А исцеление настигает лишь того, кто готов быть здоровым.
– На что ты готова пойти, чтобы получить это, Ри? На все? – подтруниваю над застрявшей в капкане девчонкой, я. Ядовито ухмыляюсь, замечая, как она еще сильнее жмется ко мне, на глазах превращаясь в ласковую и послушную кошку. Снова провожу пальцем по губам девушки, взяв в плен впалые скулы.
– Нет, не на все, Кинг, – еще пытается сохранить самообладание Эра. – Но очень на многое, – сдавшись, цедит она, содрогаясь всем телом. Можно подумать, ее сводит предоргазменной судорогой, но на самом деле все ее конвульсии связаны с предвкушением сладостной дозы.
Мы снова молчим, бесконечно долго разглядывая отражения друг друга в потемневших и полных демонов, радужках.
– Оближи мой палец, – внезапно прошу я, решив проверить ее границы.
– Отсоси, Кинг, – не сдает позиций Эрида, смея, даже в таком безвыходном положении, проявлять свой дрянной и своевольный характер.
Что ж, у меня всегда были огромные вопросы к ее воспитанию.
Прищурив веки, прицельно разглядываю черты ее лица, транслируя определенные мысли и вибрации, заставляющие ее хныкать и сдаваться моей воле.
Она медленно раскрывает губы. Когда ее внутренние демоны пускаются в пляс, она слегка закидывает голову и очень плавно проводит кончиком языка вверх по большому пальцу, по-прежнему защищенного перчаткой. Еще секунда – и он полностью скрывается в ее рту.
Эрида закрывает глаза. Я вижу, как дрожат ее ресницы. Я знаю, о чем она думает. Она знает, что я пытаюсь вспомнить сейчас. Перед внутренним взором мелькает яркая картинка того, как мой кулак собирает ее волосы на затылке, а напряженный член погружается в теплый, чувственный, но чертовски грязный рабочий рот.
На считанные доли секунды меня накрывает, но я блокирую греховно-сладкие и отвратительные воспоминания.
– Хочу тебя кожа к коже, Дэн, – ее томные слова в сочетании с моим пальцем во рту делают меня каменным. Проворные пальчики девушки добираются до манжета рубашки и я вовремя успеваю остановить ее, когда понимаю, что она намеревается немедленно сорвать с меня перчатку.
– Нет. Я не разрешал тебе этого делать, – спокойным тоном пресекаю ее попытку я, надавливая на язык внутри горячей полости ее рта.
– Тогда перестань издеваться и дай мне гребаную таблетку, – шипит она, с характерным для минета шлепком выпуская палец из моего рта.
– Сначала подпиши все бумаги. Ты как никак, принята на работу, – резко отстраняясь от Эры, возвращаюсь на свое место и демонстративно протираю руки антисептическими салфетками, уделяя особое внимание большому пальцу.
Ри выжигает на мне кровавые раны озлобленным взглядом, до нутра пробирая меня энергией своей ненависти.
Если бы она была колдуньей, то уже давно бы испепелила меня своим взором.
Закончив с обработкой рук, я кидаю на ее сторону стола заранее заготовленные бумаги. Не задавая лишних вопросов, Эрида хватается за ручку. Подписывает все страницы, не читая и не разглядывая все нюансы, пока я перечисляю ей достоинства нашего «сотрудничества»: оплата квартиры в центре города, медицинской страховки и прочих «сладостей», которые девушке в костюме официантке давно не снятся. Тактично опускаю факты, что по мере сотрудничества проведу ее через семь кругов ада. Кому это нужно? Не ей явно. Ри всю трясет. Уверен, она меня не слышит, мечтая проглотить крошечную таблетку, которая унесет ее за грань этих миров. В личную «матрицу», где она вновь ощутит яркость всех красок этой жизни.
– Все готово. Что дальше? – швыряет мне бумаги в ответ, окидывая выжидающим и пытливым взором. Не разрывая зрительного контакта, выкладываю перед ней таблетку, которую она тут же закидывает в рот и запивает огромным количеством воды.
Пренебрежительно вскидываю брови, испытав приступ тошноты.
– Ты получишь первое задание по почте. Мой водитель довезет тебя до нового места жительства, – равнодушно бросаю я, вставая из-за стола. Поправляю галстук, оставляю денежные купюры с щедрыми чаевыми. Напоследок, бросаю Эре, уже откинувшейся на спинку своего стула и отлетевшей в нирвану, карту из той самой колоды, которые нарисовала моя мать перед своей смертью.
До тех пор, как вступить в ту дерьмовую секту, она была артхаусной, но популярной художницей. С моим отцом она познакомилась в маленькой выставочной галерее, которую он в дальнейшим выкупил и расширил до нереальных размеров.
«Мы все лишь гости в этом мире, Дэниел. В грязном и хаотичном мире, брошенные и оставленные, потерянные на самом дне сознания Великого Создателя. И есть только один способ очиститься от грязи – познать все ее оттенки, прожить каждой фиброй души. Но это так страшно. Проще умереть, мой мальчик. Проще умереть…» – в глубинах сознания вспыхивают безумные слова мамы.
Я вырос на подобных изречениях, и многочисленная работа с психиатром избавила меня от многих последствий влияния подобного бреда.
Благодаря работе над собой, я знаю каждого своего демона по имени, и держу их под четким контролем.
Бросая последний взгляд на Эру, крепко и любовно обнимающую спинку своего стула, я нахожусь в полной уверенности того, что даже она не способна спровоцировать рецидив.
Глава 3
Эрида
Я чувствую себя так, будто во мне сосредоточен весь мир.
Я – целая Вселенная, запертая в крошечную песчинку, мерцающая ярче, чем миллиарды звезд на небе.
Я храню в себе уникальность северного сияния, и шум водопада, пробирающийся сквозь плотную листву диких джунглей.
Я – молчание многовекового камня, и я – легкое пение всех птиц на земле.
Я – легкий бриз и шквалистый ветер, и его последствия, тоже я.
Я – извилистая река, и неизбежное цунами. Землетрясение и извержение вулкана. Я – вся природа, что неумолимо живет миллионы столетий, заключенных в одно мгновение. Я – настоящая. И я – и есть этот момент.
Тщательно рассматриваю руки, испытывая дикую благодарность и любовь к каждому пальчику, к каждой клеточке, из которой я состою. Губы расплываются в ошалевшей улыбке, когда в голову вдруг приходит банальная, но такая яркая мысль: я возникла из крошечного эмбриона, который был создан из случайно неслучайной встречи двух органических клеток, жадно ищущих друг друга в лабиринтах женского тела.
Заливаясь истерическим смехом, я чувствую, что хочу обнять весь этот мир, качаясь на волнах той самой эйфории, которой мне так не хватало.
Это чувство заменяет жизнь, заменяет все.
Стирает критическое мышление, целует абсолютным Божественным или греховным счастьем. Забирает всю боль, чувства вины и обиды…
В моей ладони начинает мелькать телефон, взрываясь калейдоскопом ярких и размытых красок. Каждый цвет с оттенком кислотности и неона. Чудом включаю на смартфоне фронтальную камеру и с неимоверной любовью к себе, разглядываю точеные черты лица.
Я давно не видела себя настолько красивой.
Вторая волна неимоверного наслаждения накрывает еще сильнее. Становится так хорошо, что больше уже ничего не нужно. Даже что-то разглядывать не имеет смысла.
Я не имею смысла.
Только руки, что обнимают меня и крепко прижимают к себе, куда-то несут.
Приятная теплота, исходящая от чужих ладоней, напоминает мне тот момент жизни, который можно вспомнить лишь находясь под гипнозом или под кайфом.
Ты приходишь в этот грязный мир, падая с райских небес и плачешь. Всегда так горько плачешь, до тех пор, пока материнские руки не обвивают тебя. Прижимают к груди, окутывают безусловной любовью и защищают. Вот и сейчас я ощущаю их на своих плечах, проходясь по незнакомым ладоням языком.
Они несут меня. Куда – мне плевать, хоть в другое измерение.
Время и пространство превращаются в бесконечную карусель, с которой я не могу и не хочу слезать.
Оказываясь в незнакомой комнате, я запрыгиваю на кровать. Отталкиваясь вверх от матраца, взлетаю прямо в космос.
Нет, даже выше, еще выше! Выхожу за пределы земли и солнечной системы, превращаюсь в ракету, помчавшуюся наравне с астероидами и кометами.
Чувство полета разрывает сердце. Кажется, меня вот-вот убьет тем самым счастьем, что я испытываю прямо сейчас. Человек не может вынести так много прекрасных чувств одновременно…
А если и чувствует, то быстро сгорает.
«SINS» – это разрушительная сущность, что живет за счет тебя и пожирает изнутри, выпрыскивая при этом мощную дозу эйфории и лидокоина[1 - Лидокаи?н – лекарственное средство, местный анестетик и сердечный депрессант, используемый в качестве антиаритмического средства.].
Я просыпаюсь и резко выпрямляюсь на просторной постели, заваленной мягкими подушками. Далеко не сразу удается выбраться из-под одеяла и осознать реальность.
Протираю глаза сжатыми кулаками, ощущая, как все тело слегка лихорадит. Кости ломит, в голове – не мозг, а переваренная каша из оборванных нейросетей. Зрение возвращается ко мне не сразу, но специальное углубленное дыхание помогает крошечными шагами возвращаться к реальной картинке жизни.
Я больше не в космосе. Вокруг нет звезд и комет, среди которых мне было так хорошо и легко, свободно.
Явь встречает меня роскошными апартаментами с огромными панорамными окнами, за чистой гладью которых, скрываются туманные верхушки небоскребов Манхэттена. Порывисто откинув одеяло в сторону, встаю с незнакомой мне и чужой постели. Поймав взглядом свою сумочку на прикроватной тумбочке, приближаюсь к ней и дрожащими руками ищу сигареты. Ни одной нет, даже в потайном кармашке не завалялось.
Заботливый ублюдок позаботился о моих легких.
Вплотную подхожу к окну и любуюсь открывающимся видом на зеленый «квадратик» Центрального Парка, обрамленного бездушными высотками, пытаюсь по частям восстановить события последних часов. Скорее всего, дней, потому что в наркотическом дурмане от таблеток я обычно блуждаю сутки, а потом постепенно прихожу в себя, валяясь в постели. Отходняк – самое жуткое в кайфе. Он всегда ощущается так, словно тебя выпинывают из рая и отправляют вариться в адском котле, где всем заправляет краснощекий и рогатый черт, постоянно ошпаривающий тебя колким веником в наказание за все земные грехи.
Грешить я давно не боюсь. Самый главный черт в моей жизни пришел по мою душу именно в тот самый момент, когда я была еще максимально невинна, юна, и максимально безгрешна. И где, скажите мне, в мире искать справедливость, после такого?
Нервно кусая губы, я разворачиваюсь спиной к стеклу, и, облокотившись на него, медленно выдыхаю. Стоит лишь прикрыть веки, как перед внутренним взором предстает до невозможности пугающее и столь же привлекательное лицо Дэниела Кинга.
Какого черта я встретилась с ним? Подписала какие-то бумаги? Вцепилась в предложенную им дозу, как дикая? Лишь поманить искусителю стоило.
Рассчитывала ведь, что после стольких лет воздержания – устою, справлюсь, выдержу, нос утру… но ни черта. Сейчас все по новой начнется, ломка не заставит себя долго ждать и приведет меня к его ногам.
Как долго я буду его марионеткой теперь, когда у него в руках есть пульт от моего управления?
– Привет, подруга. Ну и дичь ты вчера творила, – вздрагиваю всем телом, услышав чертовски знакомый голос. Распахнув веки, замечаю разгуливающую в растянутой мужской футболке девчонку, в которой узнаю Лиану – рыжеволосую актрису, с которой изредка сталкиваюсь в гримерной для массовки.
Беглым взором изучаю апартаменты, в которых сегодня проснулась: не сравнить с моим сараем в Квинсе, где постель приходилось делить с клопами, а завтрак с крысами. Да, жила я последние четыре года после развода в неприглядной квартирке в полной антисанитарии. Цены на жилье в Нью-Йорке кусаются, а зарплаты официантки едва хватает на то, чтобы отправлять большую часть из них в Польшу.
А не отправлять… я не могу.
В «королевском» жилье Кинга, разумеется, царит совершенно иная атмосфера. На этом начищенном до блеска паркете даже представить таракана трудно, не то, что когда-либо обнаружить. Кухня совмещена с просторной спальней и гостиной. Учитывая, что все пространство апартаментов построено в стиле лофта, я могу догадаться, что лестница у правой стены ведет наверх, в мини-спальню моей сожительницы. Не удивительно, что я не сразу обнаружила свою соседку, что с незатейливой улыбкой и широким зевком включает кофе машину, махнув мне двумя разными по цвету капсулами.
– Ореховый латтэ или ванильный мокко? – переминаясь с ноги на ногу и игриво виляя бедрами, интересуется Лиа.
– Что ты тут делаешь? – быстро преодолевая расстояние, между нами, дерзко отвечаю я, одномоментно выхватывая из ее пальцев второй вариант капсулы.
– Я твоя соседка по комнате. И я здесь живу.
Спасибо, капитан очевидность. Без вас бы не догадалась.
– И тоже работаю на Кинга, – дополняет Лиана, как только я демонстративно возвожу глаза к потолку.
Девушка, с которой я ранее сталкивалась на пробах, тоже работает на Дэна и будет жить со мной? Совпадение? Не думаю.
– Так ты следила за мной все это время? – небрежным движением включая кофе машину, в лоб задаю вопрос я. Если она не ответит мне правду, я просверлю на ее милом личике аккуратную дырку. Невербальным излучением своей ненависти.
– Нет. Делать мне нечего, – скрестив руки на внушительном размере груди, Ли занимает оборонительную позицию и кидает на меня такой надменный взгляд, на какой способна только рыжеволосая девушка. Весь ее внешний вид говорит о том, что она – саблезубая лисица, которая привыкла спасать свою роскошную шкуру неуловимой хитростью и ловкостью лап. – Просто так вышло. Что здесь такого?
Пробую на вкус кофе, как раз в тот момент, когда наши настороженные взгляды встречаются. В этом мире ничего не бывает «просто». Когда-то я тоже подумала, что мне «просто» по счастливой случайности предложили поработать в Гонконге.
– Так, все понятно. Ты – его верная псина. Я умываю руки, – резко выплескивая остатки горячей безвкусной жидкости в раковину, я порываюсь за своей сумкой.
Я больше ни секунды не намерена в этом театре участвовать. Очевидно, что с самого начала все идет по его больному плану, и куда заведёт – даже Дьявол не знает.
– Что ты сказала? – Лиана цепляется цепкими пальчиками за ткань моего платья-футболки, от чего ее ворот болезненно натягивается на горле и заставляет меня резко затормозить. – Успокойся, Ри. Я не желаю тебе зла.
– Мне плевать, я просто не хочу больше здесь находиться, – озлобленно рычу я, дотягиваясь до столешницы и скидывая с нее чертову кофе машину. Техника с жутким лязганьем и грохотом падает на пол, но легче мне не становится. Будь моя воля, я бы разгромила все, что принадлежит этой семейке.
– А где ты хочешь находиться? – резко огибая меня, Лиа швыряет на опустевший островок новостную газету. Доли секунды хватает на то, чтобы распознать в аристократичном мужском лице на главной страннице своего бывшего мужа.
– Что это? – даже прикасаться к этому дерьму не хочу, но кричащий заголовок достает меня даже на расстоянии. – «Один из самых богатых холостяков Нью-Йорка заявил, что не намерен жениться. Миллиардер Роберт Кинг покупает картинную галерею, особой популярностью у зрителей пользуются полотна с изображением его бывшей жены», – мой голос окончательно садится и надламывается, когда я дохожу до последнего слова. В горле мгновенно застревает иллюзорный зыбучий песок, забивающий трахею и дыхательные пути.
Тотальное удушье заставляет балансировать на грани нервного срыва.
Ладони потеют, все тело сжимается. От оков первородного ужаса, что каждый раз берут меня в плен при мыслях о Роберте, невозможно избавиться.
– Уверена, что это будет лучшим решением? Просто встать и уйти? – не дает мне окончательно впасть в удушливое забвение Лиа.
– Откуда ты так много обо мне знаешь? – фыркаю я, имея в виду тот факт, что Лиа точно знала, что мне подсунуть под нос, чтобы остановить меня от побега.
– Все знают. Вы были популярной светской парочкой пять лет назад. Такие как я, не забывают отрывков из «сливочной хроники». Скоро Роберт узнает, что ты вернулась в Нью-Йорк, – Лиана даже в курсе того, что четыре года назад я инсценировала свой отъезд из страны, чтобы хоть как-то обезопасить себя от контактов с Робертом. – Я здесь, чтобы напомнить тебе об этом. Ты не можешь просто сбежать и уйти, потому что побег ото льва приведет тебя в логово к тигру. Понимаешь, о чем я? – девушка символично проводит большим пальцем по горлу, ярко демонстрируя, что меня ждет в случае побега и не состоявшегося сотрудничества с Дэниелом. – Кстати, мистер Кинг оставил тебе небольшой подарок, – Лиа кивает в сторону журнального столика, на котором стоит лишь пара ароматических свечей и одинокий конверт.
Первая мысль – бежать от противной бумажки до ближайшей границы с Канадой.
Вторая мысль – в словах Лианы есть логика и мне стоит покориться и распечатать очередное письмо от дьявола, что уже начинает мне накапывать воск на мозги – своеобразная прелюдия перед жестким сексом.
Нерешительно подхожу к креслу, и опускаясь на него, снова заинтересованно обращаюсь к Лиане:
– Стой, а что же ты делаешь в его компании? – не могу не утолить свое любопытство. – Прости, но ты не выглядишь, как девочка, разбирающаяся в цифрах и прочей финансовой чепухе, – в моем воображении, женщина, торгующая акциями и скупающая их, выглядит совершенно иначе. Как мужчина и с яйцами. Я не дружу с цифрами и поэтому не могу представить себе девушку, кто рубит кучу зеленых на бирже.
– А кто сказал, что я имею дело с цифрами? – Лиана в один прыжок забирается на кухонный островок и, многозначительно улыбнувшись мне, берет из фруктовой корзинки банан, начиная медленно очищать его от кожуры. – Я… просто общаюсь с необходимыми людьми в нужное время, – с неумолимым аппетитом поглощает фрукт девушка. – Хожу на вечеринки, улыбаюсь, играю… в общем, реализую свой актерский талант доступными мне методами.
– Эскорт? – прищурив веки, уточняю я, глядя на то с какой легкостью она кидает кожуру от банана в дальнюю мусорку, и с первого раза попадает в цель.
– Типа того, – Лиа пожимает плечами, совершенно не смутившись от моего вопроса. – Мне больше нравится слово «шпионка». Чувствую себя Ларой Крофт, – она заливается игривым смехом, явно пытаясь так сбросить внутренне напряжение. – Добываю информацию, подслушиваю разговоры пафосных кошельков, записываю то, что нужно. Дэниелу нужны глаза и уши по всему городу и нас таких ищеек, довольно много. Тебе, я думаю, достанется куда более почетная должность.
– И зачем ему это все нужно?
