Олли фБ: Это майка-алкоголичка, только обновленная – с улучшенным пиаром.
Зак Сан: Ее надо сжечь. Никто на этой стороне побережья Джерси не носит майку вне спортзала.
Глава 17
= Зак =
Новость о внезапном свидании вслепую нарушила мой привычный график. В обычный день я бы уже выбирал кандидатов для недружественного поглощения. Эйлин Янг только что спасла какую-то компанию ценой моего настроения.
Ровно в три часа раздался звонок в дверь. По крайней мере, она пришла вовремя. Я ценил пунктуальность. Это проявление характера. Во всяком случае, его зачатков. Я подошел к окну, оставив недоеденный обед. Возле фонтана стоял белый «Бентли», блестящий после недавней мойки. Хороший выбор. Не слишком вызывающе и безвкусно. Не то что яркорозовые «Рендж Роверы» или кислотно-зеленые «Ламборджини».
Сунув руки в карманы, я вышел из кабинета и спустился по лестнице, чтобы встретить незнакомку, с которой у меня назначено свидание. Справедливости ради это едва ли можно считать свиданием вслепую. Притом что я преодолел ничтожные меры безопасности, чтобы получить доступ к анкете Эйлин в брачном агентстве.
Эйлин Янг. Тридцать три года. И правда работает неврологом на Манхэттене. Получила три высших образования в двух университетах Лиги плюща. Несколько раз подрабатывала в организации «Врачи без границ». Автор популярного учебного пособия к курсу биологии. В прошлом году потратила все свои гонорары на погашение ипотеки в двенадцать миллионов долларов за квартиру в Верхнем Ист-Сайде. Похоже, мама нашла идеальную для себя девушку. Что, конечно же, означало, что она нашла идеальную девушку и для меня.
Мне оставалось только все не испортить. Легче сказать, чем сделать. Когда дело касалось людей, у меня было больше опыта в том, как накосячить, нежели добиться успеха. В особенности женщины воспринимали само мое существование как неуважение в свой адрес. Я никогда не уделял им особого внимания. Но когда все же делал это, то обычно с грубой откровенностью сообщал им, что считаю беседу с ними такой же отупляющей, как сортировку песчинок по размеру.
Ты умеешь даже расщеплять атомы, Зак. Конечно, сможешь постараться, чтобы эта девушка тебя не возненавидела.
Пока я брел по коридору и спускался по лестнице, заметил, что дом сегодня выглядел особенно чисто. Я был слегка разочарован, что Фэрроу еще не пыталась выкинуть какую-то сомнительную выходку. У меня сложилось впечатление, что мы сцепимся, как только она прибудет в мой дом. Может, она припасла что-то на будущее. Ни за что не поверю, что Фэрроу сдастся без боя. Примет, что я ее начальник, и будет вести себя прилично.
Открыв входную дверь, я увидел идеальную, в представлении моей матери, женщину. Высокую и стройную, с блестящими темными волосами длиной до плеч и в серо-зеленом костюме от Burberry. Она разделила подстриженные будто по линейке волосы на прямой пробор и заправила их за уши. Ее лицо украшало бесстрастное выражение, а осанка была правильной и горделивой.
– Добрый день. – Она говорила почти как робот. Не сказать, что это недостаток для не большого любителя людей. – Закари?
Как это ни печально. Я слегка склонил голову, отошел в сторону и жестом пригласил ее войти.
– Эйлин.
Я весь съежился при мысли о том, что она может попытаться обнять или поцеловать меня. К счастью, она с отточенной легкостью вошла в дом и водрузила на комод черную сумочку Ferragamo, даже не удостоив меня взглядом. Сняла практичные туфли Malone Souliers и поставила их рядом возле двери. Ее шею украшал шелковый шарф Hermes, призванный защитить нежную кожу от солнца. Она сняла его и повязала на запястье как модный браслет.
Я поджал губы, стараясь не скорчить гримасу. Складывалось впечатление, будто ее растила моя мать.
– Я не отниму у тебя много времени. – Слова прозвучали все с той же отточенной легкостью, будто произносились десятки раз. Сколько свиданий вслепую вытерпела Эйлин, чтобы добиться такого уровня безэмоциональности? – Если одолжишь мне ожерелье, я сразу уйду. Сообщу нашим матерям, что мы поговорили и пришли к выводу, что наши планы на будущее не совпадают. Однако я была бы очень признательна за ожерелье. Сегодня вечером состоится благотворительное мероприятие имени Святого Иуды, и твоя мать станет задавать вопросы, если я его не надену.
Больше всего мне хотелось отправить ее восвояси, чтобы она исчезла из моей жизни вместе с ожерельем. Но я обещал жениться на той, кого выберет мама, а Эйлин сочетала в себе все, что нужно. Пиньята, полная хороших манер и превосходного воспитания.
– Не желаешь ли сперва осмотреть дом? – процедил я сквозь зубы. – Ты ведь проделала большой путь.
Мы стояли примерно в двух с половиной метрах друг от друга, и никто не горел желанием сокращать это расстояние.
– Ох, правда. Я не хочу навязываться.
Иначе говоря: прошу, не заставляй меня больше это терпеть.
– Навязывайся, не стесняйся, – я говорил, едва шевеля губами. – Фондовая биржа закрывается через пятьдесят минут, а я сегодня и так уже засиделся за работой.
Эйлин уставилась на меня так, будто я объявил, что каждое утро купаюсь в кошачьей моче, чтобы расслабиться.
– Ты заканчиваешь рабочий день в четыре?
– Я работаю в любое время дня, – пояснил я. – И ночи. – Если ты вдруг надумаешь просить, чтобы я уделил тебе время как своей жене.
– Ты всегда такой небрежный? – Она нахмурилась, а потом снова расслабила выражение лица. Не стоило из-за меня зарабатывать морщины.
– Только сегодня. – Я выдавил улыбку, чувствуя кислый привкус во рту. – Так что? Не желаешь ли присоединиться?
Эйлин немного напряглась и порывисто выдохнула. Очевидно, надеялась, что я не предложу.
– Не откажусь от экскурсии, спасибо. – Она хотела находиться здесь не больше, чем я хотел ее присутствия. Меня странным образом утешало, что не придется от нее отделываться.
Быстро кивнув, я склонил голову в направлении восточного крыла. Мы шли на приличном расстоянии друг от друга. Я рассказывал скучные факты и забавные истории о каждой комнате и предметах искусства, которые ее украшали. Эйлин кивала в правильные моменты, делая вид, будто ей не все равно, но я заметил, что она часто поглядывала на часы Cartier с тонким кожаным ремешком. Было бы неплохо жениться на той, кто не желает находиться со мной рядом. Более того, такой вариант даже предпочтительнее. Избегать навязчивую жену казалось мне новым кругом ада.
По пути в столовую я заметил Фэрроу. Вот и оставил ее в покое в первый рабочий день, называется. Она стояла на четвереньках в коридоре и оттирала стойкое пятно с мраморной плитки. Я уже привык видеть ее такой: взмокшей, с гнездом на голове и в одежде, покрытой пятнами от хлорки.
Она выглядела жалко. Результат нищеты и изнеможения. Полная противоположность мне и моей благородной гостье. А еще я впервые осознал, что она так безумно красива, что у меня перехватило дыхание. С точеными чертами лица, золотистыми волосами и сияющими голубыми глазами. А отросшая челка, слегка волнистая и непослушная, придавала ей вид классной гранжевой девчонки с разворота Vogue.
Меня напугал этот ход мыслей. Я никогда не восхищался людьми. Тем более чем-то столь скоротечным, как их красота.
Все хорошо. Все нормально. Пока ты не забываешь, что она всего лишь средство достижения цели и обычный человек, можешь любоваться ее внешностью.
Желая подтвердить собственное мнение, я обступил ее, как лужу рвоты, и смерил насмешливым взглядом, пока вел Эйлин по коридору.
– Ты пропустила пятно.
Фэрроу подняла сердитый взгляд, наверняка мысленно меня прирезав.
– Извини, босс, от тебя не избавиться.
Вот и она. Услышав дерзость моей горничной, Эйлин тихо охнула и перевела взгляд между нами.
Я остановился между гостиной и гостевым крылом, не сводя глаз со своей новой домработницы.
– Для тебя – мистер Сан.
Фэрроу прислонилась к стене и сдула прядь волос с глаз, глядя на нас с Эйлин оценивающим взглядом. Казалось, ее совершенно не смущало и не расстраивало, что ее застали в таком виде. Возле наших ног. Пока она оттирала пол до блеска. Фэрроу вздернула подбородок и улыбнулась Эйлин во весь рот.
– Он говорил, что отстойно играет в го? – Из ее уст это прозвучало ровно так, как и предположила мама: будто «го» – кодовое слово для обозначения кое-чего другого, и она сейчас обвинила меня в том, что я плох в постели.
Эйлин вскинула брови, дотронувшись изящными пальцами до ключицы.
– Ты позволишь ей так с тобой разговаривать?
– Надеюсь, что нет. – Фэрроу взяла тряпку и продолжила тереть пол. – Моя сексуальная фантазия – чтобы он меня уволил.
Удивительно, но мне вдруг захотелось стать частью ее сексуальных фантазий. Более того, мне сложно представить, чего бы я хотел сильнее, чем наблюдать, как она лежит голая, разведя ноги, и показывает мне, как сильно возбуждена. Я окончательно рехнулся. Погрузился в мутные неизведанные воды чуждых мыслей и необузданных желаний. Фэрроу драила так тщательно, что грязная вода брызнула с тряпки на мою босую ногу. У меня дернулся глаз.
Она захлопала ресницами, одарив нас ангельской улыбкой.
– Уволил, а не покушался на меня. Ведь это он тоже делал. Он рассказывал, что любит метать ножи?
Я ее прикончу.
Но сначала трахну.
Потому что (и это очень важно) по какой-то неведомой причине казалось, что она единственная женщина, об интимной близости с которой я мог хотя бы помыслить. И вообще, как оказалось, я не мог перестать думать о ее лице. О ее теле. О ее язвительной улыбке. О том, как она двигалась на дорожке для фехтования. Как фея Динь-Динь, будь та убийцей. Смертельно опасная и в то же время нежная.
Эйлин резко отступила и повернулась ко мне.
– У тебя есть метательный нож?
– Есть пара старинных клинков. – Я бросил на Фэрроу уничтожающий взгляд. – Часть моей коллекции предметов искусства.
– А еще у него есть танк. – Фэрроу ухмыльнулась, явно забавляясь. – Только его он и водит. Рядовой Придурок.
– Это не танк. Это Conquest Knight XV[38 - Бронированный грузопассажирский внедорожник класса «люкс» производителя Conquest Vehicles.].
– Он сделан из алюминия. – Фэрроу захохотала, схватившись за живот и совершенно не беспокоясь о том, что посадила на рубашку еще одно грязное пятно. – Я, кстати сказать, брала его покататься. Не надо было оставлять ключи на видном месте.
Не сомневаюсь. И не знаю почему, но ее непослушание подняло мне настроение.
– В общем, вижу вам многое нужно обсудить. – Фэрроу поднесла два пальца ко лбу и отдала нам честь. – Веселитесь, детишки. Я вас оставлю.
Эйлин нахмурилась и обхватила шею ладонью, явно оставшись не в восторге от перебранки, в которую я ввязался с прислугой.
– Извини за это. – Я жестом пригласил Эйлин подняться по лестнице. – Пять лет назад пара туристов нашла ее в лесу. Ее вырастили дикие койоты, и она считала себя одной из них. Я согласился нанять ее на работу в рамках программы реабилитации, которая направлена на социальную интеграцию людей с низким интеллектом.
– Любопытно. Всего пять лет назад. – Эйлин шла за мной по пятам, отряхивая костюм, будто тем самым могла стереть воспоминания о встрече с моим диким осьминогом. – Она безупречно говорит на английском.
Мы поднялись по изогнутой лестнице под аккомпанемент звонкого смеха Фэрроу. Он эхом разносился по просторному коридору, усиливаясь из-за огромного пространства самого особняка. До этого момента я никогда не считал свой дом слишком большим.
– С английским у нее все нормально. – Я повел Эйлин в холл напротив моего кабинета. – А вот содержание речи вызывает вопросы.
– Похоже, между вами мощная химия.
– Едва ли.
Если между нами и витала химия, то только радиационная. Мы с Фэрроу как два агрессивных элемента, которых неминуемо ждет мощный взрыв, но я всегда любил науку.
Эйлин прошла за мной в гардеробную моей спальни и остановилась чуть поодаль от сейфа. Верная безупречному воспитанию, она отвернулась, чтобы я мог без посторонних глаз ввести комбинацию из двадцати двух цифр и достать ожерелье из императорского нефрита, которое ей одолжила моя мать. От моего внимания не ускользнуло, что Фэрроу не только смотрела бы, как я ввожу код, но еще и запомнила его, чтобы потом использовать. Эти две женщины были как небо и земля. И по какой-то безумной, непонятной причине меня больше интересовала та, что обладала манерами голодного медведя.
Я поставил гравированный футляр на тумбу посреди гардероба. Встроенные светильники отбрасывали на Эйлин холодные голубые тени. Когда я посмотрел на нее в их свете – аккуратную, стильную, зрелую, с безупречной прической, то понял, что ни за что не смогу к ней прикоснуться, и не важно, поможет мне Фэрроу или нет. Ничего не получится.
Я сделал глубокий вдох, презирая себя за то, что в очередной раз нарушил данное отцу обещание. Но как только я собрался отправить Эйлин своей дорогой, она удивила меня, выпалив:
– Я принесла лунные пряники.
Я скрестил руки на груди.
– Что? – Мало того, что сейчас вообще не до них, да к тому же время для них в прямом смысле неподходящее по календарю.
Ее губы тронула легкая улыбка. Это стало первой человеческой чертой, которую она продемонстрировала с тех пор, как вошла в мои владения. Знаю, смешно слышать это от меня.
Она осматривала гардеробную, положив руку на тумбу, будто мысль о том, чтобы ее застукали в одном со мной помещении, прельщала ее не больше, чем меня.
– Лунные пряники. Из Чайнатауна. Настоящие. Их испекла одна старушка, которая расстроилась, что они закончились у нее в Праздник середины осени, и она приготовила партию специально для меня. С тройным желтком.
Похоже на рецепт закупорки артерий.
Меня вдруг осенило, что Эйлин перестала говорить напыщенно и официально, хотя я не представлял почему.
– Бабушка посреди ночи отправила меня за ними в эту квартиру на третьем этаже. – Заметив, что оставила отпечаток пальца на стеклянной столешнице, Эйлин стерла его платком от Hermes, повязанным на ее запястье. – Сказала, что с ними я завоюю твое расположение. Я… я даже не уверена, что хочу этого. – У нее дрогнула нижняя губа, будто она старалась не поморщиться. – Завоевывать твое расположение. К тебе это не имеет никакого отношения. Ты, как я и думала, превосходишь все ожидания. Но мне не нравятся… – Она замолчала.
– Что тебе не нравится?
Общаться? Сводничество со стороны семьи? Люди?
– Мужчины, – закончила она шепотом, глядя под ноги.
Это прекрасно объясняло, почему она не замужем. И, если честно, отсутствие ее интереса к моему члену.
Напряжение в плече начало ослабевать.
– Ты лесбиянка? – Такое мне могло подойти. Брак только на бумаге. Без ожидания эмоций, общения, секса.
– Нет. – Она прикусила губу, обдумывая следующие слова. – Женщины мне тоже не нравятся. Я ни к кому не испытываю влечение.
Ох. Мама и впрямь нашла женскую версию меня самого. Ну, во всяком случае, ту версию, что была, пока в мою жизнь не ворвалась Фэрроу Баллантайн. Теперь я совершенно точно хотел кое к кому прикоснуться. А вообще, хотел сделать гораздо большее.
Эйлин подняла взгляд к потолку. Ее глаза заблестели от слез. Она шумно выдохнула, что от нее прозвучало неожиданно.
Я озадаченно моргнул.
– Ты не хочешь со мной трахаться?
– Я не захотела бы даже обниматься с тобой, если бы мы однажды поженились. Кстати, я рассматривала такой вариант лишь потому, что не хочу умереть в одиночестве. Я хочу детей. Семью. Хочу испытать все то, что приносит удовольствие другим людям.
Я почесал подбородок. Может получиться. Эйлин Янг не вызывала симпатии, но и отталкивающей не была. Вполне спокойная. Вполне независимая. И похоже, у нас одна и та же проблема.
– Это ужасно. – Она покачала головой. – Я сожалею, что пришла. Так и знала, что ожерелье – просто предлог. Я зря трачу наше вре…
– Мисс Янг?
– Да, мистер Сан?
