– А если бы знала?
Алима долго молчала.
– Всё равно бы спасла, – сказала она.
– Но почему?
И снова молчание…
– Когда американцы пришли сюда… они пришли сюда чтобы защитить нас от нас же самих. Я говорила с ними… офицер распорядился, чтобы мне давали лекарства со складов и помогли с открытием больницы. Это было до того, как ваши солдаты… попали в засаду в городе. Потом – мне пришлось скрываться… потому что меня хотели убить. Мне и сейчас приходится скрываться.
– Почему? Потому что ты взяла лекарства у американцев?
– Нет, потому что лечила людей. Местные считают, что нельзя лечить людей лекарствами, которые есть у белых. Те, кто приходит ко мне со своими болезнями, делают это тайно. Местные считают, что тот, кто лечит людей, идет против воли Аллаха. Если человек заболел – это в воле Аллаха, а врач нарушает его волю.
– Господи…
– Таков мой народ…
Теперь уже молчал сержант.
– Ты знаешь, что я сделал?
– Мне это неважно.
– И я не могу здесь оставаться. Мне нужно вернуться к себе домой.
– И это мне неважно…
* * *
Тряпки не горели, даже щедро политые керосином. Сержанту пришлось поджигать несколько раз, прежде чем на берегу разгорелся костер.
Он подбросил в него выброшенный на берег и просохший древесный хлам. В нескольких шагах от него тяжко дышал океан.
Им пришлось ждать больше часа, прежде чем сержант услышал далекий едва слышный рокот. К ним приближались две почти невидимые в темноте скоростные резиновые лодки с жёстким днищем…
Одна из лодок ткнулась носом в берег, с нее выскочили четверо – в чёрных гидрокостюмах с автоматическим оружием, приборами ночного видения. Вторая лодка – очевидно, со спаркой ротных или с крупнокалиберным пулеметом – осталась в кабельтове от берега, прикрывать высадку.
Мощный, сфокусированный луч света высветил их на мгновение и тут же погас.
– Сержант морской пехоты Бунт?
– Так точно, – ответил сержант.
– Кто с вами?
– Дружественное население…
– Сэр, три минуты, не больше. Здесь опасно оставаться.
Они посмотрели друг на друга. Говорить было не о чем.
– У тебя там может быть настоящая больница. Большая больница, – сказал сержант.
– Знаю. Но кто будет лечить людей здесь?
Сержант попытался вложить ей в руки пояс с остатками денег, она с яростью оттолкнула его.
– Я же сказала – не возьму!
Черт…
– Эй, парни, у вас есть комплект медика?
– Да, сэр, – сказал один из морпехов из «группы прямого действия». – Я санитар отряда.
– Тащите сюда! И аптечки тоже, они уже не понадобятся.
Тюлени удивленно повернулись к нему.
– Живо!
Командир четвёрки кивнул – и через минуту у ног Алимы лежал целый рюкзак с полным комплектом полевого медика, предназначенным для обработки как минимум двадцати тяжёлых ранений и несколько аптечек.
– Прости за все, хорошо?
Алима отвернулась.
– Иди с миром…
Сержант пошел к лодке, опираясь на суковатую палку; там его приняли, помогли забраться. Следом, один за одним – перевалились за борт тюлени, не прекращая держать под прицелом своих автоматов окрестности.
– Десант на борту! Груз на борту, сэр! – крикнул морпех, отступавший последним.
Рулевой включил моторы на реверс – и лодка, пятясь, пошла в море. Кто-то выдал условную серию второй, прикрывающей лодке – «все в порядке, возвращаемся»…
Лодка развернулась – и, осев на корму и взревев двигателями, с ускорением пошла в открытое море…
– Йе-ху! – крикнул один из морпехов, радостный от того, что все хорошо закончилось.
Санитар подсел к сержанту, сидевшему у борта.
– С вами все нормально, сэр? Я имею в виду – дотянете до авианосца? Там вас осмотрят нормальные медики, куда до них мне, недоучке?
– Меня уже осмотрел нормальный медик, санитар, – сказал сержант и плюнул за борт, что по меркам всех водоплавающих было святотатством. – Мне ничего не нужно…
* * *
Примерно через месяц – на закрытой церемонии сержанта морской пехоты США Грегори Бунта за исключительный героизм, проявленный при выполнении особо важного правительственного задания, наградили Военно-морским крестом.
Картинки из прошлого. 13 сентября 2009 года. Индийский океан. Ударный авианосец USS «Dwight D. Eisenhower»
Старая, раздрызганная, провонявшая блевотиной «Треска»[30 - CODS, Carrier-On-Delivery, небольшой транспортник, способный совершать посадки на палубу авианосца.] со всех сил ударилась о палубу ударного авианосца «Дуайт Д. Эйзенхауэр», который уже полгода болтался поблизости от территориальных вод Сомали, вылавливая пиратов, и это вызвало новые утробные стоны и рыки летевшей с самолетом матросни. Кто-то прибывал сюда на замену, кто-то возвращался после излечения ранения или командировки на берег. Но все были пьяны – кроме одного человека, который выделялся пропыленной пехотной формой расцветки «цифровая пустыня». Он единственный из всех вёз с собой снайперскую винтовку и огромный мешок со всем, что необходимо при высадке на берег и длительном рейде. Он же единственный ни разу не проблевался за весь полет…
Лезть к нему никто не лез…
Самолёт с помощью тягача отогнали с посадочной полосы, матросня поползла к выходу, буквально падая на руки встречающих из палубной команды. Все всех знали – поэтому, представители боевых частей корабля оттаскивали своих подальше от глаз командования. Офицеры тоже старались на это не смотреть – все устали, всем всё надоело. Болтаться на громадном авианосце у берега вконец озверевшей страны и наблюдать – фактически наблюдать, ничего не делая – как пираты захватывают одно судно за другим. Хотя пары ударных вылетов этих профессионалов бомбежек, налетавшихся и над Афганистаном и над Ираком, вполне хватило бы, чтобы пиратство в сомалийских территориальных водах навсегда прекратилось…
Ганнери-сержант морской пехоты США Грегори Бунт вылез из самолета позже всех остальных. Привычно осмотрелся на все стороны… эта привычка у тех, кто воевал в Афганистане, оставалась на всю жизнь. Ничего необычного… Голубое, выцветшее под лучами безжалостного солнца небо, стоящая на стартовых позициях дежурная пара. Только ракетное вооружение – бомбить здесь некого уже давно. Суета там, где должны быть спасательные вертолеты … на позициях нет ни одного. Значит, в полете, воздушный патруль, здесь это так называется. Суть его заключается в том, что вертолет летает в заданном районе и пугает местных негров, которые типа вышли на рыбный промысел, но почему то так и норовят залезть на какой-нибудь сухогруз или танкер. И если они туда полезли – то ничего предпринимать уже нельзя, хотя опытные снайперы могли бы снять их одного за другим в течение нескольких секунд.
Это называется – «борьба с пиратством»…
– Ганнери-сержант Бунт?
Сержант посмотрел на стоящего перед ним моряка – ему не было, наверное, и двадцати пяти и у него обгорело лицо.
– Так точно.
– Лейтенант Стефан. Позвольте, я провожу вас.
Сержант закинул на плечи рюкзак.
– Что с вашим лицом, лейтенант? – спросил он, идя по палубе и смотря, как бы не поскользнуться на пролитой смазке.
– Купленный крем для загара не выдержал местного солнца, сэр. Здесь это бывает…
Понятно… Сержант тоже, кстати, имел возможность загореть и сильно. Если бы был белым – обязательно загорел бы. А так – солнце впустую…
Они нырнули в душную тесноту корабельных коридоров. Народа было полно, значит, авианосец не ведет активных операций и большая часть боевых постов – просто ни хрена не делает. И это в то время, когда над Афганистаном частенько не хватает самолетов…
– Сюда, сэр… Прошу…
Сержант шагнул в каюту…
– Сэр!
Лейтенант-коммандер Джек Лонг, один из немногих белых людей, достойных настоящего уважения, поднялся из-за стола.
– Рад тебя видеть, ганни. Выдернули тебя из Кандагара?
– Из Кабула, сэр. Лечился после небольшого ранения.
– Но сейчас всё в порядке?
– В полном, сэр.
– Что происходит в Афганистане?
– Полное дерьмо, сэр. Ситуация обострилась, теперь там с каждым днем всё хуже и хуже. С той стороны границы приходят отряды боевиков, мы наносим удары «Предаторами», хотя по-хорошему – там надо было бы все выбомбить к чертовой матери, чтобы стало лучше…
– Да… – неопределенно протянул Лонг.
– Сэр, каково будет мое задание?
– Да… Нам потребовалась твоя помощь, ганни. На берегу. У нас нет людей твоей специализации. Знаешь, что здесь происходит?
– Никак нет, сэр.
– Ничего хорошего… Местные ублюдки организовали здесь что-то вроде африканской Аль-Каиды. Называется Союз Исламских Судов, эта организация построена по тем же принципам, что и Аль-Каида. Может вступить любой, кто разделяет догмы радикального ислама суннитского толка или ваххабизма. До недавнего времени мы не обращали на это на всё внимания, в принципе было даже неплохо, что нашелся кто-то кто начал наводить порядок в этой стране. Старая администрация совсем ни хрена не обращала внимания на то, что здесь творится, они предпочитали искать химическое оружие в Ираке, а тут было что-то вроде негласного договора о ненападении. В результате, сейчас мы имеем на берегу скопище группировок исламистского толка, численностью до тридцати тысяч боевиков, плюс как минимум в десять раз больше активных сторонников. Работу по этому региону полностью запороли, сейчас мы с удивлением узнаем о том, что местные получали деньги от суданских фондов, находящихся под контролем бен Ладена и платили местным боевикам до четырехсот долларов в месяц, и это при том, что местные живут меньше чем на один доллар в день. Африканский миротворческий контингент во главе с эфиопами вышиб ублюдков из больших городов, но это ничего не значит. В провинции сейчас черт знает что творится, одна огромная бочка с порохом и нет никакого закона, кроме того, что скажет местный мулла. Сейчас мы с удивлением узнаем, что местные имеют агентуру во всех близлежащих странах – Кения, Эфиопия, Судан, Джибути, Йемен. А в Канаде недавно отловили ублюдка из местных, который намеревался атаковать дискотеку[31 - В Канаде огромное количество беженцев из Сомали, эта страна принимала их наиболее активно. Речь идет о десятках тысяч человек.]. Так что нам нужно пошевеливаться, если мы не хотим чтобы через пару лет у нас возникли проблемы по всей Восточной Африке…
Лонг понизил голос:
– Ты еще не разучился местным языкам?
– Никак нет, сэр. На суахили я говорю свободно, на африкаанс тоже. В Ираке выучил арабский. Еще знаю эфиопский, но не так хорошо, не было практики длительное время. Сейчас не до языковой практики, сэр.
– Это точно… Но сейчас твои языки сильно нам пригодятся…
* * *
– Джентльмены!
Сержант с удивлением посмотрел на сидящих в задрипанных креслах людей. Все белые, ни одного черного… ну, конечно.
– Ганнери-сержант морской пехоты США Грегори Бунт, – представил сержанта Лонг. – Первый батальон специальных сил морской пехоты США. Прибыл для усиления вашей группы из Афганистана и пойдет с вами. Сержант…
– Спасибо, сэр. Постараюсь не облажаться… – сказал Бунт, занимая кресло.
– Внимание, господа, прошу внимания на экран.
На экране появилось изображение – спутниковый снимок. Опытный Бунт сообразил, что этот снимок представляет собой результат оценки эффективности бомбового удара.
– Как вы уже знаете – первого мая прошлого года три ударных самолета ВМФ США сбросили три бомбы весом по 1000 фунтов каждая по отмеченному разведкой дому в населенном пункте Дхусамариб. В результате этого нам удалось ликвидировать находившихся в доме двоих лидеров исламистских бандформирований – Адана Хаши Фарраха и шейха Мухаддина Омара. Еще четверо полевых командиров были ранены. К сожалению, при этом погибли тридцать гражданских лиц, ущерб был признан чрезмерным и не соответствующим условиям проведения операции и Правилам ведения боевых действий. Таким образом, на использование подобного метода решения наших проблем здесь Объединенным штабом был наложен запрет. В отличие от Афганистана, такие меры признаны чрезмерными, и нам ничего не остается, джентльмены, кроме как подчиниться…
На экране появился новый слайд.
– Наша новая цель, джентльмены, которую мы должны взять живой или мертвой. Желательно мертвой. Это Салех Али Салех Набьян. 1979 года рождения, родился в Момбаса, Кения, наполовину белый, что не мешает ему пользоваться уважением и даже славой, на данный момент он является главным представителем Аль-Каиды в регионе. Радикальный исламист, третий в списке особо разыскиваемых лиц ФБР. За ним – попытка сбить самолет в Момбасе в 2002 году, взрыв начиненной взрывчаткой автомашины у израильской дипломатической мисси там же. Возможно, он прямо причастен и в взрыву американского посольства в Кении, где погибло 250 человек. Мы считали, что погиб в битве под Рас-Камбуни от авиационных ударов, но теперь получена достоверная информация, что он жив. Образован, умен, фанатичен, чрезвычайно опасен. Мистер Далли, у вас есть что сказать?
– Пожалуй, да, сэр…
