Зеленоватое изображение на одном из экранов чуть сдвинулось. Потом приблизилось. Я увидел на нём, на фоне волнующейся морской поверхности, размытое зелёное пятно, которое двигалось вправо, в сторону огромной тёмной конструкции. Приглядевшись, с другой стороны этой конструкции я разглядел ещё три светлых пятнышка.
– Что по глушилкам?
– Если есть, то пока не активировали. Внимание не привлекают, рассчитывают, что мы прощёлкали, – ответил один из операторов.
– Херово, – командир почесал затылок. – Давай так: старт на дистанции полмили. Четыре диапазона, максимально разнести.
– Принял, – ответил один из бойцов в эф-пи-ви очках.
Некоторое время внутри кунга было тихо. Лишь где-то тарахтел генератор, да гудели системы охлаждения.
Тем временем изображение на экранах продолжало меняться. Огромная конструкция из холодных, почти чёрных балок, выделяющихся на фоне чуть более тёплого моря, постепенно приближалась. Это, конечно, и была та самая вышка, о которой говорил Лёха. А светло-зелёные пятна становились отчётливее. Я уже мог разглядеть, где в гидроциклах находятся горячие моторы и силуэты их пилотов.
Один из гидроциклов был совсем рядом с платформой. Ещё пара минут – и он сравняется с одной из опор.
– Старт, – скомандовал командир.
На одном из экранов изображение мигнуло и поменялось. Теперь оно двигалось быстрее. Море осталось внизу, а вышка стремительно приближалась. Появилась телеметрия, которая шла от стартовавшего эф-пи-ви дрона. Я видел, как оба оператора начали двигать стики на пультах.
Тем временем гидроцикл скрылся за одной из опор. Дрон, с которого велась трансляция, облетел вышку и зашёл на цель с противоположной стороны. Спецназовец, прибывший на вышку на гидроцикле, быстро карабкался по опоре. Приглядевшись, я даже смог увидеть скобы внешней лестницы. На дроне стояла очень хорошая тепловизионная оптика, видимо.
Мысленно я пытался прикинуть, есть ли шансы у тёплой человеческой фигурки добраться до нижней палубы платформы быстрее, чем её настигнет дрон. По всему выходило, что шансов никаких нет.
Однако, когда до контакта с целью оставалось метров двести, экран вдруг погас.
– РЭБ? – спросил командир после секундной паузы.
– Твою ж ля, тридваразы! – пробормотал оператор эф-пи-ви.
– Да, – ответил один из бойцов перед экраном.
– Частоты?
– Поймали, откорректировали.
– Заводи вторую птичку, третья старт.
– Добро.
Снова появилась картинка с дрона. В этот раз он заходил с другой стороны, из-под самой платформы. Однако расторопный спецназовец уже успел добраться до нижней палубы. Я видел, что он лёг на спину. Перед его грудью что-то пару раз вспыхнуло. Я не сразу понял, что это он отстреливается.
Дрон нырнул чуть в сторону, под платформу.
Я бросил быстрый взгляд на соседний экран. Там всё это время шла трансляция со второго дрона. Он сразу нацелился на третий гидроцикл, который всё ещё не успел приблизиться к платформе.
Поначалу гидроцикл шёл ровно. Потом, видимо, его пилот засёк, что за ним идёт охота, и начал маневрировать, затрудняя сближение. Потом я увидел вспышки – точно такие же, как до этого на палубе платформы. Противник начал отстреливаться.
Наконец, дрон зашёл на цель и начал стремительное сближение. Вот осталось метров тридцать. Двадцать… и тут экран снова гаснет.
– Фартовый, зараза… – тихо сказал командир. – Поднимай четвёртую птичку.
– Принял, – ответил оператор.
– Охренеть, конечно… – прокомментировал один из операторов, которые сидели перед большими экранами. – У него, походу, фиксатор на курке газа. Иначе как скорость держал?
– Да, так и есть, – ответил второй. – Заметил, как с гладкостволом работает? Надрючились, заразы. Ещё месяц назад нифига такого не было!
– Факт…
– Работаем, – вмешался командир.
Следующий дрон всё-таки настиг спецназовца, который первым добрался до палубы. Обманным манёвром: он отвлёк стрелка, нырнув вниз и появившись потом сверху, через проём для трапа, ведущий на вторую палубу. Причём в этот момент противник пытался прикрывать своего товарища, который как раз в это время карабкался по лестнице на другой опоре. Однако до верха тому добраться было не суждено – взрыв дрона сбил его в море.
Единственный оставшийся в живых вражеский спецназовец до последнего пытался приблизиться к опоре, чтобы забраться наверх. И это ему почти удалось. Но «почти» никогда не считается…
– Молодцы, мужики, – сказал командир, когда десантная группа противника была уничтожена.
Перед тем, как выйти из кунга, я встретился взглядом с одним из операторов, который успел снять очки. В его глазах была бесконечная усталость, на грани измождения. Только теперь я смог прочувствовать, какой ценой на самом деле достаётся кажущаяся лёгкость быстротечного боя.
Тем вечером, засыпая в располаге под мигание заряжающихся раций, я представлял себе, как выглядел этот бой со стороны противника. И что можно ощущать, когда ты идёшь в ночь, по ледяному морю выполнять задачу. Зная, что за темнотой тебя ждёт жужжащая и пикирующая смерть.
Глава 8. Попытка к бегству
– Миха, подъём! – Лёхин голос грубо вырвал меня из сна.
«Какой подъём? Тут же не бывает подъёмов… стоп, и я же вообще не должен…» – успел подумать я, садясь на кровать, свесив ноги.
– Боеготовность полная, – продолжал Лёха. – Только что объявили. Тебе долго собираться? Давай помогу!
Уловив тревогу в его голосе, я окончательно проснулся.
– Что-то случилось? – спросил я, чувствуя, как пересохший язык неприятно ворочается во рту. Я взял с тумбочки смартфон, взглянул на часы. Четыре утра. Блин, самое сонное время!
– Накат идёт массированный. Тут реально опасно. Надо уезжать, пока прилёты не начались. Прямо сейчас!
– Опять дроны?
Собрав всю волю в кулак, я встал с кровати и начал одеваться.
– Да хрен его знает! Всё и сразу!
– Понял, понял, я мигом…
Хорошо, что большая часть вещей осталась в «Лисяне». А так – спрятал ноут в рюкзак, захватил пакет с «мыльно-рыльными», вот и все сборы. Меньше, чем через минуту мы уже выходили из пустой располаги. Судя во всему, остальные бойцы собрались и вышли ещё раньше.
– Смотри, короче, я думаю, что тебе лучше сначала на Симферополь двигать, – говорил Лёха, шагая стремительно, в своей обычной манере. – Там по ситуации: новости включи на радио, слушай, что говорят. Сразу на мост я бы не совался, можно в очередь встрять. Да и вообще бы не совался. Понял?
– Понял, – кивнул я.
– Если всё плохо – двигай на Чонгар сразу. Там сразу по встречной обочке хреначь, понял?
– Да.
– Сможешь?
– Раз ты сказал – значит, сделаю, – ответил я.
– Добро.
Мы подошли к «Лисяну». Машина, узнавая меня, мигнула габаритами и открыла водительскую дверцу. Я закинул рюкзак и сумку на пассажирское сиденье.
– Мих, если что, извини, но сам видишь, – сказал Лёха, протягивая руку.
Я пожал его ладонь. Потом мы обнялись.
– Будет связь – давай знать, что нормально добрался.
– Конечно. Ты тоже! Не пропадай, главное!
В этот момент над морем что-то сильно бахнуло. В небе, на фоне туч, расцвёл огненный цветок. Ещё несколько огненных вспышек мелькнуло в отдалении.
– Ну всё, понеслась звезда по кочкам… – выдохнул Лёха. – Давай шустрее! Ходу! Не останавливайся и не оглядывайся!
– Добро, – ответил я, невольно копируя его манеру.
Я стартанул необычно резко. Лишь электроника не дала колёсам сделать пробуксовку. В зеркале заднего вида я наблюдал, как Лёха бегом несётся к воротам. А в небе над морем продолжают цвести огненные цветы. За раз я насчитал больше десятка.
Навигация, конечно же, не работала. Поэтому прежде, чем попасть на дорогу, ведущую к Черноморскому, пришлось немного поплутать. В сам посёлок я заезжать не стал – сразу повернул направо, в сторону Красной Поляны.
Дорога была пустынной. Ни встречных машин, ни попутных. Лишь возле самой Красной Поляны я увидел большую очередь на заправку.
К тому моменту распогодилось. Над горизонтом поднялась ущербная луна. Тихий пейзаж крымской степи, наполненный серебристым светом, выглядел удивительно спокойно. Особенно на контрасте со взрывами над морем, которые я видел совсем недавно, и которые уже казались нереальными – стоило лишь отъехать на пару десятков километров.
Я вдруг поймал себя на том, что сердце сжимает странная тоска. Будто бы я вовсе не хотел уезжать…
Достав смартфон, я покопался в приложениях. Хотел включить музыку – но вспомнил, что связи нет. Тогда я активировал ФМ-радио. Сканер прошерстил диапазон и на выбор предложил несколько радиостанций.
Немного подумав, я решил вместо музыки включить новостной «Спутник».
«…противоречивые данные, – говорил женский голос. – Наши корреспонденты остаются на связи в ожидании комментариев официальных лиц. Пока что можно уверенно сказать, что в ближайшие несколько часов проезд по Крымскому мосту открыт не будет. Автомобилистам рекомендовано выбирать путь объезда через новые территории и КПП «Чонгар». Там уже образовались многокилометровые пробки. Тем временем в самом городе…»
Приём вдруг испортился. Я попробовал переключиться на «Дорожное радио», но и там были сплошные помехи, слушать невозможно.
Я притормозил и остановился на обочине. Приоткрыл окно со стороны водителя – вдруг показалось, что в салоне душно. Ночной воздух принёс степные запахи и свежесть. Сделав пару глубоких вдохов, я открыл карту на основном экране. Внимательно просмотрел возможные маршруты до Чонгара. Потом обратил внимание на Армянск. Почесал подбородок.
Вдруг со стороны моря послышался шум, напоминающий гул самолётных двигателей. Я выглянул в окно. Мне показалось, что прямо на меня в хрустально-прозрачном воздухе, наполненном лунным светом, несётся хищная вытянутая тень с короткими крыльями.
Сердце замерло на миг. Я с тоской подумал, что вот и всё. Закончился мой творческий путь. Но нет: ракета прошла прямо над дорогой, очень низко, может, на ста метрах всего. Пролетев пару километров, она деловито развернулась и пошла куда-то в сторону Евпатории. Некоторое время я глядел ей вслед, уговаривая себя отцепить ладони от руля. Наконец, мне это удалось.
Ещё до того, как я тронулся, в той стороне, куда ушла ракета, что-то вспыхнуло. Потом до меня докатился низкий, утробный грохот. Конечно, мне хотелось верить, что это ПВО отработало – но едва ли взрыв в этом случае был бы таким мощным.
В Симферополь мне больше не хотелось. Да и в Чонгар тоже. Паника – страшное дело, а там наверняка будет что-то на неё похожее. Поэтому, проехав несколько километров вперёд, я свернул направо, на Далёкое.
Несмотря на то, что дорога была второстепенной, покрытие тут оказалось вполне приличным, видимо, недавно отремонтировали. Это позволяло держать приличную скорость, даже не пользуясь электронными помощниками.
Конечно, я вспомнил про Зелёного Гоблина и его предупреждение.
Кем на самом деле был мой неизвестный собеседник? Сотрудником одной из западных спецслужб? Теперь такой вариант выглядел вполне вероятным. Но для чего я ему был нужен изначально?
На самом деле у меня был ответ на этот вопрос. И он мне совершенно не понравился.
Возник соблазн разблокировать его и спросить напрямую. Интересно посмотреть, как бы он начал вертеться… или же, наоборот, признался бы сразу? И, скажем, начал бы меня шантажировать?
Я ухмыльнулся, представляя, что именно написал бы ему в ответ.
Впрочем, эта идея всё равно оставалась сугубо теоретической – ведь связи не было и не предвиделось.
Когда я подъехал ближе к морю, то заметил ещё несколько вспышек у горизонта. Впрочем, они были достаточно далеко, чтобы беспокоиться о них всерьёз.
На дороге по-прежнему было пустынно. За всё время мне лишь однажды попался одинокий военный грузовик, да какой-то мужик на стареньком «Вольво».
Следуя по указателям, я миновал Раздольное, Воронцовку, и уже на рассвете находился у въезда в Красноперекопск.
Здесь обстановка была спокойной. Появились другие машины. На заправках, правда, стояли большие очереди – но меня это мало волновало, спасибо «Лисяну» и большому запасу в канистрах, в кузове.
Понимая, что почти выбрался, я снизил скорость, чтобы не нарушать и не нахватать зря штрафов. Даже проверил телефон – не появился ли интернет? Однако же, связи по-прежнему не было, даже голосовой.
Тогда я снова включил радио «Спутник». Ведущий сменился – теперь на новостях сидел молодой человек.
«…констатировать, что все пассажиры поезда погибли, – говорил он. – Списки уточняются у оператора. На месте работают следственные органы. По сообщениям очевидцев, мост сильно пострадал: рухнула центральная арка железнодорожной части. На автомобильной обрушились как минимум три пролёта, но сама арка устояла…»
Приём снова начал портиться. Я хотел попробовать перенастроиться на другую станцию, но тут снова услышал сзади характерный авиационный гул.
Я ехал уже непосредственно в самом Красноперекопске. На всякий случай я включил аварийку и остановился на обочине.
В городе ревела сирена.
Надо мной сначала пронеслась одна ракета. Сюрреалистически низко. Это было даже страшнее, чем ночью. За ней последовали ещё три. Потом со стороны Армянска раздался страшный грохот. Там, где шоссе уходило на круг на выезде из города, над горизонтом поднялось огненно-дымное облако. У меня сначала сердце в пятки ушло: на миг я решил, что это тот самый гриб.
Лишь через несколько секунд мне удалось подавить панику. Электроника в машине уже бы выгорела, если бы это был он. Но «Лисян» продолжал работать, штатно и стабильно.
Остальные водители на улице тоже съехали на обочину. Впереди, перед кругом кто-то столкнулся. Там собиралась небольшая пробка.
Не мешкая более, я развернулся через сплошную и поехал в противоположную сторону.
