Агент Девон Старке был призраком – одним из тех, кто чуть больше года назад едва не стал таковым буквально. Арктур Менгск решил, что проект «Призрак» нуждается в серьезной чистке и реорганизации.
«Это полезные инструменты, – сказал тогда он сыну. – Но обоюдоострые».
Наследник императора взглянул на свой портвейн и нахмурился. Валериан знал, что отец думает о Саре Керриган. Он помог ей избежать экспериментов в проекте «Призрак», чем заслужил искреннюю преданность этой женщины. Валериан видел множество ее голограмм – она была красивой и сильной. Но затем, когда Керриган вышла за рамки своей полезности и стала задавать вопросы, Менгск бросил ее на растерзание зергам. Он полагал, что те убьют ее, избавив его от необходимости делать это лично. Однако они нашли иное решение: забрали женщину с собой и превратили в свою королеву.
Так Менгск, сам того не желая, создал существо, которое сейчас являлось, пожалуй, самым страшным его врагом.
Валериан стремился перенять опыт отца, усвоить как хорошие жизненные уроки, так и мучительно-болезненные. Полезная штука иметь при себе преданного призрака – главное, не утратить контроль над ним.
Так что когда Менгск принял решение ликвидировать (и на сей раз проконтролировать процесс лично) половину находящихся на службе призраков, Валериан вставил свое слово. Он попросил одного себе.
Император взглянул на него.
– Нервничаешь, сын?
– Нет, конечно же, – ответил Валериан, – просто хочу, чтобы один из них помогал мне с исследованиями. Чтение мыслей – крайне полезная штука.
Арктур усмехнулся.
– Ну хорошо. У тебя ведь скоро день рождения, не так ли? Выберешь сам из назначенных в расход. Пришлю тебе их досье завтра.
Следующим утром Валериан получил информационный чип и внимательно изучил личные данные двухсот восьмидесяти двух призраков, двести восемьдесят один из которых умрут по истечении тридцати шести часов. Какое безрассудство, подумал тогда он и покачал головой. Да, Валериан понимал: отец направляет все ресурсы на восстановление империи, и все же решение просто уничтожить призраков казалось ошибочным. Увы, в подобных делах наследник не имел права не то что бросать отцу вызов, но даже задавать серьезные вопросы.
По крайней мере, пока что.
Внимание Валериана привлекло одно досье. Не историей человека или его физической формой (они не были примечательными), а мудреной пометкой об области специализации призрака.
«№ 25876, по-видимому, обладает неординарными талантами в психометрии и дистанционном мониторинге. Эти навыки нивелируются посредственными способностями к телепатическим манипуляциям и низкой эффективностью на заданиях по устранению».
Говоря проще, № 25876, урожденный Девон Старке, совсем не старался внушать другим людям приказы совершить суицид или убийство, и уничтожать кого-либо собственными руками также не любил. При этом, несомненно, умея все это делать, поэтому его и не пустили в расход сразу. Менгску требовались инструменты, которые можно использовать здесь и сейчас. Позже, когда империя окончательно укрепится, в ней найдется место и для того, кто, к примеру, способен определить, у кого в руках какой бокал вина и где могут прятаться их семьи.
Но это время еще не пришло. Сейчас же Менгск хотел заручиться лояльностью наилучших убийц и при этом четко дать им понять, что будет, если они вдруг перестанут быть полезными.
Валериан знал, что случилось в прошлый раз, когда отец связался с «проблемным призраком». Повторения подобного он не желал.
Так что в день совершеннолетия сына в качестве подарка Арктур Менгск преподнес Валериану живого человека. № 25876 освободили из камеры, где тот ожидал смерти. Невральный ингибитор, глубоко имплантированный в голову призрака еще в юношестве, удалили, и Старке было позволено вспомнить свою биографию и осознать собственную индивидуальность. Также ему сообщили причину, по которой его освободили, и кто именно избрал его.
Таким образом, призрак стал абсолютно предан Валериану Менгску.
На экране появилось лицо Девона Старке. Как и Джейкоб Рэмзи, он был из тех, на ком редко задерживают взгляд. Худощавый, ниже среднего роста, с тонкими каштановыми волосами и незапоминающимся лицом, Старке обладал единственной отличительной чертой – голосом. Его глубокий мелодичный баритон мгновенно приковывал внимание каждого. А поскольку призракам вовсе не нужно быть запоминающимися, он привык говорить редко.
– Сэр, – сказал Девон, – экстрасенсорный контакт с профессором Рэмзи действительно произошел. Но я не могу назвать это нападением. Пожалуй, то был отвлекающий маневр, чтобы выиграть время для побега.
Пауза.
– Может быть, нам стоит продолжить беседу в приватной обстановке? Я могу отправиться в свою каюту и связаться с вами оттуда.
– Хорошая идея, – согласился Валериан.
В этот момент Чарльз Виттье обернулся и взглянул на него, определенно чем-то расстроенный.
– Сэр, думаю, вы должны услышать это. На связи кто-то по имени Самюэльс. Говорит, срочно.
Валериан вздохнул.
– Одну минуту, Девон.
Он нажал кнопку и развернулся к экрану, на который указывал Чарльз.
Облаченный в медицинский халат Самюэльс ожесточенно жестикулировал, а на его лице отпечатался ужас. Звук появился лишь на середине предложения:
– …критическом состоянии. Сейчас идет операция, но…
– Подождите минутку, Самюэльс. Это мистер Вэ, – сказал Валериан, назвавшись псевдонимом, который использовал при общении с мелкой сошкой. Очень немногие знали, что на самом деле он престолонаследник Доминиона терранов. – Успокойтесь и говорите внятно. Что случилось?
Самюэльс глубоко вздохнул и нервным движением пригладил волосы. Валериан заметил, что руки Самюэльса – а теперь и светлая шевелюра – в крови.
– Мистер Стюарт пострадал, сэр. При побеге Рэмзи и Розмари его тяжело ранили. Он находится в критическом состоянии. Сейчас им занимаются.
– Скажите мне, что произошло с Даль и Рэмзи.
– Сэр, я всего лишь врач. Все, что мне известно о произошедшем, – здесь есть раненые.
– В таком случае пожалуйста, найдите того, кто знает, и попросите его или ее немедленно связаться со мной.
Валериан кивнул Чарльзу, который продолжил разговор с суетливым врачом. На мгновение Менгск-младший задумался, почему тот, кто был обучен действовать в ситуациях, где речь идет о жизни и смерти, настолько потрясен случившимся.
Он переключился обратно к Старке, который уже пришел к себе в каюту.
– Итак, приватность обеспечена?
Девон усмехнулся.
– Да, сэр.
Разумеется, он прочел мысли остальных членов экипажа, чтобы убедиться, что их линия не прослушивается. Призраки в этом смысле удивительно удобны.
– Продолжайте.
Валериан положил руки на стол и подался ближе к экрану.
– Сэр… Как я уже сказал, это было психическим воздействием, но не атакой. В этом не было ничего враждебного или вредоносного. Каким-то образом Рэмзи сумел соединить наши разумы. Не просто подключить мое сознание к его… а действительно объединить всех. Каждого, кто находился в той области. И это были не просто мысли… но и чувства, ощущения. Я…
Впервые за все время знакомства Валериан видел, что Старке совершенно не способен подобрать слова. Если учесть, о чем рассказывал призрак, в этом не было ничего удивительного. Использовалась протосская пси-энергия, не человеческая. Лишь малая часть людей обладала хоть какими-либо пси-способностями, и только небольшой процент их мог делать то, что доступно призракам. Но, исходя из общедоступной информации о протоссах, даже наиболее одаренные, лучше всего обученные человеческие телепаты едва могли сравниться с самым обычным и заурядным из них.
Валериан жаждал узнать больше, но видел, что Старке не в состоянии что-либо рассказывать. Подавив нетерпение и жгучее любопытство, Менгск сказал:
– Девон, я отзываю ваш корабль, и два других тоже. Мы обсудим случившееся подробнее позже, как только вы сможете собраться с мыслями.
Старке посмотрел на него с благодарностью и кивнул. Изображение исчезло, сменившись картинкой дрейфующего в космосе корабля.
Валериан задумчиво почесал подбородок. Теперь он яснее понимал, почему тот врач выглядел столь потрясенным и ошарашенным. Если Девон прав, – а зная своего призрака, Валериан был уверен в истинности его слов, – то этот человек только что пережил, пожалуй, самое глубокое впечатление всей своей жизни.
Не в первый раз Валериан пожелал иметь достаточно свободы действий, чтобы самому оказаться в гуще столь чудесных событий, а не узнавать о случившемся через посредников. Быть с Джейком Рэмзи, когда тот наконец попал внутрь храма. Почувствовать этот странный психический контакт, который, по словам Девона, определенно не был атакой. Валериан вздохнул. «Положение обязывает», – с сожалением подумал он.
– Сэр, у меня на связи Стивен О’Тул. Говорит, что сейчас всем заведует он, – сказал Виттье и по кивку босса переключил трансляцию.
Валериан выслушал рассказ О’Тула. Розмари Даль сумела взять Итана Стюарта в заложники и использовала бывшего любовника, чтобы проникнуть в ангар комплекса Стюарта. Внутри ангара разгорелась драка. По всей видимости, некто по имени Филлип Рендалл, лучший киллер Итана, был убит. Свидетель утверждает, что профессором. Сам Итан получил от Розмари заряд шипов из винтовки Гаусса в грудь. К счастью, личная медицинская команда Стюарта успела доставить его в реанимацию, чтобы прооперировать, но вероятность успеха оставляла желать лучшего.
Выслушав это, Валериан покачал головой – частично от отчаяния, частично в знак неохотного признания. Джейкоб Рэмзи и Розмари Даль доказали, что могут быть более чем сильными противниками. Проблема в том, что он никогда не хотел оказаться с ними по разные стороны. Ничего из этого не должно было случиться. Розмари, Джейк и Валериан должны были обсуждать удивительные прорывы в археологии, сидя в его рабочем кабинете за бутылочкой прекрасного портвейна. И, возможно, это еще случится.
Жаль, что так вышло с Итаном. Валериан вложил немало денег в финансирование Стюарта. Если тот умрет, затраты окажутся напрасными.
– Спасибо за свежую информацию, мистер О’Тул. Пожалуйста, держите Чарльза в курсе состояния мистера Стюарта. Я отозвал три своих корабля, но остальные пока что оставлю у вас. Буду на связи.
* * *
В течение долгого времени все висело на волоске. Опоздай медики хоть на десять минут, и все было бы кончено. Стюарт представлял собой просто месиво. Неизвестный стрелял с близкого расстояния, но при этом спешил, а значит, не задержался, чтобы убедиться, что довел дело до конца. Врачи срезали с Итана часть пропитанной кровью одежды, чтобы поставить капельницу, обнажив окровавленное тело, нашпигованное шипами. Главный хирург Дженис Ховард осторожно удалила шипы, и теперь они алой грудой поблескивали на столике рядом с кроватью Итана. Один из них застрял довольно глубоко, и женщине пришлось наложить шов прямо на сердце. К счастью, пациент был в удивительно хорошей физической форме и, судя по всему, обладал также сильной волей, которая не оставляла его и в бессознательном состоянии. И, вопреки всему, хирурги спасли его.
Дженис зашивала грудину и уже осмелилась было подумать, что самое страшное позади, и тут воздух неожиданно прорезал хриплый воющий звук, а освещение комнаты сменилось с хирургического белого на кроваво-красное. Ховард выругалась.
– Держите зажимы!
Одно мгновение ассистенты просто смотрели на нее. Как и они, хирург знала, что означает этот звук, но Дженис Ховард принесла клятву, и даже если база под атакой, она не остановится на середине жизненно важной операции.
– Держите чертовы зажимы! – закричала она, и на этот раз один из ассистентов повиновался. Звук сирены стих, и освещение вновь стало нормальным. Ховард сжала зубы, успокоилась и вернулась к тонкой работе. Ей осталось совсем чуть-чуть. Несколько минут хирург аккуратно зашивала босса, как тряпичную куклу, и когда закончила, то глубоко вздохнула.
– Кто-нибудь, узнайте, что тут творится, – сказала она.
Самюэльс кивнул и попробовал вызвать кого-то из охраны. Дженис не слишком беспокоилась за безопасность, собственную или своей команды: комплекс был многоуровневым, с хорошей системой безопасности, а медицинское крыло находилось глубоко внутри. Одно нападение они сегодня уже выдержали, и Дженис задумалась, много ли еще людей ей придется оперировать после того, как все закончится.
Хирург шагнула назад, стягивая окровавленные перчатки, чтобы выбросить их, а ее ассистенты тем временем срезали с Итана Стюарта остатки заскорузлой от крови одежды.
– Не могу никого вызвать, – сказал Самюэльс. – Никто не отвечает.
– Продолжай попытки, – приказала Ховард, ощутив легкий приступ паники.
– Хм… Это странно, – протянул Шон Кирби.
Ховард повернулась к нему, и ее взгляд упал на левое запястье Итана. Правую руку освободили от одежды первым делом, чтобы установить капельницу, но на левую никто до сих пор не обращал внимания. Запястье охватывал тонкий браслет, приклеенный к коже липкой лентой. Или, вернее, не браслет, а конструкция из проводов и чипов…
– Черт! – простонала Ховард и бросилась к пациенту. Ее руки все еще были по локоть в крови. Она дернула Итана за волосы в последней надежде, что это все же не парик, под которым скрывается то, что ей меньше всего хотелось бы сейчас увидеть.
Но нет: лысый череп Итана покрывала ажурная сетка из тончайшей мерцающей «проволоки», прикрепленная к коже кусочками липкой ленты.
Черт возьми! У них не было времени проверить такие детали: когда босса обнаружили, тот находился при смерти, и к операции (которая длилась шесть часов) приступили без промедления. Как же долго на нем была эта штука? Какой вред успела нанести? Почему, в конце концов, он носил ее, ведь Итан не телепат…
Из коридора раздались звуки стрельбы, и все как один – кроме Дженис Ховард – обернулись.
– Мы же медики. Кто бы там ни был, они не станут нас убивать, – произнесла она в надежде успокоить команду.
Даже не взглянув на дверь, врач склонилась к Итану и принялась отрывать от кожи липкие кусочки, которые крепили слабо светящуюся сетку пси-экрана к гладко выбритой голове. В штуках такого рода женщина не особо разбиралась. Чутье подсказывало ей сейчас же снять устройство, но она опасалась, что тем самым навредит боссу еще больше.
Снова послышалась стрельба, а затем раздались крики. Ужасные, пронзительные, отчаянные крики. А еще странный щелкающий звук, перемежающийся потрескиванием.
– Что за… – с округлившимися от страха глазами прошептал Самюэльс.
Ховард уже догадалась, что происходит, и практически не сомневалась, что и остальные тоже. Но, в любом случае, им оставалось лишь делать свою работу. В операционной отсутствовало оружие – никто не предполагал, что оно может понадобиться. А если источником звука было именно то, о чем подумала Ховард, то и целый арсенал лишь ненадолго отсрочил бы их неминуемую гибель. Сейчас у нее все еще есть пациент. Это главное. Без всякой дрожи в руках женщина продолжила отрывать от кожи кусочки липкой ленты.
Крики прекратились, но последовавшая за ними тишина оказалась еще страшнее. Ховард отсоединила последний кусочек ленты и осторожно убрала пси-экран.
Из-за двери послышался булькающий звук, схожий с плевками, затем в ноздри женщине ударил едкий запах. Отчаянно кашляя, но не выпуская из рук пси-экран, Ховард обернулась. Металл двери плавился и медленно стекал вниз дымящейся лужей. Растворяющая его кислота начала разъедать пол. В дыре, на месте которой только что была дверь в операционную, показались силуэты существ, вполне подходящих для ночных кошмаров.
Зерги.
Все медики застыли как вкопанные. Зерги тоже не стремились ворваться внутрь, что было довольно странно. Ховард увидела троих из них: они выдвинулись чуть вперед, однако сейчас стояли неподвижно в бывшем дверном проеме. Две твари были небольшого размера. На курсах по безопасности она слышала, что таких называют зерглингами или по-простому «собаками». Только вот существа, которых Ховард видела перед собой, не имели ничего общего с милыми зверюшками. Они ждали, щелкая зубами; на их панцирях алели пятна человеческой крови. Над зерглингами, слегка покачивая выгнутой шеей, возвышалось нечто, напоминавшее гибрид кобры и насекомого. Серповидные, как у богомола, конечности поблескивали в стерильном свете операционной, готовые в любой момент одним движением отсечь человеку голову, был бы приказ.
Зерглинги истекали слюной и ерзали. Они чуть-чуть продвинулись в глубь операционной, но лишь для того, чтобы не стоять в кислотной луже.
Медики в ужасе отпрянули и сбились в кучу, беспрекословно повинуясь этим тварям, словно те действительно были собаками, овчарками со Старой Земли, загнавшими их в угол. Но кое-что озадачивало: почему монстры, которые, как им говорили, должны мгновенно разорвать любого на части, не делают этого? Медики надеялись, что их еще могут счесть недостаточно важными, что им еще представится однажды случай рассказать о случившемся где-то за кружкой пива.
Ховард тоже хотела бы в это верить. Но в глубине души знала, что ошибается.
Зерглинг, стоявший впереди других, пристально смотрел на нее. Ховард знала – хотя не понимала, откуда, – что глазами этого существа сейчас смотрит кто-то другой.
Пустой и ничего не выражающий взгляд скользнул по ее лицу и рукам, а затем опустился к безвольному телу Итана Стюарта на операционном столе.
Похожее на кобру существо звалось гидралиском. Почему-то для Ховард было очень важно использовать корректные термины, пусть даже речь идет о том, чтобы дать верное название твари, которая вот-вот ее убьет. Она почувствовала, как от этой мысли у нее внутри нарастает истерика. Гидралиск выгнулся назад и чем-то плюнул в Итана. То было странное клейкое вещество, и Ховард увидела, как субстанция обволакивает тело, словно заключая его в некую паутину или кокон.
Тварь напала на пациента.
– Нет! – закричала Ховард и вышла из ступора. До последнего исполняя свой долг, она бросилась на защиту.
Зерглинг, обретя долгожданную свободу от приказа «сидеть» (или «стоять»?), рванулся к ней и заверещал, будто от восторга.
Боже, он и правда отвратительно похож на собаку…
Хирург упала на пол и услышала, как рядом кто-то закричал. А затем наступила абсолютная тишина.
Глава 2
Во тьме таилась боль.
