– Отлично, – как можно веселее отвечаю я.
Мама появляется в дверном проеме, держа в руках один конец нового стеллажа с металлическими корзинками. Джон, держа второй конец, заглядывает в комнату. Очки соскальзывают с носа. Мамины дреды до плеч спадают на глаза, когда отчим врезается в стену. Тотчас они перераспределяют равновесие.
– Похоже, кто-то без меня ходил по магазинам, – ехидничаю я, отчаянно пытаясь отвлечь их от своей персоны и пережитого дня.
– Это моя вина, – признается Джон. – Я должен был подчеркнуть «цифровую» сторону вопроса, когда предложил твоей маме купить мебель для хранения.
– Не обижайся, – просит мама. – Поздравь меня: я приобрела этого здоровяка со скидкой в полцены.
Маме тяжело удержать свою социальную деятельность в пределах работы. Каждый раз, когда записывается на занятие или тренинг, она берет лавину брошюр и раздаточных материалов. Ко всему прочему, она и сама их пишет для коллег.
Они ставят стеллаж у себя, и вместе мы спускаемся в кухню. Нельзя же мне разбираться с собственной драмой натощак.
– Сегодня у нас западно-индийская среда! – поет мама.
– Это будет съедобно? – поддразниваю я.
– Сегодня да, – отвечает она. – Мы взяли навынос бычий хвост, рис и бобы.
– Ням, – восторгаюсь я, когда живот начинает урчать. На мгновение забываю обо всех передрягах с телефонами. Все равно ничего уже не сделаешь.
Мы присоединяемся к Заку и приступаем к ужину.
– Ага! – Я отнимаю у брата коробку жареных бананов. – Разве ты не ел хлопья минуту назад?
– То был hors d’oeuvre[1 - Hors d’oeuvre – закуска (фр.) – (Прим. пер.).], – подражает он папе.
Папа работает шеф-поваром в ресторане загородного клуба, поэтому владеет терминами французской кухни.
– Значит, будем есть руками? – шутит мама, глядя на накрытый стол Зака.
Она легонько толкает Зака в бок, и тот улыбается как маленький мальчик. Я чувствую привкус горечи в их слащавой беседе – раньше они не ладили.
– Неплохая идея, Иветт, – говорит Джон и достает несколько столовых ложек. – Вероятно, на следующей неделе мы будем есть без посуды, как делают в некоторых уголках планеты.
– Тогда нужно будет выбрать день, чтобы Зора не работала с сопливыми детьми. – Зак корчит лицо, из-за которого я забываю о проблемах.
Со смехом сажусь напротив брата.
– Погодите-ка! А когда это мистер фельдшер стал вышибалой в свободном от микробов клубе?
Динь.
Дверной звонок стал своевременным перерывом в словесном спарринге.
Наш чудесный звонок пропускает «дон» с тех пор, как несколько недель назад Зак ударил в него огромным чемоданом. Мама просила его не вытаскивать багаж самому, но нет.
– Зак, ты ждешь кого-то? – С салатником в руке мама замирает по пути к столу.
– Нет. – Соус от бычьих хвостов брызгает изо рта.
– Я тоже, если кому интересно, – добавляю я. – Но открою.
– Мы же знаем, что Скай нет в городе, – объясняет Джон.
– У меня и другие друзья есть.
Перестаю обыскивать стол на наличие телефона. Привычка. Я даже дверь без него не открываю.
– Друзья? Старше десяти лет? Все твои друзья еще не доросли до звонка, – дразнит Зак.
– Даже зрелые молодые люди не отказались бы от друга, который умеет общаться с людьми. – Шагая по коридору с пустыми руками, слышу слова мамы. Бедная женщина полагает, что защищает меня.
– На чьей ты стороне, мама? – кричу я через плечо, протягивая руку к ручке.
Распахиваю дверь, и на нашем крошечном крыльце в Эплтоне, Нью-Джерси, стоят Люди в черном из кампуса.
Глава 3
– Прощу прощения, что прерываю, – говорит мужчина с квадратной челюстью. – Мы пытаемся отыскать мобильный телефон мистера Уиттлси, и след привел к этому дому.
На мгновение я опешила. Сначала я задумалась о почти профессорской фамилии. Но телефон…
– Телефон мистера Оуэна Уиттлси, – поясняет мужчина.
Сердце уходит в пятки.
Что происходит? Это те же Люди в черном, которых я видела в библиотеке. Какое отношение они имеют к нашей с Оуэном путанице с телефонами? У меня теперь проблемы?
– Вы полиция или кто? – спрашиваю я.
Сосед, мистер Стенли, теперь подозрительно шагает по тротуару перед нашим домом. Когда мы встречаемся глазами, он показывает рукой на камеру телефона, чтобы сообщить о том, что готов начать видеосъемку. Я тихонько мотаю головой.
– Нет, мисс, – наконец отвечает второй. У него тот же акцент, что и у Оуэна. – Мы королевская охрана, назначенная Оуэну, принцу Лендерела.
– Принцу?
Новость буквально лишает меня дара речи. Челюсть в прямом смысле отвисает.
Оуэн – принц? Настоящий принц? Как в 1414 году, например? Он мог показать мне, что его предки носили, делали, говорили? Настоящий принц? В замке? С короной? На троне? Принц, который страны завоевывает? У кого люди в подчинении?
В средней школе Эплтона у нас есть принцессы, королевские шуты, несколько дворян, а также, определенно, правящая клика. И, конечно, королевы. До сих пор единственное, что связывало меня с королевской семьей, – коронка на зубе.
Мне кажется, даже сунутый в розетку мокрый палец не шокировал бы меня настолько сильно. Парень, слоняющийся в библиотеке? Парень, изливающий мудрость из-за книжных шкафов? Моя настоящая человеческая связь в этой школе случилась с кем-то, кто… является законным наследником какого-то трона?
Не могу поверить своим ушам.
Подождите. Оуэн, ТОТ САМЫЙ принц? Мысли превратились в пластинку и перемотались назад. Я вспоминаю волнение мамы несколько месяцев назад, когда появилась новость о королевской свадьбе. Сообщалось, что один из принцев женился на женщине из Лендерела, в чьей крови течет кровь двух рас. Такие люди, как моя мама и ее подруги, с тех пор теряют рассудок. «Вот это да! Темнокожая принцесса!»
Что еще? Я знаю, в королевской семье есть три брата. Старший женат и уже с детьми; второй – красавчик, который разбил сердце своей возлюбленной. На улице я бы его точно узнала. Его лицо не сходит с обложек журналов. Стоя на кассе, нельзя не заметить его физиономию на газетных стеллажах.
Но младший брат? Из того, что я помню, последний раз, когда он вышел в свет, он был бандитом-восьмиклассником. Это было четыре года назад на Олимпиаде.
– Да, принцу Оуэну, – повторяет королевский страж или кто он там. – Телефон у вас?
– Да, у меня, – хриплю я.
Словно в тумане, прислушиваюсь к их беспокойству о конфиденциальности и отвечаю, что не получала доступ к его телефонным данным.
– Нет, у нас все хорошо. – Мама разговаривает по телефону и направляется в мою сторону. – Никто ничего не захватывает. С чего вы взяли? – Ее голос замолкает, когда она смотрит на внушительные фигуры в дверях. Джон и Зак стоят прямо за ней.
– Спасибо за звонок, миссис Джун, – говорит она жене мистера Стенли на другом конце. – Все хорошо. Хорошего вам вечера.
Мама поворачивается ко мне.
– Зора?
– Мама, произошла путаница, и эти люди пришли за телефоном, который я взяла по ошибке. Пойду принесу, – говорю я.
Не могу ждать, чтобы оказаться в комнате, переварить информацию… и, возможно, кричать от шока и растерянности в подушку.
Трясущиеся ноги несут меня наверх, пока дуэт службы безопасности разговаривает с моей семьей. Когда возвращаюсь, Зак стоит по стойке смирно, будто на нем доспехи. Джон выглядит так, точно руками снимает со всех чары беспокойства. Мама стоит с таким видом, словно на телеигру попала.
– Настоящий принц? О боже! – кричит она.
Переводит взгляд на меня, затем на охрану.
– Боже мой, – зловеще повторяет мама, обхватывает меня за плечи и притягивает ближе. – Вы обвиняете нашу дочь в краже телефона?
– Нам просто хотелось бы узнать, как она получила его в свое распоряжение, – говорит охранник с квадратной челюстью, когда я возвращаю телефон Оуэна.
– Подождите. Он сказал, что телефон украли? – спрашиваю я.
Шок как рукой сняло. Теперь я киплю от гнева. Кем они себя возомнили? Приходят в наш дом и сыплют обвинениями! За кого они нас держат? Мы не их подданные!
Люди в черном переглядываются. Затем один из них повторяет:
– Откуда у вас телефон?
– Зора, тебе не нужно отвечать на этот вопрос. – Джон протягивает руку, словно шлагбаум, запрещающий вход любой информации.
Этим людям повезло, что они натолкнулись на Джона, а не на биологического отца. Себялюбивый Кенни Эмерсон не скромничает. Если бы на пороге дома стоял отец, он бы обвинил их в том, что они имели смелость явиться в наш дом. Папа любит махать кулаками. Он всегда говорит, что некоторых личностей лучше сразу поставить на место.
– Я отдала телефон и больше ничего вам не должна. – Я кладу руки на бедра.
– Да они, похоже, сами не знают, где этот принц, – заявляет Зак с блеском в глазах.
Рыбак рыбака… Зак всегда начинал игру.
Никаких комментариев от дуэта безопасности я не получила, кроме извинений за необходимость ответить на срочный звонок.
– Мам, в твоих брошюрах говорится о том, как обращаться с королевскими хулиганами? – качает головой Зак.
– Господа, боюсь, попрошу вас покинуть нашу собственность, – говорит мама.
Мужчина с лендерелским акцентом вешает трубку.
– Да, мадам. Мы хотели бы выразить глубочайшие извинения за вторжение. Все улажено.
– Похоже, они только что нашли пропавшего принца, – усмехается Зак.
– Как насчет того, чтобы вернуть мой телефон? – спрашиваю я. – Он у Оуэна.
– Мы будем более чем рады забрать его и доставить завтра вечером в это время, если кто-нибудь будет дома.
– Еще двадцать четыре часа? – всхлипываю я, когда они уходят.
Оуэн сказал, что мы можем встретиться в библиотеке. Значит, я должна попытаться его найти.
– Держи хвост пистолетом, Зо, – успокаивает Зак.
– Джон, у кого-нибудь в церкви нет родственника, который работает в Холстеде? – Мама уже приступила к «Схеме Аминь».
– Я позвоню ему, – говорит Джон, прежде чем отправиться на кухню.
– Кстати, о телефонах, – мама оглядывается, – где стационарный?
Тьфу, забыла вернуть его на место. Подходящий способ закончить непростой день.
Зак ухмыляется. Я достаю из почтового ящика белый конверт и машу, точно флагом. Сдаюсь.
Глава 4
На следующее утро Зак высаживает меня на вокзале. Всю поездку на машине брат ничего странного в моем поведении не замечает. В отличие от меня. Что-то со вчерашнего дня во мне определенно изменилось.
Я ношу обычную джинсовую юбку с прорезями, заправленную футболку с V-образным вырезом и сандалии. Но пока Зак ведет машину, советуюсь с зеркалом. Из-за утренней влажности волосы выглядят как одуванчик, поэтому я закалываю их по бокам и убираю за спину. Эта новая прическа еще большее выделяет глубоко посаженные глаза и высокие скулы. Освежаю пурпурную помаду, разглаживаю завитки у челки, а затем выпрыгиваю из машины.
Прибыв в кампус без телефона, чувствую себя еще более потерянной. Как мог Оуэн оставить меня, зная, что он получил обратно свой мобильник, а я еще нет? Ругаюсь на него за каждое сообщение, которое не могу отправить Скай. Она проводит лето в Атланте у родственников, которые обожают разыгрывать драму, поэтому у нее, вероятно, появилась целая куча сочных новостей.
Быстрыми шагами иду через кампус. Чем раньше начну поиск, тем скорее встречу Оуэна и верну телефон. Лучше бы ему находиться в библиотеке с мобильником и объяснениями. Вчера вечером я слишком рассердилась, чтобы перезванивать ему и уточнять детали. Вместо этого отправила Скай сообщение по электронной почте, чтобы предупредить об отсутствии связи. Ни в какие подробности не вдавалась – не было времени и сил, учитывая, сколько заданий на дом я принесла из университета. Даже заснула с включенным светом.
