– Я буду сразу за тобой.
Муж ещё не успел дойти до двери своей машины, как я сорвалась с места и влилась в вечерний поток автомобилей.
Всю дорогу я никак не могла поверить в правду сказанных им слов.
Я знала, что мы можем развестись, если продолжим идти друг от друга, но не думала, что он скажет об этом сегодня.
Остановив машину во дворе, я стиснула руками руль, понимая еще кое-что: если он всё для себя решил, то так тому и быть. Переубеждать не стану.
Войдя в дом, я успела переодеться и бросить офисную одежду в корзину для белья, когда Семён вошёл из гаража внутрь.
Он поднялся ко мне, и, встретившись лицом к лицу, реальность опустилась на плечи нам обоим.
– Ты прав, – сказала я первой.
– Ни черта я не прав, и ты это знаешь, – он принялся расхаживать туда-сюда. – Всё пошло наперекосяк, и я ни разу не был прав ни в чём. Всё, что я делал, – это пытался что-то поменять, перестроить.
– А теперь прав. Мы разводимся.
– Это ты хотела сказать мне?
– Да. Не только ты устал от моего вечно задранного носа и обиженного лица…
– Ника… – попытался перебить он, но я продолжила свою мысль.
– Я тоже устала видеть твоё предательское лицо и задаваться вопросом, как много контрактов ты подписал за тем столом. Или вы сразу пошли в кровать. Это очень удобно, знаешь ли…
– Прекрати, – он вздохнул и сдёрнул галстук с шеи.
Я выплёскивала обиду – это всё, что у меня сейчас получалось сделать.
Он прошёл к шкафу и вытащил домашнюю одежду.
– Я с ней не спал и не планировал. Ни с какой другой тоже. Никогда, – голос становился всё тише с каждой произнесённой буквой.
– Ну, теперь я куплю огромный микроскоп и рассмотрю эту ситуацию под ним… Хотя нет, я не стану этого делать. Мы разводимся. Поэтому прекрати оправдываться, а я перестану думать о твоих жертвах при подписании важных контрактов, таких как терпение флирта расфуфыренной дряни.
Я переходила на сарказм каждый раз, когда меня переполняли чувства. Раньше он называл меня «стервочкой». Боже… Мне придётся многое забыть или же переписать.
– Это никогда не было оправданием. Это всегда было правдой. Каждое моё слово.
– Сейчас, после твоих слов о разводе, я даже не стану пытаться тебя понять или поверить. Всё.
Снова послышался вздох.
Я дошла до двери, остановилась и резко обернулась.
– Почему, Семён?
Он замер, не успев натянуть на себя футболку. Его плечи ссутулились.
Он знал смысл вопроса. Потому что за двадцать три года наших отношений и брака мы научились понимать друг друга без слов.
– Потому что иначе я потеряю тебя.
– Ты теряешь меня сейчас. Сейчас, когда заговорил о разводе первым.
– Нет, – он повернулся, быстро облачившись в одежду.
Его глаза были полны боли и сдерживаемых эмоций. Думаю, мы оба разваливались на глазах друг у друга, и это оставляло глубокие раны.
– Я терял тебя все эти месяцы и больше не хочу на это смотреть, Вероника.
Если его слова что-то и значили, то я решила подумать о них после.
– Отлично. Рада, что ты нашёл выход для нас обоих.
Я развернулась, чтобы уйти из комнаты и наконец снабдить организм кислородом, потому что не могла дышать свободно рядом с ним. Но он заговорил снова.
– Я уезжаю.
– Что?
– В Прагу, – резко развернулась. – Владельцы компании открывают там филиал. Я буду его возглавлять.
– Надолго? – первым вопросом было время, сама не знаю почему. На что он лишь пожал плечами.
– Так ты всё спланировал? – подозрение закралось, но он его немедленно развеял.
– Нет. Я отказался, как только они предложили. Но… соглашусь.
– Отлично, – голос уже звучал менее убедительно, как и мои шаги, когда я выходила из спальни и спускалась на кухню.
Эта ночь и многие после были холодными. И не потому, что за окном разгуливал октябрь, отбирая у нас все цвета зелёного, заменяя их коричневыми и золотыми.
Холод был лишь в душе. У меня так точно.
Мы говорили ещё не раз с того вечера. Но, признаться честно, эти разговоры были лишними.
Маша была в шоке и не могла поверить, что это происходит. Моя мама… ну, она тоже не могла смириться. Впрочем, как и родители Семёна.
Мы больше не распространялись о разводе. Ни друзьям, ни знакомым. Никому. Мы уходили на работу тихо и тихо возвращались в разные комнаты.
Наши адвокаты, вероятно, были в шоке от того, что не последовало никаких условий, скандалов и драк. Не то чтобы мы были миллиардерами и делили целое состояние. Дом остаётся за мной, я не собиралась от него отказываться. Счета в банке поделены пополам. Счёт дочери не тронут. Машину Семён отдал Марии, и она будет стоять в гараже до тех пор, пока та не сдаст на права. В целом… мы просто соглашались друг с другом, чтобы всё закончилось как можно скорее.
Мы завязывали отношения и шли к свадьбе год с момента знакомства. Но развелись ещё до Нового года. И трёх месяцев не прошло, как я получила свой паспорт с новой печатью. А разрушилось всё вообще в один миг. В тот день, когда он позволил другой женщине его поцеловать. Мы просто этого тогда не поняли сразу.
Дом стал выглядеть пустым, когда Семён собрал все свои вещи и погрузил в грузовик.
Мы сели за стол и молча держали в руках чашки чая.
– Ну что ж, удачной дороги, – я приняла расслабленную позу и позволила голосу быть лёгким, а выражению лица – улыбчивым.
– Спасибо.
Мы столкнулись взглядом, и я впервые не знала, что чувствую. Но я точно знала, что, чтобы это ни было, оно должно умереть.
Я подписала те документы о разводе, а значит, была согласна. Я не сожалела о годах брака, о счастье, которое берегла. А сейчас я просто отпускала последнюю нить, которая нас связывала.
Мы остановились на пороге, и я расправила плечи.
– Пока? – он посмотрел на меня с вопросом.
А я кивнула.
– Удачи. В Праге, в жизни и… в контрактах, – не удержалась, потому что была на грани дурацких слёз.
Пришлось вставить колкость, пусть и такую глупую.
– Ника.
– Даже не начинай. Пока, Семён.
Он внезапно притянул меня в свои объятия, и я услышала, как муж глубоко вздыхает. Мои объятия были такими же тёплыми, как и всегда. А потом он отступил. И, больше ни разу не обернувшись, пока шёл к такси, уехал.
Глава 6. Волнения
6 лет спустя
– Мам, я тут хотела спросить.
– М? – оборачиваюсь к дочери, нанося на лицо похлопывающими движениями эссенцию.
Она осталась со мной дома, как и её жених, чтобы вместе поехать к месту проведения их свадьбы.
– Ты с папой давно говорила?
Мои брови выгибаются от удивления. Маша же подходит к стене рядом и облокачивается на неё.
– Как обычно. Раз-два в год. А что?
– Ясно. И как?
– Как что?
– Ну, у вас дела?
– У нас двадцать два года брака позади, развод и двадцатипятилетняя дочь, которая выходит замуж в эти выходные. Думаю, у нас всё отлично с твоим отцом. Откуда этот вопрос, Маш?
– Просто стало интересно.
– Ага. Понятно.
Расслабляюсь, думая, что этот допрос закончился. Я рада, что мы с Семёном разошлись… нормально. И моя дочь не обделена вниманием отца, несмотря на тысячи километров между ними. Но говорить о нём всё ещё странно. Несмотря на прошедшие после развода шесть лет.
До этого момента эта цифра не казалась мне такой маленькой. А сейчас… почему-то кажется.
– Ты его по имени даже редко называешь. Потому что злишься до сих пор? – снова задаёт вопрос дочь, и на этот раз я разворачиваюсь к ней лицом.
– У меня нет необходимости делать это часто. Я говорю о нём только в разговорах с тобой. И мне удобно говорить «твой отец», а не «Семён». Думаю, это скорее разумно. А не потому, что я злюсь. Прошли годы. Я не злилась тогда, – лгу, – не делаю этого сейчас.
Конечно, при условии, что она не слышала мои слезливые монологи с самой собой после развода и его отъезда в Прагу.
Первое время… Нет. Длительное время, пока не произошло принятие, я была выбита из колеи. Моя подруга – Аделина – видела, как я разваливалась на части, и помогала собраться обратно.
– Ну, то есть ты совершенно не…
– Так, в чём дело? – оставляю в покое свои руки, поднимаюсь с мягкого пуфа и подхожу к ней.
Беру дочь за предплечья и подвожу к кровати, чтобы сесть.
– Рассказывай.
Мягко поправляю её локоны. Делала так все двадцать пять лет её жизни и продолжаю. С новой стрижкой и обновлённой челкой-шторкой самые короткие пряди постоянно норовят упасть на лицо, но ей очень идёт.
– Мне стало интересно, не более того, – Маша пытается выглядеть непринуждённо, поднимает плечи. Но куда там.
– Ага, – щурюсь, смотря на неё скептически, – я поняла, к чему всё это.
– Поняла? – её красивые глаза, которые она унаследовала именно от отца, округляются.
– Он попросил подготовить почву? – выдаю свою догадку. – И что же это? Я даже не буду гадать, хоть мне и хочется это сделать. Но будет лучше, если ты сделаешь за меня всю работу и просто скажешь это. Чем бы это ни было. Мы с твоим отцом хорошо ладим, и ничто этого не изменит. Только если он не попытается вывезти тебя с собой на Луну. Я буду против.
Она хихикает, но затем поджимает губы.
Господи, да что это может быть? Самое главное, чтобы никто не был болен… Но тогда при чём тут моё отношение к бывшему мужу?
