Ой, бляяять…
Новые соседи?
Ещё и с ребенком?
Вот беда!
Глава 13.2
– Ой! Дядя, дласте! – замечая меня, девочка расплывается в улыбке. – А меня зовут…
– А ну-ка бвыськай, сказава! – зло шипит на неё дочь, и бьет по забору так, что с него щедро осыпается снег. – А то жопка битая будеть! Иса это очень ховошо умееть!
Девочка пугается.
И, развернувшись, тут же убегает по расчищенной дорожке.
– Это еще что за разговоры такие?! – строго кричу дочери с окна.
– А потому что! – летит возмущённое снизу.
– Девочка просто хотела с тобой познакомиться. "Брысь" можно говорить коту. Человеку нельзя! Поняла меня? И жопу бить тоже никому нельзя.
– Можно… – бурчит упрямо.
И обиженно обнимает себя руками, демонстративно от меня отворачиваясь.
Слышу, как входная дверь захлопывается.
А через несколько секунд Василиса уже появляется у соседского забора.
– Мам… Там ствашный монств быв! – летит к ней Лиса со всех ног. – Не смотви туда…
Виснет на Василисе.
Лезет к ней обниматься, максимально пытаясь закрыть обзор на девочку в голубом комбинезоне.
– Что за монстр? Почему не смотреть?
– Гвазки боеть будуть!
Вздыхаю…
И мысленно даю себе хорошего леща за то, что так и не поговорил с дочерью про это её "мам".
Поплыл от этой атмосферы, наверное…
И, как итог, за одно только утро слово "мам" я слышал, наверное, раз сорок.
Твой косяк, Байсаров.
Надо исправлять!
– Так, девочки, давайте домой! Быстро.
Будем решать вопрос…
Встречаю их прямо у порога.
– Эй, хулиганка, а ну-ка пойдем… Разговор есть – шутливо обращаюсь к дочери.
И тут же ловлю её испуганный взгляд в ответ.
Да блин…
Ну с чего?!
Бью я тебя, что ли?
– Я в туяет! – моментально срывается в сторону ванной комнаты.
– О-кей… – переглядываюсь с Василисой.
Рыжая смеется, заправляя прядь волос за ухо.
Щеки у нее горят от мороза.
Губы налитые, алые…
– Эмм… А мне сейчас тоже лучше куда-то спрятаться? – прищуривается, глядя мне в глаза.
– Нет. Ты живи пока – подмигиваю ей.
И иду пасти дочь у дверей туалета…
Через пару минут Лиса уже выглядывает, замечает меня:
– А я есть хочу! – бежит со всех ног на кухню. – Мамчка-а-а…
Через десять минут снова жду её у туалета.
Глядя в потолок, слушаю, как поет свои любимые песни из мультиков:
"Совнца я-явкий вуч…
Путь найди во мгье-е-е – тянет тоненьким голоском.
Я пвошу веуни, что так жева-а-анно мне! "
Чуть приоткрыв дверь, высовывает голову, видит меня:
– А я опять хочу… – прячется за дверью.
И вот…
Я снова минут пять слушаю, как она поёт оттуда песенки, чтобы только не выходить к бате на разговор.
Явно пытается взять меня измором.
"Отпусти и забу-удь,
Что пвошво – не вевнуть
Отпусти и забудь....
Будь, будь, будь…" – импровизирует, забывая слова.
Вздохнув, топаю демонстративно ногами перед дверью и выхожу из коридора.
Прячусь за стеной, выжидая…
И дверь туалета тут же открывается.
А через пару секунд Лиса уже пролетает мимо, на ходу натягивая колготки.
Перехватив её на лету, тащу к себе в комнату.
– Попалась? Пошли, перетрем! Дело есть…
Но ребенок мой тут же хмурится, недовольно от меня отворачиваясь.
– До-ча?! – становясь у окна, чуть тормошу её в своих руках. – Слышишь меня?
Вместо ответа, обреченно вздыхает, проводя пальчиком по вспотевшему стеклу.
Потерянно смотрит вдаль, поджав губы.
В такие моменты она всегда напрягается.
Боится, что если сделала, что-то не так – теперь её поругают, разлюбят и бросят.
Наверняка, сейчас она уже представляет, как её выставляют с чемоданом за дверь, на мороз, с Полковником в одной руке, и дед Васькой – в другой.
Спасибо матери!
– Ну… Она пвосто квасивая очень… – выдавливает, драматично глядя в окно.
– Ты про девочку у забора?
– Дя… – хмурится.
– И что, что она красивая? Ты тоже очень красивая.
– Ну а вдвуг она маме бовьше понвавится, чем Ис-я…
Ну, вот мы и подошли к теме нашего разговора.
– Лиса, давай мы с тобой договоримся – стараюсь говорить мягко. – Василиса – не мама. Это твоя новая няня. Как Валентина Сергеевна, которая была до неё. Понимаешь? И неправильно называть её мамой. Можешь называть по имени, можешь "няней", но "мамой" нельзя.
Чувствую, как немного расслабляется в моих руках.
– Ну а я буду девать непва-вийно… И буду пвосить пвощения всегда. Ну честно!
– Нет, Лиса. Когда просят прощения, то стараются больше так не делать. Понимаешь?
– Ну… – задумчиво рисует на окне сердечко. – А что тогда девать, чтоб Васи-иса мамой моей става?
– Уже ничего, солдат. Аист тебя другой маме в клюве принес. Она тебя поймала. С этим уже ничего не поделаешь. Он же тебя Василисе не бросал?
Качает головой.
– Неть – отвечает тихо.
– Значит, мамой её называть нельзя.
– А та мама, когда меня поймава, свазу понява , что я – её доча?
– Да.
– Токо так можно? – хмурится, рисуя поверх маленького сердечка, еще одно – большое. – Надо от ависта поймать Исичку? Свевху?
– Да. Боюсь, других вариантов нет.
– Пу-а… А ты вообще виде-у ависта, котовый меня пи-нес?
– Нет. Не видел.
– А та мама, с чевными вовосами… Она видева?
– Нет. Аистов никто не видит, дочь. Даже мамы. А Василиса у нас – просто няня. Ладно?
– Мхм… – звучит в ответ задумчивое.
– Дочь? Это значит, ты меня поняла?
