– Просто он очень смышленый, – подмигнул мне парень. – Наверное, в предыдущей жизни был человеком.
«О боже, – сглотнула я. – Не делай так больше».
Моему сердцу не следовало бы подпрыгивать всякий раз, когда этот парень подмигивал мне или искренне улыбался.
Я немного отъехала в сторону, пес прошел в дом, и Мика закрыл за ним дверь. Затем я придвинулась к замку двери, заперла его ключом и сунула ключ под коврик.
– Оставлю для сестры.
Вот будет сюрприз для Софьи, что меня не окажется дома.
– У тебя есть сестра?
– Да, младшая. У нас разница в один год.
– Наверное, это здорово – иметь сестру того же возраста, что и ты.
– Не особо, – скривилась я.
– Я рос один, и у меня никогда не было сестры. – Парень изобразил кавычки. – Номинально. – Затем пожал плечами. – Я знал, что у отца есть дочь. Ну, как знал… вообще-то он бросил мою мать из-за того, что оказалось, что у него растет дочь моего возраста. Или мать бросила его из-за этого. Не суть. – Мика нервно прикусил нижнюю губу. – В общем, это не совсем приятная для меня тема, и мне не хочется сейчас говорить об этом. Если коротко: мама увезла меня из Сампо, когда мне было пять лет, и больше я своего отца не видел. Соответственно и Оливию тоже.
Я тяжело вздохнула.
– Мне очень жаль.
– Бывает, – натянуто улыбнулся он. Затем подул на свои ладони и, видимо, решил сменить тему: – Ну что, пошли?
– Давай.
– Так как тебе помочь? – Его брови поднялись, в глазах застыло недоумение.
Было бы здорово, если бы вместе с инвалидами шла инструкция, как с ними обращаться, но, к сожалению, ничего подобного пока не придумали, поэтому приходится объяснять каждому отдельно.
– Ручки, – подсказала я, кивая назад.
– Ага. Ручки, – кивнул Мика. Наклонился и взял меня за руки. – А дальше?
– О боже… – Это прикосновение заставило всю кровь в моем организме ударить в лицо. – Я имела в виду… ручки коляски… – пробормотала, заикаясь.
Ладони Мики были прохладными, но меня обдало жаром от касания его кожи. Представляю, какой смущенный у меня был вид в этот момент, если даже собрать слова в предложения стало испытанием.
Я все сидела и моргала, глядя на него, а парень не спешил размыкать наших рук. Моя растерянность готова была смениться шоком, но в следующую секунду Мика громко рассмеялся.
– Конечно, я понял, о чем ты, но видела бы ты свое лицо! – сумел-таки произнести он, все еще пытаясь успокоиться. – Только ради этого стоило попробовать. – Парень отпустил мои ладони, положил руки на подлокотники и присел. – Прости, у меня беда с чувством юмора. Если я тебя обидел…
– Вовсе нет. – Я стеснительно отвела взгляд в сторону.
– Тогда отлично. – Мика поправил подножки, на которых стояли мои ноги, облаченные в ботинки, вышедшие из моды еще прошлой весной. – Так. Кажется, мы готовы.
– Спиной вперед, – подсказала я.
Он взялся за ручки коляски, развернул ее и подвез к краю верхней ступени.
– Так?
– Да. И осторожно наклоняй на себя. – Я взялась за обручи колес, готовясь к тряске. – Вот так.
На удивление, парень оказался сильным. Две ступеньки колеса инвалидного кресла проглотили мягко и быстро. Я даже не успела понять, как очутилась внизу.
– Круто. Мне понравилось, – послышался голос Мики. – Это даже легче, чем управлять джойстиком.
Хотела бы я подсмотреть за ним в этот момент. Обычно все пыхтели, потели и ворчали себе под нос, помогая мне.
– Спускаться легче, – сказала я. – А вот подниматься… В последний раз, когда в клинике сломался лифт, пришлось просить двух крепких мужчин, чтобы подняли меня на второй этаж. Видел бы ты их красные лица!
– Хм, а я-то думал, что может быть проще и приятнее, чем поездка на коляске. Едешь себе, крутишь колеса, наслаждаешься ветром и скоростью.
Я чуть не поперхнулась, а Мика снова заливисто, по-мальчишески рассмеялся.
– Прости. – Он прочистил горло и направил коляску к дороге. – Итак, сегодня я буду твоим большим верным помощником – почти как в фильме. Куда пожелаете отправиться, госпожа?
– На кладбище, Дрисс, – взмахнула рукой я.
– Отличный выбор! – Мика покатил меня по каменной дорожке, затем провез через калитку и вывез на пешеходную дорожку. – Хотя почему Дрисс? – вдруг задумчиво сказал он. – Может, я буду Магнето[2 - Все упоминаемые персонажи принадлежат к вселенной «Людей Икс» – серии комиксов и фильмов компании Marvel про людей-мутантов, обладающих сверхспособностями.]? Или кто там ближе всех был к профессору Ксавье?
– Рэйвен? – предположила я.
– Но я же не девушка!
– А я не лысая!
– Зато ты весьма умна, если мне не показалось.
– Тогда будешь моим Церебро.
– Вообще, в комиксах даже Страйкер какое-то время был лучшим другом Профессора Икс. Пока не предал его.
Я прикусила губу и стала крутить руками колеса, несмотря на то что коляска и так двигалась вдоль дороги довольно активно. Оставалось только заполнить чем-то затянувшееся молчание.
– Все-таки я мало похожа на Профессора Икс.
– Тогда переберем имена других известных инвалидов? – спросил Мика. – Кто тебе больше по душе: Джейк Салли из «Аватара», Уилл, который из голливудского фильма про девчонку в полосатых колготках, ну… как ее… мать драконов?
– «До встречи с тобой?»
– Наверное.
– Мы, кстати, приехали, – сообщила я. – Поворачиваем туда.
И указала на небольшую рощу справа от дороги.
Парень заставил коляску затормозить.
– Отец сказал, что кладбище недалеко, но я даже не подозревал, что недалеко – это за забором… – тихо произнес он.
– Интересно, что еще не говорил тебе отец об этом городе?
9
Мы стояли, смотрели на кладбищенскую ограду, на ухоженную аллею с высокими вязами, на ровные ряды холмиков и крестов, и я слышала, как тяжело Мика дышит. Я и сама резко втянула носом воздух и ощутила, как холод оцарапал легкие, словно колючками. Яркое весеннее солнце еще не справлялось с растворенным в небе дыханием зимы.
– Не замерзла? – спросил мой спутник.
Мое горло сжалось, в носу защипало.
– Нет, – соврала я.
– Тогда пошли, – он направил коляску к ограде.
Чем ближе мы подходили, тем сильнее дрожали мои пальцы.
– Кажется, сюда, – указала направление.
Мы прошли через высокие кованые ворота и направились вдоль главной «улицы».
– А тут красиво, – тихо проронил Мика. – Странно, что я вообще не помню этот город.
– Говорят, на него нужно смотреть с высоты птичьего полета. Так будет видно все расположенные вокруг красоты: озера, реки, водопады.
– Когда я услышал про горно-обогатительный комбинат, то решил, что еду в страшное место. Представь: север, маленькая точка на карте, пьющие, чтобы не замерзнуть, люди, дым выхлопных труб, разруха, мрак.
Я улыбнулась.
– На самом деле зимой здесь не так уж холодно. В основном температура держится около минус пятнадцати, поэтому бывает много снега. Иногда на город нападает «снежный монстр» – местные его так называют. Несколько дней подряд валит и валит снег, и кажется, что это никогда не кончится. Но зато и летом не бывает очень жарко: обычно воздух прогревается градусов до восемнадцати-двадцати, не больше. И конечно, дожди – вот к ним мне труднее всего было привыкнуть.
– Значит, здесь не бывает лета? – расстроенно выдохнул Мика.
– Изнуряющей жары – точно нет.
– Как жаль…
– Зато здесь невозможно красивая природа. – Я подняла взгляд вверх, на могучие вязы, случайно встретилась взглядом с парнем и поспешила отвести глаза. – И экологическая обстановка считается одной из лучших в стране.
– Несмотря на комбинат?
– Он в восьми километрах от города. Моя мама работает там инженером взрывных работ, и однажды, когда мы только переехали в Сампо, она возила меня туда. Выглядит это все как небольшая возвышенность, в самое сердце которой вгрызается техника, для того чтобы извлечь полезные ископаемые. Грубо говоря, это огромная каменная воронка, стоя на краю которой ты видишь уходящие вниз, к центру, ступени каньона, по которым перемещаются крохотные, как жучки, самосвалы, экскаваторы и буровые машины. Ты понимаешь свою ничтожность в масштабах происходящего, и оттого это зрелище потрясает еще сильнее.
– Твоя мать – инженер-взрывник? – удивился Мика. – Это так круто! И так… по-мужски.
– Очень сложная и опасная работа, но мама – высококлассный специалист. Последние десять лет мы много переезжали из-за того, что ее перебрасывали с одного объекта на другой. Сампо – наша последняя остановка. Подозреваю, что не конечная: всем требуются крутые взрывники.
Правда, теперь, глядя на Мику, мне совсем не хочется уезжать.
– Ты так рассказала про этот комбинат, что мне теперь тоже хочется на него взглянуть.
– Он выглядит очень масштабно. И современно. Его строили силами двух стран, как и сам город. Возможно, мне даже будет жаль, если придется уехать отсюда.
– А что еще тут можно посмотреть? Чем занимаются жители? Как отдыхают?
– Вообще, тут рукой подать до Европы, поэтому многие на выходные ездят на ту сторону границы. Другие предпочитают наслаждаться природой: рыбачат, собирают морошку или голубику, отдыхают на Каменном озере…
От произнесенного у меня онемели губы. Заметив, что я осеклась, Мика замедлил ход.
– Отсо сказал, никто не знает, почему она пошла туда.
– Это так, – хрипло подтвердила я.
– И у тебя нет никаких догадок? Вы же дружили. Он так сказал.
Больше всего я боялась, что парень сейчас посмотрит мне в глаза.
– Оливия говорила, что любит эти места.
– Но должно же быть хоть какое-то объяснение…
– Кажется, нам сюда, – прервала его я, показывая на дорожку, ведущую к рябине.
Мика повернул коляску и направил вдоль тропинки. Колеса вязли в едва начавшей оттаивать земле, и ему приходилось прилагать усилия, чтобы толкать меня вперед. Я тоже старалась помочь ему, но сразу же запачкала рукава грязью.
Мы застыли у небольшой могилки с невысоким камнем, на котором были начертаны имя, годы жизни и рисунок в виде креста. Только в этот момент я осознала, что подойти к могиле можно было и с другой стороны – там была хорошая дорога, и мне не пришлось бы пачкаться, а Мике прикладывать усилия, чтобы везти меня.
Мне стало стыдно, что я плохо запомнила путь, но иначе и не могло быть: я не была на похоронах Оливии. Мне пришлось искать ее могилу тем же вечером в темноте, потому что я приходила, когда кладбище опустело.
– Расскажи мне, – тихо попросил Мика, отпуская ручки коляски и приближаясь к могиле.
Он смотрел на нее так, будто пытался что-то увидеть через землю.
– Что? – спросила я, поставив коляску на ручной тормоз и с трудом подняв на него глаза.
Взгляд парня потемнел.
Он явно хотел понять то, что мне давно хотелось бы забыть.
– Расскажи мне, как она умерла.
