Ольга Висмут "Обещай мне себя"

– Всё нормально, – тихо отвечаю и вжимаюсь в подоконник.

Не рассказывать же ему, что мне сейчас навесили долг в две тысячи долларов. И что его бывшая чуть не разорвала меня в клочья прямо тут, в коридоре.

Протягиваю руку за скомканным топом, который он всё ещё держит.

– Отдай, пожалуйста…

– А? А, это, – он смотрит на тряпочку, будто видит её впервые. – Оно и правда столько стоит?

Похоже, сомневается.

Я вздыхаю:

– Вполне. Натуральный шёлк и бренд.

– Мда… фигово. А отстирать можно?

– Не знаю. Но попробую…

Он молчит минуту, крутя топ в руках. Вещь, надо признать, красивая. Шелковистая ткань, тонкие бретельки, мягкое декольте, цвет – пепел розы. Я бы и сама с удовольствием такой носила.

– Знаешь, – вдруг говорит Егор и широко улыбается, – давай сдадим в химчистку. Это точно выйдет дешевле, чем покупать новый.

– Сдадим? – я таращусь на него.

Чего это он обобщает? Это ведь моя проблема.

– Ну да, – ещё шире улыбается он. – Я заплачу.

Эти слова заставляют меня напрячься. Смотрю с подозрением:

– А почему ты решил мне помочь?

– Ну… – он оглядывает меня с головы до ног. – Считай, это акт милосердия. В обмен на услугу. У тебя ведь нет денег на химчистку, верно?

Ага, видно, что нет. У меня в кошельке полторы тысячи рублей – на самый дешёвый автобус в Степановку. Без кондиционера. Без туалета.

Я киваю.

– А что за услуга?

– Приходи завтра на матч. В шесть вечера.

Я опускаю сумку, которую до этого прижимала как щит.

– Но у тебя же самолёт! В пять!

Он пожимает плечами:

– Самолёт у Инги. А у меня – игра. Ну так что? Придёшь? Я приглашаю.

Мне странно и приятно от этого приглашения. Но я не могу. Сегодня уезжаю домой.

– Извини. Не получится.

Брови Егора взлетают. Видимо, к отказам он не привык.

– Почему?

Сама не верю, что говорю это. Любая девчонка с курса прыгала бы до потолка от такого внимания. А я…

– Занята, – бормочу, отводя взгляд.

Сердце сжимается от сожаления. Егор – красивый. И футболист. А вокруг таких всегда толпятся поклонницы. Особенно если он капитан. Уже то, что он меня заметил – маленькое чудо.

Но я не хочу обманываться. Сегодня он разозлился на Ингу – пригласил меня. Завтра они помирятся, и я останусь одна. С разбитой самооценкой. Спасибо, не надо.

– А жаль, – хмыкает он. – Мне бы не помешала такая болельщица.

Я ловлю его взгляд. Он опускается…

Я вспыхиваю и инстинктивно прижимаю сумку обратно к груди.

Железнов чуть наклоняется ко мне.

Глава 3

Грудь – моё наказание. Видимо, в прошлой жизни я много грешила, раз к восемнадцати годам она выросла аж до третьего размера. И, кажется, продолжает расти. Как и попа.

Ненавижу свою фигуру.

Мама говорит, у меня идеальные формы – женственные, «за такую попу любая душу продаст».

А я бы душу отдала, чтобы быть высокой и худой. Плоской. Невидимой.

Поэтому я ношу мешковатые джинсы и футболки до бёдер. Или закрытые платья ниже колена. То, в чём ходят мои одногруппницы – обтягивающие юбки, мини-шорты – не для меня.

В первый месяц соседки по комнате пытались меня переодеть. Придумали целую акцию: «Преображение скромняшки». Потом сдались. Я была только рада.

Мне не до парней. Мне надо учиться.

Я не могу вернуться в деревню с пустыми руками. Родители – добрые, простые люди, они много вложили в моё образование. Я не имею права их подвести.

Сестра и так уже забеременела на втором курсе. Теперь сидит у них на шее с малышом. Я не повторю её путь.

Поэтому – нет. На матч с этим красавчиком я не пойду.

Соседки обожают обсуждать футболистов. Говорят, они охмуряют наивных первокурсниц, чтобы весело провести время.

Мне это не нужно.

И вообще, Железнов, скорее всего, просто решил досадить своей девушке, вот и заступился.

– Я пойду, – говорю негромко, выхватывая топ у него из рук и собираясь уйти.

– А как тебя зовут? – раздаётся за спиной.

Он загородил проход. Не обойти. Стоит, сложив руки на груди. Широкоплечий, как шкаф. Я невольно упираюсь взглядом в рельеф его мышц, натянутых под тонкой футболкой.

– Таня, – хриплю.

– Та-а-аня, – тянет он, будто пробует имя на вкус. – А я – Егор.

Протягивает руку.

Я смотрю на его ладонь – крепкую, с мозолями. Колеблюсь. Потом решаюсь.

Как только прикасаюсь – по телу проходит разряд. Рука у меня такая маленькая в его руке. А он сжимает её крепко, даже слишком долго.

– Ну вот, теперь я знаю, как тебя зовут, – довольно улыбается он. – У тебя красивое платье, кстати.

Он снова осматривает меня с головы до ног.

Сегодня я надела платье, которое мама сшила своими руками: юбка-солнце чуть ниже колен, лиф на пуговицах, воротник-стойка, рукав-фонарик. Светло-зелёная ткань в мелкий цветочек.

Закрытое. Скромное.

– Спасибо, – бормочу и снова краснею. Надо бежать. Нельзя с ним так долго разговаривать. Это преступление.

– Всегда пожалуйста. Подожди, мне надо к Голикову заглянуть – и я весь твой, – подмигивает он.

Я моргаю. Что значит – "весь твой"?

Он проходит мимо, стучит в дверь аудитории. От него тянет древесным парфюмом – запах надолго врезается в память.

Подождать? Я его?

Очнулась.

Нет-нет. Мне собирать вещи. Через три часа – последний автобус. И всю ночь ехать.

Конечно, могла бы поехать на полуденном рейсе, но не успела – экзамен у Голикова. Зато добилась, чтобы мне зачли практику – всё лето теперь свободно.

Эта мысль придаёт решимости. Поправляю сумку на плече и бегу прочь из корпуса. Здесь и так слишком жарко. И вовсе не из-за погоды.

Мои шаги гулко отдаются в пустом коридоре. Я почти добралась до выхода, когда за спиной хлопает дверь.

– Эй, Танюш, ты куда? – слышу его голос. Он быстро нагоняет меня и снова встаёт передо мной. – Я же просил подождать.

– В общежитие, – мямлю, не в силах поднять на него взгляд.

Это «Танюш» звучит слишком мягко. Слишком интимно.

– Ладно. Приходи завтра на матч.

– Нет, не могу.

– Почему? – он пытается заглянуть мне в лицо, но я упорно смотрю в пол. – Я без тебя голы не забью.

Он улыбается. Я слышу это.

Его поддразнивание злит.

– Раньше же как-то забивал, – огрызаюсь и поднимаю взгляд.

Он и правда улыбается. Искренне. Слегка растерянно. Разглядывает меня, будто не ожидал, что я умею огрызаться.

– Как-то забивал, – кивает он. – А теперь без тебя – никак. Только если ты не будешь сидеть в фан-зоне.

Как объяснить ему, что я не фанат футбола? И не впишусь в ряды его чирлидерш?

– Извини. Я не могу. Дай пройти.

– Можешь, – прищуривается он.

– Нет! – пытаюсь обойти.

И тут он, словно фокусник, вытаскивает из-за спины… мою зачётку.

Открывает. Я вижу свою фотографию.

– Ты забыла у Голикова, – самодовольно заявляет он.

Я в ступоре.

– Отдам… если пообещаешь прийти на матч.

Стою, не зная, восхищаться им или злиться. Он наглый. Уверенный.

Но и… внимательный.