– Хорошо, на арбузной корке. Или он влюбился, в срочном порядке женился и сейчас переживает медовый месяц на заброшенных островах в тёплом синем море.
Девочка осторожно хихикнула.
– Еще варианты есть?
– Сколько угодно, – я пожала плечами, и это было очень неудобно делать лёжа. – Но для начала ты мне скажи, с какой целью вы договаривались об особых сеансах связи, словно опытные шпионы?
– Шпионы – это у врагов, у своих бывают исключительно разведчики, – ну, слава богу, плакать Анндаранэ перестала. – Ты же понимаешь, ситуация непонятная. А вдруг там что-то серьёзное произошло? Я хотела… Я должна об этом знать!
– Что могло произойти, если говорить серьёзно?
– Не знаю. Но если адан Михаэль не вернётся до конца следующей недели, я попрошу тебя открыть для меня дверь и вернусь в Лантар. Долг наследной правительницы…
– Понимаю…
Я достала айфон и взглянула на календарь: вечер пятницы, конец следующей недели наступит через восемь дней. Мне на работу выходить через три недели.
– Значит, так, – сказала я, стараясь, чтобы слова мои звучали веско, будто на заседании Ученого совета. – Если до оговорённой даты Михаил не вернётся и не выйдет на связь, мне придётся убить остатки отпуска на то, чтобы тебя проводить прямиком в тёплые лапы правящего адан-лоэ. Иначе меня икота замучает от мыслей, что дверь я открыла зря.
– Я, правда, очень волнуюсь! Вдруг там произошло что-то… ужасное?
– Знаешь, – я перевернулась на спину и стала смотреть на белёный потолок и пересекающие его балки, – у нас есть такая пословица: «всё, что нас не убивает, делает нас сильнее»?
– Теперь знаю.
– Так вот, мне больше по душе модернизированный вариант этой пословицы: «Всё, что меня не убило, сильно об этом пожалеет. Потому что теперь моя очередь».
Глава 4
Дом пахнул застоявшимся воздухом. Я покачала головой: просила же Лидочку проветрить к нашему приезду! Но пожилая леди была и оставалась твёрдой последовательницей теории викторианского времени: сквозняки вредны, свежий воздух – то же самое что холодный, и это тоже вредно.
Впрочем, грех было бы жаловаться – пыль стёрта, пол сияет чистотой, в холодильнике наличествуют яйца, сливки и масло, дверь в погреб заперта на висячий замок.
Замок? Да…
Мы с принцессой переглянулись и разошлись в разные стороны, я в кабинет, Анндаранэ в свою спальню. Но нет, и в кабинете на столе, где, согласно договорённости, должен был оставить записку Михаил, было пусто. Должен был оставить, если бы вернулся.
Значит, не возвращался.
Шумно выдохнув, я пошла в гостевую спальню. Девочка сидела на постели, держа на коленях большую резную деревянную шкатулку, и вид у неё был самый потерянный. Она подняла на меня взгляд:
– Ничего нет…
– В каком смысле?
– Это почтовый ящик. Можно написать письмо, положить внутрь и отправить адресату. Я говорила, мы договаривались связываться по определённым дням и когда… когда что-то прояснится.
– Такая здоровая коробка ради связи с единственным адресатом? – я поморщилась.
Всё-таки магия иной раз, оказывается, не слишком удобна для использования…
– Бывает по-разному. Это же артефакт, – с некоторой снисходительностью объяснила мне принцесса. – Коробка красного дерева, а в крышку вмонтированы камни по числу… абонентов. Здесь их пятнадцать. Это предельное число, более ёмкого устройства не существует.
– И Михаил должен был тебе написать, когда прояснится ситуация, даже если в контрольный дни не смог выйти на связь?
– Да. Как минимум – когда поймёт, что случилось с порталами, и ещё если по каким-то причинам он задерживается.
– И не написал…
Она только помотала головой. Впрочем, что уж тут было говорить? Чуда не случилось, факир оказался несостоятелен. Я потёрла лоб, соображая.
– А с кем ещё ты можешь связаться по этому артефакту? Нет, погоди, сперва скажи вот что: это предмет дворцовый или твой персональный?
Анндаранэ нахмурилась, пытаясь понять мою логику, потом лицо её прояснилось:
– Ты имеешь в виду, что рабочим остался только портал, зачарованный лично на дядю Михаэля?
– Именно.
– Ага… Да, это мой собственный ящик. Мне его подарил на первое совершеннолетие наш дворцовый маг, адан-лоэ Герард ап’Тренс Ковали.
– И есть надежда, что этот канал связи пока должен работать… – я прикусила губу, отчётливо понимая, что вот сейчас делаю первый шаг по дороге, которая может привести куда угодно, только не в мой неуютный кабинет заведующей травматологическим отделением. – Скажи мне вот что, пятнадцать контактов. Абонентов. Кто именно?
– Родители, – начала перечислять Анндаранэ, – адан-лоэ Герард, адан Михаэль, старшая арданэ Высокой супруги правителя, две моих собственных арданэс, глава службы безопасности, мой старший наставник, две кузины. И несколько камней свободны, потому что так посоветовал адан-лоэ Герард.
– Хорошо… Скажи, а возможно ли ошибиться, отправляя письмо? Ну, ты же пользуешься телефоном, так что сталкивалась с неправильным набором номера.
– Не-ет, что ты, – девочка хихикнула. – Ну, можно, конечно, нажать не на тот камень и отправить записку для папы в почтовый ящик кузины. Но на самом деле так не получится, камни все разные, и тебе не дают пользоваться шкатулкой, пока всех не заучишь. А почему ты спрашиваешь?
– Если бы можно было ошибиться, попробовали бы связаться с кем-то и проверить хотя бы, работает ли связь… – Я сосредоточенно грызла ноготь. – Беда в том, что мы никому не можем доверять, понимаешь?
Взглянув на неё, я мысленно выругала себя последними словами: на резко побледневшем лице прорезались веснушки, а глаза стали такими огромными, будто у меня на плече сидела розовая мышь.
– Ты… думаешь?… – выдавила из себя принцесса.
– Лучше мы будем предполагать худшее, надеясь на лучшее, и в результате получим устраивающее нас, чем наоборот. Если почтовый ящик, к примеру, твоей кузины, попал в чужие руки…
– Он не сработает, – она прервала меня почти грубо. – Открыть шкатулку может только тот, на чью кровь она зачарована!
– Или тот, кто зачаровывал.
– Да…
Принцесса сидела на своей кровати, сгорбившись и обхватив колени руками. Маленькая худенькая девочка, попавшая в чужой мир и не знающая, что случилось с её роднёй. Мне хотелось пожалеть её, обнять, погладить по голове и спеть колыбельную…
Хотелось.
Но ничего этого я делать не стала, а предложила самым деловым тоном:
– Давай-ка сейчас выпьем чаю и ляжем спать. Завтра утром, на свежую голову, мир может показаться чуточку более дружелюбным.
Ночью меня разбудил какой-то непривычный звук. Я нашарила под кроватью тапки, накинула халат и вышла в коридор. Да, это в гостевой спальне… Подошла к двери и прислушалась. Анндаранэ повторяла какое-то слово на незнакомом мне языке, раз за разом, всё с большим напором. Слово было коротенькое, так что уже точно не заклинание. Имя, призыв, команда?
Наконец, девочка замолчала. Я уже подняла руку, чтобы постучать в дверь, когда оттуда раздались совсем другие звуки – не слова, а всхлипывания. Ну да, конечно, принцессы питаются радугой и какают бабочками, а плакать не приучены вовсе, это же все знают! Пойти утешать? Нет, всё-таки я для неё человек чужой, а нам неизвестно во что ещё придётся вляпаться, плохо будет, если ей окажется неловко смотреть мне в глаза.
Я прислонилась к стене, закрыла глаза и постаралась припомнить один из первых уроков магии, данных мне Анной: «Овеществлённое желание, очерченное формулой – вот чем должна быть твоя магия. Внутри неё нет места страсти, горю, гневу или скуке, только красота математики, совершенство линии, законченность точки»…
Ладно, попробуем.
Обратившись к крохотному очагу внутри себя, где-то в районе диафрагмы, я мысленно раздула этот огонёк, осторожно, чтобы не загасить его вовсе. Почувствовала тепло в ладонях, сложила их ковшиком и попыталась представить себе, что туда перетёк кусочек этого пламени, превратившись в шарик, переливающийся всеми оттенками перламутра. Повинуясь моему приказу, шарик наполнился спокойствием и светом, поднялся в воздух и полетел туда, где горело больным красным цветом чьё-то горе…
– Неплохо, – раздался спокойный голос совсем рядом. – Почему шар?
– Совершенная геометрическая фигура, – пожала я плечами, отклеиваясь от стены. – Всё в порядке?
– Теперь да, спасибо, – кивнула Анндаранэ. – Напомни мне завтра, что мы уже можем заняться стихией огня.
Наверное, я должна была почувствовать, что мой, скажем так, объект, уже не находится на месте. Да что там говорить, если бы я с такой сосредоточенностью попробовала защищаться даже не от другого мага, а от обыкновенной шпаны, уже огребла бы неприятностей по самую маковку! Но, в конце концов, медицине я училась десять лет, да и потом не переставала узнавать новое, а о существовании магии узнала три недели назад…
Кто-то мог бы удивиться, что огненной стихии мы пока не касались, ведь в современных романах фентези первое, что делает новоиспечённый маг – поджигает свечку. Ну, или создаёт файрбол, тут уж по прихоти автора. Но моя юная учительница сразу мне сказала, что с огня начинает только самоубийца, это предпоследняя из стихий, которой начинают обучать неофита, и понятно почему. Техника безопасности, как оказалось, и в магическом мире должна быть в приоритете. Первое, что я сумела сделать – наполнить чашку водой. Потом её заморозить, причём в этот момент чашка лопнула, потому что, разумеется, ученица перестаралась и влила слишком большую силу. Потом три дня я мучилась, поднимая потоком воздуха книгу, лист бумаги и, наконец, перо…
Короче говоря, давайте я лучше заново сдам экзамен по патанатомии!
Завтракали мы молча. Лично я просто опасалась открыть рот и произнести фразу, которая сольёт к чертям мои планы, карьеру, жизнь… Понятно ведь, что за неделю, оставшуюся от моего отпуска, мы с принцессой сумеем разобраться в причинах отключения порталов лишь в одном случае: если нас убьют сразу же в момент перемещения. Нет, есть ещё второй вариант – что всё в порядке, и это был кратковременный сбой, но я уже перестала верить в то, что дверь, ведущая в погреб, распахнётся, и появится Михаил.
Замок с неё я сняла сразу по приезде…
Допив кофе, я отставила чашку, Анндаранэ открыла рот, чтобы что-то сказать, и в этот момент колокольчик над дверью задёргался, словно припадочный. Некто стоял у калитки и не отнимал палец от звонка.
Мы с принцессой переглянулись, и я нажала на кнопку видеонаблюдения.
У калитки стояла встрёпанная Лидочка в косо застёгнутом полушубке, а за её спиной высились две мужские фигуры, одна в форме полиции, вторая в штатском.
– Никак менты к нам пожаловали? – сказала я с удивлением.
– Менты?
– Жаргонное название полицейских, местной стражи. Придётся открыть…
Мысленно порадовавшись тому, что к завтраку натянула джинсы и свитер, а не осталась в халате, я нажала клавишу, отворяющую калитку, вышла в прихожую и распахнула дверь.
Лидия Николаевна затормозила у порога с немалым удивлением.
– Катерина Михайловна?
– А ты кого ожидала здесь увидеть? – я вздёрнула бровь.
Кажется, это нехитрое действие больше, чем какие-нибудь документы, убедило соседку в моей несомненной реальности. Она, словно заворожённая, шагнула через порог и осела на лавку. Следом за Лидочкой вошли оба мужчины, и в прихожей стало до невозможности тесно.
Я повернулась к ним:
– С кем имею честь?..
– Лейтенант Сорокин, – козырнул тот, что был в форменном полушубке. – Участковый уполномоченный ваш.
– Майор Досталь, – представился второй. – Оперуполномоченный по особо важным делам Московского уголовного розыска.
– Документы предъявите? – я не спешила пригласить их в дом.
Передо мной развернули удостоверения, я сладко улыбнулась и, достав из кармана айфон, сфотографировала оба.
– Проходите, – чуть склонила голову.
– Ноги только вытрите! – неожиданно вскричала очухавшаяся Лидочка.
Участковый честно пошаркал подошвами о коврик, майор спрятал в углах рта улыбку и последовал его примеру.
На кухне я села на своё место, жестом обозначив для незваных гостей стулья напротив. Принцесса сидела всё над той же чашкой чая и терзала на тарелке кусочек сыра.
– Итак, чем обязана? – повторила я вопрос.
– А ваши документы можно попросить?
– Можно, – кивнула я. – Анни, будь добра, поднимись в мою спальню и достань из сумки паспорт.
Кивнув, девочка всё так же молча пошла к лестнице.
– Ваша дочь? – вежливо поинтересовался майор.
– Племянница. Двоюродная. Приехала погостить из Эстонии.
– Иностранная гражданка, значит?
– Да.
По лестнице Анндаранэ спускалась так, что мне примерещился на ней бальный наряд и сияние королевских драгоценностей, не меньше. Но девочка всего лишь несла в руках тёмно-бордовую книжечку моего паспорта и более синюю – своего. Протянув участковому обе, она светски улыбнулась и сказала:
– Мне показалось, вы захотите и мои документы увидеть.
