– Я тоже люблю тебя, – ответила она.
«Значит, все-таки да».
Враска вновь рассмеялась. Оба вновь слились в поцелуе.
В конце концов, охваченная дремотой, она скатилась с него, повернувшись на бок… и прильнула спиною к его груди.
«Вот, значит, что делают обычные люди? Просто вот так держат друг друга в объятиях? Просто вот так радуются друг другу?»
Дыхание Джейса за спиной выровнялось. Ей очень нравилось, что ему с ней настолько уютно, чтобы заснуть, обнимая ее.
«К тому же он, должно быть, устал. Уж я-то – точно».
И все же ей не спалось. Вместо этого она наслаждалась послевкусием их любви. Вскоре мысли сами собой устремились к пережитому вместе, вдвоем. К службе на корабле. К охоте за Бессмертным Солнцем. К разнообразным духовным озарениям, упрочившим ее чувства к нему, а его – к ней. Все это было так странно: ведь оба они настолько разные… и в то же время настолько схожи.
К несчастью, мысли продолжали брести сами по себе, к заботам, куда менее приятным. И в конце концов сосредоточились на той единственной, что занимала Враску почти всегда – на благополучии Роя Голгари.
Теперь она была царицей Роя Голгари и, хотя это никого не удивляло более нее самой, похоже, многие члены гильдии – безусловно, немалое число тератогенов (то есть тех, кто не относился ни к людям, ни к эльфам), и множество Былых и краулов – были ей искренне преданны. А уж Сторрев и Аздомас – вовсе были верны более, чем она того заслуживала.
Но при всем этом Враска прекрасно знала, что эльфы-девкарены, возглавляемые своею верховной жрицей, Маткой Изони Тысячеглазой, желали бы избавиться от нее. Избавиться, дабы Изони с девкаренами снова установили над Роем свою жестокую, беспощадную власть. И понимание того, что остальной Рой девкаренам не доверяет и даже не симпатизирует, ничуть не утешало, так как Враска знала: недооценивать их силы весьма неразумно.
Особенно в то время, когда ей приходится противостоять девяти остальным гильдиям. Девяти гильдиям, ныне настаивающим, чтобы она снова взялась за работу убийцы, с которой надеялась распрощаться навсегда.
«Нет, не с убийством как таковым, но с необходимостью убивать по чужой указке, когда это угодно другим. Какого, в конце концов, Крокта? Какое мне дело до Довина Баана?»
– Зино за твои мысли.
Джейс проснулся! Неужто ее мрачные раздумья нарушили его дрему? Неужто они все еще телепатически связаны?
«Многое ли ему известно? Многое ли он успел узнать?»
Джейс нежной рукой повернул ее лицом к себе.
– Мне снился Врин, – сонно сказал он.
– Да? – с невероятным облегчением прошептала Враска.
– Теперь, когда память ко мне вернулась… Должен признаться, мне… не терпится? Да, просто не терпится отправиться туда.
– В этом тебя винить трудно. Врин – твой родной мир, как же тебе не хотеть вновь увидеть его?
– Честно говоря, это немного пугает.
– О-о-о! – протянула Враска, поглаживая его щетинистый подбородок.
В ответ Джейс погладил ее щупальца, и это слегка завело Враску. Снова.
– А ты со мной пойдешь? Знаю, знаю, – поспешно добавил он, прежде чем Враска успела хоть что-то ответить или возразить, – Голгари тебе надолго не оставить. Но как насчет нескольких дней? Скажем, не больше недели?
Враска взглянула в его глаза. В них отражалось пламя свечей. Пламя свечей и она сама. А ведь он смотрит на нее так, точно вокруг смотреть больше не на что…
– Неделя? По-моему, прекрасно, – отвечала она, целуя его мягкие, нежные губы.
– Но прекраснее всего – ты, – сказал он, поворачиваясь на бок и наваливаясь на нее сверху.
Чувствовать тяжесть его тела – как это было приятно! И все, что он начал проделывать с нею – тоже.
«И как же все это справедливо, как правильно… Мы с Джейсом, вдвоем. О лучшем мне и не мечталось».
И они начали снова…
Глава одиннадцатая. Довин Баан
Довин Баан пребывал в бегах. Раненый, ослепленный метательными ножами Лазава, Баан инстинктивно перенесся с Равники в свое старое, заколоченное досками жилище на Каладеше. Ход, нужно признать, продиктованный отчаянием… если не откровенной паникой.
Однако затем, в следующий же миг, за дело вновь взялся его устрашающий интеллект. Он понимал: Лазав, Чандра Налаар, Сахили Рей и Лавиния видели, как он покинул Равнику. И состояние его на тот момент оценить могли – иными словами, застали его в редкую минуту растерянности.
Вскоре они докопаются до истины, высчитают, что он отправился домой.
Вдобавок к этому Баан знал, что на Каладеше находиться опасно. Казалось бы, чистое безумие – ведь каладешцам следовало бы благодарить его за все старания во имя их блага, однако он был отнюдь не так глуп, чтоб отрицать очевидное. В собственном родном мире ему были вовсе не рады.
И, будто этой проблемы мало, притом что Бессмертное Солнце более не подконтрольно ему или одному из его доверенных подручных, условная вероятность поражения, гибели Никола Боласа достигала одиннадцати процентов. А если дракон пал, то Налаар, Рей и Белерен могут вскоре явиться за Бааном сюда, на Каладеш. В эту самую комнату.
Да, он, Довин Баан, остановился здесь, дабы передохнуть и собраться с мыслями. Но задержаться в этом мире надолго он не рискнет.
Глава двенадцатая. Крыса
Надолго Крыса в Орзове не задержалась.
Пусть мадам Блез до сих пор не смогла разглядеть Крысы, но спальню своей новой молодой (и невидимой) госпоже отвела чрезмерно роскошную. Что ж, минутку-другую внимания всем этим ничуть не радовавшим ее удобствам Крыса уделила.
После этого она вышла в темный коридор, припала на колени у дверей в спальню Тейо, вскрыла замок и тихонько вошла внутрь.
Тейо, негромко похрапывая, спал – спал без задних ног.
«Милый, милый…»
Забравшись к нему в постель, Крыса улеглась рядом. Мертвый для всего мира, он этого даже не почувствовал. Как ни странно, это – неизвестно, отчего – придало ей уверенности. К проклятию своему Крыса настолько привыкла, что огорчений оно ей почти не доставляло, однако сегодня вечером все было иначе. Честно сказать, оно казалось невероятно жестоким – именно потому, что ее видели. Теперь ее снова никто не замечал, и от этого сделалось легче.
Не будя Тейо, Крыса поцеловала его на прощание в щеку и вышла вон – вначале покинула его спальню, затем темный коридор, и, наконец, Собор Роскоши.
И в скором времени оказалась на Оловянной улице, где вовсю праздновали дневную победу. Ликующие пили – за мертвых, и за героев, и друг за друга. Повсюду вокруг звенел нервозный, неуверенный смех облегчения. В то время как дюжины подвыпивших горожан шли мимо, не задерживая на Крысе взглядов – или, если на то пошло, вовсе не глядя на нее, – она отыскала укрытый тенью дверной проем, прямо в свежевыстиранной одежде опустилась на грязную мостовую и уж тут наревелась вдоволь.
Глава тринадцатая. Чандра Налаар
Как бы Чандра ни старалась уснуть, все ее старания пропадали впустую. Так и лежала она без сна в спальне матери, в материнской кровати, а мать, Пиа Налаар, спала крепким сном рядом.
Нет, дело было не в том, что Чандра не устала – напротив, она совершенно выбилась из сил. Как и все остальные. Пожалуй, на Равнике не было ни единой живой души, не утомленной всеми испытаниями минувшего дня.
Однако сон попросту не приходил. Мозг ни в какую не желал отключаться.
Признав поражение, Чандра поднялась и как можно тише оделась. Мать заворочалась под одеялом, но не проснулась. Понаблюдав за ее мерно вздымавшейся грудью, Чандра прокралась к двери. В душе шевельнулся стыд: крадется, что твой подросток, украдкой удирающий из дому в неурочный час…
Идя недлинным коридорчиком, Чандра задержалась у двери в собственную спальню. Вернее, Чандра звала эту комнату своей спальней, и, разумеется, Пиа отвела эту спальню именно для нее, однако сколько раз пиромантка действительно ночевала здесь? Пожалуй, по пальцам обеих рук можно пересчитать. На самом деле она не считала эту комнату своей, а дом этот – своим домом. По крайней мере, до сих пор. А может, и не сочтет никогда. На всем свете не было дома, который она могла бы считать – или считала бы – своим, собственным. Разве что Крепость Керал… но одна мысль о возвращении туда, к обязанностям аббата, повергала Чандру в ужас. Какое-то время у нее имелись покои в представительстве Воплощения Договора, но Межмировой Мост Боласа с Теззеретом разнес здание представительства на куски. К тому же Чандра, говоря откровенно, так давно не проводила там сколь-нибудь значительного времени, что даже не потрудилась покопаться в развалинах в поисках каких-либо вещей, которые пожелала бы сохранить.
Немного, всего на дюйм приоткрыв дверь, Чандра заглянула внутрь. В ее постели спали Нисса и Джайя. Глядя на спящую Ниссу, Чандра вспомнила, как после битвы сказала ей, что любит ее, а Нисса ответила, что тоже любит Чандру. Нет, это не означало того, на что Чандра когда-то надеялась. Ни для одной из двоих. И означать не могло. Обе оплакивали Гидеона, и Нисса утерла слезы Чандры… Хотелось бы Чандре заплакать вновь, да только и слезы, и чувства иссякли. Рядом с Ниссой подобная пустота внутри была неприятна.
Тихонько затворив дверь, Чандра двинулась дальше.
Миновав коридор, она вышла в гостиную, где на диване спал Тефери, а подле него дремал стоя Карн, говоря откровенно, ничем не отличавшийся с виду от Карна бодрствующего. А может, на самом деле он и не спит? Помнится, кто-то – может быть, Джайя – говорил, что Карн не спит никогда. Возможно, он только делает вид, будто дремлет, дабы его органические друзья не чувствовали себя неуютно? Что ж, если так, пусть себе притворяется.
Тут она едва не наступила на Аджани, за неимением свободной постели свернувшегося клубком в уголке, на полу, точно самый большой домашний кот на свете. Дом был набит битком, несмотря на то что Сахили Рей увела Уатли к себе. Среди такой толпы Чандре сделалось душно, хотя все до единого были ее друзьями. Надо бы выйти наружу, подставить лицо прохладному ветру…
Как можно тише отворив парадную дверь, она покинула дом.
Однако ночной прохладой снаружи даже не пахло. Вечер в огромном Гирапуре выдался знойным и душным. Между тем накопленной энергии, сдерживаемому внутреннему огню срочно следовало дать выход. Решительно стиснув зубы, Чандра двинулась к дому Довина Баана.
Баан ушел с Равники раненым, ослепленным, в смятении чувств. Пожалуй, таких поражений он не терпел еще никогда. Посему Чандра рассудила, что Баан – в кои-то веки – вполне мог последовать зову инстинктов и отправиться домой. Разумеется, с тех пор прошел не один час, и шансы на то, что он до сих пор там, были ничтожны. Но если у Чандры имелся хоть единственный шанс предать Баана в руки правосудия за все разрушения, учиненные им на Каладеше и Равнике, попробовать стоило. Во всяком случае, это было куда лучше, чем лежать да глазеть в потолок материнской спальни.
Дойдя до Баанова дома – окна забиты досками, сплошь разрисованными граффити из тех, что наверняка уязвили бы Баана до глубины души, – она обнаружила там Сахили Рей с Уатли.
– Не спится, – пояснила Чандра.
– Вот и нам тоже, – кивнув, откликнулась Сахили.
– Думаю, Баан мог вернуться сюда, – продолжала Чандра.
– И я о том же подумала, – вновь кивнула Сахили.
– Но, скорее всего, его здесь уже нет.
– Пожалуй, нет.
– Хочешь вломиться внутрь? Или лучше мне?
– Лучше я, – сказала Уатли.
Отступив на шаг, она одним ударом ноги вышибла дверь, обнажила клинок и первой двинулась внутрь. Последовавшая за нею Сахили выпустила в воздух одну из механических колибри филигранного золота. Последней в дом вошла Чандра с огненным шаром, повисшим в полудюйме над раскрытой правой ладонью. Подняв шар вверх и увеличив его в обхвате, она осветила комнату.
Колибри молнией заметалась из угла в угол, из двери в дверь, и, наконец, вернулась к Сахили. Устроившись на плече хозяйки, птичка отрицательно покачала крохотной головкой.
– Его здесь нет, – подытожила Сахили.
– Возможно, и не было уже четыре месяца – с тех самых пор, как он бежал с Каладеша, – брюзгливо проворчала Чандра.
Проведя указательным пальцем по дверце шкафа, Сахили поднесла его к глазам.
– Тогда отчего же нет пыли?
Это на миг привело Чандру в замешательство, а затем она невольно разинула рот.
– Не думаешь же ты… будто все это время, – заговорила она, – внедряясь к Азориусам, строя все эти топтеры, подминая гильдию под себя, чтобы поставить ее в ряды Боласа… не думаешь же ты, будто он каждую неделю, или вроде того, наведывался сюда… наводить чистоту?!
Сахили взглянула Чандре в глаза, а затем обе дружно кивнули и хором сказали:
– Ну да, так и есть.
Неизвестно, отчего сие заключение разозлило Чандру до помутнения рассудка. Огненный шар заметно увеличился в размерах.
– Сюда, – сказала Уатли, двинувшись в кухню.
Чандра с Сахили последовали за ней.
– Он и здесь убирал, – пояснила Уатли, указывая на кухонный стол. – И совсем недавно. По запаху чувствуется. Но, очевидно, слепому наводить чистоту чуточку затруднительно. Кое-что он пропустил.
Чандра с Сахили склонились над столом. На поверхности темнело пятнышко.
– Кровь, – твердо объявила Сахили. – Пролитая совсем недавно. Может, он и исчез, но был здесь не далее как сегодня. Пытался замести следы, чтоб мы о том не узнали – или, по крайней мере, не нашли подтверждений его появлению на Каладеше.
Потянув носом воздух, она двинулась дальше и вскоре нашла еще одно пятнышко крови на полу. И еще одно – на подоконнике.
– Ушел через это окно.
– Еще бы, – согласилась Сахили. – Должен же он понимать, что на Каладеше ему рады ничуть не больше, чем на Равнике. Если инстинкт и привел его домой, то интеллект подсказал, что оставаться здесь нельзя.
– Однако он выбрался в окно и ушел, – прошептала Чандра. – То есть не «ушел», если вы понимаете, о чем я.
Очевидно, Сахили с Уатли поняли ее немедля.
Уатли распахнула окно и выбралась наружу. Сахили и Чандра последовали за ней.
Превосходному следопыту, Уатли удалось отыскать еще несколько капель крови. Однако, пройдя около сотни ярдов, она окончательно потеряла Баанов след и буркнула, что без динозавра да среди ночи здесь рассчитывать не на что.
На это Сахили ответила: извини-де, динозавров на Каладеше не водится, – и Уатли испустила протяжный вздох.
– Сейчас нам его не найти. Слишком уж много прошло времени.
