– Минуточку, – прервала его Делла. – Я кое-что вспомнила. Ты сказал, что епископ прибыл на пароходе «Монтерей»?
– Да, и что?
– Босс, ты так много знаешь о человеческой природе. Почему стенографистки, секретарши и продавщицы читают светские новости?
– Понятия не имею. Почему?
Делла пожала плечами. На мгновение ее глаза затуманились.
– Если бы я знала, шеф. Я умерла бы с голоду, если бы не работала, и однако мне нравится читать о тех, кто живет в Палм-Спрингс, о том, кто что делает в Голливуде, и тому подобном, и все знакомые мне секретарши ведут себя точно также.
– Обойдемся без преамбулы, Делла. – Мейсон пристально посмотрел на нее. – Просто объясни, в чем дело.
– Просто я вспомнила, что Джейнис Элма Браунли, внучка Ренволда К. Браунли, находилась на борту парохода «Монтерей», следующего из Сиднея в Сан-Франциско. Газеты сообщили, что вся светская жизнь на корабле вращалась вокруг этой симпатичной молодой наследницы или что-то в этом роде. В общем, ты меня понял. Видишь, босс, ты не знаешь имени внучки, зато я могу много чего рассказать тебе о ней.
– Двенадцать, – вырвалось у адвоката.
– Двенадцать? – переспросила Делла.
– Двенадцать, – повторил Мейсон, и его глаза весело блеснули.
– Босс, о чем ты говоришь?
– Совсем недавно я сказал тебе, что в этом расследовании, складывая два и два, я получаю не четыре, а шесть, и меня это тревожило. Теперь при сложении двух и двух у меня получается двенадцать.
– В каком смысле?
Он покачал головой.
– Давай какое-то время даже не думать об этом. Не так часто нам выдается шанс расслабиться, Делла. Давай есть, пить и веселиться, потанцуем, а потом вернемся в офис и пригласим на совещание Дрейка. К тому времени идея, которая вертится у меня в голове, вероятно, обернется миражом. А если это не мираж, – мечтательно добавил Мейсон, – тогда у нас потрясающее расследование. Расследование-сенсация. Настоящая бомба!
– Поясни, шеф.
Он покачал головой.
– Едва ли так будет, Делла. Это всего лишь мираж. Давай пока про это забудем, и тогда не ощутим разочарования, если информация, которую добудет Пол Дрейк, покажет, что мои умозаключения не стоят и ломаного гроша.
– Ты хочешь сказать, эта девушка… – начала Делла.
– Стоп, стоп, – прервал он ее. – Не спорь с боссом. Пойдем, заиграли фокстрот. Помни, даем мозгам отдых.
Мейсон не спешил закончить обед, не говорил больше и о делах. Делла ему подыгрывала. Больше часа они наслаждались возможностью отдохнуть, которая так редко выпадает людям, работающим вместе, делящим победы и поражения и так хорошо понимающим друг друга, что отпадала всякая необходимость в лицемерии, столь часто становящимся неотъемлемой частью человеческих отношений.
И лишь когда унесли пустые тарелки из-под десерта, адвокат допил последнюю каплю ликера и со вздохом сказал:
– Что ж, Делла, продолжим гонку за миражом и попробуем доказать, что это все-таки мираж.
– Ты так думаешь?
– Не знаю, и боюсь думать, что нет. В любом случае, давай позвоним Дрейку. Пусть подойдет в офис.
– Послушай, босс, вот о чем я подумала, – Делла встала из-за стола. – Допустим эта женщина, зная об ордере на ее арест, выданном в Калифорнии, убежала в Австралию, и…
– Ни слова больше, – Мейсон положил руку ей на плечо. – Давай не будем летать в облаках. Мы должны твердо стоять на земле. Позвони Полу Дрейку и скажи, что мы ждем его в офисе, а я поймаю такси.
Она кивнула, но по глазам чувствовалось, что мыслями она вся в расследовании.
– Разумеется, если епископ – самозванец…
Мейсон наставил на нее указательный палец и согнул большой, будто это курок револьвера.
– Молчи или стреляю!
Делла рассмеялась.
– Я позвоню Полу, пока буду пудрить носик, босс, – и исчезла в дамской комнате.
Пол Дрейк постучал в выходящую в коридор дверь кабинета Перри Мейсона, и Делла Стрит впустила его.
– Вижу, вы вкусно пообедали, – улыбаясь, отметил Дрейк.
От ресторанной беззаботности Мейсона не осталось и следа. Лицо стало напряженным, взгляд пронзительным.
– Что у нас с епископом, Пол? – спросил он.
– Епископ в настоящее время может передвигаться самостоятельно, – ответил детектив. – Выписался из больницы и вернулся в отель. Правда, без шляпы. На голове столько бинтов, что видны только один глаз и кончик носа. Согласно последним донесениям, в таком виде едва ли он сможет читать проповеди.
– А как эта Ситон?
– По-прежнему в своей квартире на Западной Адамс-стрит. Не выходила оттуда. Вероятно, ждет звонка епископа, и не собирается уходить, пока он не позвонит.
Мейсон нахмурился.
– Нет в этом смысла, Пол.
– А по-моему, это как раз и имеет смысл, – возразил детектив. – Она собирала вещи, когда мы заглянули к ней. Несомненно, готовилась к отъезду. Она признала, что собиралась в путешествие с епископом или с пациентом, с которым он собирался ее связать. Вот и ждет, пока епископ даст ей более четкие инструкции. Она сидит у себя с того самого момента, когда епископа отвезли в больницу.
– Не уходила на обед?
– Не открывала даже дверь черного хода, чтобы вынести мусор, – ответил Дрейк.
– Твои люди следят и за парадной дверью, и за черным ходом?
– Совершенно верно. Человек, который проследовал за ней из отеля, наблюдает за парадной дверью, а через пять минут после нашего отъезда другой мой сотрудник взял под контроль черный ход.
– Делла нашла кое-что интересное, – сменил тему Мейсон. – Возможно, важное. Джейнис Элма Браунли приплыла из Австралии на пароходе «Монтерей».
– А что тут интересного или важного? – спросил Дрейк.
– Епископ Мэллори прибыл на том же пароходе. Они провели вместе две или три недели. И если только я сильно не ошибаюсь, женщина, которой интересовался епископ в связи с непредумышленным убийством, – мать этой молодой красотки.
Дрейк задумчиво нахмурился.
– Мы с Деллой помозговали над этой идеей, Пол. Может, все это бред. Я даже не решился озвучивать мои мысли. Хочу, чтобы ты послушал и высказал свое мнение.
– Валяй, – кивнул Дрейк. – Всегда готов находить дыры в твоих идеях.
– Допустим, эта Браннер сбежала в Австралию. Допустим, она родила девочку после того, как Оскар Браунли вернулся в Штаты. Допустим, епископ Мэллори, тогда священник англиканской церкви, пристроил девочку в хорошие руки. Допустим, отдал ее в семью по фамилии Ситон, а потом, допустим, отплыв в Америку на пароходе «Монтерей», встретил на корабле девушку, которая представлялась всем, как Джейнис Браунли. Он знал, что она – самозванка, но, допустим, не стал торопиться с разоблачениями. Сначала решил собрать более веские улики, к примеру, найти настоящую внучку Браунли. Так что у меня не складывается?
Дрейк ответил после короткой паузы.
– Знаешь, Перри, это все-таки бред. Во-первых, у тебя одни предположения. Во-вторых, мать не могла не знать о переезде девочки в особняк Браунли, а если бы туда приехала не та девушка, она бы подняла дикий шум.
– Допустим, – прервал его Мейсон, – что мать находилась за пределами штата и ничего не знала, но только что выяснила. Тогда она приехала бы сюда и учинила скандал.
– Но она не приехала, – указал Дрейк. – И это лучший ответ. Опять же, не забудь, что симпатичные девушки сильно меняются, превращаясь из младенца в ослепительную наследницу. Епископа Мэллори, возможно, больше интересовали пастырские обязанности, чем усыновление или, как в нашем случае, удочерение чужих детей. Нет, Перри, я думаю, тебя потянуло не туда. Но вполне возможно, что кто-то хочет развести нашего миллионера, и для того, чтобы это провернуть, в частности, для придания достоверности, им требуется некий епископ Мэллори, потому что, заслав липового епископа Мэллори к доверчивому, но агрессивному адвокату и скормив последнему душещипательную историю, в итоге в колеса телеги Браунли могут наставить столько палок, что он согласится заплатить деньги, при условии, что от него отстанут.
– То есть ты думаешь, что этот епископ – липовый? – спросил Мейсон.
– С самого начала я не сомневался, что епископ – преступник. Не нравится мне его заикание, Перри.
– Мне тоже, раз ты об этом упомянул, – медленно ответил Мейсон.
– Ну вот, – ухмыльнулся Дрейк, – наконец-то мы на чем-то сошлись.
– Поэтому я думаю, что нам нужно вновь поговорить с епископом Мэллори, если только он не свяжется с нами первым. Как давно он в отеле, Пол?
– Полчаса, может, чуть дольше. После того, как он пришел в себя, хуже ему не стало, разве что болит голова, да повязка вместо шляпы.
– Что он сказал полиции?
– Что открыл дверь номера, и кто-то выпрыгнул из-за двери, ударил его по голове, и это все, что он помнит.
Мейсон нахмурился.
– Не складывается это с разбитым зеркалом и сломанным стулом, Пол. В номере дрались.
Дрейк пожал плечами.
– Я знаю только то, что он сказал полиции. Разумеется, Перри, когда человека с такой силой бьют по голове, он забывает многое из того, что произошло.
– За епископом следят?
– Двое. Каждый в своем автомобиле. Не выпускаем его из виду.
– Давай вновь поговорим с этой Ситон и возьмем с собой Деллу. Эта рыжая – кипящий котел, но, возможно, Делла сможет расположить ее к себе.
– Теперь мы ничего из нее не вытащим, – в голосе Дрейка слышалось негодование.
– Почему упор на «теперь»? – спросил Мейсон.
– Не понравился мне твой подход, Перри. Я знаю таких, как она. Ее следовало запугать до смерти, убедить, что епископ убит и она – главная подозреваемая. Вот тогда она рассказала бы нам все, чтобы снять с себя обвинения.
– Часть сказанного ею – правда. К примеру, насчет того, что она связалась с епископом по объявлению, – Мейсон повернулся к Делле Стрит, которая протянула ему вырезанные из газеты объявления. Адвокат отдал их Дрейку, который хмуро прочитал их.
– И что все это значит, Перри?
– Не знаю, Пол. У меня только та версия, которую я тебе изложил. Из Австралии есть какие-нибудь новости?
– Нет. Я отправил моим коллегам описание и попросил сообщить нынешний адрес епископа.
– Я все-таки думаю, что ключ к этой загадке у Ситон, – задумчиво сказал Мейсон. – Мы заедем к ней, зададим несколько вопросов, а потом отправимся к его святейшеству заикающемуся епископу. И к тому времени, думаю, мы уже будем что-то знать.
– Конечно, Перри, это не мое дело, но почему мы должны тратить столько сил на расследование, которое может ни к чему не привести? – спросил Дрейк. – Тебе не заплатили, и никто, похоже, не испытывает насущной потребности в твоих услугах.
Мейсон пожал плечами.
– Боюсь, Пол, ты упускаешь потенциальные возможности возникшей ситуации. Во-первых, это загадка, а ты знаешь, как я к ним отношусь. Во-вторых, происходящее на наших глазах имеет все признаки того, что технически именуется «прелюдией».
– Прелюдией к чему? – осторожно спросил Дрейк, привычно чуть растягивая слова.
Мейсон взглянул на часы.
– Предполагаю, что не пройдет и двенадцати часов, как ко мне придет женщина, которую зовут Джулия Браннер или миссис Оскар Браунли.
– Предполагать ты можешь, Перри. И она может оказаться самозванкой. А если нет… Что ж, тогда у нас будет много работы.
Адвокат надел шляпу.
– Ладно. Пошли.
К многоквартирному дому на Западной Адамс-стрит они доехали на автомобиле Дрейка. Потрепанный автомобиль Чарли Даунса стоял на прежнем месте, а сам он возник из черных теней.
– Все тихо? – спросил Дрейк.
– Да, и под контролем, – Мужчина улыбнулся. – Как долго мне здесь торчать?
– Тебя сменят в полночь, – ответил детектива. – А пока занимайся порученным делом. Мы поднимемся наверх. Возможно, она уйдет сразу после нас. Если это произойдет, мы хотим знать, куда она направится.
На этот раз на третий этаж они поднялись на лифте. Дрейк первым подошел к двери в квартиру триста двадцать восемь и легонько постучал. Ответа не последовало. Тогда он постучал громче.
– Минуточку, Пол, – прошептал Мейсон. – У меня идея. – Он повернулся к Делле Стрит. – Скажи: «Откройте дверь, Джейнис, это я».
Делла Стрит кивнула, наклонилась к двери.
– Откройте дверь, Джейнис. Это я.
