Анастасия Шерр "Валид"

Я перевела взгляд на Хаджиева, и сердце тревожно сжалось от его широкой ухмылки.

«Теперь ход за мной!»

Так вот, о чём он говорил. Вот что задумал. Он не собирался выкручиваться или в чём-то меня обвинять, нет. Он знал, чем всё закончится, если я пожалуюсь отцу. Это позор. То, что он входил в мою комнату, то, что мы смотрели друг на друга. Наши разговоры и та пощёчина… Всё это сыграло на руку Валиду. И мне теперь не отмыться от этого. Единственный выход для отца – выдать меня замуж. Тихо и без шума.

Мысленно застонав, я склонила голову, и горячие слёзы обожгли похолодевшую кожу. Попалась Шахидат. Попалась, как птичка в силки.

ГЛАВА 6

– Что ж, я рад, что всё решилось, и мы нашли компромисс. Мы взрослые, серьёзные люди, партнёры, нам ни к чему такие недопонимания, верно? – Саид-старший уже вовсю окучивал нахмурившегося Джамала, а тот, понимая, что деваться некуда, молча кивал. – Я думаю, будет лучше, если Шахидат до свадьбы побудет в другом месте, – одарил Валида многозначительным взглядом и прежде, чем тот воспротивился, вытянул руку вперёд. – Не спорь, сын. Нужно соблюдать правила и традиции. Не забывайте, кто вы. На свадьбе Шахидат поведёт Саид, а пока…

– Шахидат побудет со мной, – мрачно заключил Джамал, и Валид скрипнул зубами.

Вздёрнув подбородок, Шах посмотрела сквозь слёзы прямо в его глаза, резко отвернулась и зашла за спину отца.

– Что ж, пусть будет так, – процедил сквозь зубы, уничтожая взглядом Джамала. – Но мои люди тоже будут рядом. На всякий случай, – криво усмехнувшись, вперился в девчонку. – А то случаи разные бывают.

– Моя дочь не сбежит. Будь спокоен. А теперь мы бы хотели уехать в гостиницу. Пойдём, дочка.

Валида пробрало аж до кости, когда за ними закрылась дверь. Да любая была бы счастлива стать его женой! Любая! А эта корчит из себя недотрогу. Дрянь.

В голову закралось подозрение, которое Валид усердно отвергал и выбрасывал из своих мыслей, как мусор. Но оно упорно возвращалось, отравляя его разум.

Что, если Шахидат уже не чиста? Вдруг к ней кто-то прикасался?

От таких мыслей ярость задурманивала и превращала его в бешеного зверя.

– О чём задумался, брат? Неужели понял, что сглупил, когда решил жениться? – сдерживая смешок, Саид налил себе сок.

– Я бы на твоём месте не зарекался. Видишь ли, мы с Маратом тоже были слишком самоуверенны.

Саид фыркнул, отпивая из стакана.

– Я не вы, брат, без обид. Вы думаете не головой, а сердцем. А мой разум холоден и трезв. Я ни за что не поддамся эмоциям, это может сгубить мужчину, – слова отца, выбитые в подсознании раскалённой печатью.

Марат лишь молча усмехнулся, поднялся на ноги.

– Что ж, раз всё решено, я поеду. Встретимся вечером на ужине. Рад был вас повидать.

Валид понимал старшего брата. Тот с детства тащил на себе непосильный груз ответственности за свою семью. И когда пришёл тот самый день, испытавший его на прочность – не сдался, не спасовал. Выстоял с гордо поднятой головой, но расположения отца лишился. А всё потому, что выбрал себе не ту женщину. Всё вышло не так, как хотел отец. Теперь они даже не смотрят друг другу в глаза. И это не банальная проблема отцов и детей. Это нечто сильнее. Это сын, не оправдавший надежд отца, и отец, поставивший бизнес превыше родной крови.

Раньше Валид думал, что никогда не разочарует отца. Но с каждым годом быть послушным сыном становилось всё труднее. Саид из тех родителей, которых называют тиранами. Он не приемлет другой власти кроме своей. А Валид уже давно не маленький мальчик, прячущийся за спинами отца и старшего брата. Он также жаждет власти, больших денег, чтобы видеть отражение ужаса в глазах недругов.

Вот и сейчас отец в очередной раз показал, что сын всего лишь мальчишка для него. Никто. Сопляк, мнение которого никто не спрашивает по одной простой причине – неинтересно. Не важно. Плевать.

И это здорово зацепило самолюбие. Так полоснуло, что хотелось схватить Шахидат за волосы и всем здесь показать, кому она принадлежит. Чтобы видели, кто он. Чтобы знали и боялись. А главное, чтобы она поняла: ей не скрыться, не сбежать, не вырваться из его рук.

Хаджиевы всегда берут то, чего хотят. Силой. Через боль и кровь.

***

Остались считанные дни до кошмара, который воплотится в реальность. Имя этому кошмару – Валид Хаджиев. Он не остановится, и теперь уже точно никто не сможет ему противостоять. Хитрый, мерзкий негодяй!

Он обошёл меня, обманул. Так ловко выкрутил, казалось бы, плачевную ситуацию в свою пользу, что, будь я мужчиной, непременно поучилась бы у него мастерству стратегической войны.

Отец злился на меня. Практически не разговаривал. Просить его изменить своё решение я не стала – это бессмысленно. Но появилась маленькая надежда сбежать ещё раз. Совсем ничтожная, но всё же…

Я должна хотя бы попытаться. Иначе не прощу себя. Сдаться всегда успею. Однако, Хаджиеву моей капитуляции так просто не добиться. Я была готова к холодной войне.

– Не бойся Валида, – отец заговорил со мной во время обеда, видимо, заметив мою грусть и приняв её за страх. – Он не посмеет тебя обидеть.

Мысленно хмыкнула. Не посмеет он, как же. Этот негодяй только и ждал возможности меня обидеть. Та пощёчина не сойдёт мне с рук, уверена.

– Я не боюсь, папа. Это ты боишься. Боишься осуждений, сплетен. Того, что твою дочь назовут ненормальной, и ты потеряешь в глазах своих партнёров и друзей уважение. Ты боишься разочароваться во мне, иначе искал бы меня сам. Ты боялся увидеть что-то, что навсегда оттолкнёт тебя от меня, хотя мы никогда и не были по-настоящему близки. А я не боюсь, – отвернувшись к окну, сжала в руке вилку.

Так говорить со своим отцом я не позволяла себе никогда. Но мы и не говорили раньше. Почти никогда. Вся родня меня считала неправильной и сумасшедшей только из-за моей мечты парить под облаками как бабочка, а не ползать по земле, как гусеница. И отец, мой родитель, подаривший мне жизнь, считал также.

Всегда.

Я знала это, чувствовала на себе их осуждающие взгляды, и лишь одна мама поддерживала все мои сумасшедшие идеи. Наверное, потому что мы очень похожи. Она тоже хотела стать бабочкой… Но смогла прикинуться гусеницей, чтобы не выделяться из толпы слишком правильных родственников.

– Как ты смеешь, Шахидат? – отец говорил спокойно, тихо. Он чувствовал свою вину, хотя я прекрасно понимала его и знала, что другого выхода у него не было. – Как смеешь осуждать меня и обвинять в трусости? Твоя мать просила за тебя. Сказала, что ты поехала учиться. И я дал тебе отсрочку. Но ты своим побегом оскорбила Хаджиевых! И теперь пытаешься свалить свою вину на головы родителей?

Я замолчала, опустив голову. Отец был прав. Практически во всём, кроме того, что я оскорбила Хаджиевых. Я видела Марата. Ему было всё равно. Более того, он не хотел меня видеть даже в роли второй жены.

Дело вовсе не в оскорблении. Дело в том, что Валид хотел меня себе. Как одержимый он выслеживал меня со старанием сумасшедшего охотника. Он и есть одержимый. Сегодня я убедилась в этом окончательно, когда он подставил себя ради того, чтобы заполучить меня в жёны. Ненормальный… Абсолютно ненормальный.

– Прости, папа, – я склонила голову, чтобы отец не заметил моих слёз. Не хотелось, чтобы он потом истязал себя. – Ты, конечно же, прав. Я благодарна тебе за то, что закрыл меня от позора. Разреши, я пойду в номер?

– Иди, – отец тяжело вздохнул и в последний момент схватил меня руку. – Но не совершай больше ошибок. Иначе, я не смогу тебя защитить.

Я кивнула и поднялась со стула, скользнув взглядом по многочисленным охранникам. Похоже, Валид предполагал, что я попытаюсь сбежать из-под его носа, как в прошлый раз, когда он должен был меня похитить, и всячески пытается это предотвратить. Только одного он пока не понимает…

Ему же будет хуже, если мне не удастся сбежать.

ГЛАВА 7

Наступил тот самый день. День, когда Валид получит желаемое, а я потеряю себя, как личность. Потому что жизнь моя уже не моя и принадлежать она будет не мне.

Поёжившись от холода, обняла себя руками.

– Закройте окно, – попросила женщину, которая помогала мне одеваться.

Она молча выполнила указание. Взяла платье. Платье, которое выбирала не я. Оно красивое, дорогое, даже шикарное, но для меня кажется саваном. И горло душит безысходность, потому что я так и не смогла сбежать. Два раза меня перехватывали охранники, преграждая путь, и оба раза отец отводил меня обратно в номер за руку, как маленькую девочку. Награждал своим строгим взглядом и молча удалялся.

И я, наконец, осознала, что нахожусь в западне, из которой не выбраться. Хаджиев добьётся своего. Этот негодяй не отступит. А мне суждено стать его женой. Только он ошибался, если рассчитывал на то, что я превращусь в покорную рабыню. Не бывать этому! Не смирюсь и не сдамся!

Закрытое платье легло на моё тело, будто его на мне и пошили. Такое лёгкое, приятное. Но в то же время холодное, будто льдом окутало. А может, это просто страх гуляет во мне, ищет выход.

Я смотрела на женщину с равнодушным лицом и вспоминала маму. Хоть одна радость, сегодня увижу ту, кому моя жизнь небезразлична. А потом… Что будет потом, я не знала. Одно ясно… После того, как состоится никах, дороги назад уже не будет.

Я боялась выходить за порог. Боялась Валида, предстоящей ночи и того, что последует потом. И не разделяла чрезмерной радости гостей. Мне казалось, что мир вот-вот рухнет, произойдёт что-то страшное, и я рассыплюсь на такие мелкие осколки, которые не собрать.

Свадьба проходила медленно, мучительно. Радовало одно – Валида не было рядом, и я не наблюдала его самодовольную, злую ухмылку. Да и мне стоять в углу, опустив слезящиеся глаза, было намного удобнее. Тут нужно отдать дань нашим традициям. Хоть немного передышки перед тем, как начнётся холодная война, из которой я вряд ли выйду победителем. Победителем, может, и не стану, но, во всяком случае, Хаджиев тоже не получит желаемого. Он будет владеть лишь моим телом, но я видела по тёмным глазам этого страшного человека – он желает большего. Намного большего. Он хочет меня всю. Душу мою забрать и вырвать сердце из груди.

Даже разговор с мамой не помог расслабиться, и к концу невыносимо длинного и морально тяжёлого дня я начала нервничать. Подрагивали ноги и тряслись руки, а сердце заходилось в груди, как сумасшедшее. И это не из-за волнения перед встречей с мужем. Это страх. Жуткий, порабощающий. Страх перевернуть новую страницу в жизни, которая, судя по тому, кто стал моим супругом, не будет белой. А ещё… Первая ночь. Я так безумно боялась её, что начала кружиться голова.

***

День тянулся так медленно, что Валид уже терял терпение. Он достаточно терпел. Уже и позабыл, что такое сон со всей этой неразберихой. И вот он, тот день. День его победы. День, когда непокорная львица, наконец, станет его. Целиком и полностью. Вся, без остатка.

Утром подъехал в тонированной машине, чтобы просто посмотреть на неё. И едва прямо там, на заднем сидении, не отдал концы, увидев её в свадебном платье.

Впервые в жизни Хаджиев поймал такой «приход». Ни одна женщина ещё не возбуждала его одним своим видом. Нет, они возбуждали, разумеется. Но уже в обнажённом виде, а так, чтобы член встал от одного осознания, что эта красавица в белом платье сегодня станет его – это что-то запредельное.

– Поехали! – прохрипел водителю, понимая, что, останься он здесь ещё хоть на минуту, Шахидат не успеют увезти.

Красивая. Какая же она красивая, эта строптивица. У него аж в горле пересохло, так захотелось её. Опрокинуть на кровать и взять прямо в этом платье.

Как дожил до вечера, сам не знал. Одна мысль билась в воспалённом яркими картинками мозгу – скорее к ней. Взять то, что принадлежит теперь ему по праву. Овладеть этим телом, которое там, спрятано от него под белой одеждой.

А когда ворвался в комнату, где она сидела на краю кровати, смиренно сложив на коленях руки, вообще двинулся. Окончательно и бесповоротно.

– Здравствуй, жена, – эту фразу произнёс со странным удовольствием, а Шах подняла на него взгляд своих огромных карих глаз. – Вот и я.

___________________________________________________

Прим. автора:

Свадьба у чеченцев – это целый мир. Очень интересный, богатый и увлекательный. Но есть также непреложные правила.

К примеру, жениха на свадьбе вы не увидите, он скроется от старейшин своего рода и родителей, таким образом, проявляя к ним уважение. За будущей женой отправится кортеж, но и там жениха не будет. По традиции невесту должны сопровождать друзья жениха и кто-то из его близких родственников, к примеру, брат. С ними же приедет и Имам (духовный глава у мусульман), чтобы заключить никах (в исламском семейном праве брак, заключаемый между мужчиной и женщиной).

Невеста не сядет за стол, чтобы отметить свой праздник с гостями. Она должна стоять в сторонке молча, опустив взгляд. Считается неприличным и недопустимым показывать свою радость при всех. Также невеста не может сесть до конца празднования – это воспримется, как проявление неуважения.

Никах у чеченцев заключается отдельно. Сначала своё согласие даёт жених, а потом невеста. С этого момента брак считается заключённым.

Иногда старшее поколение немного отступает от строгих правил и через несколько часов невесту отпускают на свидание с женихом.

За увлекательнейшие рассказы о чеченских традициях благодарю моего прелестного консультанта Камиллу.

ГЛАВА 8

Она пыталась скрыть свою дрожь, спрятав руки за спиной. На какое-то мгновение Хаджиеву показалось, что Шах боится, и снова мерзкая догадка резанула где-то в районе груди.

– Что ж, поздравляю тебя, Валид. Ты добился, чего хотел. Надеюсь, твоё самолюбие удовлетворено? – вздёрнув подбородок, смотрела ему в глаза, как, впрочем, и всегда.

Гордая дрянь.

– Нет, Шах. Ещё не всё, – медленно подошёл к ней, коснулся пальцами края белой фаты и, приподняв её, убрал назад.

На лице Шахидат не отразилось ни единой эмоции. Хорошая актриса. Но он-то знает, как она сейчас волнуется.

– Ты красивая, моя женщина. Очень красивая, – поднёс руку к её лицу, и Шах не выдержала, зажмурилась. – Открой глаза.

Она повиновалась, но Валид видел в её глазах протест. Он огнём горел, и девушка еле сдерживалась, чтобы не отскочить от него.

По коже прошёл холод, когда прикоснулся к ней, а глаза Шах распахнулись ещё сильнее. Её кожа прохладная, бледная, почему-то захотелось согреть в своих руках. Чуть сжал пальцами её шею, и по телу прошёл ток.

Дааа… Это то, чего ему хотелось уже так давно. Потрогать её своими руками, смять эту белую кожу, пометить её, оставляя следы, как свою печать.

– Поэтому ты сделал меня своей женой? Потому что красивая? – обронила небрежно, но всё её тело напряглось, будто его поглаживания доставляли ей боль. – Захотел владеть мною?

Породистая сука. Никто ещё не отвергал его. Так дерзко и насмешливо. Ни одна женщина!

– Я сделал тебя своей женой, потому что так захотел. Я всегда беру то, что хочу. И ты не исключение, Шахидат. Теперь ты моя жена и, нравится тебе это или нет, ты покоришься мне, – схватив её за шею сзади, набросился на сочные губы, сминая их в грубом поцелуе.

Шах вскрикнула и испуганно дёрнулась в его руках, упираясь ладонями в грудь Валида.

– Нет! – отскочила от него, когда убрал руку, и замерла, настороженно взирая на него.

А осанка всё такая же – прямая, ровная. Будто готова с ним драться. Глупая девчонка.

– Иди ко мне, давай, – протянул ей руку, но девушка повела плечами, будто ей холодно, и попятилась назад.

Валид шагнул к ней, но Шах снова отступила.

– В чём дело? – по позвоночнику пробежал разряд, и он прищурился, пытаясь разглядеть в её глазах ответ. – Боишься меня? Или, быть может, что-то скрываешь? Скажи мне, Шах. Я ведь всё равно узнаю.

Она дышала часто, отчего её высокая грудь вздымалась, а щёки розовели, казалось, от одного его взгляда.

Валид наступал. Медленно подходил к ней, загоняя в угол, и предвкушал очередное прикосновение.

Он знал, что это будет сильно, но не думал, что настолько. Разум напрочь отключается, когда он чувствует её своими руками. От возбуждения в голове бьётся лишь одна мысль – взять её. Овладеть. Сделать своей как можно быстрее.