– У нас остается только один выход. Тот, ради которого вы и отправились в это рискованное путешествие. Народ падок на романтическую чушь и поверит во внезапно вспыхнувшие чувства, – голос советника звучал глухо и будто издали, прекрасно отражая, насколько Мариф вдохновлен подобной перспективой.
Он был прав, и Тамила это понимала. Легенды, в которых возлюбленные, скрываясь от не одобрявших эти отношения родителей, преодолевают преграды и запреты, всегда популярны. Чем беднее и необразованнее люди, тем с большей охотой слушают подобные истории, веря в искренность чувств героев. Те же, кто больше разбирается в политике, сочтут, что персонажи этой сказки решили возродить давно утраченное доверие между народами, и это тоже неплохо. Скорее всего, Тамилу сочтут доверчивой дурочкой, поверившей в любовь там, где правит голый расчет, Марифа – опытным интриганом, что, впрочем, не так уж далеко от истины, обольстившим правительницу ради короны. Народ Гарета, пусть и не будет в особом восторге от личности супруга королевы, вздохнет с облегчением от новости, что теперь у них есть король. Пусть не свой, не родной, но и не чужестранец, от которого неизвестно чего стоит ожидать. Орисцы и вовсе проникнутся уважением к тому, кто смог без крови и ущерба для казны договориться со своенравным соседом.
Они оба только выиграют от всей этой ситуации, нужно только подать её правильно. Но почему-то понимание, что, несмотря на непредвиденные трудности, итог окажется именно таким, каким и задумывался, не приносило радости.
– Вы правы, – она теснее сжала пальцы, впиваясь ногтями в одеяло. Горло нестерпимо саднило, приходилось прикладывать усилия, чтобы слова были различимы. – Это действительно выход, но… – Королева секунду поколебалась, прежде чем продолжить. – Принимая меня в жены, вы должны будете поклясться, что не имеете в душе и сердце желания навредить Гарету. Если обманете, корона уничтожит вас во время ритуала бракосочетания. И это не метафора.
– Я не стану умышленно вредить Гарету, но и свою родину не предам. Единственное, что могу твердо пообещать, так это то, что постараюсь любыми способами избежать войны между нашими народами.
Несмотря на крайнюю расплывчатость ответа, Тамила устало кивнула, прилагая определенные усилия, чтобы удержаться на ногах.
– Думаю, этого будет достаточно. От себя же хочу взять ещё одно обещание. Обстоятельства таковы, что я возведу вас на престол, сама же объявлю себя консортом. Если Венец правителей примет клятву, никто не сможет оспорить ваше право быть королем. И когда меня не станет, вам надлежит взять в жены дочь одного из членов Совета. Ваше дитя должно иметь хотя бы половину гаретской крови.
– Этот разговор преждевременен. – Он подошел ближе, бледное лицо выделялось на фоне предрассветной тьмы светлым пятном. Выражения его глаз королева рассмотреть не смогла, отметив только плотно сжатые губы. Не так она представляла себе предложение стать женой, пусть с малых лет и понимала необходимость политического брака. – Ваше величество, согласны ли вы принять моё предложение руки, позволить быть вашим мужем, опорой и защитником?
Глава 7
Поравнявшись, Эйдал едва заметно кивнул, и советник пришпорил лошадь. Хотя та и без понукания бежала едва ли не на пределе возможностей.
Её величество королева Тамила, она же его новоиспеченная невеста, походила на тряпичную куклу, приходилось постоянно придерживать, чтобы не сползла. Однажды мелькнула мысль просто привязать её к седлу, но от заманчивой идеи пришлось отказаться. Двойная ноша не прибавляла хода коню, но особо и не досаждала: девушка весила, как ребенок. Тревожило её молчание. Сердце, бьющееся прямо под ладонью, стучало слишком быстро. Иногда оно будто замирало на несколько мгновений, потом снова продолжало торопливый бег, тем самым заставляя советника мысленно проклинать этот день со всеми его резкими поворотами.
Смерть короля не стала неожиданностью. Лекари давно предупреждали о необходимости быть умеренным в еде, питье и плотских удовольствиях. Некоторые после этих советов даже оставались живы и относительно здоровы. Проявить столь несвойственное великодушие и всепрощение заставило понимание, что запас врачей не бесконечен, а первыми на плаху отправились самые умелые. И не далек тот час, когда единственным, кто может оказать помощь, окажется придворный коновал.
О том, что остались считаные часы до восхождения на престол Сафара, советника предупредил отец, и было это три дня назад. Он просил под предлогом неотложных нужд уехать в семейный удел, показав тем самым наследнику, что не собирается никоим образом пытаться оспорить его право на престол.
Мариф отказался. Слишком хорошо он знал характер Сафара, его неуёмную жажду власти и глубину ненависти к королевскому любимцу. Тех тридцати лет, что они вместе сначала росли, потом учились, а потом и занимали должности при дворе, с лихвой хватило, чтобы теперь быть уверенным – наследник не остановится ни перед чем, чтобы не только расчистить путь к короне, но и поквитаться с теми, кому завидовал.
Советника он ненавидел за то доверие, которое ему оказывал старый король. Ни для кого не было секретом, что именно мнение Марифа было наиболее весомым. Не раз и не два его слово было решающим, тогда как доводы наследника отвергались. Народ уважал советника за не свойственную возрасту мудрость и осторожность. Наследник ненавидел за то же, считая это проявлением нерешительности и даже трусости.
В Эйдале же видел не только противника, но и конкурента, Сафара нимало не смущало, что никто не посадит на трон мага, да и сам он не стремится править, второй сын короля для наследника был едва ли не бо?льшим раздражителем, нежели советник. Потому, когда принц Эйдал окончил обучение, правитель попросил Итара взять его в свою свиту. Именно попросил, а не приказал, прекрасно понимая, что под начало Сафара среднего сына отдавать нельзя. Отмечал его горячность и, порой, безрассудность, но эти черты у отца и сына были общими, потому особой беды в том не видел. Сам же юный маг, ещё пребывавший в угаре иллюзии всемогущества, оставаться без твердой руки не мог. Рука короля же давно одряхлела, и, не будь за его плечом Марифа, кто знает, как давно на престоле сидел бы новый правитель.
Потому, понимая, чем грозит нахождение в столице, советник и отправился в Ласаи. По официальной версии, для встречи с главами иностранных торговых гильдий, которые – вот незадача! – не явились. Наверное, потому, что и сами о ней не знали.
В порту Ласаи в любое время дня и ночи их ждал корабль, на котором Мариф собирался вывезти из Ориса Эйдала, чтобы потом, убедившись, что принц благополучно добрался до одного из островов, на котором уже несколько веков стояла неприступная твердыня Братства Огня, вернуться домой. Возможно, на казнь. Но обещание, данное королю несколько лет назад, не давало поступить иначе. Клятва не допустить братоубийства и уберечь Сафара от развязывания войны с Гаретом.
Сказав, что посол не имел задания травить юную королеву, он ничуть не солгал. Наоборот, у старого короля были свои планы на Тамилу, и её смерть в них совершенно не вписывалась. Случившееся два года назад ударило по Орису не только в репутационном плане, но и разрушило многолетние интриги, венцом которых должен был стать брак Сафара и Тамилы с последующим объединением двух государств. Потому расследование отравления в Орисе велось едва ли не более тщательно, чем в Гарете. Сам Мариф его и вел, и до сих пор был практически уверен, что инициатором был несостоявшийся жених. Сафар был очень даже за то, чтобы присоединить Гарет, но его сердце жаждало войны. Чтобы ни у кого не возникло сомнений, кто должен править, чьи советы необходимо выполнять неукоснительно. Чтобы люди и земля содрогались от одного только имени нового правителя.
О погоне Тамила догадалась не сразу. Тот же быстрый ритм стука лошадиных подков по каменистой земле. Та же рука, вначале почти незаметно придерживающая, а теперь уже довольно крепко сжимающая за талию, чтобы обессилевшая королева не выпала из седла. Тот же вид, любоваться которым наскучило довольно быстро. Предгорья с лесистыми лощинами и глубокими оврагами, порой становившимися причиной смены маршрута, были прелестны, но довольно однообразны.
Солнце уже пару часов как поднялось над горизонтом, но было ещё довольно прохладно, за что Тамила про себя возблагодарила небо. В жаре и духоте её состояние заметно ухудшалось, оно и сейчас было далеким от терпимого. Привычная головная боль перешла на новую стадию, в висках оглушительно шумело, раскаленная горечь сковывала рот. Платок, по давней привычке спрятанный в рукаве, оказался весьма кстати, когда из носа пошла кровь. Её было немного, к тому же довольно быстро остановилась, но испачканный платок королева постаралась спрятать как можно тщательнее.
Спутники молчали, не желая тратить силы и время на разговоры. Шума погони пока не было слышно, но по тому, как то один, то второй всадник временами оглядывались, пристально высматривая что-то за их спинами, становилось понятно, что преследователи нагоняют.
Она не знала, где они взяли этих лошадей. Хотя и догадывалась, что вряд ли купили, надеялась лишь, что обошлось без излишнего кровопролития. Эти места королева знала только в теории, бывать на самой границе с Орисом лично ей не доводилось, наверное, где-то рядом располагалась небольшая деревенька, ведь карту помнила хорошо, и никаких поселений, где можно отдохнуть и получить помощь, рядом не видела. Оттого, сцепив зубы, терпела изматывающую скачку, прекрасно понимая, что есть только одно место, где им могут помочь, ничего не спрашивая и не возражая. Вот только до него ещё нужно добраться.
Судя по тому, что спутники не спрашивали у неё дороги, карту приграничных земель Гарета они знали так же хорошо, как и собственную. Советник тоже практически всё время молчал. Тамила пыталась примерить на него звание жениха, но каждый раз мысленно осекалась. Слишком чужой, слишком непонятный мужчина, и кто знает, не было ли это решение роковым. Она была уверена, что отнюдь не факт её узнавания одним из врагов стал причиной согласия на брак. У Марифа есть куда более весомый повод искать убежища в Гарете, нежели опасения за собственную жизнь, но какой?
– До храма осталось не больше четверти часа пути, – голос раздался прямо над ухом Тамилы, не то проваливающейся в дрему, не то временами теряющей сознание. – Но нужно спешить, патруль совсем близко.
– Я выдержу, – бескровные губы едва шевельнулись.
Она действительно выдержала, хоть и с огромным трудом. И непонятно было, кто тяжелее дышит – королева или почти загнанная лошадь, резко осаженная у самых ворот.
Здесь не было резных панелей, даже цветов у ворот не оказалось. Грубые створки на вид совершенно неприступной крепости. Маленькой, прилепившейся почти на краю ущелья, в котором глубоко внизу текла узкая безымянная речушка.
На стук отворили не сразу, отчего сердце Тамилы тревожно сжималось в дурных предчувствиях. Передала ли верховная жрица сестрам близлежащих от границы обителей распоряжение помочь королеве переместиться в центральный храм? С того момента, как она его покинула, прошло больше десяти часов, быть может, за время непредвиденной задержки произошло нечто, кардинально поменявшее планы?
Молодой маг с озабоченным лицом что-то тихо и быстро говорил советнику. Настолько тихо, что не получалось разобрать ни слова, и всё же королеве показалось, что они спорят.
Звонкий женский голос прервал их разговор:
– Кто вы и что вам нужно под стенами Её обители?
Прежде, чем кто-то из спутников ответил, Тамила четко проговорила:
– Говорящая с Песками желает получить кров и совет.
Ритуальная фраза паломников, довольно редких в этих местах, прозвучала хрипло и чуть надломленно, но произвела поистине магическое впечатление. Даже не столько сама она, как имя рода Ассандер, почти не употреблявшееся, но не забытое. Оно уже давно воспринималось просто как обозначение принадлежности к старшей ветви королевского древа, из людской памяти практически стерся истинный его смысл. Жрицы же помнили, потому поспешно отворились ворота, чтобы убедиться, не подвел ли слух. Или, быть может, кто-то решил зло пошутить, но единственный взгляд на лицо, с которого Тамила отбросила капюшон, отмел это предположение.
– Мы рады приветствовать вас в нашей обители, – довольно молодая жрица с широкоскулым загорелым лицом поклонилась королеве, не забыв бросить пытливый взгляд на её спутников. И тут же нахмурилась, едва рассмотрела одного из них. Переведя взгляд на следующего, и вовсе сердито поджала губы. – Двери обители всегда открыты для долгожданной сестры, но двое из ваших спутников не могут переступить порог.
Если Мариф воспринял новость спокойно, даже едва заметно улыбнулся уголком губ, рассматривая гневно сжавшую кулаки жрицу, то маг, то ли в силу юности, то ли от усталости, не сдержался:
– А как же правила гостеприимства, предписывающие помогать путникам?
– Они не распространяются на магов, – судя по упрямо сведенным бровям, отступать она не собиралась. И все же пришлось, едва королева сухо заметила:
– Проводите меня с женихом к настоятельнице. Наши спутники устали и голодны, позаботьтесь о них. – Не дождавшись ответа от жрицы, со всё возрастающим ужасом переводящей взгляд с королевы на Марифа и обратно, она добавила толику металла в голос: – Быстрее!
Это ли или же служительница и сама смогла справиться с удивлением, но жрица закрыла рот, так и не произнеся ничего в пику распоряжения Тамилы, и с новым поклоном предложила следовать за собой.
За каменной оградой открывался довольно просторный двор с хозяйственными постройками. Откуда-то доносилось одинокое блеяние козы и петушиное пение, отчего храм становился если не уютнее, то хотя бы не таким угрюмым и безлюдным.
Идти пришлось недолго, хотя и этот путь не дался уставшей девушке легко, она без возражений оперлась на предложенную женихом руку, ступая по вырубленным прямо в скале коридорам. Темные стены лишь изредка подсвечивались факелами, не столько разгоняя мрак, сколько маскируя выбоины пола, отчего идти приходилось особенно осторожно. Звуки шагов, многократно усиленные эффектом эха, доносились сразу со всех сторон, будто по храму маршировала колонна.
Перед низкой деревянной дверью загорелая жрица повторно поклонилась и, распахнув дверь после короткого стука, удалилась. Её просторное серое одеяние мгновенно растворилось в сумраке коридора, словно поглощенное тенями.
Настоятельница обители сопровождающему королевы тоже не обрадовалась. Это ясно читалось во взгляде, однако вслух она это никак не выразила. Даже обозначила в сторону Марифа легкий кивок. Очень легкий, заметить который было весьма непросто.
– Приветствую вас, госпожа. Верховная предупредила о том, что вам может понадобиться помощь, но у нас может не хватить сил перенести всех разом.
– Это не проблема, – голос советника, низкий и будто ещё более сгущающий неприветливость встречи, казался далеким раскатом грома. – Я дам вам мощный накопитель, его хватит, чтобы вложить энергию на десяток перенесенных одновременно. Но сначала окажите помощь госпоже, она измучена трудной дорогой.
Для Тамилы было крайне непривычно, что кто-то вот так спокойно и непререкаемо отдает приказы в её присутствии, но возражать не стала. Сама выбрала этого мужчину мужем и королем, потому следует начинать привыкать к тому, что его приказы будут приоритетнее её собственных. К тому же он был прав – королеве приходилось прикладывать усилия, даже чтобы просто ровно стоять, и вступать в беседу не стала.
– Ваши сопровождающие…
– …позаботятся о себе самостоятельно.
Жрица с явным облегчением ответила:
– Тогда вверьте госпожу нашим заботам, мы всегда рады сестре, пусть и необретенной, – она приблизилась, не решаясь коснуться даже рукава плаща королевы. – Мне нужно время, чтобы отдать распоряжения и активировать круг, прошу вас следовать за послушницей в купальню.
Выйдя в коридор, жрица громко хлопнула в ладони, этот звук, тут же подхваченный и усиленный, разнесся по обители. Молоденькая девушка, вряд ли пережившая свою тринадцатую зиму, будто соткалась из теней в паре шагов от двери.
– Позаботься о наших гостях.
Девочка, бросая любопытные взгляды, но не решаясь ничего спросить, несколько суетливо кивнула и попыталась подхватить королеву под локоть.
– Не стоит. – Послушница отшатнулась, испуганно отдергивая пальцы. – Я сам отнесу госпожу, показывайте дорогу.
В том, что кто-то несет её на руках, для Тамилы не было ничего нового – приступы порой случались внезапно и не всегда в личных покоях. Да и жених, делая предложение, обещал заботиться и стать опорой, и всё же в этой ситуации ощущалось что-то тревожащее, пусть с виду и совершенно правильное. Кому, как не будущему мужу, заботиться о её нуждах и обеспечивать комфорт. Только отчего же тогда будто невидимая рука сжала горло, усиливая впечатление надвигающихся со всех сторон стен? И хватит ли ей сил остановить это движение, отстоять своё «я» у того, кому она сама же и доверилась?
Он кожей ощущал их возмущение. Неверие. Страх. Почти ненависть.
Такие привычные эмоции, которые советник вызывал у жриц. Пока был маленьким, мать вставала стеной между ним и храмом, чем вызвала недовольство отца. Негоже аристократке так явно и демонстративно показывать, что вера для неё ничто. Какие доводы привела мать, Итар не знал, но они если и не переменили его мнение, то существенно охладили пыл. Чуть позже его перестало задевать их презрение. А спустя несколько лет храм и вовсе предпочел забыть о проступке своей бывшей сестры и его существовании. Марифа это более чем устраивало.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=62718551&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
