Некромант помолчал, а затем спокойно сказал:
– В полночь у ограды кладбища?
Я едва сдержала победный вопль. Подозреваю, что лицо у меня озарилось счастьем или хотя бы улыбкой сытого кота.
– Если вы настаиваете… – пококетничала я и серьезно добавила: – Договорились.
– Не опаздывайте, мисс Бартон.
– Не имею такой привычки, – заверила я и принялась спускаться по лестнице.
Ура! Первый пункт плана выполнен. Ну кто бы мог подумать, что некроманты любопытны, как кошки?
* * *
К вылазке я готовилась тщательнее, чем к первому свиданию. Нет, локоны я не крутила и губы в спешке не красила, а вот весь многочисленный гардероб вывалила на кровать и придирчиво осмотрела его. Платья я сразу отбросила в сторону. Все они были узкие и обтягивали фигуру, как перчатка. Мне сейчас эта красота без надобности, только движения будет сковывать. Задумчиво куснув губу, я с головой нырнула в шкаф. Даже охотничий костюм, на который я возлагала большие надежды, состоял из жакета и юбки. Я уже отчаялась, когда на самом дне обнаружила аккуратно сложенные мужские брюки и пиджак без воротника, все благородного графитового оттенка. Память, помедлив, подсказала, что этот костюм шился специально для Амелии несколько лет назад. В те годы она была студенткой и могла себе позволить немного пренебречь приличиями, явившись на бал-маскарад в провокационном костюме. Конечно, лицо она спрятала под маской. Скандал вышел знатным, виданное ли дело – девушка и в брюках! – но ее личность так никто и не сумел раскрыть. Это осталось маленькой тайной Амелии, которой она гордилась.
Надо же, и в Амелии есть страсть к эпатажу. А с первого взгляда и не скажешь. Возможно, в чем-то мы все-таки похожи.
Я узнала у горничной, что внизу есть чулан, где слуги хранят инвентарь и, сбегав туда, ненадолго приватизировала лопату. К счастью, во время забега я никого не встретила, и мне не пришлось выдумывать на ходу объяснения, зачем же молодой леди лопата. Зачем-зачем… В хозяйстве пригодится! Может, я ею ухажеров буду отгонять.
Я бы захватила две лопаты, но и одна оказалась такой тяжелой, что я решила не жадничать.
Полночь я ждала с тем же нетерпением, с каким в детстве свой день рождения. После восьми вечера наступила такая темень, что я понятия не имела, зачем Блэк назначил нашу прогулку на полночь. Разве что приключенческих книг перечитал. Казалось, что после десяти вечера общежитие вымерло, исчезли все звуки. В моей комнате сонную тишину нарушало только мерное тиканье секундой стрелки на настенных часах с маятником. Глаза слипались, и я не уснула только чудом.
За пятнадцать минут до полуночи я, позевывая, натянула на себя мужскую одежду, набросила поверх пальто, забрала волосы в простой высокий хвост и, прихватив лопату, выскользнула в коридор.
Кладбище располагалось на другой стороне парка, поближе к основному учебному корпусу. Быть похороненным на этом небольшом клочке земли с красивыми статуями и склепами, рядом с могилами первых хозяев замка, считалось привилегией, которой удостаивались немногие. Не все преподаватели могли на нее рассчитывать.
Я остановилась у ажурной калитки, ведущей на узкую дорожку между склепов из белого камня с цветами у порогов, и принялась нетерпеливо всматриваться в темноту.
– Мисс Бартон? – раздалось над ухом.
Я подскочила от неожиданности и обернулась. Лопата упала на голую землю с пожухлой травой, совсем рядом с мужскими ногами, обутыми в высокие кожаные сапоги.
– Мистер Блэк! – выдохнула я с чувством, как самое грязное ругательство. – Вы не могли бы не подкрадываться со спины?
Он внимательно прошелся по мне взглядом, остановившись на брюках, но никак не прокомментировал мой наряд. Сам он был одет во все черное: пальто, рубашка, удлиненный пиджак и даже брюки были одного и того же скучного оттенка.
– Для любительницы ночных прогулок по кладбищу у вас слишком впечатлительная нервная система, – заметил Блэк и кивнул на лопату: – Так понимаю, этот презент мне?
– Вместо цветов, – мрачно согласилась я.
– Значит, все-таки не свидание, – пробормотал Блэк. Его синие глаза, яркие даже в темноте, насмешливо блеснули. – Жаль, я уже начал питать определенные иллюзии.
– Да бросьте, – отмахнулась я, на минуту выходя из образа благовоспитанной леди. Впрочем, разве леди отправится ночью на кладбище? – Вы бы никогда не согласились на свидание со мной. Так что давайте опустим ту часть разговора, где вы безутешны, а я убеждаю вас жить дальше.
– Поражаюсь вашей деловой хватке, мисс Бартон, – проговорил Блэк, наклоняясь и поднимая лопату. В его руках она смотрелась меньше и легче, чем в моих.
– Это комплимент? – уточнила я.
Блэк толкнул калитку и деликатно пропустил меня вперед. Правильно, дорогу на кладбище женщинам лучше уступать. Наверное, это какое-то неписаное правило из кодекса джентльменов.
– Вы решили опустить ту часть, где я безутешен, поэтому можете считать мои слова комплиментом, – великодушно разрешил он.
Я закатила глаза.
Мы прошли уже бо?льшую часть кладбища. Полная луна освещала путь, и мощеная узкая дорожка была хороша видна. Под ногами шелестела опавшая листва. По обе стороны от нас тянулись склепы. Некоторые из них были такие древние, что поросли мхом и как будто просели. Несколько одиноких могилок с белеющими в темноте статуями бросались в глаза своей сдержанной красотой и величием. Где-то вдалеке каркнул ворон, и тут же стая мелких птиц пронеслась рядом с лицом. Я испуганно вскрикнула, отшатнулась и упала бы, не поддержи меня Блэк за руку.
– Мисс Бартон, все в порядке?
Дыхание некроманта обожгло ухо, а его ладонь оказалась сухой и теплой. Надежной. Мне стоило большого труда отпустить ее.
– Да, – неуверенно ответила я. – Меня напугал ворон.
– Это Барти, – спокойно сказал Блэк и вскинул руку.
Раздалось хлопанье крыльев, и спустя мгновение на его согнутый локоть приземлился ворон с иссиня-черным оперением. Большой клюв распахнулся, и из него вырвалось угрожающее карканье.
– Вы ему нравитесь, – с легкой иронией заметил Блэк.
– Не уверена, что могу сказать то же о нем, – с сомнением ответила я и прикусила язык.
В этом мире у каждого мага был свой питомец, чаще всего птица. У некромантов – вороны, у целителей – лебеди, у боевиков – грифы и орлы. Даже у Амелии была до недавнего времени сова, и она тяжело переживала ее утрату. Сказать, что питомец мага тебе не нравится, все равно что признаться в своей неприязни.
– Прошу прощения, – виновато сказала я. – Я имела в виду совсем другое.
Блэк равнодушно пожал плечами и взмахнул рукой, отпуская птицу. Ворон взмыл в темное небо с россыпью жемчужных звезд.
– Меня сложно задеть, мисс Бартон. – Он посмотрел на ворона, кружащего над нашими головами. – Так зачем вы пригласили меня на кладбище?
– У меня к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться, – собравшись с духом, выпалила я.
– Поднять почившего мистера Томсона?
– Как вы догадались?
– Это было несложно.
Я разочарованно вздохнула. Мне так хотелось увидеть вау-эффект! Но лицо некроманта по-прежнему оставалось до обидного равнодушным.
– Могли бы сделать вид, что удивлены, – уязвленно заметила я.
– В следующий раз непременно, – пообещал он.
Мы дошли до конца кладбища и остановились у могилы со свежими цветами. Над ней возвышался белоснежный постамент с парящей в небе птицей. Белый голубь – символ магов-теоретиков.
Блэк воткнул острие лопаты в землю и посмотрел на меня.
– Вы же знаете, что поднятие тела усопшего без согласия его родственников запрещено законом?
Я постаралась не перемениться в лице. Черт, Лия, ну ты точно угодишь здесь за решетку!
– А вы собираетесь об этом кому-нибудь рассказать? – храбрясь, спросила я, стянула на груди пальто и уткнулась в его ворот носом.
Казалось, всего за мгновение ощутимо похолодало.
– Я не болтлив, мисс Бартон. Как вижу, вы тоже. Вы так и не рассказали, почему горите таким страстным желанием побеседовать с мистером Томсоном.
Интонация Блэка не изменилась ни на йоту, взгляд его оставался все таким же спокойным, но я интуитивно поняла: промолчу – и тот развернется и уйдет, оставив меня на кладбище в обнимку с лопатой. Картинка получилась такой яркой, что я невольно вздрогнула.
Ладно, придется открыть часть правды.
– После смерти мистера Томсона, – тихо начала я, отведя взгляд, – меня посетило видение.
– Что вы увидели? – Голос Блэка звучал деловито и лишь слегка напряженно.
– Смерть… одного из своих близких, – неохотно сказала я.
Ну что ж, как говорят, истина где-то рядом. Кто может быть мне ближе, чем я сама?
– Вы говорили об этом с ректором?
Я покачала головой и припомнила слова Амелии.
– Будущее – весьма зыбкая вещь. Чаши весов колеблются. Любое неосторожное движение может привести к беде.
– Значит, – задумчиво протянул Блэк, – боитесь склонить чаши не в ту сторону?
– Верно.
– Но сами все равно пытаетесь поспорить с судьбой?
– Вы поразительно догадливы, мистер Блэк, – сквозь зубы процедила я. – И как вас терпят девушки?
– Предполагаю, что с трудом.
– Сложно с вами не согласиться.
Мы помолчали, рассматривая могилу перед собой. Над нашими головами по-прежнему носился ворон.
– Ну так что? – тихо спросила я.
Блэк как будто бы очнулся.
– Правило первое: не лезть под руку.
– Да я бы никогда…
– Правило второе, – Блэк поднял указательный палец вверх, призывая меня к молчанию, – слушаться меня во всем. Если я говорю «бегите», вы срываетесь с места и только дома начинаете задаваться вопросом «Зачем?». Понятно?
– Более чем, – заверила я.
– Отойдите за спину, – сказал Блэк, – и цветы, будьте добры, прихватите. Запомните, я не люблю презенты.
Я молча ухватилась за черенок лопаты, вытащила ее из земли и послушно спряталась за спиной некроманта.
Я не видела лица, но его плечи напряглись. Луна спряталась за облаками, и темнота стала более густой и пугающей. Тишина опустилась на землю. Она давила на уши. Даже карканье ворона стихло.
Блэк провел ладонью над могилой, гранитная плита с глухим звуком отъехала в сторону, и земля послушно разверзлась перед ним.
Если бы не гнетущая мрачность происходящего, я бы обиженно засопела, прижав к себе лопату. Стоило ее столько тащить, если в итоге она не пригодилась?
Раздались скрежещущие звуки, а затем треск распахиваемой двери. Я похолодела, когда поняла, что распахнулась не дверь, а гроб. Мертвец откинул крышку и теперь медленно выбирался наружу.
Мамочка! Я столько фильмов ужасов пересмотрела, но коленки заходили ходуном, и захотелось броситься бежать без оглядки. Когда я представляла свой разговор с мистером Томсоном, я не думала, что он будет смотреть на меня такими пустыми мертвыми глазами, а его бледная кожа будет так сильно напоминать пергамент, который вот-вот рассыплется от чужого прикосновения. Отравление оставило свой след на лице почтенного мэтра, и его синий, распухший язык оказался вывален наружу, как у собаки. Я судорожно сглотнула и постаралась перевести взгляд ниже, на костюм мужчины. Одежда была в безукоризненном порядке. Синий камзол с широкими манжетами и высоким воротом выглядел так, будто только что покинул гардеробную лорда.
– Мисс Бартон, – обернулся ко мне Блэк, – задавайте ваши вопросы.
Я заметила, что обычно бесстрастное лицо некроманта напряжено, а справа, у виска, коротко и часто пульсирует синяя жилка. Зрачки Блэка почти полностью затопили радужку, и сейчас казалось, что глаза у него черные и бездонные, как сама ночь. Или смерть.
Я передернула плечами и неуверенно сделала шаг вперед.
– Мистер Томсон, вы знаете, кто вас убил?
– Нет.
– У вас есть подозрения, кто это сделал?
– Да.
– Расскажите об этом.
Мертвец молчал, застыв как восковая кукла.
Блэк глухо проговорил:
– Покойники не умеют рассуждать, мисс Бартон. Что у вас было по некромантии в академии?
У Амелии, возможно, отлично, а вот у меня точно «два».
Я кашлянула.
– Не самый высокий балл.
С запозданием я припомнила, что поднятые мертвецы могут отвечать только «да» и «нет». Память принадлежит телу, и именно к ней обращаются некроманты, но заставить тело жить, чувствовать и делиться пережитым даже они не в силах. Вот почему так важно уметь задавать правильные вопросы.
