Глава 8
Только постучав в дверь коттеджа, Джейк сообразил, что явиться без предупреждения, чтобы поприветствовать незнакомую женщину, только что приехавшую в Кирринфиф, несколько странно.
С другой стороны, сказал он себе, ему же с ней работать. Надо с самого начала наладить дружеские отношения. Да, точно – дружеские. Просто спросить, как устроилась. Чисто по-дружески.
Солнце садилось за луг. Джейк огляделся по сторонам. Ну конечно же, новенькой здесь понравилось! Разве кому-то может не понравиться такая красотища? А если еще и опытный экскурсовод вроде него покажет девушке все лучшие местечки…
Спору нет, это непрофессионально. В высшей степени. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Правда, Джинти Макги до сих пор строит ему глазки. Но не мешало бы рассмотреть и другие варианты.
– Да? – прокричал из-за двери громкий голос с лондонским акцентом.
В Кирринфифе в таких случаях просто говорят «заходите». А чтобы гостя не пускали – это уже что-то из ряда вон. Джейк хотел было открыть дверь и просто войти. Он всегда так делал, когда здесь жил Кормак. Но к счастью, молодой человек вовремя отказался от этой идеи. Иначе Лисса врезала бы ему лампой, которую присмотрела специально для этой цели.
– Э-э-э… Здрасьте! Я Джейк Инглис, фельдшер «скорой помощи»! Кормак вам про меня не рассказывал?
Лисса выругалась про себя. Уже во второй раз попала впросак, а все потому, что не удосужилась прочесть хотя бы основные пункты инструкции. А человек ведь старался, печатал. Впрочем, сама она для Макферсона вообще ничего не оставила. Решила, что у нее дома и так все понятно. Вот что делают с людьми расшатанные нервы. Внутри бушует такая буря, что ничего вокруг не замечаешь.
Лисса осторожно приоткрыла дверь. Только сейчас она обратила внимание, что та не заперта. Если бы этот тип собирался ее убить, просто зашел бы, ничего не спрашивая.
Джейк примерно догадался, о чем подумала девушка, и отступил на шаг.
– Это всего лишь я! – успокоил он. – Хотя мое имя вам, похоже, ни о чем не говорит. Вы же меня не знаете. Вдобавок я без формы заявился, так что…
«Соберись», – велел себе Джейк. Не в его привычках мяться. Просто он не ожидал… вернее, даже не знал, чего ожидать. Но уж точно не думал, что увидит такую симпатичную и фигуристую девушку. На голове целая копна кудрей, на щеках очаровательные крупные веснушки, а в темных глазах – усталость. Одета в старые джинсы, выражение лица довольно-таки сердитое. Интересно, как она выглядит, когда приведет себя в порядок? А когда улыбается?
Джейк и сам попробовал улыбнуться.
– Еще раз здравствуйте, – произнес он. – Я Джейк Инглис.
– Вы уже говорили, – ответила девушка и нахмурилась. – Извините, но мне сказали, что я приступаю к работе только завтра.
– Все правильно, – подтвердил Джейк. – Я просто решил зайти познакомиться. Чисто из вежливости.
Тут они оба одновременно подумали, что получилось как-то не очень вежливо. А между тем сумерки сгущались. В лесу заухала сова.
– Ну ладно, еще увидимся, – пробормотал Джейк.
– Хорошо. Спасибо, – ответила Лисса.
Она решила, что молодой человек наверняка сочтет ее странной, грубой и неприветливой. Но что прикажете делать: завести с незнакомцем дружескую беседу? Нет, в Лондоне так себя не ведут.
– Если что-нибудь понадобится, обращайтесь. Я обещал Кормаку, что присмотрю тут за всем, пока его нет. Так что вы не стесняйтесь.
– Спасибо. Вы очень добры, – произнесла Лисса.
Недоразумение разъяснилось, однако сердце продолжало колотиться без всякой уважительной причины. Выходит, парень просто хотел предложить Лиссе помощь! Ей ничто не угрожало. Здесь это в порядке вещей.
И все равно девушка захлопнула дверь прямо у Джейка перед носом.
«Ну что ж, – подумал Джейк. – Никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь».
Он уже отъезжал от дома на своем серебристом джипе, как вдруг…
– Извините! – окликнула его Лисса. Голос у нее и впрямь звучал виновато. Казалось, девушка вот-вот расплачется. Странная она все-таки.
– Да не берите в голову, – ответил Джейк, останавливая машину.
– Нет, я хотела спросить… вы бы не могли… – Она потянула себя за вьющийся локон. Да, волосы у нее знатные. – Пожалуйста… Вы умеете разводить огонь?
Молодой человек хлопнул себя по лбу:
– А Кормак что, инструкций не оставил? Вот балбес! – Он снова выскочил из машины.
– Дрова я нашла, их много, но…
– Тут же другого отопления нет, – проговорил Джейк.
Лисса вздохнула:
– Этого я и боялась.
– А воду как греть думали? Неужто до утра мерзнуть собирались?
Она попыталась улыбнуться, но веселее от этого выглядеть не стала.
– Откровенно говоря, так далеко не загадывала.
– Ночью температура ниже нуля, – усмехнулся Джейк. – Да, все-таки не зря я к вам наведался.
Лисса закусила губу. Она снова занервничала.
– Пожалуй.
Молодой человек скрылся за домом и вернулся с охапкой аккуратно нарубленных дров.
– Запас Кормак вам оставил хороший. Дровишки – первый сорт! – И протянул ей полено.
Лисса растерянно уставилась на дерево.
– Понюхайте! – велел Джейк.
Она опасливо втянула в себя воздух. Запах насыщенный, дубовый. Что-то смутно знакомое…
– Это старые бочки для виски, – пояснил Джейк. – Горят отменно, да еще и пахнут вкусно. А теперь смотрите и учитесь.
И он показал, как открывать дверцу и как правильно класть дрова: складывать, как деревянные бруски в настольной игре «Дженга». Получившаяся башня должна быть похожа на печную трубу, но только внутри камина. Потом Джейк поджег растопку, бросил ее среди поленьев, открыл заслонку дымохода и захлопнул металлическую дверцу. Прошло всего лишь полторы минуты, а в камине уже весело потрескивал огонь.
– Пожалуйста, запишите мне по пунктам, что надо делать, – попросила Лисса.
– Да, точно, а то забудете, – согласился Джейк.
Он показал ей корзину с торфом возле камина. На ночь им можно накрыть огонь, как одеялом. Пусть себе тлеет помаленьку.
– Тогда точно не замерзнете. Дом быстро прогревается. Скоро тут будет тепло и уютно.
И Джейк одарил Лиссу обаятельной улыбкой. Прежде чем она успела занервничать или предложить своему спасителю чашку чая (хотя чай в доме отсутствовал), друг Кормака уже пожелал ей спокойной ночи и удалился.
Джейк был прав: коттедж действительно прогрелся на удивление быстро. Настольных ламп и торшеров здесь не оказалось, только люстра. Яркий свет напоминал Лиссе о больнице. Поэтому она просто сидела в сгущающейся темноте и уныло переводила взгляд с телефона на языки огня. Потом зашла в приложение, чтобы посмотреть, какие варианты здесь предлагает сервис по доставке еды. И тут же узнала невероятную, потрясающую, ужасную новость, которая сразила ее наповал: в Кирринфифе доставки нет вообще.
Глава 9
На следующее утро Макферсон, так еще толком и не разобравшийся в лондонской топографии, отвел на дорогу до больницы час и очень удивился, когда добрался туда всего за тридцать пять минут. Кормак поймал себя на том, что в переполненном вагоне метро по привычке оглядывается по сторонам, высматривая знакомое лицо. Точно так же он вел бы себя дома. Интересно, можно ли привыкнуть к тому, что, куда бы ты ни пошел, везде сплошные незнакомцы? И у всех, независимо от цвета кожи и одежды, выражение лица одно и то же: этакая привычная маска отстраненности и упорное нежелание встретиться с кем-либо взглядом. Даже школьники уже усвоили эту науку. Видимо, это такой природный механизм самосохранения, рассудил Кормак. Как у собак. Не смотри никому в глаза. Вокруг ведь посторонние люди. Неизвестно, как они отреагируют. Жизнь в мегаполисе – штука странная. Макферсон не мог припомнить ни единого случая, когда он не знал бы большей части присутствующих, равно как и они его. Как же лондонцы это выдерживают? Неужели им не бывает одиноко?
Хуан из отдела кадров Кормаку сразу понравился. Облаченный в деловой костюм маленький человечек, у которого постоянно трезвонит телефон. Хуан с извиняющейся улыбкой объявил, что очень рад его приезду, и попросил заполнить обязательную еженедельную анкету, чтобы кто-нибудь из сотрудников потом отложил ее, не читая. И кстати, не найдется ли в Шотландии еще человек семьдесят-восемьдесят сидящих без работы медбратьев и медсестер? Если найдется, то не мог бы Кормак в следующий раз приехать вместе с ними, потому что в больнице отчаянный дефицит кадров? И раз уж такое дело, пусть еще захватит сто сорок семь акушерок.
Макферсон улыбнулся: он сразу понял намек. Хуан имел в виду: отправляйся-ка ты, парень, по своим делам и не занимай мое время. Кормак бы не возражал, вот только Алисса Уэсткотт так ему и не написала. Джейк сказал, что зайдет проверить, как она устроилась. Кто бы сомневался: наш сердцеед в своем репертуаре. Но и от приятеля тоже нет никаких вестей. А вот это уже совсем на него не похоже: Джейк встает в охотничью стойку при виде любой особы женского пола в возрасте от восемнадцати до шестидесяти пяти. А если добавить в список кинозвезду Хелен Миррен, то верхний возрастной предел можно повысить. Наверное, эта Алисса жуткая стерва.
Кормак открыл данные о пациентах, которые ему переслали из больницы – и которые его лондонская коллега должна была снабдить пояснениями и комментариями, – и подумал: «Слава богу, что есть Национальная служба здравоохранения!»
А вот к вождению на улицах Лондона Макферсон оказался совершенно не готов. Как и большинство мальчишек из Кирринфифа, он с пятнадцати лет ездил на машине на фермах у друзей, умел водить трактор, а один раз даже садился за руль комбайна.
Но когда Кормак куда-то отправлялся, особенно по работе, впереди тянулись только гряды холмов и пустые дороги. На ферму он въезжал по узким подъездным дорожкам с односторонним движением. От пейзажей, окутанных тенями возвышающихся вокруг гор, захватывало дух. Иногда Кормак просто останавливался у обочины, распахивал дверцу своей маленькой машины, вдыхал вкусный бодрящий воздух и жевал сэндвичи с сыром и маринованным огурцом. Любовался нетронутой природой и размышлял о том, как же ему повезло здесь родиться.
Все это совершенно не подготовило Кормака к безумному лондонскому движению. Злобные таксисты; фургоны, спешащие доставить товар минута в минуту; огромные джипы, на которых родители отвозят в школу детей; повсюду кишмя кишат красные автобусы. Туристы выходят на проезжую часть и упрямо смотрят не в ту сторону, забыв, что в Англии левостороннее движение. А велосипедисты порхают по дороге, точно птицы, юркая в каждый зазор между машинами. Выхлопные газы, запутанная система полос, гигантские круговые развязки… Все сигналят не переставая. То тормозишь, то опять едешь дальше. Есть от чего удариться в панику. И остановиться негде. Ни одной тихой обочины, только красная разметка у края тротуара, означающая, что здесь вообще нельзя останавливаться. Тут было бы полезно научиться поворачивать голову на триста шестьдесят градусов: никогда не угадаешь, кто и откуда на тебя выскочит.
Наконец Макферсон заехал перевести дух на огромную парковку перед супермаркетом. Да, к этим сумасшедшим дорогам привыкать придется долго. Молодой человек сделал глубокий вдох и глянул на навигатор. Отлично: жилой комплекс под названием «Розовый бутон» совсем рядом. Все дома обозначены названиями цветов. Кормаку нужна квартира 19 в доме «Нарцисс».
Меньше всего это здание ассоциировалось с нарциссами. Дом оказался высоченной многоэтажкой, одной из семи таких же в квартале. Они рассекали небо, как огромные темные шрамы. В детстве Кормак пытался представить, каково это – жить высоко, а не у самой земли, как в их домике. Маленькому Кормаку казалось, что это очень интересно и вообще круто.
Однако дом «Нарцисс» крутым отнюдь не выглядел.
Конечно, и в шотландских горах тоже есть нищета. Кормаку приходилось бывать в жилищах без водопровода и канализации. В некоторых местах дома отапливались исключительно хворостом, собственноручно собранным их хозяевами. Обычные пороки любого общества не обошли стороной шотландскую провинцию: там, как и всюду, встречаются пьянство, азартные игры, неблагополучные семьи.
Зато вокруг горы и холмы, озера и деревья. Работу всегда найдешь, пусть даже оплачивается она зачастую скудно. Возле школ полно свободного места для игр. Можно поехать на велосипеде в Кирринфиф и чувствовать, что вокруг только свои люди. Можно зайти в местную пекарню и купить французскую булку всего за семьдесят пять пенсов. Такое удовольствие доступно и для богатого, и для бедного. Кормак не пробовал ничего вкуснее этих французских булок.
А здесь был только довольно мрачный и неопрятный мини-маркет с решетками на окнах и наполовину опущенными металлическими жалюзи. Снаружи сидела на цепи здоровенная собака. При появлении Кормака она сразу разразилась лаем, который подхватили еще несколько псов поблизости. Все вокруг было грязным и неуютным. Макферсон хорошо ладил с собаками – в его личном деле об этом не написано, а зря, – но даже он побоялся протянуть руку, чтобы его обнюхала эта жуткая псина с оскаленными зубами.
– Хороший песик, – пробормотал молодой человек и поспешил в подъезд.
Воняло там омерзительно: концентрированной смесью гашиша и мочи. У Кормака защипало глаза. В парадную он попал легко – нажал на кнопку, и дверь открылась, – зато старый скрипучий лифт пришлось ждать целую вечность. Все стены были расписаны граффити. Пока Кормак дожидался лифта, в подъезд зашла старушка с сумкой на колесиках.
– Доброе утро, – поприветствовал ее Кормак и отступил на шаг, пропуская женщину вперед.
– Да пошел ты! – тут же ответила старушка.
После этого им пришлось ждать вместе. По ощущениям Макферсона, прошло лет пять, не меньше. Наконец, приехал лифт. Воняло в нем еще хуже, чем в подъезде, – если такое вообще возможно. Вышли двое мужчин. Они из-за чего-то ругались. По крайней мере, так показалось Кормаку.
– Ага, щас, обломись… – донеслись до него непонятные слова с лондонским акцентом, когда эти двое вразвалочку проходили мимо, распространяя вокруг слишком сильный запах лосьона после бритья.
Когда Кормак заходил в лифт, они проводили его взглядами, хотя он старался смотреть только прямо перед собой.
На шестнадцатом этаже травкой воняло так же сильно, но здесь к ней присоединились запахи готовки: одни приятные, другие не очень. Макферсон зашагал по грязному линолеуму лестничной площадки. Почти все потолочные светильники оказались разбиты, а дневной свет сюда не проникал. Кормак старался не показывать вида, что напуган. Его уважение к лондонской коллеге росло стремительными темпами.
Из-за двери квартиры номер девятнадцать играла музыка. Кормак постучал: сначала робко, потом, когда стало ясно, что так его не услышат, громче. Наконец он замолотил с такой силой, что музыку сделали потише. Из коридора донеслись голоса, и дверь открылась. Макферсон заглянул в бумаги. На пороге стоял крупный мужчина, окруженный детьми, и подозрительно смотрел на него.
– Мерджим Каваджа? – спросил Кормак, стараясь правильно выговорить имя и фамилию.
Мужчина молча нахмурился.
– Мер-джим Ка-ва-джа?
Макферсон попробовал снова, сделав ударения на другие слоги. Здоровяк продолжал глядеть на незнакомца исподлобья. У него из-за спины доносился громкий женский голос. Вопросы на незнакомом языке сыпались один за другим. Мужчина что-то гаркнул в ответ.
Кормак молча показал ему имя, напечатанное на папке. Мужчина фыркнул и толкнул дверь.
Крошечная квартирка с тонкими стенами и дешевым линолеумом оказалась чистой, но до отказа забитой людьми. Через открытые двери Кормак заметил на полу в каждой комнате матрасы. Лежали они и в гостиной. Рядом с двумя старыми диванами из камвольной шерсти высилась стопка постельного белья. По всей гостиной сидели мужчины и мальчики. Те, кто не поместился в центр помещения, жались к стенам. Пахло готовкой, только что постиранной одеждой, по?том и дезодорантом. Где-то из душа лилась вода и работала стиральная машина.
– Shiko nga dritarja, idiot i madh![3 - Выгляни в окно, большой идиот! (алб.)]
Мужчина произнес совсем не то, что было написано в медкарте у Кормака, и все же его соотечественник в углу тут же вскинул руку. Потом оба принялись оживленно переговариваться на своем языке. Наконец один из них повернулся к Кормаку.
– Doktor, – объявил он, нацелив на посетителя палец.
– Вообще-то, я медбрат, – возразил Макферсон, но никто не обратил на его слова внимания.
Кормак направился к пациенту. Тот сидел в единственном кресле, закинув ногу на подлокотник. Штанина дешевых спортивных брюк задралась, выставляя напоказ тощую белую ногу, густо заросшую черными волосами.
Взгляду медбрата предстало нечто ужасное. Кормак потрясенно замер. Он приехал, чтобы снять швы, однако рана поставила его в тупик. Неровная, кругами – прямо водоворот какой-то!
– Что это вы с собой сделали? – с искренним интересом спросил Кормак.
Он такого в жизни не видел.
Молодой пациент – если верить истории болезни, ему было двадцать четыре года – ничего не сказал. Лишь бросил вопросительный взгляд на остальных. Наконец худой мужчина в очках, сидевший в стороне и читавший комиксы на английском, со вздохом встал. Прошипел что-то больному: должно быть, велел тому говорить по-английски. Потом нехотя приблизился к Кормаку.
– Здравствуйте, – произнес он. – Меня зовут Злобдан. Я говорю по-английски. А все остальные… – Злобдан обвел собравшихся взглядом. – Очень ленивые люди. Дураки.
– Понятно, – протянул Кормак.
