– Номер такси помните?
– Конечно.
– Диктуйте, проверим.
Прокофий послушно продиктовал номер такси.
– Вот вы сказали, что вышли из дома в половине восьмого. Это может кто-то подтвердить?
– Когда я выходил, на лавочке сидела Алёна Фёдоровна из восемнадцатой квартиры, по дорожке на велике катался мальчик Дима из восьмой, а Александр Петрович из двенадцатой выгуливал свою таксу.
– Так, хорошо. Вы утверждаете, что гражданина, обнаруженного в вашей квартире, вы видите первый раз?
– Да.
– Вы абсолютно в этом уверены?
– Абсолютно.
– Если вы не знакомы, дверь ему не открывали, то как он попал в вашу квартиру?
– Вы полиция, вы и выясняйте, – внезапно рассердился Прокофий.
– Выясним, – покладисто согласился Наполеонов.
На кухню вошёл медэксперт.
– Что скажешь? – спросил его следователь.
– Все уточнения после вскрытия.
– А без уточнений?
– Скончался от удара острым предметом сзади. Нож, кстати, там и валяется.
– Понятно, а время смерти?
– Около двух часов. Ну, плюс-минус – полчаса.
– Интересное кино получается, гражданин Геликанов, – проговорил следователь.
– Да не убивал я его!
– Но алиби у вас как бы отсутствует…
– Я ничего не понимаю!
– Ничего, вот установим личность потерпевшего…
– Александр Романович, – вклинился в разговор молодой опер, – личность потерпевшего известна, у него с собой паспорт. Четвертков Людовик Сергеевич, проживает по адресу…
– Ага, вот, Дима, и пробей его по базе, чем занимается, вернее занимался.
– Хорошо, Александр Романович.
– Имя и фамилия жертвы вам ни о чём не говорят? – обратился к Геликанову следователь.
– Ни о чём! Никогда его не видел и не слышал о нём.
– Значит, среди ваших друзей Людовик не числился?
– Нет!
– Может, среди врагов?
– Тоже нет.
– Ну, что ж, Прокофий Афанасьевич, проедемте с нами.
– Это ещё зачем?!
– В вашей квартире обнаружен убитый человек, убит он предположительно в то время, когда вы были уже дома, свидетелей происшествия нет, кот свидетельствовать, увы, ни в вашу пользу, ни против вас не может.
– Но медэксперт не может точно до минуты установить время смерти!
– Не может, – согласился Наполеонов.
– А это значит…
– Ничего это не значит. Вы, господин Геликанов, поедете с нами.
– А отпечатки?! Там должны быть отпечатки.
– Отпечатки эксперт снял, вот откатаем ваши пальчики и сравним.
– Кстати, – следователь окликнул второго эксперта, – что там с замком?
– Царапин нет, открывали своим ключом.
– Этого не может быть! – воскликнул Прокофий. – Кто-то забрался в мою квартиру, пока меня не было!
– Вместе с потерпевшим?
– Выходит, что вместе.
– Собирайтесь.
– Я протестую! Я требую адвоката!
– На здоровье.
– Что вы хотите этим сказать?!
– Что все ваши права будут соблюдены.
– Я могу позвонить другу?
– А родственники у вас имеются?
– Да, старший брат и невеста.
– Вот и позвоните, голубчик, брату из отделения. Назовите имя, фамилию, адрес и телефон брата и невесты.
Прокофий, вздохнув, подчинился. Внутренний голос подсказывал Геликанову, что спорить со следователем бесполезно и лучше положиться на его слово. Собственно, выбора у него и нет.
– Можно я хотя бы Януария пристрою? – проговорил он жалобно.
– Можно.
Геликанов взял на руки кота, прижимавшегося к его ногам, и вышел из квартиры. Из-за двери соседней квартиры после звонка выглянула лохматая рыжая голова и спросила ещё не окрепшим юношеским басом:
– Чего тебе? У меня девушка.
– Сева, видишь ли, какое дело, меня арестовывают.
– Чего? – Дверь открылась шире, и перед сотрудниками полиции предстала долговязая фигура, бёдра которой были обмотаны ярко-красным махровым полотенцем. Увидев полицейских, Сева дёрнулся, и полотенце грациозно упало к его ногам. – Чёрт! – воскликнул Сева, подхватил полотенце, бросил: – Счас я штаны надену.
Вернулся он довольно быстро.
– Чем могу помочь? – Обращался он исключительно к Геликанову.
– Да вот, приюти кота на время, – он протянул ему Януария, – я пока не хочу тревожить Оксану, может, всё разъяснится.
– Конечно, разъяснится, – затряс рыжей головой Сева и, приняв из рук Прокофия кота, бережно прижал его к груди. – Бедняга, – проговорил он на прощание, закрывая дверь, и осталось непонятным, кого именно Сева считал беднягой – кота или его хозяина.
Глава 2
Наполеонов сдержал своё обещание, из отделения Прокофий смог позвонить брату, и тот вскоре приехал к следователю. Василий Афанасьевич Геликанов был старше брата на пять лет, выше его ростом и характер, судя по всему, имел более напористый и эмоциональный. Едва войдя в кабинет следователя, он задал вопрос:
– Какие у вас были основания задерживать моего брата? Двадцать человек могут подтвердить его алиби.
– Вы садитесь, – проговорил Наполеонов, он предпочитал, чтобы люди высокого роста не возвышались над ним, а сидели.
Геликанов опустился на стул.
– Значит, вы Василий Афанасьевич Геликанов, брат задержанного?
– Я-то брат. Но на каком основании вы его задержали, я вас спрашиваю?!
– А я отвечаю – убийство совершено в квартире вашего брата, дверь убитому он открыл сам.
– Вы что, издеваетесь? Я вам русским языком говорю, что он был в ресторане «У мамочки», мы отмечали мальчишник. У Прокофия свадьба на носу!
– Увы, медицинская экспертиза утверждает, что Четвертков Людовик Сергеевич скончался в период с 1.10 до 1.50.
– Ну вот видите! Это могло произойти раньше! И вообще, не верю я в точность вашей экспертизы.
– Экспертиза не религия, вера ей не требуется, – это первое. Второе – дверь открыта хозяином, замок повреждений не имеет. А ваш брат утверждает, что никому ключей не давал. И третье – у вашего брата были основания убить этого человека.
– Что вы такое городите?! – изумился Геликанов-старший.
– Василий Афанасьевич, городят изгороди, а полиция собирает доказательства и расследует преступления, – сухо проговорил следователь.
– Так не знал Прокофий этого типа! Никто его не знал!
– Вы ошибаетесь.
– Да? – усмехнулся Василий.
– Не более чем полчаса назад невеста вашего брата опознала Четверткова Людовика Сергеевича как своего бывшего парня.
Василий с изумлением смотрел на следователя, потом проговорил:
– Когда же вы успели её вызвать?
– Сразу же по прибытии в отделение.
* * *
За окном стояла упоительная ночь, разливающая аромат черёмухи, который проникал во все открытые окна. А луна на небе была такая яркая! Казалось, что и не луна это вовсе, а солнце написало днём лучами свой автопортрет и оставило его на ночь сиять вместо себя на небе.
Спать совсем не хотелось, ну вот нисколечко. Оксана уже в который раз примерила купленное ей Прокофием в самом престижном салоне города платье. Розоватый, точно улыбка утренней зари, атлас волнами стекал по её плотной фигуре, подчёркивая грудь, талию, бёдра. «Как же я хороша в нём», – думала Оксана, заворожённо глядя на своё отражение в зеркале.
Её сердце замирало от счастья, когда она думала о том, что уже через неделю станет женой самого чудесного в мире парня и будет зваться Оксаной Геликановой. Она несколько раз вслух повторила своё имя в сочетании с будущей фамилией и осталась довольна тем, как это звучит.
Невольно девушке вспомнилось, как при первом знакомстве её заинтриговало имя Прокофия, но, когда она поинтересовалась его значением, Геликанов только пожал плечами. Дома Оксана не поленилась, влезла в Интернет и узнала, что «Прокофий» переводится с греческого как «опережающий», успевающий. И ей это почему-то безумно понравилось.
Девушка посмотрела на часы – начало третьего. «Интересно, мальчишник закончился или нет», – подумала она и, улыбнувшись, представила, как, должно быть, отрываются мужчины, оставшись предоставленными сами себе и своим собственным фантазиям.
Лунного света натекло в комнату так много, что возле зеркала образовалось целое озеро… Это напомнило девушке, что совсем скоро у них медовый месяц, на время которого Прокофий обещал увезти её на берег серебряного озера, где они будут лежать на белом песке и слушать, как совсем рядом шумят сосны.
«Наверное, нужно всё-таки прилечь и хотя бы немного поспать». Она убрала платье в шкаф и отправилась в ванную, но тут зазвонил городской телефон. Девушка подняла трубку:
