Алёна Берндт "Цветочница"

Цветочница
Алёна Берндт

История это о тех временах, когда страна наша снова окунулась в пучину перемен. Сколько же испытаний способен вынести человек, и не сломаться? Молодая девушка росла и думала, что ждёт её счастье и светлое будущее, обычное, как и у всех её сверстников. Однако так уж сложилось, только сильным дано падать, и снова подниматься, и снова идти вперёд.

Алёна Берндт

Цветочница

Глава 1.

Вообще у Ленки всегда всё росло, с самого детства. Бабушка говорила про внучку: «Рука у Ленки лёгкая, палку в землю воткнёт – дерево вырастет». Росла Ленка в деревне, где эта особенность была очень кстати, потому что огород садили такой, с высоты Ленкиного роста конца и края этим картофельным грядам было не видать.

В шесть лет Ленку привезли к бабушке мать с отцом, потому что сами они собрались ехать на Север «зашибать деньгу», как говорила бабушка. Ленку же они с собой взять не могли, на носу была школа, да и вообще не полезен детям северный климат, не в пример деревенскому. Ленка тогда не плакала. Она прижимала к себе чуть облезлого мишку из коричневого плюша, и во все свои зелёные глаза смотрела на бабушку, которую видела второй раз в жизни.

Сначала денег от родителей не приходило, и бабушка сердито жаловалась соседке, что бросили на неё девчонку, ироды, и забыли, а ведь она сама старая, не вечная. Вон, сколько всего надо, ведь Ленка-то растёт.

– Да ладно тебе, Захаровна, много ли девчонке надо? – махала рукой румяная и пышненькая Алевтина Рябова, опершись на забор, – Глянь, какая она тебе помощница! Других вон силком загоняют, а эта – хоть махонькая ростом, а грядки полет, сорняк до травиночки весь соберёт. Ты только за ворота, а у неё уж и полито всё, а вертаешься – и пол метён, и щи в печи.

– Помощница, это да…, – вздыхала Капитолина Захаровна, – Так ведь мала совсем, жалко её…

– Ничего, Капа, не тужи, вырастет. А я у сестры спрошу, у той ведь девчонка чуть постарше, может одёжку какую отдаст, доносить. Какая-никакая, а подмога, всё не покупать.

По приезде к бабушке Ленка её вроде и не сторонилась, а всё же и ластиться не шла, как другие-то к бабушкам своим, и Капитолине это было вроде и обидно слегка. Оно конечно и понятно, что девчонка не приучена, не возил сын дочку к своей матери, да и сам редко в гости бывал. Вот теперь и глядит бабушка, как сядет Ленка у окошка, подопрёт личико кулачками, да и смотрит, смотрит, как надвигается на деревню из-за леса синее полотно звёздной ясной ночи, как наползает на рощу густой туман с Кирницких болот, окутывая подножия берёз сизым своим одеялом. Дом-то Капитолины Колесовой на пригорке стоял, у самой околицы, далеко видать из окошек…

– А что, Ленок, – ласково говорит Капитолина, – Может, чайку нам с тобой наладить, а? Дед Федосей нам свеженького выбрал, лесного. А душистый какой, весь дух лесной в себя вобрал!

– Хорошо, бабушка, – отвечала Ленка и тут же соскакивала с лавки, чайник на плитку ставить, а Капитолина снова вздыхала, это ж как привыкла девчонка, что всё приказом принимает.

– Ты посиди, я сама, – гладила она русую девчачью головёнку, – Вон, поди сказки-то в библиотеке взяла, интересные… Ты что же, и читать умеешь?

– Умею, – послушно кивала Ленка, – Меня соседка наша учила, она учительница. Пока мама с папой на работе были, меня Лилия Власовна и учила. И букварь мне подарила даже, хотите, я вам покажу?

– Что же ты меня, Леночка, на «вы»? Чай я тебе бабушка родная… Вот и говори – «покажу тебе, дескать, бабуля, свой букварь».

– Хорошо,– кивала Ленка, краснея и опуская вниз голову, словно напроказила.

– Ну, вот и ладно, – бабушка словно и не замечала такого поведения внучки, – Сейчас чаю попьём, я тебе знаешь, что покажу? Ты поди в городе такого не видала!

Сын Капитолины Колесовой, Сергей, как после армии вернулся, так в город и уехал, не захотел в родной деревне оставаться. Мать растила его одна, рано муж Капитолину покинул, той всего было тридцать с небольшим годов. В городе Сергей на завод устроился, комнату в коммуналке получил, а потом и жениться надумал.

Девушку свою, Наталью, знакомить с матерью привёз, думал, погостят у матери недельки две, отъедятся на деревенском молоке да маслице. После столовской-то еды такое житьё раем кажется.

Но Наталье в деревне не понравилось – скучно, навозом с поля несёт, да и воду из колодца надо носить. Потому и собрались молодые через три дня обратно, сумки продуктами нагрузили и на станцию. Потом уже Сергей матери письмо прислал, что поженились – поздравь, мама, молодых.

В гости в город сама Капитолина была только раз, так же сумку нагрузила продуктами и на электричку, благо недалеко – километра полтора-два всего через настил по краю болота. Приехала, сын встретил, худой и бледный, но счастливый, улыбается.

Комнатка у них была маленькая, диван, шкаф и стол – вот всё, что помещалось. Раскладушку ещё кое как впихнули, для гостьи. Утром молодёжь на работу, а Капитолина Захаровна в общей кухне приготовить обед решила. Отмыла плиту и столы, подоконник оттёрла, раковину… Борщ сварила, на мясе, не пустой! Зря что ли сумку волокла!

– Мам, как же вкусно! – Сергей орудовал ложкой, дважды добавки просил, – Эх, хорош борщик, да с домашним салом! Натаха, ты чего, ешь давай!

Сноха едва ложкой в тарелке ковыряла, к салу не притронулась, хоть и нахваливала всё, да сказала, что за фигурой следит, не ужинает плотно. А Капитолине Захаровне её принуждать не хотелось, девица взрослая, сама знает, что делать. Но вот поговорить осторожно со снохой всё же решилась. Дождалась, когда сын на смену уйдет и сказала:

– Наташенька, вы тут питаетесь-то как? Может, с деньгами у вас туго, так я помочь могу… Серёжка ведь работает, силы ему нужны, не за бумажками сидит. Стану присылать, так ты хоть готовь дома ужин, да на завтрак что-то.

– Нормально мы питаемся! – раздражённо ответила Наталья, – У нас хорошая столовая на заводе, там обедаем, и на ужин что-то берём. А готовить мне некогда, я тоже работаю.

– Как же нормально, если даже хлеба дома у вас нет, – Клавдия Захаровна говорила мягко, чтоб сноху не обидеть, но разговор непростой, не клеился, – Ты ведь до шести работаешь, по пути в магазин можно заглянуть, да и булочная у вас рядом. Хоть батон с маслом утром перед работой будет на завтрак!

– Вы меня учить приехали?! – взвилась Наталья, – Что, ваш сын тут с голоду ведь не помер, значит питается, как и все! Это у вас в деревне котел супа готовят на неделю, а у нас тут – город. Всё можно купить!

Не стала Капитолина спорить, своя у сына семья, не ей порядки устанавливать. Собралась домой ехать, хоть сын и уговаривал остаться, ему-то по нраву пришлось дома вкусно ужинать каждый день.

– Нет, сынок, не могу дольше остаться, – Капитолина глядела на исхудавшего сына и едва слезу держала, – Дома ведь скотина, дед Федос остался, да ненадолго, у него своё хозяйство рук требует. Лучше вы уж приезжайте, отдохнёшь, мне кой-чего поможешь. Крышу на дровняке перекрыть бы надо, да сени поправить в бане.

Сергей приезжал дважды, без молодой жены, один. Гостил дня по три, матери помогал, а после с полной сумкой в город возвращался. А когда дочка родилась, Ленка, приезжать перестал – надо жене помогать. Капитолину в гости не звали, хоть и получили квартиру побольше, от завода выделили, но Капа сама поехала – внучка ведь, кровиночка…

Наталья постоянно спала, пока Капитолина неделю у них гостила и с малышкой помогала, в радость ей было – вон как на Серёжку маленького девчоночка похожа. Бабушка и спать уложит, и пелёнки постирает-погладит, а только сноха всё недовольно смотрит.

– Наташенька, а мама у тебя с отцом где живут? Тут, в городе? – спрашивала Капитолина, налив чаю и себе, и снохе, – Может в гости придут, посидим все вместе? Радость ведь, внученька родилась!

– Мама у меня далеко живёт, – уклончиво ответила Наталья, – А отца нет…

– Умер? – сочувствующе спросила Капитолина, – Вот и у меня Серёжка с восьми лет без отца рос…

– А вы, Капитолина Захаровна, к нам сюда надолго? – Наталья прямо посмотрела на свекровь, – Как там хозяйство без вас-то…

– Скоро поеду, – всё поняла Капитолина, и на другой же день уехала, больше не бывала, как ни хотелось ей полялькать внучку.

Ну да вон оно, как всё вышло. Сама Наталья потом Ленку привезла. Приехали с Сергеем, вещи Ленкины в сумке привезли, и оставили девчонку бабке.

– Мам, мы, как только обустроимся там, заберём её, – говорил Сергей, а сидевшая рядом с ним Наталья помалкивала и отрешённо смотрела в окно, – И денег тебе будем присылать, за это не волнуйся.

– Да как же, ведь маленькая она ещё…, – растерялась тогда Капитолина, – Да и не знает меня почти, вы ко мне её не возили, меня тоже не привечали. Вон, только раз фотографию внучки прислали, и всё. Как же мы будем? Ребёнок ведь…

– Ой, ну что за драма! – сказала Наталья, – Вы ей родная бабушка, не чужой человек! Всё нормально будет, я ей про вас рассказала, что вы добрая и хорошо готовите!

Так и осталась Ленка тогда стоять на крылечке рядом с Капитолиной. Обе глядели вслед Сергею с Натальей, те шли под ручку в сторону станции и даже не оглянулись.

Глава 2.

Со временем всё наладилось, конечно. И Ленка оттаяла возле бабушки, уже не вскакивала со стула по стойке «смирно», когда та входила в дом, да и сама Капитолина не чаяла жизни без внучки. Пришлось на работу устроиться, конечно, ну да Капитолина работы не боялась. Пошла на местный молокозавод, услышала, что там контору мыть некому – уборщица на пенсию ушла, отдыхать. Ну а Капитолина уже отдохнула сколько-то на пенсии этой, можно и поработать чуток.

Уходила она рано – кабинеты мыла перед началом рабочего дня, а после спешила домой, к внучке. Сын начал присылать немного денег только через год, до этого только два письма прислал, писал Сергей, что устроились в общежитии, пока не до Ленки, оба с Наташей работают, просили передать дочке привет. Обратного адреса на конверте не было, только на почтовом штампе отпечатался город Уренгой. Ленка тут же побежала искать карту в старом атласе, ещё от отца остался, когда Сергей школьником был. Вместе с бабушкой, склонившись голова к голове, они отыскали маленькую точку на карте большой страны, меряли линейкой расстояние зачем-то…

– Бабушка, а там, наверное, холодно? – Ленка сидела у печки и гладила примостившуюся к её боку пушистую Мурку, – Север ведь, да?

– Да, зима не в пример нашей, конечно, – кивала бабушка, – Вот у нас в цеху, когда я на молокозаводе нашем работала до пенсии, грузчиком Филимон Пахомов работал, так он на Севере Армию служил, а потом остался там работать, позже уж в родные-то края вернулся. Так, сказывал, что мороз такой там бывает, что туман стоит седой, да такой густой, то и домов не видно.

– Вот ведь, наверное, у них там дров много уходит! – многозначительно покачала головой Ленка, она уже знала, что на зиму надо дрова закупать, чтоб в морозы сидеть вот так у печки на тёплой лежанке, обняв мягкую Мурку и читать книгу из библиотеки.

– Да и у нас раньше морозы крепкие бывали, – потягивая из куделя тонкую шерстяную струйку в нить, говорила бабушка, – Я вот один год… такая была, как ты, может чуть постарше тебя. Бабушка моя жила на другом краю деревни нашей, там, у старой церквы, вот я к ней и пошла. Иду, иду, а мороз- ух… у меня уже и ресницы, и брови в инее все, а всё дойти не могу, такой туман морозный спустился откуда-то. Иду, и понимаю, что далеко уж ушла, а дома-то бабушкиного всё нету! Заплутала что ли я, в этаком-то мареве. Тут вроде ветерок чуть подул, глянулось мне – а впереди лес стоит, как стена.

– Бабушка! Неужто ты в лес ушла?! – Ленка распахнула свои зелёные глазёнки, обрамлённые густыми пушистыми ресницами, – Зимой! А ну как волки?!

– А вот слушай, – улыбнулась бабушка, – Испугалась я, стою… Куда идти? Позади туман так и стоит, впереди лес, а может я уже глыбко зашла туда, кто знает! Стою, слёзы по щекам текут и тут же замерзают, такая стужа. И тут гляжу – два огонька за кустом…

– Неужто и вправду волки? – Ленка прижала ладошки к щекам, – Ой…

– Вот и я думала, волки. Съедят меня сейчас, косточки по чаще растащат, никто и не отыщет! Ещё сильнее реветь начинаю, себя жалко, и мамку с тятькой ещё жальче, брата Федоску тоже. А из-за куста нос показался, черный, небольшой такой, а следом и мех, белый, пышный, как снег. Лиса! Да не простая рыженькая, а белая! Я стою и думаю, может это я уже умерла? Замерзла в снегу, и такое мне видится? А лиса на меня глядит, носом ведёт и не убегает. Потом лиса повернулась и пошла, а я стою, боязно… Лисичка обернулась, на меня глядит и говорит: «Вук!» Такой вот звук, негромкий, словно зовёт меня за собой. А мне что делать? Хоть и боязно, а я пошла. Иду, лисичка впереди меня бежит неспешно, след свой хвостом метёт, носом по воздуху ведёт. Тут ветер сильнее подул, и мороз словно помягчел, марево пропало, яснули звёзды на небе и месяц ярко так светит. Гляжу – а я на опушке леса, чуть в чащу не ушла, которая возле Кирницких болот! А лисичка так и идёт по снегу, шустро так, и я за нею. Снег засеребрился от месяца, искрами залился, я смотрю – а у лисички той мех тоже искрится, словно серебряный! Вот диво какое! Дошла лисичка та со мной до околицы, обернулась и снова этак: «Вук! Вууук!» Дескать, привела я тебя, ступай домой! А сама обратно к лесу побежала. Стою я у околицы, гляжу как она по полю бежит, хвостиком своим снежную пургу во след себе заметает! Так и ушла в лес, больше не обернулась на меня. А я пошла к бабушке, месяц светит, видать всё хорошо, вот и дом её. А там уж мамка сидит, воет воем, меня потеряла. Бабушка на кровати лежит, еле жива от горя. Думали, волки меня съели, дюже их много было в те года, лютовали по окрестностям, собак деревенских бывало резали, а где-то говорят и ребёнка унесли.

А Ленка уже спала. Положив кулачок под налившуюся и зарумянившуюся на деревенском молоке щёчку, раскидав по подушке русые свои кудряшки, она видела серебряную лису, идущую по снегу. Мех искрился и блистал в свете ясного месяца, россыпь звёзд кружилась над лесом. «Вук, вук» – сказала Ленке лиса и повела черным своим носом, увлекая за собой, туда, в снежную лесную сказку.

Так и жили – не худо, не хуже других. Денег от «северян», как говорила про сына и сноху Капитолина Захаровна, не ждали, сами справлялись. А когда приходил редкий перевод, бабушка покупала Ленке книжку или игрушку, килограмм шоколадных конфет, а остальные деньги клала на книжку. Ленке было невдомёк, как это – «на книжку»… может, в книжку, тогда понятно!

– Вот подрастёшь, в институт станешь поступать, тогда и пригодятся, – говорила бабушка, убирая небольшой синенький блокнотик в батистовый платок и дальше в свою сумку, – Тогда ведь и сапожки, и пальто помоднее захочется… А сейчас что, вон какое я тебе пальтишко перешила, что Алевтинина сестра отдала со своей девчонки. Ничего, проживём.

К жизни в деревенском доме Ленка привыкла быстро, бабушка и оглянуться не успела, как шестилетняя девчонка и печку растопить могла, и кашу в печь наладить. Смышленая внучка, радовалась бабушка, только того не знала, что Ленка этому не просто так выучилась…

Просто девочка хорошо помнила свою жизнь в городе, с родителями. Мать не любила, когда Ленка вообще попадалась ей на глаза, хотя сделать это в небольшой квартире было непросто. Но Ленка, наверное, и вправду была смышлёной – она сама находила себе занятия и старалась мать не раздражать.

– Наташ, а ты чего Ленку ужинать не зовёшь? – удивлялся Сергей, когда приходил домой после смены.

– Сейчас сами поедим, потом её покормлю, – с плохо скрываемым раздражением отвечала Наталья, – Я и так устала на работе, чтоб ещё за ребёнком тут ходить!

– Да чего за ней ходить, поест с нами и всё.

– Вот сама поем, пусть идёт. Сиди сам тут с ней тогда, – ещё больше раздражалась Наталья, наливала себе чай и шла в комнату, выгоняя Ленку из своего угла, – Иди давай ужинать, да не рассиживайся там! Мне ещё за вами всеми посуду перемывать!

Играть шумно Ленке было нельзя, да и вообще как-то беспокоить родителей, поэтому она любила детский сад, и с четырёх лет ходила туда самостоятельно. Мать собирала её утром, ворча про усталость и занятость, выпроваживала за дверь и дальше Ленка уже шла через двор до ворот детского сада. Вечером мать забирала её из группы, когда детей в саду почти не оставалось и они молча шли домой, обратно через двор.

Поэтому у бабушки жить Ленке очень понравилось, она училась всему, что делает бабушка, по мере своих девчоночьих силёнок. Она была полезной! Не просто сидела в углу комнаты, стараясь не шуметь, а была помощницей… Сначала помогала бабушке, а после уже и сама знала, как, когда и что нужно сделать.

– Поспала бы ты ещё, рано ведь, – мягко журила Ленку бабушка, собираясь ранним утром на работу, – Вон на улице темно ещё…

– Ничего, бабушка, я выспалась, – улыбалась Ленка, провожала бабушку и бралась за веник.

А бабушке это было и невдомёк, что в радость внучке такая жизнь, потому и сидит вон в углу, скребёт маленьким ножиком по картошке – готовить учится…

– Ленок, ты поди ведь по маме с папой скучаешь? – осторожно, чтоб не расплакалась внучка, спрашивала Капитолина, – В городе то поди ж вон тебе и булочные, и мороженое можно купить. А у нас тут, в деревне, что?

– Бабушка, в деревне хорошо, – улыбалась Ленка, – А мама с папой… пусть спокойно работают, они ведь на работе устают, чтоб ещё со мной возиться.

Так и жили в деревне Вишняки бабушка с внучкой, Мурка ещё, полосатая и богатая на усы мышеловка, да старенький кобелёк Серко.

Глава 3.

Ленкины родители приехали в отпуск к дочке только через два с половиной года. Летом, когда Вишняки изнывали от зноя так, что даже мухи жужжали лениво и устало, от станции медленно шла пара. Мужчина с двумя чемоданами в руке шагал впереди и почти не оглядывался на плетущуюся позади него женщину с недовольным лицом. Она обмахивалась своей лёгкой косынкой и изредка останавливалась, чтобы из-под руки посмотреть, сколько ещё идти до деревни.

Ленка про приезд родителей не знала, и потому носилась где-то в окрестностях, а точнее на песчаной речной косе, где традиционно пропадала в жару почти вся деревенская детвора.

– Ленка! У тебя там родители приехали! Чего ты тут торчишь? – сказала пухленькая и румяная Варька, живущая по соседству и только что прибежавшая искупаться.

– Врешь, – недоверчиво прищурилась на неё Ленка, а сама подумала, да с чего бы вдруг родителям сюда приезжать.

Это был не первый отпуск её родителей с того момента, как Ленка оказалась у бабушки, но отдыхать они предпочитали не в деревне, а в санатории, и самом собой разумеется – без Ленки. Потому и сейчас она не поверила Варьке, которая вообще иногда любила немного приврать, она это называла – «фантазировать», так может и в этот раз…

Сверкая щедро намазанными зелёнкой коленками, Ленка побежала по тропке, вьющейся над берегом как раз до бабушкиного дома, и уже издалека поняла, что Варька в этот раз не соврала. Над крышей старенькой бани поднимался дымок, а сегодня была вообще даже не суббота!

Ленка влетела во двор и прямо-таки воткнулась носом в маму. Наталья поморщилась, глядя на подросшую и загоревшую на летнем солнышке дочку: