Саманта Аллен "Прекрасный мерзавец"

– Бро, это ты? – продираю заспанные глаза.

Итан залезает на окно, спрыгивает. Разбитое стекло хрустит под подошвами его узконосых, модных ботинок.

Вот же срань! Солнце едва встало, но Итан выглядит свежим, отдохнувшим и бодрым. Английский костюм строгого покроя сидит на нём великолепно. В то время как я стою в одних трусах, заспанный. Во рту как будто сдох скунс и начал разлагаться, а голова гудит, как колокол. И ещё вопит диким ором охранная сигнализация. Не успеваю её отключить. Придётся звонить в охранку.

– Жди. Сейчас вернусь! Нужно сделать звонок и дать отбой.

Я добираюсь до телефона и набираю нужный номер.

– Кев? Это Мэтью Хилл! – говорю в полный голос, чтобы перекрыть вой сигнализации.

– Да, у тебя сработала сигнализация. Хочу отправить парней.

– Не надо… Ложная тревога!

– Уверен? – уточняет Кевин, мой старый приятель.

– Уверен. Это просто мой бро завалился ко мне на хату.

– Не очень-то вежливо, – замечает Кевин, щёлкая по клавишам.

– Это очень невежливо. Но я едва не прострелил ему башку, а до этого расколотил тачку, так что мы в расчёте… – ухмыляюсь я.

– Ничего подобного, – слышится спокойный голос Итана позади меня.

Я показываю ему fuck. Он отвечает мне тем же.

– Отсоси! – говорю одними губами.

Ни один мускул не дрогнул на спокойном лице Итана. Иногда мне кажется, что он чёртов японский робот нового поколения.

– Кончай трепаться. Мы опаздываем, – говорит он и поворачивается ко мне спиной, выходя из спальни.

– Кажется, вам не скучно? – спрашивает Кев.

– Не-а. Но он жуткая заноза в заднице и зануда. Занудная заноза – что может быть дерьмовее? Как будто в воздух насрали и заставили этим дышать…

– Вызвать тебе специалистов, чтобы восстановили окна?

– Да, буду очень тебе обязан! – благодарю приятеля.

– Я бы на твоём месте поставил другие окна. Небьющиеся.

– Не-а, я хочу знать, когда ко мне в дом вламываются придурки вроде шизанутого приятеля.

– Замётано. Будет сделано в лучшем виде. И я всё равно отправил пару парней, чтобы они проследили за домом, пока приедет бригада ремонтников.

– Ты чудо, Кев.

– Скажи это тёлке с вагиной… – смеётся Кевин и добавляет серьёзным тоном. – Передай от меня привет и поздравления Ченсу. Он уже засрал ленту моего твиттера сообщениями, что у него родилась самая красивая девочка!

– Ага, передам! – отвечаю машинально и отключаюсь. Потом делаю шаг в сторону выхода из спальни и замираю на месте.

Ченс, твою же мать! Как я мог забыть, что сегодня старший бро забирает жену из роддома?! Мысль ошпаривает меня, словно кипяток. Пальцы впиваются в волосы.

– Блять! Ченс! – кричу вслух и судорожно ищу, что натянуть на задницу.

– Ну что, вспомнил? – ехидно спрашивает Итан. Он снова стоит в дверях спальни и наблюдает за моими метаниями.

– Да! – натягиваю рваные джинсы и ищу футболку.

– Эй. Не хочешь же ты сказать, что поедешь к Ченсу и Эмилии вот так? – спрашивает Итан и смеряет меня с ног до головы взглядом в стиле «ты-помойный-отброс-недостойный-дышать-со-мной-одним-воздухом».

– Я приму душ!

– Разумеется! – повышает голос Итан. Выбрасывает руку вперёд и сверяется со своими часами Hublot. – Если поторопишься, то, возможно, мы не опоздаем. Возможно! – цедит он сквозь зубы. – Поэтому поторопись!

– Прихвати мне с кухни пива! – прошу я, направляясь в душ.

– Хрен тебе, а не пиво! Ты хочешь увидеть дочь своего друга и с первой же встречи испугать её своей пьяной мордой? – кричит мне вслед Итан. – Я лучше покопаюсь в твоей помойке и попытаюсь найти приличные шмотки!

– Удачи! – советую ему.

Ледяной душ прочищает мои мозги. Кажется, после телефонного звонка Эбби я загудел… Больше чем на сутки! Вот это загул.

Вспоминаю всё и едва не матерюсь. Кажется, я даже нюхнул кокс в одном из баров. Липкий холодок страха проносится по спине и цепляет меня за яйца. Больше никакого кокса, клянусь. Бью стену кулаками. От тупой боли становится чуть легче. Меня давно не торкало в сторону наркоты. Но вот опять сорвало. Это дерьмово.

«Всего один раз! Этого больше не повторится!» – говорю себе.

Но встречей с Эбби, той сукой-монашкой, башку словно разнесло на ошмётки и вспомнилось многое, что было тогда, пять лет назад. Я бы не хотел думать об этом. Но мысли лезут, как тараканы, изо всех щелей. Не самые приятные воспоминания. Возвращаюсь в свою спальню.

– Надевай! – Итан кивает на тёмные, почти чёрные джинсы и белую рубашку, разложенные на кровати.

– Это ты у меня нашёл? – спрашиваю, не веря своим глазам. Не думал, что у меня в гардеробе есть что-то в этом роде.

– У тебя. Чаще заглядывай в шкаф, а не в мусорный бак, – язвит Итан, бросает на меня взгляд и говорит. – Трусы тоже надень. Но найди их сам. Я не стал копаться в твоём белье, извини.

– Натянул бы перед этим свою перчатку, – огрызаюсь я.

– Ха-ха, – Итан брезгливо откидывает в сторону простынь и садится на кровать.

Я спокойно одеваюсь под взглядом друга.

– Только не говори, что ты сделал ещё одну наколку, – бросает он мне с чёртовой усмешкой Мона-Лизы.

– Рассматриваешь мой конец? – спрашиваю, натягиваю чёрные боксеры. – Всегда знал, что ты педик, и мечтаешь отсосать мне.

– Конченый ты, Мэт. На какой помойке тебя подобрал Ченс? – беззлобно отвечает Наглец.

– На той же самой, что и тебя. Только меня чуть раньше. Мы вообще-то оттягивались в покер. Для виду. Пока там не появился зануда вроде тебя и едва не испортил постанову своим неуёмным желанием выиграть!

– Бла-бла-бла… Пошевеливайся! – командует Итан и первым выходит из дома.

Вываливаюсь из дома и щурюсь от яркого солнца. Чёрт… Утро-то уже не раннее. Слышится рык мотора. Низкое, равномерное рычание. Сегодня Итан оседлал чёрный Bugatti Veyron. Я заваливаюсь на сиденье и не могу удержаться от восхищения, погладив приборную доску.

– Руки! – негромко просит Итан.

– И как мне сидеть в твоей тачке? – злюсь. – Прости, бро, но я своей жопой кресло натираю. Ничего страшного? Может, надо было надеть полиэтиленовый футляр, чтобы я не запачкал твою тачку?

– Заткнись…

Тачка несётся на сумасшедшей скорости. Наглец спокоен. Как будто сидит и рубится в приставку, а не разгоняет зверя на предельную мощность. Спокойный, как труп. Однозначно, он давно сдох и просто притворяется живым. Я бы сидел с очень упоротым видом за рулём этой тачки, чувствуя каждый толчок поршня в двигателе этой дерзкой суки. Кайфовал и наслаждался бы каждым рыком зверя.

– Запомни, я не люблю, когда ты портишь мои вещи. Не хочу, чтобы испортил и эту тачку.

– Послушай, Итан, – вздыхаю я. – Твою жёлтую малышку восстановят. Но я был не виноват в аварии.

– Конечно. Ты же ангел с нимбом на голове! – дерзит Наглец.

С виду Итан спокойный. Но Наглецом мы его прозвали не просто так. Он, блять, умеет нарываться. Причём говорит колкости с таким видом, будто хвалит тебя или отвешивает комплименты. Нагло. Дерзко. Невозмутимо. Он может вывести из себя даже святошу! Чего уж говорить про меня?

– Ты мне не веришь? Я был трезв! Могу даже показать освидетельствование.

– Можешь, – кивает Наглец. – И мы оба знаем о твоих связях с продажными копами, начиная от низа и заканчивая верхушкой. Подделать свидетельство для тебя – проще, чем высморкаться.

Злость закипает во мне фонтаном. Хочется орать. Рвать. Метать. И забыться в дурмане. Нет. Это уже лишнее.

– Я думаю, что тогда ты был под кайфом, как и вчера, – ровным голосом замечает Итан, уточняя. – Вчера ты точно нюхал в одном из баров. Знаю это наверняка, потому что мой знакомый видел, как ты общался с одним из тех, кто раскладывает «дорожки».

– Итан, я…

– Мне плевать. Главное, чтобы сейчас твоя рожа выглядела прилично. Не смей портить Ченсу праздник рассказами о том, что тебя снова понесло, сам знаешь куда. Твои слабости – твои проблемы, ясно?

– Окей, я понял. Можешь не повторять. Хочешь похвастаться, тем, что у тебя нет постыдных слабостей и тёмных пятен на биографии? – смеюсь и тянусь за сигаретами.

Итан ловко выхватывает сигаретную пачку и выбрасывает её из окна.

– Не кури в моей тачке.

– Да пошёл ты, святой педрила!

– Завались, – цедит сквозь зубы Итан.

До конца поездки мы больше не говорим друг другу ни слова. Только возле медицинского центра Итан открывает рот, чтобы сказать мне:

– Встречу я организовал. От лица нас двоих, разумеется,

– Цветы, шары, музыканты и прочая херня?

Итан смеряет меня взглядом, которым может испепелить до состояния кучки пепла.

– У нормальных людей это называется праздник. Если ты – кусок дерьма и живёшь, как грязное животное, то не стоит думать, что все остальные живут точно так же. Для Ченса это очень важный день. Для Эмилии тоже. Так что закрой свой помойный рот и будь паинькой.

Я хмурюсь. Выдал бы порцию мата в ответ, но Итан, чёрт бы его подрал, прав. Не прав он только в том, что я не понимаю, насколько это важно. Я на самом деле понимаю, что семья для Ченса и его горячая мексиканочка – это всё. Нет. Не так. ВСЁ. Самое главное.

И я хрен когда признаюсь Итану, но мне дико завидно, что некоторые могут радоваться жизни по мелочам, а не придавать ей вкус при помощи бухла, наркоты и выброса дурного адреналина.

Иногда мне кажется, что я долго не протяну. Сдохну, годика так в тридцать три, как долбаный Иисус. Если дотяну, конечно. Всё чаще думаю, что не доживу до этой даты. Скорее всего, в поисках очередного свежего глотка жизни я спрыгну вниз с такой высоты, что разобьюсь.

Глава 9. Мерзавец

Возле медицинского центра мы появляемся вовремя. Итан кивает в сторону массивного внедорожника.

– Там корзина с цветами. Красные розы якобы от тебя. Мои – белые. Ничего не перепутай!

Я больше не стараюсь вывести Наглеца из себя и действительно веду себя послушно. Кажется, так называется слепое следование указаниям. Замечаю актёров и родственников Эмилии и Ченса, притаившихся по сторонам. Кажется, встреча будет грандиозной.

Встреча получается грандиозной. Даже меня, циника и матершинника, на мгновение пробивает светлым, радостным чувством. Что-то шевелится внутри. Я знаю, что это жалкий обрубок чувства, которые другие двуногие называют привязанностями.

Ладно, признаюсь, что я по-настоящему привязан к своей стае. Ченс и даже зануда-Итан для меня всё равно, что братья. Почти родные. Я готов ради них на всё. Даже ради Наглеца, хоть он и считает меня куском дерьма, годного только на то, чтобы от него избавились.

Но я, не раздумывая ни одной секунды, брошусь под пули ради одного из них, если этого потребует ситуация. Просто моя привязанность не такая благородная и демонстрируемая, как у Итана. Он словно рыцарь на белом коне, а я ублюдок верхом на злобном, хромом волке. Ну и по хрен. Главное, что они оба – моя стая.

Сегодня праздник у старшего бро, значит, я должен затолкать своё дрянное настроение в задницу и улыбаться. Улыбаться, хотя бы ради солнечной малышки, стоящей рядом с Ченсом. Я давно не видел Эмилию, и мексиночка кажется мне ещё аппетитнее, чем до этого.

– Подбери слюни. Не пялься на её сиськи, если не хочешь, чтобы Ченс проломил твою пустую черепную коробку! – вполголоса говорит мне Итан.

Блять, и всё-то он замечает. Говорю же, не человек – робот, пеленгатор, сраный киборг!

– Я не пялюсь. Я просто давно не видел Эми. Но думаю, что ты и сам заметил, что её шары стали огромными, как для игры в боулинг… – хмыкаю я, потому что вижу, что Итан тоже скользнул взглядом по фигуре Эмилии.

– Это всё потому, что она будет кормить грудью. Молоко прибывает, грудь набухает, – отвечает Итан.

– Ты-то откуда знаешь? Имел с этим дело, пай-мальчик?

Итан не отвечает, но хмурится и словно замыкается в себе. Хотя, куда ещё больше? Он и так словно ходячий сейф – несгораемый и непробиваемый. Хрен знает какие тайны он хранит! Мы переругиваемся вполголоса, пока Эми и Ченса поздравляют самые близкие родные. Потом Ченс замечает нас двоих и широко расставляет руки.

– Ко мне, стая! – командует он.

Мы с Итаном шагаем навстречу своему другу почти синхронно. Он сгребает нас в охапку и сталкивает лбами.

– Признавайтесь, как вам, козлам, удалось не поубивать друг друга без меня? – уточняет Ченс и хлопает по плечам.

– Ченс, как всегда, в своём репертуаре, – улыбается Эми, держа на руках малышку.