Не ее дочь
Риа Фрай
Tok. Слишком близко. Семейные триллеры
Каждой своей книгой Риа Фрай бьет в самое сердце, обнажая человеческую натуру. Совершенно иначе она смотрит на семью, брак, материнство и ставит такие вопросы, на которые страшно отвечать: можно ли не любить своего ребенка? какую роль играют биологические родители в жизни своих детей? Всем персонажам хочется сопереживать и желать лучшего, ведь глубоко в душе все мы знаем, что ситуации, о которых пишет Риа Фрай, не так далеки от реальной жизни.
Эмма Таунсенд. Пять лет. Серые глаза, каштановые волосы. Пропала без вести в июне.
Эмме одиноко. Мать постоянно к ней придирается, а отцу, кажется, вообще безразлично, что происходит в семье. Эмма уединяется в своем мирке тишины и одиночества.
Сара Уокер. Успешная предпринимательница с разбитым сердцем. Похитительница.
Сара никогда не видела таких очаровательных девочек, как Эмма: крохотная сероглазая принцесса в огромном переполненном аэропорту. Когда Сара встречает девочку второй раз, забирает ее с собой – подальше от дома. Разве это плохо – спасти Эмму от абьюзивной матери?
Эми Таунсенд. Несчастная жена. Плохая мать. Не уверена, хочет ли она вернуть дочь.
Жизнь Эми – это череда разочарований, но самая большая проблема – ее неспособность наладить отношения с дочерью. А теперь Эмма бесследно пропала.
Риа Фрай
Не ее дочь
Девочке с красным бантом…
Я до сих пор тебя помню.
Я люблю ее, и это начало и конец всего.
Фрэнсис Скотт Фицджеральд
© Рокачевская Н., перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
Сара
во время
Я хватаю ее за руку. На маленькую ладошку налипла грязь, под ногтями черные полумесяцы. Я прижимаю девочку к себе, закрывая от моросящего дождя. Ее красный бант подпрыгивает в такт нашим быстрым шагам. Даже здесь я не могу скрыться от дождя.
Не останавливайся.
Сердце выделывает пируэты и методично стучит где-то в центре лба. Обычно это предвещает страшную головную боль, но сейчас это просто нервы. Ноги неуверенно скользят, неся нас обеих к следующей цели.
Она поднимает на меня взгляд. Брови сведены вместе, левая щека распухла и покраснела. Девочка открывает ротик и тут же закрывает. Не раздумывая, я перемещаю зонтик и подтягиваю ее повыше, так что тонкие ножки обвивают меня за талию. Лодыжки болтаются у моих бедер, мешая идти.
Еще несколько шагов, и мы на месте. Еще несколько шагов, и я разберусь в том, что делаю, куда иду и что натворила.
Мы входим в небольшой пустынный вестибюль. Я закрываю зонтик и крепче прижимаю ее к бедру. Туфли скрипят на скользком мраморном полу в клетку. Я поднимаю ладонь, прикрывая красный бант и распухшую щеку – на случай, если вдруг кто-то посмотрит в нашу сторону. Потом двигаюсь к лифтам и нажимаю на поцарапанную золотистую кнопку. Притоптываю, стряхивая воду. Я прижимаю девочку крепче. Ее несвежее дыхание обдает щеку. Я осторожно оборачиваюсь через плечо. И тут сердце предупреждающе екает.
Двери открываются. Из лифта выходит пожилая пара. Я нажимаю на цифру «четыре» – верхний этаж бутик-отеля – и наконец-то аккуратно опускаю девочку.
И только теперь она на меня смотрит, по-настоящему смотрит, а потом вжимается в сверкающую зеркальную стенку. Я подавляю желание сказать, чтобы вела себя поаккуратнее со стеклом.
– Где мама? – шепчет она, и мне приходится наклониться, чтобы расслышать.
– Она… – Я размышляю над ответом. Ее мать дома. Ищет ее. Но уже упустила свой шанс. Я выпрямляюсь. – Она дома, забыла?
Я вижу написанный на лице Эммы вопрос: «А почему же тогда я не с ней?» Но мы уже поднялись на этаж и выходим. Не сводя взгляда с Эммы, я выуживаю из портмоне ключ-карточку. Она идет как обычный ребенок, который никуда не спешит.
Я прикасаюсь ключом к замку, вижу зеленый огонек и слышу тихий щелчок, а затем толкаю тяжелую дверь. Мы входим в темноту. Тут влажно, в воздухе висит густой запах средств для уборки. Я зажигаю свет и оглядываю аккуратную комнату. Девочка стоит в нескольких шагах, и только ее дыхание нарушает тишину.
– Ты как? Есть хочешь?
Она поворачивается ко мне. Красный бант подрагивает на каштановой макушке. Эмма качает головой: «нет». Ее глаза наполняются слезами. Нужно это прекратить, но я не знаю, что сказать или сделать. Мы ведь почти незнакомы.
– Мама меня ищет?
Она говорит уже громче, с большей уверенностью.
Мне хочется сказать, чтобы она забыла о матери – где бы ни искала ее эта жалкая женщина, она нас не найдет.
– Точно не знаю, солнышко.
Я прохожу дальше и запихиваю вещи в сумку, борясь с желанием сбежать отсюда со всех ног. Вероятно, в запасе у меня час, а может, и больше, прежде чем в городе всех поднимут на уши.
Я подхожу к ней, снимаю бант и бросаю его в сумку.
Первая улика.
– Нам пора идти, – говорю я. – Пойдешь со мной?
Она кивает и вытирает нос ладошкой, вздрогнув, когда пальцы задевают больную щеку. За номер я уже заплатила вперед, и наличными, но мы все равно уезжаем. От нас останется лишь пустая, душная, отдраенная комната.
Я беру Эмму за руку, и мы снова идем к двери. Девочка чуть отстает и подволакивает ноги по ковру, а рукой касается обоев в цветочек, словно ступает по воде. Я нажимаю кнопку лифта и прочесываю взглядом коридор. Хлопают несколько дверей, но никто не выходит. Дверь лифта открывается. Там пусто. Хорошее предзнаменование? Маленький подарок судьбы? Я снова зову Эмму, предельно ласково, и она входит в лифт.
– Нажмешь кнопку? – Я показываю на цифру «один», но Эмма качает головой и быстро отходит в угол. Я тыкаю в кнопку пальцем, и двери закрываются. Мы едем вниз. С каждым этажом мы все ближе к свободе.
Изо всех сил приглушаю панику. Я толком не понимаю, что делаю и что натворила, но нужно двигаться дальше. Нужно добраться домой. И я заберу с собой Эмму, милую, ни о чем не подозревающую Эмму. Теперь я за нее в ответе и буду оберегать. Я перепишу ее историю, преображу воспоминания, заменю дрянное детство отрывочными фрагментами: до того, во время и после. Тогда, сейчас, когда-нибудь.
Я судорожно дышу в ожидании. Лифт останавливается на первом этаже. Колотится сердце. Двери разъезжаются в стороны. Мы выходим.
И идем дальше.
до того
Я открыла глаза.
Прошла целая минута, прежде чем я осознала, что Итана нет рядом, что он не обхватывает меня, словно собирается перекатить на пол. По утрам у него никогда не бывало плохого запаха изо рта, и это удачное обстоятельство позволяло ему наслаждаться утренними поцелуями. Каждое утро я в полусонном состоянии выпутывалась из его объятий, чтобы почистить зубы и мазнуть себя дезодорантом.
Нужно избавиться от этой квартиры, прежде чем нахлынут ежедневные напоминания: отсутствие кофе, тишина в спальне, натягивание одежды в одиночестве, нетронутая простыня с правой стороны кровати. Итан был в нашем любимом кафе. На заросших травой глинистых тропах. Стоял на платформе в метро, ждал в кондитерской с булочкой в руках и улыбался. Воспоминания о нем преследовали повсюду.
Люди расстаются каждый день. Теряют кого-то. У многих случаются настоящие трагедии, а не просто банальные истории знакомства и разбитого сердца. Мне пора уже было с этим справиться.
Но из миллиона мелочей, по которым я так скучала без него, сейчас мне больше всего недоставало кофе. На день рождения Итан подарил мне особую кофеварку, «Кемекс», и хотя сам он не пил кофе, но исследовал процесс заваривания и превратил его в чистую науку.
– Ты будешь его пить?
Я развернулась, вдыхая ароматы темного шоколада и древесины очередного сорта кофе, который он купил, и мы стукнулись локтями.
– А что?
– Всего три пузыря. Дерьмовый кофе. – Он осмотрел пакет, детально его изучив, словно пропустил что-то важное, скрытое под биркой с ценой – семнадцать девяносто девять. Когда Итан находил хороший сорт и кофе пузырился как мыльная пена, он хлопал ладонью по столешнице, словно победил в соревновании кофеманов. Именно это я в нем и обожала, как он вкладывал всего себя во что-то важное для меня, а не для него. Тогда я считала себя такой везучей, ведь мне посчастливилось найти Его. Единственного и на всю жизнь. Не было такого мира, в котором мы существовали бы порознь.
Теперь же мне не хотелось быть частью этого мира.
* * *
В девять утра я поднялась на седьмой этаж и пробежала взглядом по логотипу компании. «КУРС: Координировать. Усваивать. Решать. Создавать». Итан вырезал эту табличку из орешника и сам помог прикрепить ее к стене почти три года назад.
– Доброе утро, босс, – поприветствовала меня Мэдисон из-за стойки администратора.
– Доброе утро. Уже дел невпроворот?
– Ты же знаешь. – Она вышла из-за стола, чтобы забрать мои вещи. – Как всегда. Хочешь начать с кофе?
Я кивнула, вошла к себе, сразу направилась к окну, моей любимой части кабинета, и прижала пальцы к холодному стеклу. Шел дождь, которого я уже почти не замечала, ведь он практически никогда не прекращался.
Переехав в Портленд, я сначала думала, что вечный дождь – это просто фигура речи, но дождь и впрямь лил постоянно, как и говорили. Моросящий липкий дождь, от которого волосы и одежда становились раздражающе влажными. Волосы закручивались в кудряшки, и приходилось стягивать их на макушке в пучок и закреплять вечно выскакивающими шпильками. Итан находил шпильки повсюду – в диванных подушках, на полу, на улицах. Он разгибал их и искал какое-нибудь новое применение, к примеру, вычищал серу из ушей (к моему ужасу) или выковыривал косточки из вишен, увидев это на YouTube.
Я коснулась ожерелья в виде ключа, теребя металл и размышляя о делах на ближайшие недели. Я занималась Эфиопией и Сенегалом – в этих странах «КУРС» еще не присутствовал. Мы готовили для каждой страны новую продукцию, а кто лучше, чем глава компании, сумеет продемонстрировать детям учебные пособия?
Как и многие компании, «КУРС» начал с малого – персонализированных электронных книг для детей. Дети или родители заполняли вопросники о возрасте, любимых игрушках, темах и занятиях, а я создавала персонализированные рассказы, чтобы помочь детям с обучением. Мне присылали фотографии игрушек, домашних животных и портрет самого ребенка, чтобы дети становились героями личных приключений. За несколько месяцев наши книги стали популярными в Интернете, и меня попросили заняться настоящими учебными пособиями, хотя я предпочла ограничиться электронным форматом, чтобы снизить издержки. Но, в конце концов, меня вдохновила идея персонализированного учебного пособия на основе культурных традиций, а не возрастной группы. Компания так удачно вышла на мировой рынок, что три претендента отчаянно хотели ее купить. Раз в неделю они звонили с предложениями, которые будоражили мозг перспективами полной финансовой свободы, но я пока не была готова. Я по-прежнему была увлечена своим делом и хотела сосредоточиться на росте компании как на местном, так и на международном рынке.
Мои мысли прервала Мэдисон с огромной кружкой кофе.
– Отхватила у Тревиса последнюю порцию с его домашним миндальным молоком.
– Отлично, спасибо.
Я взяла кружку и сделала большой глоток.
Мэдисон принесла свой планшет и огласила список недавних заказов, программу моей поездки, а также какие продукты нуждаются в изменениях.
– Брэд со своей командой уже начали работу над багами, так что не стоит тревожиться. Я серьезно. Они справятся.
Мэдисон пожевала нижнюю губу. Она хорошо меня знала: при возникновении неполадок я обычно занималась ими сама. Меня считали склонной к излишнему контролю, даже паникершей, но я училась распределять ответственность.
– Отлично. – Я ободряюще улыбнулась. – Я им доверяю. Что там дальше?
Я выпрямилась в кресле и развернулась лицом к окну, занимающему всю стену. Колесики возмущенно скрипнули, и я поморщилась. Морось уже прекратилась, сквозь облака неожиданно выглянул клочок солнца.
– На ближайшие двое суток это все. – Мэдисон вытащила из нижнего ящика стола аэрозольный баллончик с маслом и брызнула на колесики кресла. Потом вытерла руки и посмотрела на часы. Это был своего рода нервный тик из-за моей сверхпунктуальности. – У тебя встреча с Тревисом в одиннадцать, то есть через два часа. – Каблучки ее туфель от «Прада» зацокали к двери. – Открыть или закрыть?
– Закрыть.
Следующие два часа испарились в завалах электронной почты и подготовке к поездке. После третьей чашки кофе я сделала перерыв и открыла браузер. Я удалила Facebook с телефона, но он по-прежнему манил меня на компьютере. Чем занят Итан? С кем-нибудь встречается? Что нового он продает в магазине? Неизвестность впивалась в кожу острыми коготками.
– Не делай этого, Уолкер, не надо.
У меня заныло сердце. Кого я пытаюсь обмануть? Стоило мне оказаться в Сети, и первым делом я думала о нем. Каждый раз, проматывая ленту новостей, я надеялась его увидеть. При каждом звонке телефона я тайно надеялась, что это он написал СМС, позвонил или прислал имейл.
