– Кион! Явись! – приказала я. Прозрачный силуэт заколыхался над доской, видимый только мне. – Готов ли ты заключить со мной договор? Согласен ли ты, чтобы душа твоя отныне принадлежала мне? В обмен ты получишь плоть и возможность смотреть на мир островов глазами живых.
– Да… – прозвучал в комнате едва слышный вздох.
Вот и хорошо. Я спрятала нож и стала ждать, когда Дейдре принесёт мне обед.
Та появилась на пороге как только солнце поднялось в зенит. Её уговаривать не было нужды – я лишь разорвала круг, и силуэт, обретший волю, бросился на неё. Дейдре вскрикнула, но уже через мгновение затихла. А мне оставалось наблюдать, как нездешнее пламя колышется в её глазах.
– Иди к Миане, – сказала я, – ты станешь моими устами для неё.
Щёлкнула пальцами, и покорная моей воле Дейдре двинулась прочь.
«Почему никто не распознал во мне способности к магии душ?» – с тоской думала я, вспоминая красивое платье Даи, похожее на лепестки мака, танцующие на ветру.
Тем временем в золотой чаше, снова стоявшей на полу, отразилось, на мой взгляд, слишком красивое лицо Мианы. У неё были полные алые губы, стройная шея, аккуратные изысканные подбородок и нос, и глаза, густо подведённые сурьмой. Чёрные волосы лежали на плечах.
Я подумала, что хотела бы тоже быть такой. Но отложила эту мысль в сторону – решив, что сейчас нужно думать о другом.
Дейдре вошла в покои старшей из наложниц и отвесила ей глубокий поклон.
– Меня послала к тебе Гвендолин, госпожа.
Та и бровью не повела.
– Зачем? – спросила она.
Дейдре замешкалась, и я поняла, что нужно брать инициативу на себя.
– У неё прошение для тебя, о, прекраснейшая госпожа, – прошептала я, и Дейдре тут же повторила мои слова.
Миана продолжала молча смотреть на неё.
– Ведь ты будешь танцевать перед господином в эту ночь.
Миана не отвечала.
– Моя госпожа, Гвендолин, может богато одарить тебя.
– Что может быть у неё такого, чего нет у меня? – фыркнула Миана.
– У неё есть власть видеть то, что сокрыто от глаз, – сказала Дейдре, вслед за мной, – она умеет готовить зелья, какие могут разжечь любовь…
Кое-что из сказанного было враньём. Например, зелья у меня получались не очень хорошо. Но я продолжал вдохновенно перечислять все дисциплины, какие успела изучить за последние десять лет.
– Она читает по звёздам и говорит с умершими…
Я замолкла, увидев, как полыхнул в глазах Мианы огонь, и разочарованно выдохнула, когда он потух.
– Я могу поговорить с господином, – сказала она, – если твоя Гвендолин кое-что сделает для меня. Послезавтра я пойду к нему.
Я мгновенно выпрямилась.
– Послезавтра? Но это поздно! Кто сегодня танцует для него?
Миана, мгновение назад готовая рассказать нам всё, мгновенно закрылась, услышав последние слова.
– Твоя госпожа будет просить меня – потому что никто больше не властен в спальне принца так, как я!
– Но…
– Я сказала так!
Мне оставалось лишь испустить разочарованный стон. На редкость глупый прокол.
– Заканчивай сам, Кион! – буркнула я и в ярости швырнула чашу в окно.
Впрочем, ярость утихла так же быстро, как и зажглась.
«Итак, – подумала я, – обе танцовщицы не так влиятельны, как Бриана хотела мне показать. Есть, стало быть, третья. Та, которую она хотела скрыть от меня. Та, что обрела милость принца не так давно. Если она есть – я её найду. Дайте срок».
Глава 9
Наверное, Бриана не смогла бы мне солгать, спроси я её прямо – кто танцевал перед принцем. Но никто не мешал ей сказать только часть правды – как она и сделала, назвав мне два имени.
Значит, она хотела кого-то защитить. Поначалу я подумала было, что себя. Но как она же сама и рассказывала мне, принц вызывал к себе наложниц в среду и в субботу – накануне тех дней, когда ему не нужно было разбирать дела и принимать просителей.
И сколько я помнила, именно среду и пятницу Бриана проводила со мной – учила носить платье, падать ниц, красиво говорить.
Значит, был в этой истории кто-то ещё.
Я решила не задавать более вопросов Бриане – и так уже было ясно, что она имеет тайны от меня и будет скрывать их до конца.
Вместо этого я призвала ещё одного духа и приказала следовать за ней по пятам. В награду обещала всего ничего – возможность выходить в мир каждое полнолуние, выпадающее на третий день месяца.
Доклад от своего нового слуги я получила на следующий день, вечером.
Я сидела на веранде и потягивала вино, принесённое Дейдре. Солнце медленно опускалось за берег моря, заливая алыми красками подёрнутый лёгкой дымкой облаков небосвод.
Невесомая тень колыхнулась среди кустов, и почти инстинктивно я воздела руку, отгораживаясь от возможной угрозы магическим щитом.
Однако это был всего лишь Алутай – мой призванный слуга.
– Сестра моя, – дух отвесил мне поклон, и я в ответ поклонилась ему.
– Что ты видел? – сразу же спросила я. – Говорила Бриана с кем-нибудь?
Дух принялся перечислять имена – он плохо разбирался в том, что происходит в мире людей. С такими работать всегда хорошо – у них меньше шансов тебя обмануть.
– Стоп! – скомандовала я, когда он дошёл до того места, когда Бриана отправилась гулять по второму этажу. Она за два дня делала это второй раз. – Кого она искала там?
– Человека. Самку с волосами, как мёд.
– Такими же, как у неё?
– Да.
– Как она её назвала?
– Камрин.
– Свободен! – я едва не танцевала от счастья, в полной уверенности, что принц меня вознаградит.
Оставался один небольшой нюанс – нужно было выпросить у него аудиенцию. И как можно скорей.
Послав Дейдре в дом, сама я принялась подбирать наряд, попутно размышляя о том, как лучше рассказать Физэну о том, что нашла.
Однако господин наш не принял меня ни в тот, ни в следующий день. С тоской ждала я вестей от него. И только на третий день Дейдре прибежала ко мне сообщить, что господин наш Физэн Т`Элинн выслушает меня.
Ворон принял мой рассказ без особой благосклонности. Я видела, как сходятся у переносицы его тонкие густые брови, и не могла понять, что не так говорю.
– Камрин опоила вас, – уже по второму разу повторила я, – если в самом деле и случится с вами беда – то из-за неё. Но видения, которые вы описали – вряд ли результат воздействия яда. Скорее, просто галлюциногенная трава. Вы увидели то, чего боитесь больше всего, вот и всё. Прикажите обыскать её покой.
– Ты завидуешь ей?
Я словами поперхнулась от неожиданности.
– Прошу прощения, мой господин?
– Я вижу, как ты смотришь на меня. Не думай, что ты первая, кто пожелал избавиться от соперницы враньём и танцевать передо мной.
Я молча смотрела на своего господина, от обиды не в силах связать двух слов. Как можно было принять меня за одну из этих дурочек, что плетут сети интриг только ради того, чтобы он затащил их в постель и наделал им детей?
– Я никогда не обращу свой взор на столь грубое лицо, как твоё, – продолжил тем временем Физэн, – красивейшие женщины добивались того, чтобы я сделал их своими женами. А ты… всего лишь книжная мышь. От тебя требовалось одно – узнать, кто желает мне вреда.
– Об этом я и рассказала вам, – упрямо сказала я, старательно преодолевая обиду.
– Ты не справилась, – Физэн махнул рукой, – отправьте её в нижний гарем.
– Не сметь! – крикнула я, когда, повинуясь движению его руки, двое крупных мужчин в доспехах вывернули мне локти. Но напрасно билась я в их руках – только хохот стал мне ответом.
Меня потащили через двор туда, где я не была до сих пор, и где, как я думала, располагаются постройки для слуг. Тут, однако, обнаружился просторный полуразвалившийся сарай, в который и втолкнули меня.
Когда глаза привыкли к темноте, я увидела ряды соломенных подстилок, на которых сидело множество женщин с рябыми и усталыми лицами, с распухшими ногами и покрасневшими руками, в поношенных платьях, оборванных вдоль подола.
Мне показалось, что меня кинули в подвал к крысам, и сейчас эти крысы набросятся на меня – так жадно смотрели на моё красивое платье их горящие глаза.
Можно было пустить в ход магию – но тогда я бы выдала себя. А как они относятся к чародеям – оставалось только гадать.
И потому я нацепила на лицо фальшивую улыбку, сняла с шеи верхнюю шаль и дунула на нее. Затем подошла к женщине, которая менее всего походила на красивую желанную жену – у неё были широкие плечи и узловатые руки, как у деревенского мужика.
– Примешь ли ты мой дар, самая прекрасная из неоцененных по достоинству пленниц Ворона? – спросила я. И, не дожидаясь ответа, набросила ей на плечи шаль.
Думаю, она и без магии теперь стала бы защищать меня – но магия всё-таки немножко помогла.
– Моё имя Гвендолин, – сказала я, – а как называть тебя?
– Лесли, – после долгой паузы ответила та. Затем махнула рукой, подавая остальным знак, – не трогать её. Она со мной.
Сколько ни старалась, я не могла понять: как подобное могло произойти со мной?
Я делала всё, чему учили меня наставники. Видела цель, не замечала препятствий. Была верна тому, кто нанял меня. И никому не желала зла!
В кратчайшие сроки я выполнила то, зачем меня привели в дом. Оставалось лишь получить награду за хорошо выполненную работу: так что же произошло?!
Я сказала господину моему Физэну чистейшую правду. И расследование провела хорошо. У меня не было ни малейших сомнений в том, что преступница – в самом деле она, наложница Камрин.
Будь у меня вода и травы, я проследила бы за ней прямо сейчас – и, безусловно, получила бы подтверждение своих выводов.
Ворону нужно было только лишь осмотреть покои Камрин. Он мог сделать это даже не поднимая шум, даже не обвиняя её публично ни в чём.
Но вместо этого он предпочёл отправить в опалу меня…
Несмотря на то, что положение моё было не так уж плачевно, как у некоторых других девушек, оказавшихся здесь, меня день ото дня всё сильнее охватывала тоска.
Впервые с тех пор, как попала в дом Т’Элинна, я задумывалась о том, что не для этого была обучена и рождена.
Так много мне говорили о том, что значит быть проводником. Так долго рассказывали о том, как хрупка завеса между миров. О том, что когда мы вырастем, забота о целостности мира окажется на наших плечах.
И всё это лишь для того, чтобы меня отвезли в гарем к богатому дураку, где я, возможно, проведу остаток своих дней? Даже не его женой!
В том, что Т’Элинн дурак, сомнений быть не могло. Оставалось лишь удивляться тому, что этот мужчина, будучи столь красив, может быть столь напыщен и глуп.
Конечно, первейшим основанием думать так стало то, что он не поверил мне. Но я видела и то, насколько высокого мнения он о себе. Насколько высокомерен и самолюбив.
Да, его чёрные волосы и глаза, похожие на два уголька, приковывали к себе взор. Но разве найдётся девушка, которая добровольно свяжет жизнь с таким, как он?
Все без исключения населявшие гарем мечтали о том, чтобы стать первой женой – но только лишь для того, чтобы получить лучшую еду, одежду, а может быть, и власть.
Признаюсь, от власти не отказалась бы и я.
