь странное происшествие, которое точно никак не связано с ней и, несомненно, больше не повторится. А теперь взгляните. Еще одна.
Кто-то подшучивал над ней.
В мыслях промелькнуло радостное лицо Ноа, когда он предположил, что это может быть подсказкой. Хейзел быстро прогнала его образ. Слишком быстро. На его красивом лице отразилось разочарование, как только она отмахнулась от этой идеи.
Ей было неловко из-за этого, но, честное слово, – подсказки? Абсурд. И то, что она накрутила себя, а потом вдруг появился Ноа со своей обескураживающей красотой, еще не значило, что в ее книгах вдруг обнаружились загадочные послания. Ведь это было бы безумием.
Хейзел постучала пальцами по прилавку. Очередной тихий день. Неужели летом никто не читает? Она выровняла стопку закладок, и так лежавших ровно, и отпила чая.
Черт возьми.
Хейзел прошла в отдел любовных романов, чтобы поправить книгу и, может, высказать все, что о ней думает, – вот настолько она сегодня сумасшедшая. Она взяла книгу и заметила, что уголок одной страницы загнут, как и в предыдущей. Нельзя ставить ее обратно на полку, особенно с, вероятно, подчеркнутой цитатой. Нельзя продавать испорченную книгу.
Нужно проверить.
Черника лопнула у нее во рту терпко и ярко. Это был вкус лета и чего-то нового.
Хейзел тут же вспомнила, как собирала чернику в детстве, чувствовала ее сладость и осматривала кусты в поисках созревших ягод, а еще вспомнила мороженое, которое папа покупал ей по пути домой. Она закрыла глаза и прислонилась к стеллажу. Когда она в последний раз ходила собирать чернику?
– Спишь на работе?
Услышав дразнящий голос Энни, Хейзел открыла глаза. Ей пора перестать попадаться за странными занятиями в отделе любовных романов. Она сунула негодную книгу обратно на полку и повернулась поприветствовать подруг.
– Нет, конечно.
– Мы принесли тебе обед, – сообщила Энни, плюхнувшись в свое любимое удобное кресло возле окна.
– И чай со льдом, – Джинни протянула Хейзел напиток, и та взяла его, радуясь возможности отвлечься.
– Спасибо.
– Все хорошо? – спросила Энни.
Ее собранные в хвост светлые волосы перекинулись через плечо, когда она наклонила голову, изучая Хейзел взглядом. Они дружили с тех пор, как перед девятым классом Хейзел ее семья переехала в этот город, и Энни слишком хорошо знала подругу.
– Да. Нормально.
Хейзел взяла вторую половинку сэндвича Энни и села напротив. Скинула обувь и подобрала под себя ноги. В другой день она настояла бы, чтобы они поели в подсобке, но в магазине было так пусто, что, казалось, это не имело значения.
– Уверена? Выглядишь как-то странно.
– Это ты выглядишь как-то странно.
Энни показала ей язык, и Джинни захихикала.
– Она всегда становится ворчливой в жару, – прошептала Энни, обращаясь к Джинни, будто Хейзел не было рядом.
– Вовсе нет. Просто не особо ее люблю.
– Хейзел ненавидит солнце. Она как вампир.
– Неправда! Но предпочитаю оставаться в помещении. Я домашняя кошка.
Джинни вновь рассмеялась, переводя взгляд от одной подруге к другой.
– Что ж, раз уж ты домашняя кошка, может, и не захочешь идти, но я уговорила Логана развести сегодня вечером костер.
– Костер?
– Ну или обычный походный костерок. Не знаю. Но будет смор[1 - Смор – традиционный американский десерт из маршмеллоу, шоколада и крекеров, который готовят на костре. Здесь и далее прим. пер., если не указано иное.]!
– И напитки? – спросила Энни.
– И напитки.
– Отлично, я в деле. А ты, домашняя кошечка? Сможешь провести несколько часов на улице, чтобы повеселиться с друзьями? – Энни просто дразнила, но ее слова задевали за живое. Подруги Хейзел считали, что она не сможет даже посидеть у костра?
Она нахмурилась:
– Конечно смогу.
– Отлично! – Джинни радостно хлопнула в ладоши, и Хейзел поняла, на что подписалась. Насекомые, дым, грязь. И вполне вероятно, Ноа, раз он друг Логана. Ее желудок описал сальто при мысли о нем.
Черт.
Отказываться было слишком поздно. Джинни уже собирала остатки сэндвича и спешила к двери.
– Мне пора. Я оставила Кристалл одну под конец обеденного ажиотажа, но скоро увидимся. Около восьми!
Хейзел помахала ей без особого энтузиазма и снова поймала взгляд Энни. Лучшая подруга вскинула светлую бровь:
– Ты уверена, что у тебя все хорошо?
Хейзел вздохнула. Все нехорошо. Это было похоже на кризис среднего возраста. Или кризис четверти жизни? Такое вообще бывает? В любом случае она была готова вписаться в этот квест, вдохновившись каким-то городским осквернителем книг, просто чтобы было чем похвастаться к своему тридцатилетию. Все это казалось ненормальным, но ей пока не хотелось делиться этим с Энни.
– Да. Хорошо. Просто немного переживаю из-за отсутствия покупателей.
Энни оглядела пустой магазин:
– Я бы не стала слишком уж волноваться, Хейз. Все слегка взбудоражены после долгого дождливого июля. Вернутся.
Хейзел кивнула:
– Да, ты права.
Энни улыбнулась и протянула ей свежее печенье, чтобы приободрить.
Они доели обед в приятном молчании, но внимание Хейзел то и дело возвращалось к криво стоявшей книге, чернике и оставшейся части лета – смутной, жаркой и раскрывающей свои объятия.
Хейзел уже покусали с десяток насекомых, и, где бы она ни садилась, казалось, дым от костра неизменно летел ей в лицо. В одной руке она держала бутылку теплого пива, а в другой смор с обжаренным маршмеллоу. И делала вид, что весело проводит время.
На самом деле это было не так.
К тому же только что пришел Ноа, загорелый и веснушчатый, и ее желудок снова сделал сальто.
– Всем привет, – Ноа поднял руку в знак приветствия, и все поздоровались в ответ.
Энни и Джейкоб из книжного клуба сидели по бокам от Хейзел на раскладных стульях, а ей достался старый кухонный стул, который, казалось, мог развалиться в любой момент. Пришел и Джордж из пекарни, сейчас он стоял с пивом в руке, поджаривая маршмеллоу. Изабелла, еще одна подруга Джинни из книжного клуба, отошла от собравшихся, чтобы позвонить домой и убедиться, что дети заснули без нее. Все выглядели счастливыми и расслабленными. Похоже, больше никого не пожирали заживо.
Логан следил за огнем с большей концентрацией, чем, по мнению Хейзел, требовалась для этого, но даже он, казалось, был доволен этим вечером. Энни была права. Лето превращало Хейзел в ворчунью.
– Здравствуй, Ноа! – Джинни заключила его в приветственные объятия, после чего он взял себе пиво из холодильника и присоединился к компании. – Очень рады, что ты смог прийти.
– Эм-м, да, конечно. Я готов почти на все ради смора.
Хейзел думала, что спряталась в тени, но Ноа все равно сумел поймать ее взгляд и растянул губы в обескураживающей улыбке. Она отвернулась и сосредоточила внимание на сморе, который, стоило признать, был хорош, несмотря на привкус гари. Когда она снова подняла глаза, Ноа наблюдал, как она слизывает растаявший зефир с пальцев.
– Слушай, Ноа, я все хотела тебя кое о чем спросить, – голос Энни, слава богу, отвлек его внимание от пальцев Хейзел, потому что она рисковала растечься, как эти самые маршмеллоу, которые с них слизывала.
– Да? – он приподнял бровь и ухмыльнулся, что делал всякий раз, когда его что-то забавляло. Хейзел сосредоточила внимание на своих липких пальцах вместо его лица.
– Каким чудом от тебя никогда не воняет?
У Джейкоба вырвался смешок:
– Что это за вопрос такой, Энни?
– Он весь день проводит на вонючей рыболовецкой лодке, и я ни разу не чувствовала от него рыбного запаха!
– Значит, ты обвиняешь его во лжи о том, чем он занимается целыми днями? – спросил Джейкоб, потягивая пиво.
Энни пожала плечами:
– Не знаю, это как-то подозрительно.
Ноа рассмеялся:
– По-моему, душ неплохо помогает.
Энни прищурилась, внимательно рассматривая его:
– Видимо, у тебя какое-то концентрированное мыло.
– Я тру пожестче, – Ноа подмигнул ей, и Энни рассмеялась.
На самом деле хохотали уже все. Кроме Хейзел, которая изо всех сил старалась не представлять, как намыленный голый Ноа отмывается в душе.
– Что я пропустила? – спросила Изабелла, возвращаясь в круг света, исходящего от костра.
– Обсуждаем привычки Ноа в душе, – Энни указала на того бутылкой пива, и он развел руки в стороны, будто давая Изабелле восхититься его чистотой.
Похоже, на нее это впечатления не произвело, что удивительно, ведь Хейзел могла поклясться: жар от костра усилился, когда Ноа напряг бицепсы под рукавами футболки.
– Ух ты, я впервые за несколько месяцев провожу вечер без детей, и нам приходится обсуждать, как Ноа принимает душ?
– Я тоже за смену темы, – пробормотал Логан, вставая со своего места возле костра. Джинни поцеловала его в щеку.
– Может, поговорим о книгах на август? – встрял Джейкоб, и Логан издал стон.
– Перейдем от разговоров о том, как Ноа принимает душ, к обсуждению пошлых книжек?
Джинни захихикала:
– Ага.
– Нужно что-нибудь летнее. О, может, пираты? – глаза Изабеллы загорелись от этой идеи.
– На днях Хейзел читала любопытную книгу о пиратах, – Ноа с игривой улыбкой поймал взгляд Хейзел.
– Я ее не читала. Просто поправляла на полке.
Он пожал плечами:
– С виду была неплохая.
– Это какая? – Джейкоб подался вперед, заинтересованный эротической книжкой про пирата, тем временем Ноа все не сводил с Хейзел глаз, а на бедро ей сел еще один комар. Да что же это такое?
– «Похищенная любовница»… Или нет, не так… Заточенная? Пойманная? «Связанная пиратом»?
Боже. Мой. Если Ноа скажет еще хоть слово об этой книге или о захвате пиратами, она пронзит его шпажкой для маршмеллоу.
– Она называлась «Пленница любви», – процедила Хейзел, радуясь, что в полумраке не видно ее пылающих щек.
– Звучит отлично! – Джинни хлопнула в ладоши.
– Готова поспорить, от пиратов ужасно пахло.
Джейкоб потянулся через Хейзел и шлепнул Энни по руке:
