Живой человек с дьявольской силой.
Люцек так обрадуется при виде меня…
– У меня нет ключа, – сказала я Белету.
Он удивленно обернулся.
– Как это нет? Я же оставил его тебе после того, как вернул тебя в прошлое.
Именно Белет по приказу Архангела Гавриила (как оказалось, это Рай на самом деле правит Адом) вернул меня в прошлое, до того, как меня убили. Это изменило ход истории, и я никогда не умирала. И не допустила уничтожения человечества…
Я подумала о маленьком серебряном ключике с выгравированными розами. Об оливковой коже, на которой видела его в последний раз. На груди Петрека…
– Да, – ответила я дьяволу. – Но теперь он… как бы это сказать… недоступен.
– Как это?
– Он у Петрека, а у меня нет желания с ним встречаться.
Белет понимающе кивнул и достал из кармана свой ключ. Он уже собирался вставить его в стену, но я остановила его.
– Могу я сделать копию? – спросила я.
Он согласился без колебаний. В конце концов, я уже имела с этим дело.
Я взяла ключ двумя пальцами. Он был длиннее моего. Его оплетала серебряная змея, символ искушения. Он идеально подходил красавцу Белету. Я зажала ключ в руке и усиленно подумала о его материале, весе, цвете и назначении.
Сочетание дьявольской силы с Искрой дало мне еще одну довольно интересную возможность – я могла дублировать дьявольские ключи.
Этого тоже не умел ни один ангел или дьявол. Если задуматься, то все они были намного слабее меня. Будь у меня чуть больше силы духа, я, может, и смогла бы убедить их наконец оставить меня в покое, а не то хуже будет.
Но силы духа мне как раз недоставало. Как сказала Клеопатра, иногда я добивалась цели исключительно своим раболепием.
Я раскрыла ладонь. На ней лежали два одинаковых ключа.
Протянула Белету оригинал. Он слегка склонил голову, пропуская меня вперед.
– Подумай о своем доме в Лос-Дьяблосе, – сказал он.
Я почувствовала, как внутри все неприятно сжалось. А если не сработает? Если у меня ничего не получится?
Вставила ключ в стену. Он вошел в нее с легким сопротивлением, будто в подмороженное масло или только замешенное дрожжевое тесто. Магия.
Я повернула его. Передо мной появилась белая двустворчатая дверь. Вделанные в нее разноцветные стеклышки сверкали на солнце. Сквозь стекло я разглядела какие-то размытые фигуры с другой стороны.
Получилось!
Я вытащила ключ и, спрятав его в карман, нажала на ручку и открыла дверь. За ней я увидела мощеную дорожку, ведущую в мое адское владение. Пальмы и фруктовые деревья тихо шелестели. Щек коснулся морской бриз.
Я была дома.
– Никто здесь не жил? – спросила я Белета, когда мы переступили порог.
– Я лично проследил, чтобы никто не занял дом в твое отсутствие, – улыбнулся он, гордо выпятив грудь.
– Спасибо.
Я была тронута. У меня в самом деле было чувство, что возвращаюсь домой. Туда, где я могла запереться в четырех стенах и представлять, что я на отдыхе в Греции, где исчезали все горести и сомнения.
Зато возникали совершенно другие проблемы.
За спиной я услышала топот чьих-то ног. Отпрыгнула в сторону, испугавшись, что это могут быть слуги Люцифера, напавшие на нас с пламенными мечами.
Клеопатра в прозрачном платье пролетела мимо меня и замахала руками, встретив пустоту на том месте, где я стояла мгновение назад. В самый последний момент ее схватил Азазель, не дав ей упасть. Корона с королевской коброй чуть не съехала с головы бедняжки.
Я с отвращением подметила, что коварный дьявол воспользовался даже этим кратким мгновением, чтобы облапать грудь царицы.
Кто-то позади меня рассмеялся насмешливо визгливым голосом. Я удивленно обернулась. Передо мной стояла Смерть. Моим первым желанием было крепко обнять ее, но я, к счастью, сдержала свой порыв. Я не уверена, что мне было разрешено к ней прикасаться.
Кроме того, не думаю, что мне хотелось узнать ее… консистенцию.
Смерть опиралась на крепкий, слегка окровавленный топор, почти с нее ростом. Около полутора метров в высоту, одетая в свою коричневую рясу, покрывавшую тело, которого у нее и так не было, она теперь беззвучно хихикала.
– Здравствуй, смертная, – обратилась она ко мне. – Возвращение домой, мм?
– Да, – улыбнулась я. – Похоже на то.
Она кивнула.
– Ты мне нравишься, – заявила она.
Все удивленно повернулись в ее сторону. Я не сразу поняла, что странного в ее словах. Только спустя несколько мгновений до меня дошло, что Смерть просто никогда не выражает свои чувства публично.
Не знаю, хорошо это или плохо, что я нравлюсь Смерти. Хотя, может, это могло гарантировать мне более долгую жизнь? Или совсем наоборот.
– Ты мне тоже, – робко ответила я.
– Да-а-а, – пробормотала она и погрозила мне рукавом рясы. – Ты мне нравишься, так что будь осторожна и не попадай ни в какие неприятности.
Клеопатра, занимающая должность дьяволицы, громко прочистила горло и подошла ко мне. Очевидно, она решила, что Смерть не может взять на себя все приветствия. Царица не могла быть хуже ее.
Она крепко меня обняла.
– Я соскучилась по тебе, Виктория, – защебетала она мне на ухо. – Ты даже не представляешь, как мне тебя не хватало. Никто не мог мне посоветовать, какие перья прикрепить к платью!
В этот момент Смерть закашлялась, пытаясь скрыть смех.
– Знаешь, я однажды навещала тебя на Земле, – продолжала Клеопатра. – Ты гуляла по торговому центру. Я собиралась подойти поздороваться, но заметила на витрине очаровательные туфли, а потом ты куда-то исчезла. Ну, самое главное, что я их купила. Потом покажу тебе.
Я неловко похлопала ее по лопатке.
– Ага… мне тебя тоже не хватало, Клео, – искренне рассмеялась я.
Азазель хищно мне улыбался. Черные волосы он заплел в короткую косу. Несколько прядей падали ему на глаза. Как обычно, он был одет во все черное. Единственным цветным пятном были два голубых перышка на ремешке, повязанном на его шее.
– Здравствуй, Виктория, – сказал он.
– Азазель, – кивнула я.
Если в этом мире был кто-то, кому нельзя было доверять ни при каких обстоятельствах, то это определенно был Азазель. Если бы у него была мать и он мог продать ее за крылья, то он наверняка бы это сделал…
Меня удивляло то, что он встречался с Клеопатрой. Эти двое не подходили друг другу от слова «совсем». Правда, на совести Клео было множество убитых, в том числе немало членов ее собственной семьи… О, вдобавок к этому – как же я могла забыть! – Азазель беспрестанно твердил о том, что его с царицей Египта связывает дикая страсть.
– Нам нужно встретиться и обсудить то, что произошло между вами с Петром, – сказала Клеопатра. – Если хочешь, можем его кастрировать!
– Я подумаю, – уклончиво ответила я.
– Белет уже все тебе объяснил? – нетерпеливо вмешался Азазель.
– Виктории нужно это обдумать. – Белет заботливо обнял меня за плечи. – Сейчас она хотела бы отдохнуть. Простите.
Все направились к выходу. Смерть помахала мне рукавом рясы и наколдовала черную дыру, с помощью которой она путешествовала по измерениям.
– Дома тебя кое-кто ждет, – крикнула напоследок Клеопатра.
Мгновение спустя они вместе с Азазелем исчезли в созданном им проходе.
Белет повел меня домой. Я открыла дверь. Внутри ничего не изменилось. На стенах висели семейные фотографии, сделанные мной когда-то. Книги, в том числе «Адский Устав», том шестой, лежали там, где я оставила их, когда покидала Нижнюю Аркадию. Даже кружка с теперь уже засохшим чаем была небрежно оставлена на столешнице низкого столика.
Я села на кушетку. Рядом со мной, на мягких подушках, расшитых восточными узорами, развалился Белет.
Вдруг на мои колени запрыгнула шоколадно-коричневая фигура и начала громко мурчать.
– Бегемот! – обрадовалась я и принялась теребить его за ушами. – Как ты вырос.
Из маленького шоколадно-коричневого котенка с единственным рыжим ухом он превратился в огромного котяру с длинными когтями. Он был ни худым ни толстым. Мне казалось, он состоит из одних мышц.
– Истребитель местных птичек, – сказал Белет.
И правда. Я не слышала в саду пения птиц.
То есть уход Клеопатры за котом в основном состоял в том, чтобы выпустить его на улицу?
– Мой маленький охотник. – Я уткнулась лицом в его мягкую шерстку. – Я скучала по тебе.
Он замурчал еще громче. Все его теплое тельце задрожало от этого глубокого звука.
Белет придвинулся ближе и положил руку на спинку кушетки.
– Чем сейчас займемся? – спросил он, глядя на мои губы.
– Я остаюсь тут, чтобы страдать в одиночестве, а ты уже уходишь, – ответила я.
У него вытянулось лицо.
– Ты уверена? Я надеялся на какие-нибудь… скажем так… совместные игры…
– Я хочу побыть одна… – пробормотала я. – Мне нужно подумать.
– Хорошо, – сказал Белет неунывающим голосом, видимо – как ни странно, – ожидая такого ответа.
Он коротко поцеловал меня в щеку и потрепал кота за ухом. Широко распахнул входную дверь, за которой я увидела его кроваво-красный «Ламборгини Дьябло». Одно колесо нагло стояло на клумбе с цветами.
– Если понадоблюсь, зови. Я всегда к твоим услугам. Исполню все, что только пожелаешь. – Он закрыл за собой дверь.
Я ошеломленно посмотрела на кота.
– Он действительно ушел? – удивленно спросила я.
Кот кивнул.
– Он не перестает меня удивлять… – пробормотала я, машинально почесывая кота.
Кот вцепился когтями в мою одежду, будто хотел больше никогда меня не отпускать.
– По крайней мере, ты действительно меня любишь, – прошептала я в его мокрую от моих слез шубку.
Бегемот терпеливо сносил мой плач. Пытался слизывать слезы с моих щек, но не мог за ними поспеть.
– Петруша бросил меня, – прошептала я. – Нет, это я его бросила. О боже… это я порвала с ним. Я!
Теперь я была одна.
Бегемот громко мяукнул, глядя на что-то за моей спиной, и спрыгнул с моих колен. Я повернулась в ту сторону. На белой стене начал проступать контур двери. Простой, не очень высокой, из вишневого дерева.
Контур двери, созданной моим ключом.
Каждый ключ подстраивался под своего владельца. Двух одинаковых ключей не существовало, потому что никто, кроме меня, не умел их дублировать. Из-за этого ни у кого не могло быть такой же двери, что и у меня.
Поэтому я точно знала, кто захотел меня навестить.
Через мгновение раздался стук. Таинственный гость постучал три раза. Вопреки дьявольскому этикету. Здесь надо было стучать шесть раз, как этого требовала традиция. Если бы я не узнала дверь, то могла бы догадаться, кто за ней стоит.
Он не входил. Терпеливо ждал, когда я открою. Я подошла к стене и потянулась к дверной ручке. Стала колебаться.
Я решила быть сильной. В конце концов, когда-нибудь мне придется посмотреть ему в глаза.
Открыла дверь.
