– Меня зовут Адриан Кинг, дорогая. Может слыхала?
Возможно. Фамилия достаточно известная в кругах зарубежной элиты. Не он ли тот самый владелец многомиллионной корпорации, которая занимается экспортом нефти?
Ничего себе. Вот это меня занесло… к чёрту на куличики.
Не о том думаешь, Аня! Надо думать, прежде всего, о том, как бы сбежать, получив свободу, и вернуться на родину. Мама, наверно, уже побитым волком воет, потому что единственная дочь сутки не отвечает на звонки.
– Нет, – сглатываю, забиваясь в угол, нервно сжимаю пальцами края платья, натягивая его до треска вниз, чтобы скрыть голые коленки. Глупый жест, согласна. Но мне моторошно и противно терпеть на себе прожорливый взгляд старого извращенца. Зачем я ему? Неужели у этой мумии ходячей до сих пор стоит? Его сморщенный, увядший с годами стручок.
Будто мысли мои читает, богатей наклоняется ближе ко мне, выдувая в моё лицо серый и вонючий столб табачного дыма от дымящейся сигары.
Я морщусь, закашливаюсь, вжимаюсь в кресло с такой силой, что спина хрустит, как будто мне это поможет. Ни чуть. Бежать некуда. Птичка в клетке. Один на один заперта с голодным котом.
Я бегло осматриваюсь, оценивая обстановку. Салон роскошной иномарки просторный, излишне комфортный. Здесь пахнет дорогими сигаретами и безграничной властью. Рядом со мной – слева, восседает здоровенный мордоворот в чёрном классическом костюме. Я понимаю, что он – личная охрана нефтяного магната.
Кинг. Король нефти. Символично звучит.
– Красивая! И милая. Такая естественная, натуральная. То, что надо! Не зря я так долго в дороге провёл, – мужчина пристально меня рассматривает, блаженно помуркивая от радости удачного приобретения. – Пересёк половину земного шара, ради тебя, Анечка.
Он точно ненормальный. Бесспорно!
Прохрипев это, старик подаётся вперёд, хватает меня за подбородок, грубо нажимает шершавыми пальцами на скулы. Я даже пикнуть не успеваю. Лишь дрожу. И молюсь. Умирая от запредельно частого сердцебиения в груди.
– Будешь прислуживать моему сыну! – надменно плюётся старый бармалей. – Ты теперь его личная и на всё согласна шлюшка! Будешь делать так, как он говорит и когда ему надоест с тобой развлекаться, получишь свободу. Как тебе сделка? Согласна?
Что? Подарок?
Я… я подарок для сына старикана?
А я думала этот старый сыч купил меня для себя.
Ну слава богу. Но расслабляться ещё рано.
– Д-да, – зубы отбивают барабанную дробь.
– Отлично, тогда подпишем важные бумаги и оформим всё нотариально.
– Как это? – хлопаю влажными от слёз ресницами.
Ох уж эти чёртовы бизнесмены!
– Сейчас я зачитаю тебе список того, что нужно, а что нельзя! У моего сына завтра день рождения. Я хочу сделать ему подарок. Подарив Эдварду тебя.
Старый пень нарочно сказал «что нужно!», вместо можно.
– То есть, я могу надеяться на свободу?
– Конечно! После того, как выполнишь свои обязанности. Когда моему мальчику надоест с тобой забавляться ты вновь станешь свободной личностью и сможешь покинуть его дом. Срок сделки не оговорен контрактом. Сделка завершиться по решению третьего лица.
Это печально. Попахивает блефом. Да и вообще всё, что предлагает мне, высохший с годами маразматик, полнейший бред и абсурд. Но богатые люди – ненормальные люди. Со своими особыми тараканами в голове.
В руках господина Кинга появляется папка с документами, которую ему любезно протягивает телохранитель. Он берёт в руки белый лист бумаги, с мелким текстом на нём, и принимается зачитывать мне неоспоримый приговор, вместе с важными правилами, которые я должна соблюдать без права на ошибку.
– Запомни, ты не должна искать никаких способов связаться с семьёй, чтобы сообщить им о том, где ты находишься и что с тобой сделали. Так же, ты не должна рассказывать и жаловаться моему сыну, что тебя похитили и продали на торгах в рабство без твоего согласия. Он должен видеть тебя реальную. Натуральную актрису, как бы сказать. Чем естественней эмоции куклы, тем вкуснее с ней играть. Поэтому я решил купить именно тебя, а не бывалую шлюху из агентства. Как же они надоели! Тошнит от их пресных, смазливых рож и наигранных действий в поведении, – богатей высокомерно плюётся.
Когда он вещает мне о нюансах сделки, моё сердце пропускает удары. А что, если я не смогу? Вдруг не понравлюсь сыночку?
– А что, если я не соглашусь с вашими условиями?
– Значит я откажусь от покупки и верну тебя обратно на торги.
Потребую возврат денег за товар, который оказался бракованным!
– Ох, нет-нет! Не отдавайте меня им обратно. Молю!
– То-то же! – глумливо кривится тонкими губами.
– Хорошо, – выдыхаю. – Я согласна.
У меня нет выбора. Придется согласиться, иначе мне сделают очень больно. А так, находясь во власти Кинга, у меня появилась хотя бы крошечная надежда на спасение.
– А в случае нарушения правил? – уточняю, пытаясь придумать план.
– В случае нарушения, я знаю где живёт твоя мама! – миллионер агрессивно захлопывает папку, швыряя её на сиденье. – Антонина Павловна Васнецова. Липецк. Улица Щербакова, дом 16, квартира 23. Верно?
У меня лёд бежит по коже.
Господи, какой лютый кошмар творится здесь и сейчас.
– Я поняла. Где расписаться?
Бизнесмен с торжествующим видом суёт мне в руки шариковую ручку. Пальцы дрожат, роспись получается корявой и неровной.
Он забирает у меня бумаги, кивает охраннику, сидящему рядом со мной. Высоченный бритоголовый мамонт. Он резко дёргается в мою сторону, хватает меня за горло, притягивая к раздутому мускулами телу. Тихий девичий визг наполняет салон изысканного автомобиля бизнес-класса.
У меня дежавю. К лицу опять прикладывают тряпку. Задыхаясь от едкой вони, я падаю в ад, лишаясь чувств.
Глава 4
Анна
Я не знаю сколько проходит времени и что вообще происходит в округе. Я возвращаюсь обратно в сознание, когда слышу незнакомые голоса. Смех, говор, топот. Они неприятно режут слух. Как будто меня бьют по голове чем-то тяжёлым.
Самочувствие ужасное. Я пытаюсь разлепить налившиеся свинцом веки, но ничего не получается. Сколько бы раз я не моргала – вижу тьму. Лишь когда понемногу начинаю ориентироваться в экстремальной обстановке, понимаю, что мне на глазах завязали повязку.
Тело буквально изнывает от слабости. Горло душат слёзы, а сердце набирает разгон. Меня окольцовывает сумасшедшая паника. Лишенная зрения, я понятия не имею, где нахожусь и что со мной будут делать. Я не чувствую на теле одежды. Я голая! И связанная. Мне невыносимо страшно!
Я пробую пошевелить руками. Дёргаю ими, слышу звон. Похоже на наручники. Оба запястья режет что-то холодное и массивное. Выходит, меня голую приковали к постели наручниками. И лодыжки тоже. Ублюдки привязали мои ноги таким образом, что я не могу их сомкнуть. Лежу голая, прикованная к постели неизвестно где, вульгарно расставив ноги как последняя шлюха, ждущая жёсткого траха. Чёрт, это так унизительно!
Ансамбль из микса топота и голосов становится всё ближе и ближе. Я рефлекторно пытаюсь сжаться в клубок, когда слышу нечто, похожее на щелчок замка. В помещение входят люди. Судя по разнообразию голосов их много. И женские, и мужские голоса набатом вколачиваются в уши. Я кожей ощущаю на себе надменные, вальяжные взгляды, принадлежащие не простым людям, с которыми я обычно привыкла общаться и пересекаться в повседневной жизни, а зазнавшейся светской знати.
Оркестр голосов на миг затихает. Прожигающие мурашки ползут по всему телу. Я чувствую, как волоски на коже встают дыбом, когда пространство разрывает ледяной, пересыщенный сталью голос.
– Что это?
– С днем рождения сын! – с радостным окликом раздаётся другой голос, который я уже хорошо знаю. Он принадлежит Адриану Кингу. – Мой тебе подарок. Нравится?
Шаги приближаются, отстукивая мелодию власти по паркету.
– Я удивлён.
Мгновение, лица касаются чьи-то прохладные, пахнущие виски и дорогим табаком пальцы. Они властно впиваются в мой подбородок и поворачивают голову то в одну сторону, то в другую. Меня оценивают, как куклу на прилавке. Холод и страх градом рассыпается вдоль позвоночника. Дыхание сбивается, а сознание падает в чёрную пропасть.
Я дёргаюсь, звеня наручниками. Цепенею от самых разнообразных отвратительных эмоций, когда вдруг понимаю, что меня начинают трогать. Несколько пар рук шарят по моему голому телу, как будто нарочно издеваются.
Смех. Гнусные шуточки.
Это не люди, а голодные шакалы!
Отвратительные создания.
Я всё также продолжаю видеть тьму, когда меня неизвестно кто щипает то за бёдра, то за щёки, то за грудь. Представители шумной компании весело переговариваются друг с другом, унижая меня не только словами, но и грубыми прикосновениями.
Я дёргаюсь, кусая язык так сильно, что чувствую вкус крови.
Молчать. Я должна молчать и быть послушной. Иначе, пострадаю. Хуже того, из-за моей непокорности могут пострадать близкие мне люди, которых я очень сильно люблю. Шестое чувство отчаянно мне подсказывает, что Адриан Кинг очень страшный человек. Не стоит с ним шутить. Нужно подчиниться, сыграв с ним в опасную и безумную игру. Те твари, у которых тонна денег, властвуют миром. Что ему стоит? Прихлопнуть горстку ничтожных клопов, вроде меня и моей мамы, отомстив за неподчинение и за то, что я испортила праздник его любимому сынку.
Мерзость.
Я обречена.
Придётся мириться со всем происходящим, сжать зубы и терпеть.
– Ом-м, – я слышу высокомерный женский голос. – А она ничего такая! Но слишком зажата.
– Ах! – с губ срывается стон боли, когда я понимаю, что эта мерзкая женщина, хозяйка данной фразы, только что достаточно больно ущипнула меня за сосок. Сосок налился кровью и жалобно запульсировал под натиском длинных, скорей всего наращенных, ногтей.
– Мама права.
Что? Мама?
Боже, куда я попала? В зверинец, самый настоящий. Серпентарий.
Отец подарил безвольную рабыню сыну, а мать решила осмотреть качество подарка, чтобы не огорчить своё дитя. Не удивлюсь, если ещё и совет даст, как именно стоит играть с новенькой куклой.
То бишь… Трахать. Брать. Драть.
Они психи! Неужели подобные шабаши у богатых отморозков происходят в порядке вещей? Вот только они кое-что перепутали. Я не товар. Не резиновая кукла из секс шопа. А живой человек. Но, видимо, господа мажоры настолько сильно зажрались, что не видят границ.
В мире богатых ублюдков простых смертных продают как бесхозные вещи. И это норма для их закрытого, разбалованного до тошноты общества.
– Она девственница! – перебивает Адриан.
– Чистокровная? Или, как обычно, штопаная? – женщина продолжает глумиться.
Теперь я чувствую, как эти же «когти» ползут ниже, направляясь к моему лобку. Я задерживаю дыхание. Неужели мерзавка собирается проверить правдивость слов мужа?
Она скользит всё ниже и ниже… Острые когти касаются моих складок.
– Это лишнее. Хватит. Это моя игрушка! – звучит грозный голос, наверно, моего Хозяина. – Я первым разорву упаковку!
– Какой ты жадный, Эдди, – хохочет эта змея противная.
Меня отпускает, я даже выдыхаю от лёгкого облегчения, когда меня, наконец, оставляют в покое.
– Я не знал, что подарить Эду на юбилей. Однако, я знаю, что больше всего любит мой сын…
– Об этом не сейчас. Но подарок действительно хорош.
– Да неужели? – Адриан буквально взрывается от радости. – Не уж-то угодил?
– Я приятно удивлен. Я это ценю.
– Нравится игрушка?
– Она аппетитная… – слышится всё тот же утробный хрип, напоминающий рык зверя. Голос моего так называемого Хозяина становится всё ниже и ниже тоном. Он возбудился. Бесспорно. Скоро настанет мой час.
Внезапно, в разговор вмешивается другой незнакомец.
– М-м-м! Она и правда лакомая. Так нечестно, отец! Почему, как обычно, всё самое лучшее достаётся Эдварду?! Почему ты мне никогда не дарил таких вкусных подарков?
Хлопок. Будто кто-то топает каблуком по дереву.
– О боги, милый! Ты ведёшь себя как мальчишка. Сколько тебе лет? Тринадцать? – женщина заливается раскатистым смехом, от писка которого у меня начинают болеть уши.
– Дерек! Ты ведь в свои двадцать пять уже получил свою конфетку. Мы балуем вас ровным счётом одинаково! Разве блондиночка Джесси – «Вишенка» тебя не умелила?
– Она мне быстро надоела. Я уже говорил вам об этом. Она не целкой была. Такая же, как и все остальные заезженные шлюхи, которых вы, будто под копирку, шлёте мне на Рождество.
– Дерек, перестань! Ты хочешь обидеть отца? Как не стыдно? – заверещала женщина, заводясь с пол оборота.
– Но я эту хочу! Тоже! Эд, ты ведь со мной поделишься? Мы ведь братья и мы должны делиться друг с другом!
Боги, что здесь за ад твориться? Они вменяемы вообще?
