978-5-17-120230-9
ISBN :Возрастное ограничение : 18
Дата обновления : 06.10.2020
Или от пристального мужского взгляда.
Или от кофе.
– Что с тобой не так, Ника Туманова? – Резник задумчиво скользил по мне взглядом.
– В каком смысле? – Голос выдал волнение, причину которого я не знаю.
– Почему ты до сих пор не выставлялась в приличной галерее? В школе ты неслась на всех парах – получала стипендии, призы на городских выставках, да и в академии не дремала.
Сглотнув, я отвернулась. В школе я получила всего один значительный приз, и то за работу, вспоминать о которой не хочу. Не сейчас. Не под прицельным взглядом Резника.
Да и вообще – он слишком многое обо мне знает.
– Колись, Ника! – усмехнулся бывший одноклассник, дернув меня за рукав. – Что с тобой не так?
Именно из-за такой бесцеремонной наглости я и не хожу на вечера встреч. Кто-то ведь обязательно спросит, чем я зарабатываю на жизнь. «Уроками рисования? Как мило! Неужели хватает на жизнь? А картины продаешь? Были личные выставки?»
От этих вопросов грустно и тошно.
Я не знаю, что со мной не так. Не объяснять же чужим людям, что я до сих пор не нашла себя?
– Пока, Резник! Рада была повидаться.
Я поднимаюсь и застегиваю пальто, прижимая к груди портфолио моих работ. Резник смотрит на выглянувшие наружу фотографии, словно собираясь что-то спросить, но в этот момент к нам подходит парень.
– Извини, Резник, не подпишешь? – кладет на стол мятую тетрадь. Одноклассник хмурится, но берет предложенную ручку.
Склоняюсь над столом, чтобы прочитать неразборчивый почерк.
Анатомия твоего кошмара
Резник
Что?!
Плюхаюсь обратно на стул. Такое ощущение, что я попала в параллельный мир.
– Что это было? – шепчу непонимающе, когда парень отходит.
Резник придвигается ко мне и с ухмылкой объясняет:
– Это называется автограф. У меня попросили автограф. Такое случается, знаешь? Судя по всему, тебя действительно не интересуют одноклассники.
– Ты… в школе у вас с друзьями была группа. Ты играл на гитаре и пел…
– Все еще играем, – кивает он. – Теперь группа называется «Анатомия кошмара». Металкор и маткор[1 - Металкор – гибрид экстремального метала и хардкор-панка. Маткор – ритмически сложный и диссонансный металкор (Википедия).].
Наступила моя очередь кивать, хотя я не поняла значение последних слов. Я помню их выступления на школьных концертах – громкие, диссонансные, с криком и скрежетом. При этом многие фанатели, а уж девчонки… да и сейчас, судя по всему, дела идут отлично, раз уж Резника узнали в кафе. Получается, Успенская пожертвовала шансом соблазнить Лиознова ради внимания звезды какой-то там музыки.
– Вы популярны?
Смутно помню, как мама рассказывала что-то о популярной группе из нашей школы. Я не интересуюсь музыкой, так, немного слушаю попсу.
– Не так, чтобы ураган, но немного штормит, – подмигивает он.
– Основательно так штормит, раз тебя узнают и просят автографы, да и Успенская чуть трусики не уронила от одного твоего взгляда. Не только трусики, а всю карьеру выбросила в сугроб! – усмехнувшись, я тут же смущаюсь своей грубости.
Приподняв бровь, Резник наклоняется ближе ко мне.
– Если честно, то дело в рекламе, – доверительно шепчет, почти касаясь моей щеки. – Ты телевизор смотришь?
– Нет.
– Вообще?
– Вообще.
– Это заметно. Мы с ребятами снялись в рекламе многоэтажных домов со звуконепроницаемыми стенами.
– Вы играете в одной из квартир, а соседям не слышно? – догадалась я.
– Ага, очень забавно получилось. Реклама выиграла кучу призов, и нас теперь повсюду узнают, уже несколько месяцев держимся в топе. А меня… ну, я же солист. Играю на гитаре, пою, да и песни пишу. Вот такие дела. Помнишь, я подрабатывал в магазине музыкальных инструментов? Я его купил, и теперь все гитары мои. – Резник снова подмигнул, продолжая пристально меня разглядывать.
Внезапно его лицо потемнело.
– Ты не помнишь про магазин, да, Ника? Вообще ничего обо мне не помнишь?
– Почему же, помню, – отвечаю чуть хрипло, сражаясь с непонятным чувством неловкости. Жутко хочется сбежать домой, подальше от бывшего одноклассника.
Резник ухмыляется, но в этой ухмылке только досада и ни капли веселья.
– Хочешь, я угадаю, почему ты здесь сидишь? Ты не захотела лечь под Лиознова и теперь шпионишь за соперницами. Так? – отвечать я не стала, да и Резник не особо дожидался признаний. – И правильно, что не захотела. Лиознов занудный старикан.
– Это несправедливо, – не сдержавшись, ворчу. – Конкурсы должны быть честными, даже если они частные.
– Да ну?! – Резник смеется, но в глазах отражается сочувствие. – Ты впервые столкнулась с несправедливостью?
– Нет, конечно!
– Слушай, Ника, у меня отличная идея: ляг под меня, и тебе сразу полегчает.
Резник подмигивает, смеется, но глаза изучают меня с рентгеновской точностью.
– Нет уж, спасибо, ты слишком востребован. У меня аллергия на очереди.
Уверенно поднимаюсь и задвигаю стул. Странная встреча со странным парнем. Не знаю, что и думать. Резник мне никогда особо не нравился, но его пристальный взгляд не на шутку смущает.
– Ты с кем-нибудь встречаешься? – он отворачивается к окну.
Кручу в руках красный шарф и тоже смотрю на темнеющую улицу.
– Иногда.
– Только с художниками?
– Иногда со скульпторами, – улыбаюсь.
Резник хмыкает.
– Оказывается, мы с тобой похожи, кто бы знал! Я если встречаюсь, то только с теми, кто в теме. В смысле, в музыке. Другие не поймут.
– Не поймут. А как же фанатки?
– С ними не встречаются. Так, мимоходом общаюсь, – подмигивает.
Не сомневаюсь. Такие, как Резник, не меняются.
– Бывай! – затягиваю шарф в узел и иду к выходу.
– «Бывай» – и все? Ник, а давай я тебя затащу на вечер встречи?
– Через мой хладный труп! – усмехаюсь через плечо и выхожу на улицу.
Ледяной воздух отрезвляет за пару секунд. Что сейчас произошло? Это ведь Резник! У нас нет и не может быть ничего общего.
Я старательно не оглядываюсь на окна кафе, на волнующее столкновение с прошлым.
«Нет и не может быть ничего общего», – повторяю для пущей уверенности.
Глава 1. Резник
Я знала, что Данила Резник был плохим парнем, со школьной скамьи знала. С точки зрения учителей он был ужас, как плох, а для женской половины школы – чудо, как грешен. Я замечала его, как же не заметить, ведь мы учились вместе с десятого класса. Вернее я училась, а он заходил пообщаться с друзьями и поразвлечься с девчонками. Данила был шумным и популярным, и не замечать его не удавалось. Как староста, я часто приходила в учительскую по делам, а он отбывал там очередную повинность.
Он был классическим плохим парнем, а я…
Однажды я забыла подготовиться к контрольной. Заболел папа, и я напрочь забыла об остальном. Пришла в школу, вспомнила о контрольной – и меня как кипятком окатило. Я получила первую и единственную в жизни тройку. Даже сейчас, как вспомню, в животе скручивается тошнотный комок. Вот вам и полный список моих школьных грехов – тройка по математике в восьмом классе. В остальном я была хорошей девочкой.
Говорят, противоположности притягиваются, но такие парни, как Данила, не вызывали во мне ничего, кроме раздражения. Он был хулиганистым шалопаем, не по возрасту наглым, и я воспринимала его как шум. Надоедливый, но, к счастью, отдаленный.
Мы и разговаривали-то всего раз. Или два, не помню точно.
Вру. Помню.
?
Десятый класс
Я разминала глину в школьной мастерской, когда со мной впервые заговорил Данила Резник. Он проучился в моем классе четыре месяца, но до этого дня мы почти не общались и, даже сталкиваясь в коридоре, не тратили время на приветствия. Даже если столкновения не всегда были случайными, в них не было ничего личного: Резник задирал всех девчонок без разбору.
– Я купил Гибсон. Деньги сам заработал, два года копил.
Оглядевшись, я не обнаружила рядом адресатов этой странной фразы. Кроме меня.
– Молодец! – протянула неуверенно.
Знать бы, что за зверь этот Гибсон, и при чем тут я.
Почесав нос предплечьем, я отложила глину. В художественной мастерской пыльно из-за используемых материалов и множества старых работ.
Опустила измазанные руки на стол и улыбнулась однокласснику, дожидаясь объяснений.
– Нос чешется? – Резник потянулся ко мне, потом нахмурился и запихнул руки в карманы.
– Чешется. Тут пыльно.
– Давай почешу! – предложил, краснея. Резник умеет краснеть? – Нос твой почешу! – тут же пояснил, недовольно тряся головой. – У тебя же руки в глине!
– Спасибо, я могу сама почесать. – Демонстративно потрерла нос о грубую ткань защитного халата.
Мы молчим. Жирный голубь вышагивает по отливу за окном, разглядывая нас любопытной бусиной глаза.
– Наверное, трудно так чесать… – сдавленно говорит Резник. Никогда не видела его таким смущенным. Может, с ним что-то случилось?
– Я привыкла.
Он молчит, поэтому я снова берусь за глину. В среду после уроков я посещаю художественный кружок и зачастую остаюсь позже всех. Однако уж кто-кто, а Данила Резник не ходит на дополнительные занятия.
Я разминаю глину, незаметно поглядывая на одноклассника. Словно сам не свой. Обычно самоуверенный донельзя, шумный, языкастый, а тут вдруг топчется рядом, недовольно пыхтя.
– Хочешь, я тебе Гибсон покажу? – спрашивает.
С такими шуточками я знакома с детства, нет уж, не попадусь.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом