– Извини, – сказала я. – Давай, если вдруг тебе потом тоже понадобится какая-то помощь, я тебе тоже помогу?
– Нет уж, как-нибудь сам справлюсь, – недовольно фыркнул он, доставая из кармана пачку сигарет.
Мне было очень стыдно, что так вышло.
– Тогда еще раз огромное спасибо, что выручил. Это правда вопрос жизни и смерти.
– Так, где и когда встречаемся? – Леха раздраженно помял пачку пальцами.
Глаза у него были синющие и бесстыдные.
– В смысле?
– В прямом, блин, смысле! Знаешь, какая это подстава с твоей стороны?! Нам с парнями завтра в лагерь ехать. И я это все замутил.
– Я уже извинилась.
Когда кто-то начинал на меня давить, то эффект всегда получался обратный.
– Да плевать мне на извинения твои. Когда и куда приходить?
Его недовольный голос было слышно, наверное, с первого этажа.
– Ты на полном серьезе ехать со мной собираешься? – Такое предположение меня насмешило.
Но Леха вовсе не шутил.
– А что мне еще делать? Мама твоя меня сфоткала. Теперь, случись что, кто будет крайний? Правильно – Криворотов.
– Это еще кто?
– Я это! – выпалил он мне в лицо. – Ну нафиг, только с этого дела соскочил.
– Не нужно никуда ехать, – заверила я.
– Короче, я жду, – он требовательно уставился на меня. – Если не скажешь, припрусь завтра к тебе домой в шесть утра.
Мы спорили по этому поводу еще минут пятнадцать и к концу разговора мне уже казалось, что я знакома с ним всю жизнь.
Как выяснилось, у Лехи было несколько подружек, отчаянно воюющих между собой за его внимание, и этой зимой одна из них, чтобы досадить ему, заявила на него в полицию, обвинив в домогательствах. Обвинения были липовые, и девчонка эта сама потом забрала заявление, но ей было четырнадцать или пятнадцать, и Леху еще несколько месяцев песочили, пугая, что если с его стороны обнаружится еще какой-либо косяк, то раскручивать будут по полной.
Так что он предпочитал по-быстрому скататься со мной в деревню, чем потом париться, что я потеряюсь или на меня нападет маньяк и моя мама свалит всю ответственность на него. В итоге, мы договорились встретиться в девять утра в метро и вполне по-дружески разошлись.
А вернувшись в квартиру, я услышала громкий мамин смех и зашла к родителям в спальню. Папа валялся на кровати, а мама сидела на пуфике перед зеркалом и весело пересказывала ему недавнюю сцену.
– Зачем ты так? – Мне, в отличие от нее, было совсем не весело.
– А затем, – она, смеясь, посмотрела на меня через зеркало, – чтобы впредь неповадно было мать обманывать. Я сразу поняла, что ты его в первый раз видишь и никакого уговора у вас нет.
– Но он-то не виноват. Могла бы потом мне все высказать.
– Ну уж нет. Ты же очень хочешь поехать? Вот и поезжай с ним. Заметила, какой он симпатичный? И даже этот огромный шрам его ничуть не портит. Тем более ты любишь такое.
Мамина подколка, впрочем, как и вся ее выходка в целом, мне совсем не понравились, но объяснять что-либо было бесполезно, ведь не ей предстояло несколько часов ехать с незнакомым человеком и всю дорогу оправдываться за то, что так получилось.
И все-таки лучше пережить общество Лехи, чем сбежать и потом надолго поссориться с родителями. Второй за год побег они вряд ли простят так легко.
Запихнув на всякий случай в рюкзак купальник, я написала Насте, что нашла, с кем поехать в деревню, и, коварно надеясь, что она сможет отпроситься с работы на пару дней, долго расписывала, какой Леха красавец.
На провокацию Настя, увы, не повелась, но вся взбудоражилась и тут же полезла искать Лехины профили в соцсетях, а когда нашла, поначалу решила, что я специально все выдумала, чтобы она завидовала. Оказалось, Леха был весьма популярной личностью и от отсутствия женского внимания совершенно точно не страдал. Полистав следом за ней его фотографии в Инстаграме, я была вынуждена согласиться, что, возможно, дорога будет не такой ужасной, как представлялось вначале.
Однако около десяти, когда я была в душе, неожиданно зазвонил телефон. Так яростно завибрировал на краю раковины, что чуть не свалился на кафельный пол.
Я схватила его мокрыми руками, взглянула на экран и не поверила своим глазам – Саша Якушин собственной персоной.
Сколько уже времени прошло, сколько воды утекло, я давным-давно перестала мечтать о нем, и мои мысли занимал совершенно другой человек, но все равно его имя на экране мобильника вызвало глупое трепетное волнение.
Я выключила воду. Спешно обмоталась полотенцем.
– Привет. Что случилось? – обеспокоенно начал он. – Ты мне пятнадцать раз звонила.
– Спасибо, что перезвонил, но уже все нормально.
– А что было?
– Мне нужна была компания. В деревню к Амелину съездить. Просто мама сказала, что одну без парня меня никуда не отпустит. Далеко ехать. Так что я подумала, что ты мог бы… Мы могли бы… Поехать туда вместе.
И только произнося это, я вдруг поняла, насколько странно прозвучала моя просьба.
Якушин никогда не испытывал к Костику теплых чувств, а уж после того, как я сделала свой выбор не в Сашину пользу, и подавно. Но сейчас он совершенно спокойно и по-деловому сказал:
– Можем съездить. Я только сегодня из лагеря вернулся. Вожатил. Но завтра свободен и могу составить тебе компанию. Расскажу про детей. Это какой-то ужас!
– На машине? – с осторожной надеждой поинтересовалась я.
У Якушина была старая «Газель», на которой мы зимой доехали аж до Пскова.
– Можно. Но я на ней с весны не ездил.
– Было бы здорово, – поездка с ним на машине казалась куда соблазнительней электрички с Лехой. – Правда, я уже договорилась с одним парнем.
– С каким парнем? – Якушин удивился так, словно других парней, кроме него, не существовало в природе.
– Да не важно, просто парень один. И мама на него серьезно нависла, что он обязан со мной поехать.
– Ну так скажи, что все отменяется.
Саша заявил это с такой твердой уверенностью, что я почувствовала облегчение. Впервые за несколько этих путанных дней появилась хоть какая-то определенность.
Мы договорились, что встретимся в девять возле его дома, и попрощались.
Лехин номер я взяла у мамы, чем, конечно, несколько ее озадачила. Написала ему: «Приходить не нужно. Я нашла, с кем поехать. Еще раз извини. Тоня».
Якушин жил в соседнем дворе, поэтому без пяти минут девять я не спеша выползла из дома. Перед самым выходом папа поцеловал меня в щеку и шепнув «много не пей», сунул в руку синюю двухтысячную бумажку. А мама, выскочившая из ванны с полотенцем на голове, поинтересовалась: «И через сколько тебя ждать?» Я ответила, что сама не знаю, но обязательно позвоню. Она со вздохом покачала головой и попросила передать привет Алексею. О том, что я еду не с ним, а с Якушиным, рассказать я не успела, а объяснять сейчас было некогда.
На улице стояла страшная духота, которая по ночам не спадала. От сухости и пыли листва на деревьях во дворе потускла и приобрела сероватый оттенок. Люди с измученными, невыспавшимися лицами тащились в сторону метро, на работу. За ними тянулся шлейф обильного утреннего парфюма, делового напряжения и обрывки телефонных разговоров.
Я смотрела на женщин в чересчур тесной для такой погоды одежде и радовалась, что на мне майка и шорты, а на ногах у меня удобные, видавшие виды кеды.
Впереди ждала приятная загородная поездка и встреча с Амелиным. Я представляла, как он удивится и обрадуется, и всю дорогу шла, глупо улыбаясь на ходу.
Якушин сидел в салоне «Газели» с распахнутой дверью и, кажется, звонил мне, потому что тут же спрыгнул вниз и сунул телефон в карман.
– У нас проблема. Машина не заводится. Нужно в сервис отгонять.
– Понятно.
– Поедем на своих двоих. – Он достал с соседнего сиденья почти пустой рюкзак. – Как ты и хотела.
Расстроилась я ощутимо, но виду не подала.
Он еще немного повозился, закрыл машину, и мы уже двинулись в сторону метро, когда у меня зазвонил телефон. Номер высветился незнакомый, но голос определенно был Лехин:
– Я вообще не понял! Что за кидалово? Я жду в метро. Ты где?
– Я же написала, что мне уже не нужно, со мной друг поедет.
– Друг? Нормально? Номер телефона твоя мама взяла у меня, сфотографировала меня, клясться заставила тоже меня, а поедет какой-то там, нафиг непонятный друг? А потом с кого опять спрос? Естественно, с Криворотова. Нет уж. Давай быстро подваливай сюда.
– Не переживай. Я сейчас позвоню маме и скажу, чтобы она сняла с тебя эту клятву.
С мамой стоило поговорить сразу, но я и думать про Леху забыла.
– Было бы очень любезно с твоей стороны, – он немного успокоился. – В таком случае я, может быть, еще успею уехать с ребятами.
Я немедленно позвонила маме и попросила ее избавить Леху от клятвы, потому что со мной поедет Саша, даже трубку ему передала, но у мамы случился приступ небывалой вредности.
– Ничего-ничего. В следующий раз будет головой думать. Если уж берешь на себя ответственность, нужно нести ее с честью.
Для мамы это было шуткой и какой-то глупой принципиальностью, а для нас – крайне неприятной ситуацией. Я попробовала сказать, что у Лехи дела, и он из-за меня может подвести людей, однако мама заявила, что вчера дел у него не было, и пообещала попозже перезвонить ему, чтобы узнать, со мной ли он.
Это была полная подстава.
– Ладно, Саш, извини, – сказала я озадаченному Якушину. – Придется мне ехать с этим Лехой. Мама уж как-то очень по-боевому настроена. В отпуске, похоже, переотдыхала.
– Не, ну какой еще Леха? Он вообще не при делах. Идем, я с ним сам поговорю.
Якушин был моей школьной безответной любовью. Любовью-фантазией, прекрасным недоступным принцем, красавчиком из старших классов. Долгое время я убивалась по нему, а когда познакомились ближе и подружились, все прошло.
Мы спустились в метро. Леха в темно-синей футболке с большим белым принтом «88», по типу футбольной формы, и вчерашних джинсах, с унылым видом подпирал плечом колонну, а когда увидел нас, встрепенулся. Первым подал руку Якушину и назвался. Саша сдержанно ответил.
– Слушай, Лех, – под прямым Лехиным взглядом он помялся. – В общем, с Тоней поеду я. Мы с ней давно знакомы, и я знаю, как уладить все эти дела.
– Да ла-а-а-дно? – протянул Леха издевательски. – Серьезно? Знаешь, как уладить? А вчера, интересно, где ты был, когда ее мать говорила, что, если один волосок упадет с головы дочери, она меня скальпирует и на кол посадит?
– Она такого не говорила, – засмеялась я.
– Я приехал вчера поздно вечером, – невозмутимо отозвался Саша. – И сразу перезвонил Тоне. Теперь все нормально.
– А вот и ненормально, – Леха сунул руки в карманы и с вызовом вытаращился на него.
Когда Леха переставал улыбаться, шрам сразу бросался в глаза и делал его лицо опасным.
– На тебя когда-нибудь малолетки кидали заяву за домогательства? Ты писал по три раза в неделю объяснительные? Состоял на учете? Сидел под домашним арестом? Тебе угрожали, что если еще раз что-то подобное повторится, то все будет уже по-взрослому?
Леха, по всей вероятности, был чуть младше Якушина, но наглость с лихвой перекрывала эту разницу в возрасте.
Якушин передернул плечами:
– Я подобными вещами не увлекаюсь.
– Так вот я тоже не увлекаюсь, но подставили меня нехило, и больше я на эти грабли наступать не намерен, – Леха повернулся ко мне: – Короче, либо ты едешь со мной, либо вообще никуда не едешь
От такого заявления я опешила.
– Давай ты просто пойдешь домой и успокоишься? – сказал Якушин.
– Это ты пойдешь домой и успокоишься, – огрызнулся Леха. – Я из-за вас своих друзей продинамил. Так что нефиг.
– Все. Уходим, – Саша потянул меня за рюкзак.
Не знаю, стал бы Леха нас останавливать, и что бы он вообще сделал, послушай я Якушина, но мне показалось неправильным так поступить с ним.
– Ладно, – сказала я. – Поехали вместе.
Саша осуждающе покосился на меня, а Леха согласно кивнул.
– Вот это другой разговор. Я тоже ненавижу напряги, – он похлопал Якушина по плечу. – Расслабься, чувак. Все будет зашибись.
