– За такую маленькую брошку – целую шкуру? – Иф всплеснул руками и сделал вид, что ослышался.
– Да у вас и лягухи-то мелкие, пожалуй, маловато одной шкуры будет…
– Э, нет, это твоя брошка даже лапки лягухиной не стоит. Видно сердце гор уже всё обсобирали. У нас красноягода на кочке и то крупней, чем этот камень. Ничего особенного.
– Он огненный, теплый, подходит тем, кто родился летом. Освобождает от грустных мыслей! Всякому уважающему себя охотнику на удачу нужен.
Иф повертел в руках брошку. Названный гусь никак не походил на себя. Бусина лаково блестела. Сбоку её был крошечный скол. Достав из кармана маленькую плетеную коробочку, мальчик открыл её и показала парню содержимое.
– Даю красноягоды за нее!
Кареглазый сумрачно взглянул на ягоды. Крупные, сияющие глубоким алым цветом – так и манили съесть. Целебные и редкие, они ценились повсеместно.
Искушение было велико. Наконец он спросил:
– Сколько там?
Иф трижды показал пятерню.
– Ладно, по рукам! – коробочка перекочевала под прилавок, а брошка торжественно была передана новому владельцу. Каждый чувствовал, что сделка прошла выгодно.
Настал момент, ради которого и был затеян весь этот обмен:
– А вон тот обруч, ну, черный… почем отдашь?
Улыбающийся парень не почувствовал подвоха:
– За пять раз по столько, – он потряс коробочку с ягодами. Стеклянные листики на круге не виделись ему особо дорогими. Иф в притворном раздумье наморщил лоб. Потом достал из другого кармана ещё одну коробочку, заглянул в нее, беззвучно шевеля губами. Сделал вид, что пересчитывает содержимое, хотя и так знал – там тридцать ягод.
– Не, многовато просишь. Здесь три раза по десять.
– Да что ты, это ожерелье звенит и ласкает взгляд! Никак не меньше сорока ягод стоит!
– Больше нет, – отрезал Иф, но смягчив тон, сделал уступку, – могу предложить ещё вот такой ароматный корешок болотного болиголовца. Если положить в воду, очищает ее, освежает дыхание, успокаивает.
Достав толстенький белый корешок, он помахал им перед носом продавца. В этот миг было не понятно, кто же кого соблазняет обменом. Другие торговцы, из местных, сидевшие поодаль, весело усмехались, глядя на бойкий торг.
Болиголовец был известной травой, за которой велась настоящая охота. Конечно, для жителей болот было не так уж сложно его достать, но для приезжих он представлял нешуточную ценность. Ожерелье нужно было добыть любой ценой. Но лучше подешевле.
– Эх, парень, да что с тобой поделаешь! Повезло тебе! Сегодня я такой добрый! Отдаю чудеснейшее украшение из лазурного стекла в обмен на три десятка ягод и вот этот корешок. Давай его скорей сюда! – с этими словами молодой продавец выхватил названные вещи из рук Ифа, взамен движением фокусника сунул ему обруч с листочками и холщевый мешочек под него.
Совершив сделку, оба удовлетворенно улыбнулись друг другу. Сегодня был удачный день!
Руфина, наблюдавшая это представление от соседнего прилавка, вновь подумала, что её брату очень хорошо удаётся ладить с людьми, в отличие от неё.
Можно было пускаться в обратный путь к своим покинутым на дядьку ягодам и прочему, что ещё предстояло обменять на нужные вещи и запасы еды.
Торжествующий Иф шел и светился от гордости и удовольствия. Теперь сидеть и расхваливать вырезанные из дерева фигурки будет вдвойне приятно – подарок для Эй уже приготовлен! А вечером, по словам сестры, их ждёт невиданное веселье на центральной площади ярмарки.
Когда они проходили рядом с лотками сушеных трав и разнообразных корешков, Руфине пришло в голову, что хорошо бы получить пучок мыльного корня в обмен на десяток красноягод. Вполне честная цена. С этими словами она обратилась к женщине, что предлагала подходящей толщины корни. К её удивлению, та согласилась, не торгуясь, с некой торопливостью впихнув в руки девушки немалых размеров пучок, перемотанный серой веревкой. Сквозь обычный гомон толпы пробивались слишком громкие выкрики. Торговка, как и другие вокруг, с любопытством тянула шею, стремясь разглядеть, что происходит. её внимание было устремлено в сторону, за спину Руфины. Обернувшись, чтобы выяснить, что случилось, девушка увидела молодого человека в красной куртке, с волосами столь же светлыми, как и у неё самой. Он явно горячился, размахивая руками, пытался добиться чего-то. У продавца трав перед ним – небольшого роста, с тонкими усами и аккуратной бородкой – на лице застыла гримаса вежливости, через которую явно пробивалась неприязнь. С застывшей улыбкой, больше похожей на оскал, он что-то тихо отвечал наседающему парню.
Руфина поняла, что уже мельком видела этого светловолосого чужака , пока они с Ифом блуждали кругами, оглядывая ярмарочные чудеса. Он светился, коротко стриженый, словно мальчишка, среди обладателей черных кос и козьих шляп, напоминая цветок водяной лилии в темноте. Сама не зная, что собирается предпринять, она медленно двинулась вперед, к спорящим. Стали слышны слова, что бросали те друг другу.
– Нет, парень, здесь ничего подобного нет.
– Но эти цветы должны быть здесь! Мне указали именно вас, как человека… – лицо юноши пылало.
– Повторяю, у меня – и ни у кого другого тоже – здесь такой травы нет! Уходи!
– Я не уйду! Я проделал такой путь не для того, чтобы услышать, что нужное мне лекарство никто не собирает и не продает!
– Боюсь, тебе всё же придется уйти! – чуть повысил голос продавец. – Уходи! Никто не находил дымянку уже много лет! Все, кто пытался – пропали, сгинули. Даже не думай, что тебе бы удалось купить её!
На крики со стороны начала травяного ряда с угрожающим видом приближались трое охранников, с красными повязками на рукавах. Призванные следить за порядком, они не торопились, видя, что ни кражи, ни драки нет. Связываться с гостями ярмарки, приехавшими издалека, им явно не хотелось, поэтому они шагали и надеялись, что к тому времени, как доберутся – спорщики разойдутся сами.
Продавец, видя их нарочитую степенность, досадливо сплюнул на землю. Уже битый час дерзкий мальчишка добивался от всего ряда редкой травы – дымянки, и избавиться от него хотелось даже больше, чем выпить горячего отвара. Вдруг он увидел столь же светловолосую девушку в традиционной одежде жителя закатной стороны болот, пробирающуюся через толпу в их направлении.
– Эй, дева! Эй! – с явным облегчением замахал руками травник. – Ты его ищешь? Забирай скорей, нечего ему тут делать! Видишь, охрана идет!
Не успела Руфина придумать ответ, а юноша-чужак возмутиться, как их сгреб под руки незаметно подкравшийся Иф и утащил со злополучного ряда. От неожиданности оба подчинились, позволив вести себя младшему. Чуть не бегом они достигли конца крытой улочки, проскочив все шатры, и вывалились на внезапно открывшийся за последней тряпичной стеной простор болот. Иф тут же отпустил их локти и насмешливо посмотрел на опешившую сестру, мол, ай да я, не ожидала?
Она беспомощно пожала плечами в ответ и взглянула на неожиданно приобретенного спутника. У него были круглые карие глаза, прямой нос и узкий подбородок. Смешная челка падала на брови цветом чуть темнее волос. Даже ресницы были светлыми. Ворот красной куртки украшала вышивка коричневыми нитками, изображавшая тонконогих птиц. Штаны точно в цвет вышивки перетягивал плетеный пояс с ножнами. Весь внешний вид этого молодого человека говорил, что он происходит из непростой и явно богатой семьи. Тем более странно было его одиночество на базаре. Куда подевались слуги и телохранители? Почему отпустили одного? Эти вопросы теснились в голове у Руфины, пока она молча смотрела на юношу. Очевидно, у него тоже было так много мыслей в голове, что он несколько раз раскрывал рот и тут же закрывал его, подавившись воздухом. Яркая краска, спавшая было с его щек за время бегства, возвращалась обратно.
Пока парень выбирал, что сказать, он успел рассмотреть незнакомку получше. Перед ним была стройная тоненькая девушка в обычной для болотников зелено-желтой запахивающейся рубахе и просторных штанах. Странность была в её чертах лица, слишком утонченных для круглолицых местных, и в цвете волос, которые казались под лучами солнца почти белыми. Но необычнее всего были её глаза – один синий, другой зеленый. Мальчишка, что крутится рядом, похож на нее, как две капли воды, только глаза ярко-синие. Явно он родственники.
– Ваши волосы! – воскликнул парень, наконец выбрав то, что было очевиднее всего, – Светлые! Как мои! И глаза! Откуда вы? И зачем вы увели меня?!
– Ну, для начала, не увели, а я – увёл, – подчеркнул последнее слово Иф, не давая сестре ответить, и перехватил нить начинающегося разговора. Он совсем не впечатлился видом светловолосого и воспринимал его как несмышлёныша чуть ли не младше себя. Ни косы, приличествующей возрасту, ни татуировок нет!
– И потом, мог бы и поблагодарить! Всё-таки от охраны базара тебя спасал! Ну и тебя тоже, – добавил мальчик, обращаясь к старшей сестре. Та только руками всплеснула на столь самоуверенное заявление.
– Спасибо, конечно, – после непродолжительной паузы сказал чужак. – Только они не показались мне особенно грозными. Эти ваши охранники. Сомневаюсь, что была необходимость… Да, что теперь говорить, – он махнул рукой. – Всё равно мне не удалось добиться толку от травников…
Ах, да, позвольте представиться – я Дарн. Сын Корна. Из Предгорий. – Он обозначил поклон легким кивком головы. – Как ваши имена?
– Я Иф, а это Руфина, мы из Закатного края болот, – в ответ на кивок они заулыбались, уж очень необычно это выглядело.
– Вы не похожи на болотников… э, на жителей этих мест, – быстро поправился Дарн, заметив, как при слове «болотники» брат с сестрой разом поморщились.
– Наша мать из Предгорий, – пояснила Руфина, справившаяся с неожиданно охватившим её смущением. – Скажи, Дарн, сын Корна, зачем ты требовал от торговца дымянку? Эта трава очень редкая и… – запнулась она, – её никто не собирает сейчас.
Лицо молодого человека помрачнело:
– Моя мать очень больна. Лекарь сказал, что эта трава – последняя надежда. Но у нас её не достать. Ни за какие богатства. Все только и твердят, что раньше она была редкой, но купить было вполне можно. А нынче – нигде нет. Уже больше десяти лет так, как мне удалось выяснить. И понятно стало, что привозили её торговцы, что добирались до Болота…
– И ты бросил больную мать одну?! – перебил его Иф. Выражение синих глаз было столь негодующим, что Дарн слега отшатнулся.
– Э…вовсе не одну…там родня, слуги, – в замешательстве он не знал, что ещё сказать. Лицо его вновь мгновенно покраснело.
– А что мне было делать?! Сидеть и смотреть, как она умирает?
«Зато теперь-то ты, может, вообще не увидишь, как она умрёт», – подумал Иф и тут же устыдился собственной черствости.
– Все были против того, чтобы я ехал, говорили мне, что эта трава редкость и её невозможно найти, что я не доберусь! – продолжал Дарн, постепенно повышая голос. – И поэтому мне пришлось покинуть дом тайно! Словно я какой-то вор, беглец! – он осёкся и замолчал, пытаясь справиться с собой. В самом деле, почему он рассказывает всё впервые увиденным болотникам? Да ещё и почти что оправдывается.
В этот момент Руфине пришло в голову, что он, должно быть, довольно вспыльчив, раз так легко краснеет и выходит из себя.
– А как ты добрался сюда? Один? – продолжал допытываться Иф, не особо смущенный вспышкой гнева чужака.
– А тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов? – Дарн быстро взял себя в руки и, наконец, начал задумываться, что он говорит, кому и зачем.
– Что такого? – не понял мальчишка. – От того, сколько времени ты потратил на путь, зависит, много ли у тебя его вообще…
Повисла пауза, холодящая очевидностью незаконченной мысли.
Руфина невольно отвела глаза. Солнце припекало голову, в двух шагах за спиной шумела ярмарка сквозь полотнища палаток. «Почему я хотела подойти и помочь ему?..» – подумала она.
Тут в голове молодого человека промелькнула мысль, что, возможно, если ему удастся подружиться с местными или, хотя бы, как следует их разговорить, то они как-то помогут ему отыскать необходимое лекарство. Коль уж они так удачно подвернулись после провальной попытки его купить. Более спокойным тоном, чем раньше, он ответил:
– Я подгадал время и присоединился к тем торговцам, что направлялись на вашу Большую ярмарку. Мы были в пути четыре круга. Нам повезло, что особых трудностей не встретилось – я наслышан о разбойниках, что поджидают такие отряды под каждым кустом…
– Тогда они будут поджидать вас на обратном пути, – тут же влез Иф.– Ведь отсюда повезут товары, которых у вас нет.
– Да… об этом я как-то не подумал…– протянул Дарн. – Впрочем, я второй день здесь, но цели своей пока не достиг. Почему мне никто не хочет продавать эту траву? Они все вели себя так, словно я солнце с неба просил.
Руфина беспомощно пожала плечами:
– Я не знаю точно… Слышала, это связано с запретом Великого шамана. Кажется, духи болот рассердились за что-то на сборщиков дымянки. То ли они вырвали слишком много травы, то ли собирали не там, где надо… В общем, это было давно, когда я была ещё маленькая.
– Но мне надо совсем немного, всего несколько стеблей и корень, – умоляюще прижал руку к груди Дарн. – У меня есть жемчуг на обмен. И пара хороших ножей. И ещё чего-нибудь найдется… Может, вы знаете кого-то, кто бы мог показать мне, где она растет?
– Ты отправился в такой путь, рассчитывая, что сможешь обменять очень редкую траву, которой нигде нет, на пару ножей? – Иф насмешливо смотрел на светловолосого чужака сверху вниз, несмотря на то, что тот был на две головы выше.
– Ты думаешь, я так тебе и выложу, что у меня есть?
– А торговцу бы что, не выложил?
Синие глаза с азартом уставились в карие.
Руфина, поняв, что разговор сейчас затянется, вежливо улыбаясь, схватила брата за руку и потянула, чтобы увести с собой со словами:
– Послушай, извини, что так получилось, но нам срочно надо идти. Если мы что-то узнаем, мы тебя найдем. У торговцев из Предгорий, верно?
Чужак с огорченным лицом потер лоб. Их поспешный уход был неожиданным и слишком походил на бегство. Интересно, что случилось…
– Мы постараемся узнать, – попыталась обещанием смягчить свою грубость девушка.
Через миг брат с сестрой, взмахнув полами рубашек, исчезли за тряпичной стеной, будто их и не было. Разговор, начавшийся так внезапно, столь же резко и оборвался.
– Иф, мы надолго ушли, дядя Ревус будет ругаться, – пояснила она мальчишке на бегу.
– Да ладно, из-за этого мы убежали? – не поверил он.
– Ну, не только… – проскочив несколько рядов, они перешли на шаг. Руфина задумчиво посмотрела на скрытое полотнищами небо. Честно говоря, ей понравился светловолосый парень. Он выглядел так загадочно… Очень хотелось расспросить его о той жизни, что протекала за четыре круга пути от их родных болот с вечной жарой и влажностью, в ветреных сухих Предгорьях. Но когда речь зашла о дымянке, девушка почувствовала странную неловкость, словно она обязана была помочь, но отказалась.
– Болезнь матери – правдоподобный повод, чтобы отправиться в такую даль, но… Это же безрассудно… И… ты не подумал, Иф, почему мы верим, что эта история истинная правда? – рассуждала вслух она.
– Зачем он мог это придумать? Чтобы выведать, где растет ценная трава, и выдрать её всю? – простодушно предположил мальчик, но тут же добавил:
– Так он не выглядел особо умным… И его крики слышал весь базар! Вызнавал бы тайком тогда, потихоньку.
– Да кто поймет этих чужаков!.. – пробормотала Руфина, а в глазах у нее так и стояли длинноногие птицы на красной куртке и светлая, раздуваемая ветром челка.
***
Дядя Ревус, вопреки опасениям, встретил их добродушно. Посмеиваясь восторженным рассказам Ифа об увиденном, услышанном и ощупанном, он усадил их на раскинутые на земле подстилки, вручил по куску лепешки и велел покормить светлячков вечером. Поцокал языком, рассматривая выменянные бусы. Похвалил за хороший подарок для младшенькой. Не сговариваясь, брат с сестрой ни словом не обмолвились о новом знакомом.
День промелькнул мигом в бесконечной череде лиц, шуме голосов, разговорах о качестве ягод и местах сбора. Все подходящие к маленькому прилавку Руфины с Ифом считали своим долгом поинтересоваться, далеко ли пришлось идти, чтобы набрать красноягод, хорошо ли нынче летели светляки и долго ли полировать корень, чтобы сделать из него птицу. К вечеру в их сумках прибыло ткани, твердого козьего сыра, ниток, соли, сладких сушеных долек и всякой другой необходимой для жизни мелочи.
Солнце спустилось за край земли незаметно и быстро, сперва скрывшись за рядами палаток и навесов, плеснуло синюю тень, заставив людей зажигать желтые шарики ламп. Вскоре вся большая стоянка украсилась гирляндами дрожащих огоньков, опоясалась сиянием. Где-то далеко, во тьме болот бродили духи с ветвистыми рогами на головах и нюхали влажный воздух. Эй уже спала в домике тети Ришки вместе со своими двоюродными сестрами, набегавшись за день за козами. Нет животного коварнее козы! Она так и норовит убежать не пойми куда, пережевать веревку, должную удерживать её на месте, и лягнуть во время дойки. А потом косит карим глазом с длинным зрачком и делает вид, что ничего не случилось… Ох, и верткие козы у тетки!
Руфина и Иф тоже изрядно утомились за день, наполненный событиями.
Но грядущие выступления на центральной площади не давали покоя, заставляя забыть об усталости.
После ужина все, причесавшись и принарядившись, направились поглядеть на танцы, песни и фокусы. Иф приколол к рубашке брошку с сердоликом, Руфина уложила волосы в три косы. Сторожить вещи и палатки остался невозмутимый Занур; за день он где-то разжился табаком и теперь сидел спиной к костру, пускал дым колечками из короткой черной трубки и поглядывал по сторонам. Вроде бы лениво, но нет-нет да блеснут внимательно глаза.
Народ постепенно стекался к площади, шумел, шуршал одеждой, сиял улыбками.
Местные музыканты уже присели с краешку и наигрывали тягучие мелодии, похожие одна на другую, как каждый день на болотах похож на следующий. Было невозможно понять, где заканчивалась и заканчивалась песня без слов. В одном месте часть зрителей столпилась вокруг мужчины с длинной тонкой косой, ловко подбрасывающего тряпичные мячики, набитые песком. Под смех и хлопки в ладоши он сменил мячики на плетеные тарелки, потом на камни и, наконец, на опасно поблескивающие ножи. Свистящей вереницей они взмывали вверх, чтобы через миг, под слитный вздох толпы вновь послушно лечь рукоятью в ладонь. С кажущейся легкостью мужчина управлял их полетом, не останавливая кружение. И вдруг замер. Ножи словно застыли в наивысшей точке над его головой, а затем рухнули вниз. И воткнулись по рукоять в подставленное камышовое блюдо, прошибив то насквозь. Зрители одобрительно загудели. На расстеленный перед выступившим коврик стали добавляться пирожки, корешки, ломти сыра – всякая мелкая всячина, которую можно подарить в благодарность за развлечение.
Только одно зрелище заканчивалось – тут же начиналось два других. Знай крути головой да переходи туда, где интересней! Так и делали Иф с сестрой, то разделяясь, то сходясь вместе. Торговцы не только смотрели, но и сами весело участвовали в песнях и танцах. Самые же главные развлечения – большое представление актеров, обещавших показать постановку по легенде про Каменного дракона и его любовь к Владычице реки, и праздник закрытия ярмарки были назначены на третий, последний, день. Конечно, как всякое торжище, и это не обходилось без краж и стычек излишне горячих голов. За возможными воришками следила назначенная охрана, а для прочих любителей помахать кулаками каждый год устраивались борцовские поединки, в которых мог участвовать любой желающий. В первый день боролись кто кого уронит на землю, во второй день между выигравшими назначались поединки на кулаках, а на третий – оставшиеся бились длинными шестами. Судили их опытные борцы, чтоб без особого членовредительства обходилось, а единственному победителю преподносили расшитый яркими нитками пояс, который он гордо уносил с собой, похваляясь потом в своей деревне удалью и статью. Три полосы украшали пояс: красная как кровь, желтая как солнце и зеленая как мох. Редко когда обладателем пояса становился не житель болот. То ли потому, что приезжие думали о прибыли, а не об участии в боях, то ли потому, что те несколько воинов, что сопровождали караваны, считали ниже своего достоинства соревноваться с более тонкокостными и низкорослыми болотниками. Как бы там ни было, получить пояс Победителя Ярмарки, как его называли, мечтал каждый мальчишка от края до края мшистых просторов.
Рядом с такими бойцами и крутился Иф. В жадном стремлении увидеть всё и всё услышать, он подлезал к готовящимся к бою:
– Давайте помогу! А можно ремни подержать? А как всех победить?
Бывалые охотники лишь добродушно посмеивались над ним.
– Слушай, малец, – сказал один из них, кряжистый и приземистый, с сединой в усах, – Одного желания победить маловато. Нужно быть крепким как древесный корень, никогда не видавший солнца, ловким, как топляк, внезапно прыгающий на свою жертву из-под кочки, и сильным, как удар камня о камень.
Иф слушал его с вежливым выражением лица, но наклонив голову на бок так, что возникало ясно читаемое впечатление почтительного сомнения.
– А бегать вокруг деревни, поднимать тяжести и есть много мяса не надо?
Охотник расхохотался:
– Да ты, малый, не промах! Конечно, надо! ещё желательно научиться обращаться с шестом.
