Меня смех разобрал. Я решительно не понимала, что происходит. Почему он все время извиняется, почему конфузится? Не знаю и знать не хочу. А чего мне хотелось, так это забыть про Оушена Джеймса, парня с двумя именами вместо имени и фамилии. Совсем забыть, будто его никогда и не было. Я с ним пообщалась не больше часа и ни о чем – и вот, пожалуйста: спальня полна им, он в нее вторгся, разместился в моем личном пространстве – и волнует.
Скверно. От этого странные ощущения.
А вот стану-ка я проще.
jujehpolo: Давай отчетом займемся, ладно?
Снова пауза.
riversandoceans04: Давай
И мы занялись отчетом.
Только что-то между нами изменилось, а что конкретно – я не представляла.
Глава 5
У Навида были нулевые уроки, он всегда уезжал в школу на час раньше меня. Утром заглянул ко мне – хотел забрать диск, который я у него стащила. Я красила ресницы, когда брат забарабанил в дверь и громко потребовал не только диск, но и айпод. Я ответила, что мне айпод гораздо нужнее, что в школе без него не обойтись. В пылу спора распахнула дверь, что ввергло Навида в столбняк. Брат оглядел меня с ног до головы, чуть расширил глаза.
– В чем дело?
– Ни в чем.
Я его впустила. Отдала диск. Он продолжал таращиться.
– Да чего ты вылупился?
– Так просто. Здорово выглядишь.
Я приподняла бровь. Розыгрыш он затеял, что ли?
– Новый прикид, да, Ширин?
Не то чтобы новый. Свитер, например, я давно уже носила. А вот джинсы откопала в секонд-хенде и только накануне закончила доводить до ума. Они были мне сильно велики, зато деним – супер; я просто не могла упустить такую вещь, да еще и за пятьдесят центов.
– Джинсы новые, – сказала я.
Брат кивнул.
– Отлично сидят.
– Да, неплохо. А чего у тебя лицо такое?
Навид пожал плечами.
– Лицо как лицо. Джинсы классные. Только, знаешь, по-моему, они того… слишком тесные. Не привык видеть на тебе такое.
– Все бывает в первый раз.
– Слушай, я лично «за». Фигуру подчеркивают.
– Дальше.
– В смысле, ты в них клевая.
Брат продолжал ухмыляться.
– Хватит уже ходить вокруг да около. В чем дело?
– Ни в чем. Я подумал, ма не понравится, что у тебя задница так туго обтянута.
Я закатила глаза.
– Если ей не понравится, никто не заставляет смотреть.
Навид рассмеялся.
– Иногда ты так одеваешься… Странно как-то. Одно к другому не подходит. Дезориентируешь людей.
Он указал на мою голову, еще не покрытую шарфом. Я поняла, к чему он клонит. Поняла, что старается не навязывать свое мнение. И все-таки мне стало досадно.
Всем почему-то кажется – а парни еще и любят это соображение доносить до всеобщего сведения, – что мусульманки носят головные платки из скромности, из стремления скрыть свою красоту. Знаю, знаю: для некоторых это правда. Но в целом я не согласна. Конечно, за всех мусульманок не скажу – да и кто скажет за всех? – только я лично считаю: женскую красоту не спрячешь. Женщина великолепна в любой одежде. И не обязана объяснять свой выбор.
Женщины все разные. Что удобно одним – неудобно другим. Но прекрасна – каждая.
Есть, правда, чудовища, по принуждению которых женщины напяливают нечто вроде картофельных мешков – и мигом становятся темой статьи или выпуска новостей. И вот эти выродки задают тон; из-за них всех мусульманок меряют одной меркой. Меня лично никто ни о чем не спрашивал – окружающие были уверены, что ответ им известен. Сразу говорю: он неправильный. Я прячу волосы под шарф не потому, что в монашки подалась, а потому, что это комфортно. В шарфе я менее уязвима; он вроде брони. Но это – личный выбор. Я совсем не думаю об искушении, в которое вид моих волос может ввергнуть какого-нибудь придурка, ведомого по жизни исключительно половым инстинктом. С трудом верится? Так ведь женщинам верить вообще не принято. С древних времен.
Вот это-то меня и бесит.
Короче, я выставила брата. Не его дело, как джинсы на мне сидят. Задница – моя, и штаны тоже мои.
Навид стал мямлить:
– Да я не про то… я совсем другое имел в виду…
– Нечего мне зубы заговаривать, – отрезала я и захлопнула перед ним дверь.
Затем подошла к зеркалу. Джинсы и впрямь выглядели супер.
Тянулись дни, похожие один на другой.
Если не считать тренировок, в школе все было по-прежнему. За две недели ничего не изменилось. Кроме Оушена. Он стал иначе себя вести с того первого – и единственного – общения онлайн.
Оушен теперь слишком много говорил.
Например: «Ну и погода сегодня!» Или: «Как ты выходные провела?» Или: «Слушай, ты уже подготовилась к пятничному тесту?» Каждый раз я искренне удивлялась. Глядела на Оушена с секунду, отвечала: «Да, ничего погодка». Или: «Хорошо провела». Или: «Нет, еще не подготовилась». Он улыбался и бросал следующую реплику: «А я знал, я прогноз смотрел». Или: «Я рад за тебя». Или: «Серьезно? А я всю неделю над книжками сижу». Я не реагировала. Давала беседе сойти на нет.
Наверно, получалось невежливо. Мне было все равно.
Просто Оушен – реально красивый парень. Понимаю: красота на мотив для неприязни не тянет. Но это кому как. Лично мне хватало за глаза. Его присутствие меня напрягало. Я не желала говорить с ним. Не желала узнавать его ближе. Боялась запасть на него. На такого, как он, западешь – не успеешь охнуть. И добром такое не кончится. Во всяком случае, для меня. Ну и зачем мне проблемы?
Взять сегодняшний день. Оушен усиленно вытягивал из меня слова. Это было объяснимо; непринужденная болтовня очень уместна, когда препарируешь кошачий трупик.
– Ты на матч пойдешь? – спросил Оушен после целого часа напряженного молчания.
Я вздрогнула. Подняла взгляд. Усмехнулась. Отвернулась. Вот еще – отвечать на нелепые вопросы! Этим матчем (кажется, футбольным) с командой выпускников мне всю неделю мозги полоскали. Группа поддержки тренировалась ежедневно; я, разумеется, не участвовала. Вдобавок имел место некий конкурс сплоченности, что бы под этим ни подразумевалось. Кажется, сегодня я должна была надеть что-нибудь зеленое. А может, синее. И не надела.
Потому что в школе с ума сходят из-за ерунды.
– Я смотрю, ты в общественной жизни совсем не участвуешь? – произнес Оушен.
Ему-то что за дело?
– Нет, – ответила я. – Я в общественной жизни не участвую.
– Вот как!
Порой мне хотелось быть с Оушеном помягче; может, я бы и была, только он здорово меня нервировал своим дружелюбием. Оно казалось фальшивым. Выпадали дни, когда Оушен из сил выбивался, заглаживая свою первую ошибку – тот намек, что родители меня вот-вот в гарем продадут. Оушен словно цеплялся за любую возможность доказать: он не какой-нибудь ограниченный обыватель. Как будто я и сама не заметила, насколько расширились его горизонты. Всего две недели назад он считал, что я после уроков сижу взаперти, а сейчас удивляется, как это я не прыгаю в группе поддержки. Было что-то неестественное, что-то подозрительное и в столь быстрой смене мнения, и в суетливости, с какой Оушен это свое новое мнение демонстрировал.
Я вырезала кошачье сердце, собрала рюкзак. Хватит с меня на сегодня.
К танцевальной студии я подошла рановато. Толкнула дверь – заперто. Ключ был у Навида, а Навид еще не освободился после уроков. Я села на пол. Ничего, подожду.
Что баскетбольный сезон со следующего месяца начинается, я знала. Не могла не знать – от постеров в глазах рябило. Почему же сейчас в спортзале такой шум? В честь чего такие вопли? Свист? Скрип кроссовок по полу? Что там происходит? Я никогда не интересовалась спортом. Громоподобный топот из спортзала только раздражал меня. От него и стены не спасали.
Когда наконец явился Навид и мы пятеро оказались в студии, то просто включили музыку на максимум. От грохота баскетбольных мячей стены вибрировали. Я сосредоточилась на брейке. В паре с Джакоби и под его руководством я оттачивала футворк.
Базовые шесть шагов я давно освоила. Термин без подтекста; это действительно шесть шагов, движений, выполняемых на полу: опираешься на руки, двигаешь ногами – описываешь нечто вроде круга. Шесть шагов обычно предваряют набор силовых элементов, или пауэрмув, у которых очень много общего с акробатикой. Все, наверно, видели тренировки на снаряде под названием «конь»? Так вот, пауэрмув на порядок эффектнее. Вообще брейк сильно похож на капоэйру – афробразильское боевое искусство. В капоэйре широко используются махи ногами и вращения, а пинок вражеской задницы выглядит одновременно устрашающим и элегантным.
Короче, брейк – разновидность капоэйры.
Джакоби мне показывал, как украсить шесть шагов. Была такая команда би-боев – «Крейзи коммандос»; вот они и разработали особые элементы в футворке. Дополнительная нагрузка на ноги, зато смотрится интереснее. Я занималась усердно, освоила стойку с опорой на обе руки и старалась выполнить тот же элемент с опорой лишь на одну руку. Джакоби за мной наблюдал, видел мои усилия, мои падения. Наконец, у меня получилось. Джакоби даже в ладоши захлопал.
Засиял весь.
Выдал: «Молодчина!»
Я, вымотанная, распласталась на полу, точно медуза. Сил хватило только на улыбку.
На самом деле элемент тоже из категории базовых. Детских. Но я собой гордилась.
Джакоби помог мне подняться, стиснул мое плечо.
– Здорово поработала. Правда-правда.
Я ему улыбнулась.
Затем стала искать взглядом бутылку с водой – а нашла Оушена.
Он стоял в дверях. Не в студии и не в коридоре, а как раз на границе. Прислонился к притолоке, спортивная сумка на ремне сместилась на грудь. Оушен помахал мне рукой.
Сконфуженная, я оглянулась. Может, он машет вовсе и не мне. Тогда он рассмеялся. Делать нечего – пришлось идти к нему. Оказалось, кто-то нарочно открыл дверь и припер стулом, чтобы она не закрывалась и свежий воздух поступал, а то в студии порой дышать нечем.
Другое дело, что до сих пор наша распахнутая дверь не привлекала посторонних.
– Привет, – сказала я. – Какими судьбами?
Оушен тряхнул головой. Мне показалось, он удивлен еще больше меня.
– Шел мимо, услышал музыку. Думаю: что такое?
Я приподняла бровь.
– Значит, просто шел? Мимо?
– Ну да. – Он улыбнулся. – Тут же рядом спортзал. Я там занимаюсь. Много. Но мне и не снилось, что я тебя увижу. Музыка прямо грохочет.
– Угу.
– Я решил, лучше поздороваться, чем молча стоять. А то получалось, будто я подсматриваю.
– Правильное решение. – Я хмурилась. Не верила Оушену. – То есть ты не насчет лабораторки?
Оушен отрицательно качнул головой. Под моим пристальным взглядом судорожно перевел дыхание и выдал:
– Получается, ты меня не разыгрывала. Насчет брейк-данса.
Я усмехнулась. Оушену достался еще один скептический взгляд.
– А ты думал, я врать буду? О таких вещах?
– Н-нет… – Оушен вдруг стал мямлить. – Я просто… не знаю… Я не думал… В смысле…
