И эти письма – моя попытка вернуть то, что потеряно. Те утра, когда мы бы просыпались и делали вместе твои любимые сырники. Те вечера, когда я мог бы тебя укладывать, болтать о важной чепухе, о том, что лучше – хвостики или косички. Или рассказывать нашу любимую сказку про двух толстых собачек, которые жили у доброй бабушки. А ты бы меня перебивала: «Нет, все было не так!»
Но вернуть это невозможно. Остаются лишь эти письма.
Письмо 6
Что такое женский кризис среднего возраста
Насчет мужского кризиса я не уверен, что он действительно есть. У меня не было, у близких друзей тоже. А вот женские я как раз наблюдал. Свой «кризис среднего возраста» они проходят раньше официального мужского, когда им около тридцати. (Средним я называю его иронически, ясное дело. Учитывая, что даже по официальной статистике женщины у нас живут почти до восьмидесяти.)
Примерно в этом возрасте девушка обнаруживает: ужас, старость не за горами! Ну морщинки всякие, тургор слабеет, бедра полнеют, солнце не греет… Твоя, Кира, мама считала, что после 29 жизни нет. То есть ей искренне казалось, что ровно в полночь, когда ей стукнет 30, она превратится в дряхлую старуху. Даже подумывала научиться вязать. Смешно, да.
У этого кризиса бывают разные проявления.
Например, если девушка к 28-30 годам не вышла замуж, ее охватывает паника. Как же так? Все подруги замужем, одна даже третий раз, а она все ходит на свидания, все ждет. А эти мерзавцы угощают вином, везут к себе, развлекаются, но замуж не зовут. Она совсем не против развлечься после вина, но так же можно и того… лето красное пропела и чего она ждала?
Одна моя подруга ходила на свидания сразу к трем. Я ее спросил: «Ань, а замуж за кого из них хочешь?» Аня ответила честно: «Кто первый позовет, за того и пойду!» Ане было как раз под тридцать.
Пара моих сокурсниц, спутниц лихой юности, куролесили лет до 27. Потом занервничали: юность прошла, похмелье все сильней, а замуж? И выскочили буквально за первых встречных. То есть любили одних, но замуж вышли за тех, кто позвал. Счастливы ли они? Не уверен. Тем более что одну муж вскоре бросил – с ребенком – и исчез. Но тот ребенок уже взрослый дядька, красавец и умница, радость маме.
Тут могут закричать: «Что за глупости! Теперь девушки после тридцати пяти спокойно заводят семью!» Согласен, заводят. И всё прекрасно. Но как ни крути, 30 – цифра критическая. Речь даже не о браке. Если нет «молодого человека» – появляются утомительные вопросы. Мама брюзжит, подруги недоумевают, вся окружающая среда колышется: «Почему ты одна?» Некоторые шепчут, что есть хорошая колдунья, приворожит. Другие, которые более продвинутые, рекомендуют идти на сайты знакомств, и побыстрей.
Девушка ощущает себя нервно. Она не соответствует всеобщим ожиданиям, не выполняет «социальный контракт».
В общем, это глупости всё, Кира. Можно быть замужем и все равно испытывать кризис. Я знаю немало примеров, как в радиусе 30 лет начинаются метания уже у замужних девушек. Вся эта стабильность не радует, и мужчина рядом вдруг кажется просто скучным, холодным, чужим. Начинаются поиски маленькой, но такой нужной романтики. Легких безумств. Некоторые называют это изменой мужу. Но измена может быть и ментальной. Ни с кем посторонним девушка не спит, соблюдает физиологическую порядочность, но влюбляется в сослуживца или даже официанта из кафе возле работы. Ходит к нему и все время пьет кофе – чашку за чашкой, до тахикардии. Да, я знал и такой пример.
Но кризис гнетет. Можно даже ни в кого не влюбляться, а просто сбежать.
У одной моей знакомой был случай просто киношный. Она жила с парнем лет пять – не в официальном, но фактическом браке. А однажды утром встала, начала собирать вещи.
Парень смотрел на нее, усмехался:
– Ты чё вообще?
– Решила уйти, – ответила Таня.
И уехала к родителям. Через пару дней ей позвонил недоуменный парень.
– Слушай, а я не понял – ты действительно ушла?
– Да, – ответила Таня. – Совсем.
Для парня все это выглядело диким сумасбродством: ну жили ведь и жили, ели-пили. Он же не знал, что творится в голове Тани, какая бурная пьеса. Ему достался лишь ее зримый финал.
А Тане все осточертело. Этот скучный парень, их скучная жизнь, их скучные ужины и просмотры телевизора вечерами. «Ну давай сходим куда-то!» – просила Таня. Парень морщился: «А на фига?» Напиться раз в неделю с друзьями «на раёне» было для него истинным карнавалом и верхом безумия. Всё. И Таня иногда ощущала себя почти старушкой. А ей было всего 27.
Сбежала. А спустя год вышла замуж. Родила. Счастлива. Кажется, о той пятилетке с ненужным парнем даже не вспоминает. Или с недоумением: «Блин, на что я потратила столько лет?» Или с ужасом: «А если бы я не осмелилась уйти? А если бы мы были вместе до сих пор?»
Нет, кризис – штука зачастую полезная. Он подвигает нас иногда на резкое изменение тонкой и вялой линии жизни. Мы чертим новую, уверенно и другим цветом.
Но кризис в молодости как раз и прекрасен тем, что всё можно начать сначала. Знаю немало бодрящих примеров, когда девушки, пострадав, вдруг к черту всё бросали-меняли. Знаю девушку, которая уехала в Африку, оставив здесь свой маленький бизнес, который ей надоел. Да всё ей надоело в Москве! И поселилась не в городе, а в африканской глуши, стала заниматься экологией и всяким таким. Она до сих пор живет там, вышла замуж за англичанина, такого же беглеца от цивилизации, у них растет милый белокурый сын. Вот прямо среди жирафов и слонов растет. Гуляет по Африке.
Можно выйти замуж не за того, наделать кучу ошибок, испортить себе репутацию, загубить карьеру.
Но начать жизнь заново. Всё изменить. Себя изменить. А женщины умеют меняться легко, намного легче мужчин. Умеют начинать даже не с нуля, а с ледяного минуса.
Письмо 7
Как женщины умеют выживать
Эту историю, Кира, я однажды рассказал в своем тексте – на каком-то сайте. И мне тут же в ответ начали строчить ретивые комментаторы: «Всё придумал! Слишком литературно!»
Но штука в том, что я никогда не придумываю. Нет, если пишу сценарий или рассказ – конечно. Но житейские ситуации – нет.
А было так. Я вызвал доставку еды на дом. Обычно приезжают молодые ребята, а тут – женщина, за сорок. Не тяжело, спрашиваю.
– Нет, – смеется она. – Это гораздо легче, чем экспертом-криминалистом.
Я переспросил:
– Кем?
Женщина отвечает:
– Я же майор полиции. В отставке.
Конечно, я не мог ее так отпустить. Завязал разговор. Она рада была поболтать, замерзла и притомилась к вечеру.
Два высших образования. Медицинское и юридическое. Двадцать лет стажа в органах. Работа по вызову: угоны, кражи, убийства. Бывало, что пахала на четыре районных отдела. Как только смогла по стажу выйти на пенсию – сразу уволилась. «Работа там адская! А у нас двое детей, погодки, мне надо ими заниматься».
Муж у нее тоже в полиции, зарабатывает немного. Что оставалось ей? Тоже работать. Она посмотрела вокруг и решила: будет доставлять еду. Чтобы самой регулировать график работы, а не сидеть в конторе с 9 до 18. То есть майор, с высшим юридическим образованием – и носится по городу с желтой торбой за спиной. И это никак ее не угнетает. Не фрустрирует, выражаясь модно психологическим сленгом. Амбиции? Я вас умоляю. Оставьте это хорошеньким дурочкам, которые ведут инстаграм-канал «Как украсить себя для свидания».
Надо жить. Надо работать. Надо радоваться тому, что есть.
И курьером она зарабатывает больше, чем криминалистом в звании майора. Она, конечно, тетка крутая, ментовская закалка, жесты резкие, взгляд пытливый. Владеет самбо, отлично стреляет. Но развозит еду: «Извините, у них это блюдо закончилось, они вам на другое заменили и дали еще десерт, в подарок. Ничего?»
Ничего, товарищ майор, ничего.
Меня всегда поражала способность женщин резко все бросить и начать заново. Если таковы обстоятельства. Ведь была майором, дальше бы стала полковником, может, дослужилась бы до большого хорошего кабинета. А там и генералом, почему нет? Но штука в том, что все эти звания, цацки и кабинеты очень важны мужчинам, они будут их высиживать годами, толстея, нервничая и приближаясь к инсульту. Нормальной женщине они на фиг сдались. У нее дети, у нее хозяйство, у нее иные заботы. Нормальная женщина – рациональная женщина. Ева, которая ищет, где яблоки подешевле и чтоб на подольше хватило.
И теперь о психологии, Кира. Женщина – существо с очень гибкой психикой и пластичным мышлением. И в том ее спасение. Думаю, поэтому женщины и живут намного дольше мужчин. Они легче приспосабливаются к любым обстоятельствам. Мужчина – консерватор, мужчина – зануда, ему важно двигаться по своей колее, шаг в сторону – для него уже стресс. А если проблемы на службе – он готов свить петлю из носков, подаренных тещей.
В 90-е годы я видел немало семейных трагедий. Когда люди теряли работу, а жить как-то надо. Муж ложился на диван и страдал: «Я, человек с высшим образованием! И я без работы!» А жена, тоже с высшим образованием, хватала огромные сумки и неслась в Турцию за барахлом. Становилась челноком. Вчера она сидела в химической лаборатории, писала диссертацию, а сегодня стала употевшей теткой с баулами. Мечтала она о таком светлом будущем? Точно нет. Но надо зарабатывать. И женщина быстро перестраивает всю свою жизнь. У нее начинается совсем другая химия. Где в колбах новой действительности она добывает свое «золото».
Вот еще одна реальная история. Семейной пары, с которой я знаком. Роман и Юлия были геофизиками. В 90-е у них не стало работы, какая там геофизика? Роман пытался заняться бизнесом, открыл торговую палатку, но тут же разорился и вдобавок получил язву. Впал в хандру. Тогда Юля устроилась в представительство западной компании. Обычной секретаршей, у нее был хороший английский. Да, кандидат наук – и секретаршей. И это ее совсем не ломало. Надо жить, кормить мужа и сына, тут не до гордыни. А через три года она, наладив связи с заграницей, уже открыла свою маленькую фирму, легко встроилась в новую реальность. Муж так и страдал, хотел что-то делать, но Юля ему сказала: «Знаешь что? Давай ты будешь у нас домохозяином! А я буду зарабатывать». И Роман согласился. Смирился. В общем, история счастливая. Если не считать язвы.
А сколько историй, когда развод, и у женщины вдруг ничего нет. Она буквально на улице. Мужчины бывают очень безжалостны в таких ситуациях.
Одна моя хорошая знакомая жила с парнем, душа в душу, они не расписывались, это казалось пустой формальностью. Он хорошо зарабатывал, и Лена даже институт не закончила: парень убеждал, что всегда ее обеспечит. «Вот он, мой принц!» – думала счастливая Лена. Родила. А потом этот принц завел новую подружку и выставил Лену с дочкой. Алименты платил смехотворные. Лена оказалась в чужом городе, без дома, с трехлетним ребенком. Она могла бы вернуться к себе, к родителям, но там маленькая квартира и больной отец. И тогда Лена сказала: «Я выживу! Я сама выращу дочь принцессой, раз с принцем мне не повезло».
И Лена пошла работать официанткой. Потому что больше никуда не брали. Снимала комнату. Попутно училась на визажиста. Три года были жутких, не спала и доедала на кухне то, что осталось от посетителей ресторана. В одних ботинках ходила две зимы подряд, но дочке покупала красивые платья.
И Ленка выжила. Безо всяких богатых ухажеров и внезапных удач. Теперь у нее салон красоты, очень успешный. Да, я знаю, что ей очень хочется замуж. Она красивая, она страстная, она вполне молодая. И ей осточертело быть «сильной женщиной». Уткнуться бы в прокуренный свитер. Но пока не везет.
Главное – самое ужасное позади. Она выжила.
У женщин волшебная способность к регенерации. Когда все разрушено, они умеют на руинах выстроить новую жизнь. Без стонов и нытья. Мастера по нытью – это как раз зачастую мужчины. Его не понимают, его не повышают, ну вся эта чепуха. Кстати, дочка! Берегись таких. Мужчина – тот, кто действует. Желательно молча. А если у него комплексы и страдания – этого на свалку, может, кто подберет из жалости.
Потому и крикливые феминистки в нашей стране – нелепые создания. На кой черт феминистки там, где любая женщина круче, чем яйца у коня Медного всадника?
Твоя бабушка, Кира, то есть моя мама, была слабой женщиной. Очень слабой. Отец умер, когда мне было девять, но он и так с нами не жил: мужская свобода дороже! А все деньги, что оставались от него, мастерски присвоила себе его сестра.
(Олег Куваев, твой дед и мой папа, был очень модным писателем когда-то: Север, настоящие мужчины, терпкая геологическая романтика. Потом его стали забывать, он умер в 1975 году. А в последние годы вдруг случилась «реанимация». Сняли фильм «Территория» – по самому его известному роману, издали толстую подробную биографию, он будто опять входит в моду. Ну ты сама почитаешь его, когда вырастешь.)
Я часто видел маму в хандре, уставшей, грустной. Зарабатывала она мало, была лишь младшим научным сотрудником. А по ночам сидела на кухне и печатала на машинке. Все мое детство прошло под стук этой машинки. Я засыпал под ее глухой ритм за стенкой. Это была так называемая халтура. Маме давали перепечатывать статьи, она была аккуратной и старательной. Платили, как я догадываюсь, мало. Поэтому она брала любую работу, и много. Курила одну за одной и печатала, печатала, печатала. Всё это только ради меня. Чтобы купить новые ботинки или мой любимый зефир в шоколаде, редкую усладу советского детства.
Мама – главный и первый человек в моей жизни. Очень слабая женщина. Чья витальная сила могла бы соперничать с мощностью огромного нефтекомбината в Капотне, недалеко от которого мы жили. Откуда в ней, худой и сутулой, была эта сила? Загадка природы.
И знаешь, Кира, я очень рад, что у меня фамилия мамы. Хотя она после смерти отца пыталась через суды дать мне фамилию отца. Я же был рожден вне брака. Советский бастард, хахаха. Родители-шестидесятники не считали законный брак чем-то необходимым. В свидетельстве о рождении, в графе «отец» стоял размашистый зигзаг.
Нет, я весь мамин. Я – Беляков. Сын Галины Петровны Беляковой. И все мои дети, ее внуки, которых она не увидела, носят фамилию бабушки.
А мне теперь остается только приходить к ней на могилу в старой части Востряковского кладбища, убирать сухие ветки, прошлогодние листья и тихо говорить: «Привет, мамуль! Не волнуйся, у меня всё хорошо».
Письмо 8
Где надо повесить зеркало
Да, Кира, зеркало – это для вас как часть организма. Даже если зеркала нет рядом, девушка всегда найдет, как на себя посмотреть, оценить всесторонне, а не только лицо. Стеклянная витрина на улице, двери в метро, вечернее окно. Девушка отражается всюду, мы живем в стеклянном мире.
Знаешь, я очень люблю ходить с моей Линой в магазины одежды. В смысле – ей покупать. Мне это доставляет кайф. С Асей, твоей старшей сестрой, тоже очень люблю. Веду себя как разнузданный шопоголик. Если мы оказываемся где-то в Европе втроем, я этих девчонок с ума свожу. Хватаю платья, кофточки, юбочки: ну-ка скорее померяй вот это, и это, и это. И еще рвусь донести пару вещичек в кабинку. Девчонки уже притомились, им уже все надоело, они говорят:
– Ну хватит, ты стилистом работаешь, что ли? Пойдем уже!
Я сержусь:
– Как это хватит? Смотрите, сколько еще шмоток!
Короче, люблю. И вот завалю их шмотками. Лина или Ася за занавеской, примеряют. А сам усаживаюсь в кресло или на стул – в магазинах всегда их ставят, для утомленных мужчин. И тут у меня начинается отдельное шоу. Потому что я смотрю на девчонок вокруг. Которые выскакивают из кабинок, где им тесно, и вращаются перед огромными зеркалами. Рассматривают себя.
Девушка или женщина перед зеркалом – это особенный жанр искусства. Женщина достигает в нем истинной психологической глубины. Она будто не замечает вокруг ничего. Есть лишь она и ее отражение. С которым героиня общается, спорит, ругается. Она может им восхищаться, может его ненавидеть. Мощная драматургия, шекспировско-чеховская. Мне кажется иногда, что самые глубокие переживания случаются у девушек именно в эти моменты. А не когда ее бросает любимый или она смотрит хорошую мелодраму.
Однако это лишь предисловие. Я хочу дать важный совет.
Повесь большое зеркало у себя перед кроватью. Первое, что ты должна видеть, открыв глаза, – себя. Так ты научишься просыпаться красиво. А как женщина просыпается – так она и живет. Так и ощущает себя. И совершенно неважно – тебе шестнадцать или шестьдесят. Ты должна просыпаться и улыбаться себе. Обязательно улыбаться. Улыбка – половина женского счастья. Запомни, дочка! Научись улыбаться себе каждое утро, и тогда будешь легко улыбаться другим.
У нас страна не самых щедрых на улыбку людей. Мрачновато у нас. Тяжелые мимические традиции. Про слезинку ребенка мы часами умеем, а улыбка – для нас что-то сомнительное. Мы и к улыбчивым иностранцам с недоверием: чего они лыбятся, повод какой?
К счастью, последние годы с этим у нас намного лучше, особенно у молодых. Они улыбаются легко и много.
А женщине, которая улыбается, все дается гораздо проще. Важно лишь, чтобы улыбка была такой, которой веришь. Гармоничной и легкой. Не как у продавщиц в бутике – натренированный оскал.
Просыпайся, Кира, смотри в зеркало и улыбайся.
Но пойми главное – я не про девичий нарциссизм. Не будь как те цыпочки, что сидят в модном кафе и раз в полминуты разглядывают себя в мобильный. То поправляя волосок в брови, то делая губками так и эдак. Во-первых, это дико смешно, во-вторых, похоже на легкое помешательство. Эти цыпочки – бьюти-параноики.
Нет, Кира, не надо безумия, не пытайся выглядеть идеальной и безупречной в любую минуту жизни. Это как раз совершенно излишне. А почему – расскажу тебе дальше.
Письмо 9
Почему быть «лахудрой» – это так сексуально
Когда я еще работал в женском глянце, делал порой интервью с модными фотографами, в основном западными. С теми, которые снимают лучших актрис и моделей, самых красивых женщин мира. Один из них – прости, забыл имя! – произнес вдруг прекрасную фразу, просто-таки афоризм: «Красота – это несовершенство».
А теперь иллюстрация тезиса. Выпускаю на сцену новую героиню, с историей.
Алиса – из тех, кого называют «светская дама». Алисе немало лет, но она до сих пор искренне любит пышные вечеринки, открытия модных выставок, приемы в итальянском посольстве. Чтобы длинное платье, чтобы укладка, чтобы бокал Chateau D’Yquem в руке и ярко-алые ногти.
Алиса была три раза замужем, три раза в разводе и до сих пор крутит романы. Короче, молодец и загляденье. Однажды мы с ней разговорились, диалог был вполне откровенным. Я спросил Алису, как часто у нее возникали стихийные романы на таких вечеринках? Она усмехнулась:
– Почти никогда.
– Как? Ты же такая ослепительная и манящая.
– Слушай, вы же мужчины – странные. Вам бы чего погрязнее.
– В каком это смысле?
– Все мои самые бурные романы начинались тогда, когда я была с похмелья, вообще как лахудра.
И рассказала пару историй. Ну вот хотя бы одна. Алиса заехала на дачу к подруге, чтобы поболтать вдвоем. Была в спортивном костюме, нечесаная, с облезлым лаком на ногтях. Сидят у мангала, жарят сардельки, с ног до головы перепачкались в золе. Вдруг появляется он. Красавец в белой рубашке. Приехал на «мерсе». Заблудился, спутал дачные поселки, увидел дымок, решил зайти, уточнить. Тогда навигаторов еще не было.
Алиса как раз жевала сардельку. Самая жуткая, самая гнусная ситуация для женщины. Хотела сбежать в дом, но это выглядело бы совсем по-дурацки.
