– Дорогой, – съязвила я, заметив, что Роила очень заинтересовал мой шкаф. – Что происходит?
– Вы о чем? Ааа, о цветах? Сержант, мы должны сохранять конфиденциальность, – майор оторвался от шкафа и задернул шторы. – В случае, если меня заметили соседи, они подтвердят, что шел я к вам с подарком и улыбкой на лице, а значит, по личному мотиву.
– Пусть так, – скрывая смех, я кашлянула в кулак. – Но шкаф-то вы обыскали зачем?
– Вдруг вы не одна!
– Так вы думали, на полках спрятался иностранный шпион?
Роил отмахнулся от моего язвительного замечания.
– Где мы можем поговорить?
– На кухне? – замешкавшись, предложила я. – Я блинчики решила сделать…
– Блинчики – это хорошо, – признал Роил. – Я как раз ничего не ел с самого утра.
В ожидании блинов майор съел гречневую кашу, от которой Клюгер уже неделю воротил нос, и расспросил меня о ходе собеседования. Без излишних подробностей, включающих мои ответы и неприятные комментарии Мелоры, я рассказала, что попала в Отбор. И не преминула спросить, каким это образом руководство СИБ хотело оказать мне содействие. Роил поперхнулся бутербродом, который к тому времени соорудил самостоятельно, покопавшись в недрах холодильника.
– Водички? – заботливо предложила я.
– Нет-нет, – майор прокашлялся, и густо покраснев, поведал мне, что их обещания в содействии были ничем иным, как способом поддержания во мне уверенности. Я с грохотом поставила сковороду мимо плиты и в бешенстве обернулась.
– Уверенности?! Вам показалось, что мне уверенности не хватает?! Да вы хотя бы подумали, прежде, чем обещать? Я же могла заявиться на собеседование и с порога утверждать, что за меня просили! Извините, Мелора, где мое место в Отборе! – последнюю фразу я добавила препротивным голосом.
– Вы бы так не сделали, – безапелляционно заявил Роил.
– Правда что ли? – прошипела я. – А если бы все-таки сделала?
Майор снисходительно закатил глаза.
– И что?! Вы думаете такого никогда не происходило? Уверяю вас, люди много чего заявляют – что ж теперь, организаторам Отбора на всех внимание обращать?
С удовольствием представив, как убиваю этого майора, а затем расчленяю труп, я немного утихомирила свою ярость и вернулась к блинам. Стопка их росла на глазах.
– Не удивляйтесь, если к вам нагрянут гости, – внезапно сказал Роил.
– Шкафы обыскивать? – усмехнулась я, но майор не смутился.
– И шкафы тоже. Пока неизвестно сколько девушек пройдет в Отбор – может быть и десять, и сотня, но всех их, безусловно, проверит Личная императорская охрана. Вполне возможно, что они придут к вам домой. Так что тому амбалу, что с вами живет, придется съехать.
– Не придется – на собеседовании я о нем сообщила. Будет странно, если Клюгер неожиданно исчезнет.
Роил недовольно на меня взглянул, но спорить не стал. Я же с издевкой ему напомнила.
– Что же вы не подумали о проверке когда через двор с цветами шагали и на весь дом меня дорогой называли? Сотрудников императорской охраны обязательно заинтересует тот факт, что ко мне захаживает мужчина, причем появился он уже после моего прохождения в Отбор.
Роил так и замер с открытым в озарении ртом. Я с интересом наблюдала за сменой эмоций на его лице и поедала блины. Майору решила не предлагать – в моей квартире он и так чувствовал себя достаточно вольготно.
– Идиот! Как же я не подумал-то, – звуковое оформление шока тоже нашло свой выход.
– Ну что ж так грубо-то, – пожурила я. Главным образом из вежливости.
Роил резко встал из-за стола, чуть не уронив при этом стул, и решительно заявил:
– Значит, сейчас будем исправлять ситуацию! Выгоняйте меня, и кричите, что любите другого.
– Я пошутила, – мигом посерьезнела я. – Думаю, никто так глубоко копать не станет, да и не замечала я за нашими соседями склонности к сплетням.
– Соседи сплетничают всегда – это факт, – отрезал майор. – И цветы мне вслед можете бросить…
Я вконец затосковала и решилась поинтересоваться.
– А если все и впрямь так, как вы утверждаете, и дрянные соседи донесут о любовнике, что мне говорить о вашей персоне? Имени не знаю, телефона нет, приходил после телеграммы?
Тут майор вспомнил вдруг, что он не только сотрудник СИБ, но и не старый еще мужчина, и решил распустить хвост. Томным голосом, и упрямо подбираясь к моей руке, Роил поведал, что не женат, связь с молодой красивой девушкой его никоим образом не дискредитирует, и посему, имя свое он скрывать не намерен. Я вежливо выслушала майора, затем убрала с его верхней губы прилипший листок петрушки, и слишком уж обнаглевшему мужчине сказала:
– Я совершенно не против, для достоверности вполне можно потерпеть близость с вами, – глупо похлопала ресницами, делая вид, что и впрямь так считаю. – Но вы же понимаете, что видеть нас вместе больше не должны? Иначе (только лишь для поддержания образа), мне придется подать заявление о преследованиях бывшего молодого человека.
Пыл Роила как-то сразу стих. Он снабдил меня инструкциями, главным образом заключающимися в словах «наблюдай и не высовывайся», и ушел, на всякий случай оставив свой номер телефона. К счастью, от идеи разыграть у дверей спектакль, майор отказался.
– А вы не боитесь, что телефоны будут прослушиваться? – уточнила я, повертев бумажку с номером в руках. – И заговорщики узнают, что мы в курсе их планов.
Роил с превосходством на меня взглянул.
– Вы считаете, наши инженеры зря едят свой хлеб? Любые звонки на номера, принадлежащие СИБ, обойдут все прослушки, разделяясь на две линии – на одной, охране придется слушать всякие женские разговоры о скидках, а на другой, вы будете передавать информацию.
Клюгер вернулся поздно, и уже на пороге принялся проклинать Миграционную службу, своего работодателя и людей, которые пользуются курьерскими услугами. Блины он уминал быстро, заталкивая в огромный рот сразу несколько, и внушительная стопка уже через пару минут исчезла. Но свой эффект угощение произвело – гнев Клюгера понемногу утихал и сосед даже рассказал мне, как прошел его первый рабочий день.
Рассказ произвел на меня двойственное впечатление. Либо работодатель Клюгера был существом, чересчур жалостливым даже для бывшего неудачника, либо же тетеньки из миграционки ему приплатили. Потому что в первый же день мой сосед потерял посылку, нахамил каждому из клиентов, и вдобавок испортил салон служебного автомобиля. Самое интересное, что на вопросы о том, как именно салон был испорчен, Клюгер краснел и отмалчивался, что открывало большие просторы для моей фантазии.
Наутро я, как ни в чем не бывало, отправилась на работу. Толпа сотрудников во главе с Гайдиной застыла у единственного в отделе телевизора в ожидании новостей. В первую секунду я удивилась – сводки о происшествиях в городе ежечасно поступали в отдел, и нужды прерывать работу ради телевизора не было. Но как только вместо выпуска новостей заиграла веселая притягательная музыка с демонстрированием лучших моделей империи, я поняла – всех интересовало, как прошел первый день Отбора. О моем в нем участии пока никто не знал, и оповещать всех я не собиралась. Может быть, только Орраха. Я нерешительно взглянула на дверь его кабинета, на которой теперь отсутствовала табличка, и решила не спешить. Отыскала в сейфе дело Хопсвуда и начала его просматривать, краем уха прислушиваясь к голосу из телевизора.
Смазливый ведущий, демонстрируя безупречную улыбку, вещал:
– Первый день Отбора оказался очень плодотворным. Из полутора тысяч юных прелестных девушек, явившихся в Обитель Литературы, которая приютила нашу команду уважаемых и компетентных свах, на следующий этап попали пятеро. Пятеро! Если вспомнить предыдущий Отбор, то мы заметим разницу – тогда, за семь дней кастинга отобраны были всего десять девушек. Что же это? Великодушие жюри, или девушки полвека назад были не так симпатичны?
Марисса тяжело вздохнула и прижала платочек к глазам. Наш любопытный стажер тут же поинтересовался в чем причина ее грусти.
– Я не прошла в Отбор, – стыдливо пряча глаза, призналась Марисса. – Говорила, что мне 23 года, но они не поверили.
Гайдина взглянула на нашего делопроизводителя с большим сомнением.
– Явно заметно, что ты давно перешагнула тридцатипятилетний рубеж, – по-военному прямо заявила ТриТри. – Не понимаю, на что ты надеялась…
Слезы на лице Мариссы мигом высохли. Она недовольна взглянула на Гайдину и уперла руки в боки, зазвенев при этом движении многочисленным пирсингом. Назревал внушительный скандал – упоминаний о возрасте Марисса не любила.
– Я надеялась, что в жюри не будут сидеть склочные затхлые и к тому же тупые старухи! Такие, как ты!
А вот уже было оскорбление. Гайдина побагровела и показала известную всем фигуру из трех пальцев. Диктор что-то вещал из телевизора, но его уже никто не слушал, все были увлечены реальной схваткой в отделе. И Марисса и ТриТри были примерно одной комплекции, и мы с нетерпением ждали, когда же они сойдутся врукопашную. Нет, разумеется, их бы сразу разняли, но пока никто не осмеливался влезать под горячую руку.
– Такие старухи, как я, – ощерилась Гайдина. – Ограждают принца от таких безобразных и недалеких пограничниц климакса, как ты!
Что по этому поводу думает Марисса мы не узнали, но судя по тому, что она вполне различимо зарычала и двинулась на обидчицу, слова ТриТри ей дико не понравились.
– Что происходит? – раздался громовой голос Орраха. Грозный капитан застыл в дверях своего кабинета, привлеченный шумом. Все сразу же сделали вид, что просто мимо проходили и разбрелись по своим делам. Ролик об Отборе сменился на запись Межпланетного форума молодых экономистов, и телевизор тут же выключили.
– Эта женщина, – Марисса обличающе ткнула в Гайдину пальцем, чуть не попав ей в глаз. – Меня оскорбила.
– Можно подумать, ты мне комплименты говорила, – возмутилась ТриТри. Марисса же сладко улыбнулась и заявила:
– В твоей ситуации мои замечания звучали, как комплименты.
– Хватит! – отрезал Оррах. – У меня нет желания слушать ваши распри – разошлись по рабочим местам, живо! Адальстан, ко мне в кабинет!
Я с сожалением взглянула на дело Хопсвуда, и не закрыв папку, отправилась к капитану.
– Зачем приходили эти выскочки? – Оррах приступил к допросу, как только я переступила порог его кабинета. На зычный голос капитана обернулось несколько сотрудников. Я тут же прикрыла дверь. – Про чушь с музыкальными уроками даже не заикайся, я проверил – никаких распоряжений по этому поводу сверху не поступало.
– Выскочки – это подполковник и майор?
– А то кто же, – презрительно фыркнул Оррах. – Я учился с Ингирихом в Академии, поэтому знаю, о чем говорю. С Роилом встречался редко, но у него на лице все написано.
– Не буду спорить, – я немного замешкалась, раздумывая, что сказать. Врать человеку, подавшему мне руку помощи, не хотелось, но и сказать правду возможности не было. Поэтому пришлось выдать часть правды. – Представляете, мне предложили поучаствовать в Отборе. Руководство заметило мое личное дело, разглядело мои внешность и потенциал, и обещало в будущем поддержку. А я, в свою очередь, стану лицом СИБ. Мое лицо на листовках, представляете?
«Прости, Вселенная», мелькнула расстроенная мысль. «Что за околесицу я несу? Уроки ораторского искусства плотным стадом рогатых прошли мимо».
– Бред! – Оррах ударил по столу так сильно, что я вздрогнула и замолчала на полуслове. – Ты отвратительно врешь, Рэйя! Признавайся, они тебе угрожали?! Пытались во что-то втянуть?! И не отвечай, сам вижу – раз темнишь, значит, уже втянули!
Капитан вышел из-за стола и принялся мерить кабинет шагами. Если учесть, что размеры комнаты на Орраха рассчитаны не были, то променад его состоял из двух шагов в одну сторону, и того же количества в другую.
– Ты слишком молода, Рэйя, ты не понимаешь, что такие люди, как Ингирих, обычными сотрудниками прикрывают собственные задницы! Что, наверное, говорили о чести, империи, доме и все такое? Я эти лозунги знаю наизусть, да вот только ничего за ними не стоит! Погибших вроде тебя называют случайными жертвами, либо допустимыми потерями…
Капитан побагровел, а ноздри его дрожали так сильно, что, казалось, лопнут. Для меня слова Орраха не были неожиданностью – я отлично понимала, что роли для руководства СИБ не играю никакой, но как выйти из игры с наименьшими затратами сил и эмоций, пока не знала. Я улыбнулась, как можно спокойнее, чтобы не взволновать начальника, и сказала, легонько коснувшись его рукава.
– Скажу вам по секрету, потому что знаю – вы не расскажете кому зря, я прошла в Отбор, и, вроде бы, начиная со следующей недели, мне придется уйти в отпуск за свой счет. Спасибо, капитан, но вам правда, не о чем волноваться.
Оррах замер, сверля меня сердитым взглядом, но его цвет лица понемногу приходил в норму.
– Хорошо если так, Рэйя. Напиши заявление у Мариссы. Но не сейчас, а то попадешь под раздачу. Женщины с этим Отбором словно помешались – обе мои дочери вчера закатили истерику, что мы с женой не сделали их раньше, и из-за возраста они не могут выйти замуж за принца. Хорошо хоть жена пока всем довольна…
Я кивала, соглашаясь со словами капитана, и когда он выдохся, уточнила, кому передать дела. Оррах вспомнил, что нагрузка на сотрудников увеличится и опять разозлился. Так что распоряжения я не получила, да и настаивать не стала, решив, что разберусь самостоятельно.
Вернувшись к своему столу, с удивлением обнаружила, что папка с делом Хопсвуда закрыта. Коллеги вполне могли подойти и взять мою ручку, карандаш, но никто никогда не рылся в чужих вещах. Я спешно пролистала дело – на первый взгляд из него ничего не пропало.
– Что-то случилось? – спросил Ирек, рабочее место которого располагалось рядом с моим. Именно его я могла с натяжкой назвать своим напарником, и именно ему собиралась передать неоконченные дела.
– Ты не заметил, кто-нибудь подходил к моему столу?
– Да нет, – Ирек почесал затылок. – Я сам только вернулся. Что-то пропало?
– Вроде бы нет, – я посмотрела по сторонам. Внимания на нас никто не обращал. Может быть, я зря волнуюсь – закрыла папку сама и внимания не обратила? Вот только странные предчувствия и фоновая тревога уже появились, и исчезать не планировали.
***
Клюгер понемногу привыкал к работе. Автомобильный салон больше не портил, дня через два перестал терять посылки, но хамил клиентам стабильно. К концу недели я уверилась в мысли, что в трудоустройстве соседа поучаствовала Миграционная служба – ни один работодатель Клюгера бы не терпел.
Каждый день передавали новости Отбора, в частности, объявляли, сколько счастливиц уже в него прошло, и с каждым днем у телевизора в отделе собиралось все больше зрителей.
Самым плодотворным на красавиц империи оказался вторник – отобрали семь девушек. В среду четверых, в четверг посчастливилось троим, в пятницу опять пятерым, в субботу повезло всего двоим, а в воскресеньям уставшим свахам никто уже не понравился.
Таким образом, в понедельник насчитывалось 26 официальных невест принца Максимилиана – наследника Ригарийского престола. Мелора предупредила меня, что к девяти утра первого дня будущей недели я должна снова явиться в Обитель, и уже в половину девятого я останавливала свой мотоцикл на стоянке. Обитель была окружена плотным кольцом охраны, и еще бОльшим количеством репортеров. Подозреваю, охрана предназначалась исключительно для того, чтобы девушки, которых забраковало жюри, не бросились на более удачливых соперниц.
На меня никто не обращал внимания ровно до того момента, как я предъявил охране документы. Как только меня пропустили, сотни девичьих голосков взревели яки гренадские медведи, и защелкали затворы фотоаппаратов, в стремлении запечатлеть участницу Отбора. Толпа возбужденных девиц придвинулась ближе, то ли желая меня разорвать, то ли мечтая продемонстрировать свое восхищение, так что охране даже пришлось защищаться щитами. Склоняюсь ко второму варианту – согражданам пока любить меня не за что.
С сожалением вспомнила о мотоцикле – если кто-то заметил, на чем я приехала, то с железным другом можно будет попрощаться. Женщины в завистливом гневе способны на многое.
Я быстро прошла в Обитель, удивляясь тому, что девушки не догадались метнуть в меня камень. Но как только я обнаружила, что явилась первой, то решила – все впереди. Вполне возможно, что к моменту появления пятнадцатой участницы, завистницы насобирают снарядов.
Меня проводили в большой зал, где якобы проходили литературные приемы, а на деле происходили пьянки с танцами, и ко мне тут же кинулись репортеры. В первую секунду я даже ослепла от блеска камер.
– Вести империи. Перед нами первая из девушек, прошедших в Отбор. Скажите ваше имя!
– Рэйя Адальстан.
С тоской подумала о том, что Марисса меня теперь возненавидит.
– Канал РИ-ТВ. Имена конкурсанток держались в секрете, поведайте, в какой из дней вас отобрали.
– В первый.
– Как символично: вас выбрали в первый из дней, и вы первая прибыли в Обитель!
– Возможно, – я немного растерялась. Как таковой вопрос задан не был, но какого-то ответа от меня безусловно ждали.
– Газета «Якушские обсервации». Почему вы приехали раньше? Хотели выделиться из толпы?
– Нет, я просто боялась опоздать.
Кто, ну вот кто придумывает названия этим газетенкам?
– Портал феминисток империи. Вы надели брюки. Значит ли это, что вы не собираетесь прогибаться под мужчин?
– Что?! О, Вселенная! Я просто приехала на мотоцикле, и в юбке на нем ездить неудобно!
Отталкивая коллег, вперед протиснулся худой манерный мужчина с выбритыми висками и тонкими усиками. Отшвырнув от меня чужие микрофоны, сунул мне в лицо свой, чуть не выбив зубы – я еле успела отшатнуться.
– Специальный корреспондент канала Страсть-ТВ. После того как проиграете, намерены ли вы участвовать еще в каких-либо телевизионных шоу? Мы можем предложить неплохие контракты…
