«Миша, береги себя, хорошо?»
Сначала я хотел написать что-то дерзкое и обидное. Но потом почему-то передумал.
«Хорошо. Я постараюсь», – написал я.
И Зелёный Гоблин ушёл в офлайн.
Написав страницу, я критически оглядел плоды своего труда. Текст получался живым, но каким-то неровным, дёрганым. Значит, придётся редактировать. Хотя, может, это и не плохо – читатели всегда чувствуют живой нерв, и некоторые мои коллеги едва не погорели от чрезмерного увлечения генеративными нейросетями.
Немного поколебавшись, я снова открыл «Телеграм». Нашёл новый контакт – «Алексей Гусев». Открыл окно диалога. Пару минут просто смотрел на него, потом всё-таки написал: «Привет. Добрался до Донецка. Ночую здесь, завтра буду на месте, ближе к вечеру».
Подождав где-то минуту, я уже потянулся, чтобы закрыть крышку ноутбука, но замешкался. Возле контакта появился зелёный огонёк.
«Добро», – ответил Алексей.
Я на всякий случай проверил, что сохранил написанный текст. Да, автосохранение работало – но я всё равно каждый раз старался проверить вручную. Были неприятные моменты в прошлом, после которых я не доверяю до конца автоматике.
Пока я это делал, снова замигал значок «Телеграма».
Алексей прислал координаты. Я скопировал цифры, открыл карты в браузере и вставил их в строку поиска.
Назначенная им точка встречи находилась на заправке у въезда в один из посёлков на западном побережье Крыма. Что ж, разумная мера предосторожности – не высылать же сразу человеку, которого ни разу в жизни не видел, реальные координаты расположения боевой части в «Телегу».
«Принял, спасибо», – ответил я. Алексей поставил реакцию – поднятый вверх большой палец.
После ужина я пытался смотреть какой-то сериал, но быстро понял, что дорога меня порядком утомила, и просто вырубился.
Утром меня разбудили солнечные лучи. Погода стояла отличная: ясное небо, тепло. Настоящее бабье лето.
Я потянулся и тут же пожалел об этом: болели буквально все мышцы. И что это на меня вчера нашло? Явно переборщил на тренировке… реакция на необычную обстановку? Возможно.
Кое-как докряхтев до санузла, я принял душ и привёл себя в порядок. Под струями тёплой воды больные мышцы немного расслабились, и я хотя бы смог ходить по-человечески, а не враскоряку.
После завтрака я вернулся в номер. Залез в ноутбук, чтобы продумать маршрут на сегодняшний день. Всё-таки с большого экрана это удобнее делать, больше деталей запоминается. А учитывая ситуацию со связью и навигацией, лучше полагаться на собственную память, чем на электронных помощников.
Изучив дорогу, я некоторое время разглядывал карту города. Потом открыл один из ресурсов, который, по отзывам, более-менее адекватно отображал актуальное состояние ЛБС. С неприятным чувством понял, насколько близко эта линия была к городским кварталам в двадцать втором году. Потом вспомнил короткие видео Алексея с разными боевыми буднями. Конечно, он выкладывал их с большим запаздыванием и без объектов, по которым можно было бы сделать привязку к местности – чтобы они не могли навредить. Его короткие заметки о том, что происходило в Песках…
Это ведь совсем рядом. Сейчас туда можно проехать, даже состояние трафика на картах отображается!
Я вбил адрес гостиницы. Потом поставил одну точку в районе разрушенного терминала донецкого аэропорта, и другую – за взлётно-посадочной полосой, где когда-то были украинские позиции.
Если верить навигации, такой круг займёт всего полчаса.
Перекинув проложенный маршрут на смартфон, я взял сумку с вещами. На всякий случай проверил номер – не забыл ли чего? И пошёл вниз, выселяться.
Я ехал с отрытыми окнами – погода стояла почти летняя. Миновал вокзал, который выглядел вполне рабочим, хоть я и знал, что пассажирские поезда сюда пока что не ходят. Дальше проехал по эстакаде над железнодорожными путями и оказался в частном секторе.
Здесь многие дома были разрушены и покинуты. Но попадались и такие, которые активно восстанавливались. Там, очевидно, жили люди. Недавно здесь положили свежий асфальт, и чистая, ухоженная дорога контрастировала с разрушениями.
Но вот очередной квартал с частными домами закончился, а вместе с ним и асфальт. Дальше был песчаный грунт. А прямо на нём, на круге, среди деревьев стояла сожжённая техника: несколько танков, УАЗ «Буханка», БТР.
Я встал на обочине. Вышел из машины. Осторожно подошёл к обгоревшим остовам боевых машин. Оглядев них внимательнее, я заметил какие-то пометки, сделанные мелом. Цифры и буквенные индексы. Видимо, эти останки всё-таки собирались эвакуировать и, конечно, давно обследовали.
Вернувшись в авто, я поехал направо, в сторону аэропорта. Там, где на круге был поворот в сторону самого терминала, дорога оказалась перекрыта бетонным блоком. Что ж, значит, туда попасть не получится. Развернувшись, я заметил на другой стороне перекрёстка странную конструкцию из каких-то железок. Остановившись рядом, я вышел.
Это оказался памятник: крест, сваренный из старых автоматов и другого оружия. Он был посвящён ополченцам четырнадцатого года, которые на этих рубежах держали оборону.
Я постоял немного молча, и уже хотел было вернуться в машину, но тут услышал голос за спиной:
– Руки за голову. Не двигаться.
Осторожно и плавно я поднял ладони над головой и положил их на затылок.
– Повернись, – последовала новая команда.
Так же осторожно, стараясь не делать резких движений, я развернулся.
Напротив меня стояло два человека в камуфляже. В руках у каждого автомат. Один из них был нацелен мне в грудь. Неприятное ощущение, хочу вам сказать. Лица людей скрывали балаклавы.
– Где телефон? – спросил тот, кто говорил раньше. Я заметил, что его голос чуть смягчился.
– В машине, – ответил я.
– Вы в курсе, что здесь фотографировать запрещено? – продолжал военный, вдруг переходя на «вы». Он даже автомат опустил. Я тихонько с облегчением выдохнул.
– Нет, – ответил я. – Но я не фотографировал.
– А давайте-ка посмотрим, как вы не фотографировали, – продолжал военный.
Он подошёл к «Лисяну». Подёргал дверцу. Она, конечно, была заперта – доводчик сработал, когда я вышел. Чтобы её разблокировать, мне нужно было коснуться ручки.
– Открывайте, – скомандовал он. – Без резких движений.
Я плавно опустил руки, подошёл к двери и открыл её. Потом отошёл в сторону.
– Документы тоже достаньте, – сказал человек в камуфляже.
Не закрывая дверь, очень медленно и осторожно я взял с боковой панели телефон, потом достал сумку с документами. Снова вышел из машины и протянул вещи военному.
Тот кивнул своему молчаливому товарищу, и он принял документы с телефоном. Который я тоже предварительно разблокировал.
– Михаил Есаулов… – прочитал тот, кто взял мой паспорт. – Москва… какими судьбами в Донецке?
– Проездом, – честно ответил я. – В Крым еду.
Военные переглянулись.
– Крюк, однако! – хмыкнул первый военный. – Чего ради понесло в объезд?
– Человеческое любопытство.
– Ясно… кем работаете? В какой организации?
– На себя работаю. Я писатель, – ответил я.
Карие глаза военного вдруг расширились. Он ещё раз внимательно меня оглядел.
– Да не может же быть… – пробормотал он. После чего спросил, уже громче: – и что вы пишете?
– Фантастику, – продолжал я. – Про космос, в основном.
Военный выдохнул. Отпустил автомат, тот повис на ремне поперёк груди. Потом снял балаклаву.
На вид ему было лет сорок. Черные волосы с густой проседью, аккуратные усы. Морщинки возле глаз – кажется, в обычной жизни он любит улыбаться. Но сейчас он глядел на меня с выражением крайнего удивления.
– Да не может быть! – повторил он громче. – Михаил Есаулов?! Пловец, это автор цикла про Москита!
Его товарищ тоже снял балаклаву. Он оказался сильно моложе – может, лет двадцать. Соломенные волосы, светлые глаза, бритые щёки. Видимо, «Пловец» – это был его позывной.
– Вы извините, если что, – сказал старший. – Просто тут дофига любопытных лазит. Выкладывают всё подряд. А так делать вот совсем не надо. Приходится следить.
– Я понимаю, – кивнул я. – Но я действительно ничего не фотографировал.
– Нам же не поверит никто! Слушайте, я бы в располагу вас пригласил – но сегодня как раз комиссия должна быть… хотя, может…
Он прервался и задумчиво почесал переносицу.
– Рисковать точно не стоит, – осторожно заметил я.
– Пловец, а метнись-ка! В тумбочке у меня точно должна быть книга. Ну и у ребят поспрашивай, если не найдёшь – кто-то точно читает! – сказал старший, – Михаил, у вас найдётся минут десять-пятнадцать? Мы бы автограф хотели попросить.
– Да не вопрос, – улыбнулся я.
Молодой боец кивнул, развернулся и быстрым шагом направился куда-то за блок, который перекрыл дорогу к терминалу.
Глава 3. Учения
Книги, в которых я оставил надписи с наилучшими пожеланиями, упоминанием позывных и своими автографами, были не в лучшем состоянии. Замызганные, истрёпанные, испачканные, с подпалинами. Зачитанные. Я аккуратно брал их в руки двумя руками, понимая, что здесь они приобрели какую-то совершенно особенную ценность. Думал ли я, когда делился своими мыслями и фантазиями в написанных историях, что их будут читать в таких обстоятельствах?.. конечно, нет. Даже предположить не мог. Но жизнь иногда оказывается фантастичнее любого вымысла.
Перед тем, как отпустить меня, бойцы подписались на мой телеграм-канал. Обещали комментировать новости по возможности. Старшему (позывной Топор) я оставил личный контакт. Просто на всякий случай. Ну и договорились встретиться в Москве, если доведётся быть.
После этого я получил исчерпывающие рекомендации по дороге: где стоит заправляться, где в Донецке лучший кофе в дорогу, куда стоит поворачивать и куда нет, а также где можно смело пообедать в Мариуполе. Я планировал заехать туда – немного передохнуть по дороге. Ну и поставить для себя виртуальную отметку на карте, что я там был.
Погода продолжала радовать, как и состояние дорог. Я поймал себя на том, что, по мере удаления от Донецка, давящее ощущение опасности начало притупляться. При мыслях о Крыме даже появилось что-то вроде отпускного настроя. В конце концов, это ведь курортное место: море, пляжи. Не уверен, что купаться ещё можно – всё-таки вода прохладная, но там всё ещё ощущались отголоски лета.
Навигация сильно сбоила, но вот связь ловилась хорошо, практически, на всём пути. Интернет работал стабильно. Я даже переключил проигрыватель со скачанных треков на произвольную подборку по моим вкусам.
Где-то на середине пути среди рекомендованных композиций вдруг выскочила «Говорили и курили» «Скрябина». Такого давненько не происходило – как-то так само собой получилось, что я потихоньку убрал украинских исполнителей из своих плей-листов, и алгоритм со временем перестал мне их предлагать.
Я уже потянулся к переключателю на руле, чтобы пролистнуть трек, но замешкался. Вдруг нахлынули воспоминания.
В одиннадцатом году я попал на концерт «Скрябина». Мне было шестнадцать. Я тогда дружил с девчонкой, которая была на два года меня старше. Она приехала из Украины, учиться на доктора. У неё тётя жила в Москве – вот у неё она и обитала первое время, пока ей не выделили комнату в общаге. Мы познакомились на вечеринке у общих друзей и как-то быстро нашли общий язык и интересы для общения.
Как-то она обмолвилась, что её любимая группа приезжает в Питер с концертом. А я как раз начал получать первые деньги за разовые заказы, кодил потихоньку. В общем, я позвал её на концерт – и это было действительно круто.
Тогда же, на концерте, я познакомился с её братом. Он был на два года младше меня, занимался спортом и в Питер приехал на какое-то соревнования. А потом задержался на несколько дней – специально, чтобы попасть на концерт.
С девчонкой мы вскоре общаться перестали. У неё, скажем так, оказались слишком широкие интересы. А вот с её братом периодически переписывались в «Фейсбуке». Даже встречались пару раз в Киеве, когда я приезжал на выходные, просто погулять. Он водил меня на своеобразные экскурсии по центру и Гидропарку, рассказывал забавные истории из местной жизни.
В пятнадцатом году его призвали в армию. Как спортсмен, он попал в какое-то крутое элитное подразделение. Какое-то время постил фотки и видео в «Инсте» из учебки где-то на западе страны. А потом его страница перестала мне попадаться. Только пару раз наткнувшись на репосты я понял, что он меня заблокировал.
По общим разговорам среди знакомых я вроде как понял, что тот добровольно пошёл на АТО. Так на Украине называлась военная операция против республик Донбасса. Может, и сгинул где-то здесь, среди степей…
Я вздохнул, потом нажал на изображение группы «Скрябин» на панели проигрывателя. Посмотрел список треков и выбрал «Кинули». Прослушал песню с каким-то мрачным удовлетворением. Но, как ни странно, после неё тёмные мысли и воспоминания как-то рассеялись. Я ехал, наслаждаясь последним солнечным теплом и золотой осенью.
До Мариуполя добрался ещё до полудня. Для обеда вроде как рано, и есть особо не хотелось, но я всё равно остановился на парковке возле рекомендованной уличной кафешке с роскошной верандой, в центре, недалеко от недавно восстановленного драмтеатра.
Заведение по уровню ничем не отличалось от лучших московских: расторопные официанты, вкусный кофе и еда. Правда, и цены примерно соответствовали. Зато расплатиться можно было картой или куар-кодом, и даже чаевые оставить. Что я и сделал, не скупясь.
После раннего обеда я решил сделать небольшой крюк и проехать по району возле Азовстали. Сам комбинат лежал в руинах. Я слышал, что его не планируют восстанавливать. Город из промышленного становился курортным, и, надо сказать, это новое предназначение ему шло. Места тут красивые: бескрайние степи, чистый воздух, приятные пляжи с мелким песочком, ласковое Азовское море.
Прогуливаясь по набережной возле порта, я даже подумывал окунуться. Но отказался от этой идеи – мышцы после вчерашней тренировки всё ещё побаливали, значит, есть реальный шанс себе что-нибудь застудить. И тогда вся дальнейшая повестка окажется под вопросом, чего бы мне совершенно не хотелось.
Ещё раз заехав в кафешку в центре, чтобы взять в дорогу кофе, я двинулся дальше.
Дорога ремонтировалась. Судя по всему, её расширяли до четырёх полос. Хорошее дело, учитывая, что загрузка трассы оказалась приличной, в основном за счёт многочисленных грузовиков.
Лишь иногда движение подтормаживало, перед блокпостами. Военные выборочно проверяли документы, но меня не остановили ни разу. Видимо, не вызывал никаких подозрений. И это радовало: всё-таки вид оружия меня немного нервировал.
Я заметил, как форма обезличивает. Люди на блок-постах прежде всего были функцией. Я невольно испытывал к ним уважение, сходное с уважением к любой стихии: огню или бурной воде. Когда собственное неверное или беспечное поведение может привести к самым неприятным последствиям.
Но иногда за бронёй функции проглядывали живые люди. Вот внимательный мужчина средних лет, очки в золотой оправе, умное, интеллигентное лицо. На гражданке он мог быть руководителем предприятия. Или преподавателем в вузе. Мобилизованный? Вполне может быть. Или молодой парень с бритыми висками и взглядом хищника. Лица полностью не видно – скрывает балаклава.
Когда до КПП «Чонгар» оставалось несколько километров, я достал смартфон и написал Алексею в «Телеграм»: «Заезжаю в Крым. Часов через пять-шесть буду на месте».
Ответа не было тревожно долго. Но вот, наконец, мигнул значок мессенджера, извещая о полученном сообщении.
Это была запись голоса. Я включил воспроизведение: «Мих, в общем, такое дело. Думаю, сегодня лучше тебе к нам не ехать. Нас петушат с ночи, налёт мощный». Голос был уставший, такое не подделаешь. Значит, ситуация реально тревожная.
Я остановился на обочине. Полистал новостные каналы. Действительно, некоторые писали про то, что Западное побережье и Тарханкут особенно подвергаются интенсивным атакам БЭКами и дронами. Вроде как даже пару «Нептунов» сбили.
Ситуация, однако…
Возвращаться обратно? Ну уж нет. Погода хорошая – лучше проведу пару дней на море. Интенсивный налёт – это ведь не постоянно. По крайней мере, я так себе это представлял.
