Высокий мужчина от негодования резко выдыхает. Так резко, что лежащие перед ним бумаги чуть не разлетаются.
– То есть нужно знать не только где, но и когда, так? – говорит он, не нажимая на кнопку интерфона.
Ассистентка вновь печатает, а затем показывает высокому мужчине дату, высветившуюся на экране.
– Согласно календарю сегодня 23 января 2013 года. Какой ваш план действий, сеньорита?
– Я иду спать.
– Простите, я, кажется, не расслышал.
– Я иду спать, – повторяет женщина. – Судя по данным вами координатам, платформа находится где-то в Северном Ледовитом океане. Если учесть широту и дату, можно сделать вывод, что море сейчас полностью замерзло, так что танкер не сможет врезаться. Задание выполнено?
Высокий мужчина в ошеломлении выключает интерфон и поворачивается к ассистентке. Та только что ввела данные в программу.
– Максимальное количество баллов, – говорит она, вытаращив глаза. – Согласно разработчикам, только один человек из семи миллионов может дать такой ответ.
– Кто эта женщина, черт возьми?
Ассистентка ищет в своих бумагах.
– Кандидат 794: Антония Скотт.
– Интересная фамилия.
– Родилась в Барселоне, единственный ребенок в семье. В графе «профессия отца» указано «дипломатический корпус». Это все, что отмечено в анкете.
Из динамиков доносится голос женщины.
– Простите, я могу идти?
– Подождите секунду, будьте добры. Мы оцениваем результат, – поспешно отвечает высокий мужчина и вновь отпускает кнопку. – У тебя больше ничего нет?
– В анкете, которую она заполнила, нет. Сейчас посмотрю в наших материалах. Так… Она пришла по настоянию друга, который не хотел проходить испытание один. Безработная. Есть красивый жених. Изучала испанскую филологию. Правда, результаты учебы довольно посредственны. Средняя оценка – шесть из десяти.
Для высокого мужчины это разочарование, ведь у них было до этого столько кандидатов с блестящими оценками.
– Собственно, у нее шесть по всем предметам курса, – говорит ассистентка, посмотрев у себя в компьютере.
При этих словах высокий мужчина на секунду замирает и тут же прыскает со смеху.
– Ну конечно. Конечно, – говорит он, хлопая себя по колену.
– Что тебя так развеселило?
– Единственная вещь, которую сделать сложнее, чем угадать все числа в «Евромиллионах»[10 - Межнациональная лотерея.], знаешь, что это?
– Честно говоря, я никогда не играю. Лучшая лотерея – это работа и ведение хозяйства.
Высокий мужчина настолько взволнован, что даже не раздражается из-за этой фразы, недостойной даже чашки Mister Wonderful[11 - Интернет-магазин, предлагающий среди прочих товаров чашки с различными надписями.].
– Единственное, что может быть сложнее, чем угадывать все числа в «Евромиллионах», так это каждый раз не угадывать ни одного.
– Не вижу связи, – с недоумением отвечает она.
– Представляешь, как сложно получать всегда одну и ту же оценку, на всех экзаменах за весь курс обучения? При том что экзамены разных типов: письменные, устные, в виде тестов, в виде эссе. И при том что преподаватели все разные и каждый оценивает субъективно. Получать каждый раз оценку «шесть» гораздо сложнее, чем получить диплом с отличием.
Ассистентка остолбенело смотрит на него и кривит губы, словно лимон в рот взяла.
– Да уж, – только и может она вымолвить. – Да уж.
– Вот именно. Мы имеем дело с человеком, который всю жизнь очень старается оставаться незаметным.
Высокий мужчина проводит рукой по лицу Антонии через стекло. Словно трогает аквариум, пытаясь привлечь внимание рыб.
Но я тебя нашел, сеньорита Скотт.
12
Немного зависти
– А как вы поняли? – спрашивает Джон. – Как вы поняли, что это была она?
Ментор резким движением тушит окурок.
– Боюсь, я не могу вам этого сказать. Но главное, что у Испании появилась своя Красная Королева, да еще к тому же непростая.
– В каком смысле?
– Я думаю, вы заметили, что Антония особенная.
– «Особенная» – это эвфемизм. Ее несложно было бы принять за сумасшедшую или дурочку.
– И это было бы ошибкой. Все обстоит совсем иначе. Антония Скотт – самый умный человек на свете.
Джон фыркает в ответ. Вот как это: сначала ты уверен, что ехал в машине с недоразвитой чудачкой, а потом вдруг ты выясняешь, что, оказывается, сидел рядом с гением. Это вообще как понимать?
– Будьте так добры, повторите, пожалуйста, – говорит он, скрещивая руки на груди.
– Она самый умный человек на свете. Насколько нам известно, – осторожно уточняет Ментор. – Может, где-нибудь в Бангладеш живет козий пастух с IQ 243 балла. Невозможно все знать наверняка. На данный момент человек с самым высоким зарегистрированным коэффициентом интеллекта – это Антония Скотт. Она могла бы работать в НАСА, управлять государством, заниматься чем угодно. Но вместо этого я уговорил ее работать со мной.
– А потом она смылась, да? – со злорадством выпаливает инспектор.
Во взгляде Ментора проскальзывает плотная тень.
– Вначале все шло хорошо. Антония прошла подготовку – трудную для нее и затратную для нас. Она участвовала в расследовании одиннадцати дел и раскрыла десять.
– Это какие-то известные дела?
– Если участвуешь в проекте, то при расследовании серьезных дел ты должен действовать с хирургической точностью. Никаких газетных заголовков. Делаешь свое дело – и отходишь в сторонку.
– А какой-нибудь простой полицейский проводит задержание?
– Что-то в этом роде. Суть в том, что Антония добилась лучших результатов во всем проекте. А три года назад все покатилось к чертям.
– И что же все испортило?
– Что и всегда. Настоящая любовь.
Джон хорошо подкован в вопросах романтики: он находится в постоянном поиске того, с кем уехать на край света и чьим именем назвать каждую морскую волну[12 - Цитата из песни Хоакина Сабины «Ruido».],– за девять лет таких было шесть. И потому сейчас он аж подскакивает со стула.
– Любовь к ее мужу, да? Расскажите, расскажите.
Ментор задумчиво похлопывает себя по подбородку. И качает головой.
– Если я расскажу, то обману ее доверие.
Джон снова плюхается на стул, разочарованно опуская плечи.
– Вот черт, самое интересное не рассказываете.
– Она сама вам потом расскажет. Если сочтет нужным.
Надо признать, что этот мерзавец в себе уверен, думает Джон.
– Вы все полагаете, что она вернется. Но мне она ясно сказала. Только один раз.
Самодовольная улыбка Ментора слегка колеблется.
– Если так, то плохи дела.
– У расследования или у вас?
– Эти три года я провел под сильным давлением, – признается Ментор. – Безопасность в Испании подвергалась серьезным угрозам, в нас нуждались, но мы не могли помочь. С тех пор как она ушла, все застопорилось.
– Вы не пытались найти Антонии замену?
– Пытались… – вздыхает он в горькой задумчивости. – Но не смогли. Без Королевы наше подразделение не имеет смысла. Это последний шанс спасти проект.
– И поэтому вы решили отправлять к Антонии посланцев. И поэтому обратились ко мне.
– Мне нужен был кто-то, кого можно шантажировать.
Джон вспоминает, как однажды, несколько лет назад, пришел домой и застал любовь своей жизни с другим. Джон тогда тихонько вышел, прикрыв за собой дверь: он никогда никому не устраивал сцен. И прежде чем дверь полностью закрылась, неверный возлюбленный повернул голову в его сторону. Их взгляды встретились, а затем он просто вернулся к прерванному занятию.
Это ощущение кристальной, беспощадной откровенности, которая тогда повисла в воздухе (да, все именно так, и я не раскаиваюсь, как уж есть), очень похоже на то, что инспектор испытывает сейчас, когда Ментор говорит ему без обиняков, что для него он не более чем инструмент. И в душе у него образуется странная смесь из сочувствия, изумления и неприязни. И, возможно, капли зависти.
– Как вы после этого можете спокойно спать?
Пауза. На лице Ментора отражаются смиренность и сожаление. Или это просто маска, гримаса, тщательно отработанная перед зеркалом.
– Моя работа требует определенных уступок. Я утешаю себя тем, что все это для благих целей.
Ага, почти поверил.
– Вы спите как младенец, не так ли?
– Всю ночь. Непробудным сном.
Да уж как тут не позавидовать. Джона всегда восхищали такие вот в чистейшем виде сукины дети, как этот. За что ни возьмется, все удается. Возможно, дело в том, что Джон просто не может стать одним из них. Простофиля, вот ты кто. Добренький ты дурачок, без конца твердит ему мать. А Джон на самом деле хотел бы побыть плохим парнем вроде Ментора.
И скрепя сердце он признается себе, что этот подонок начинает вызывать у него симпатию.
– Вы мне сказали всю правду? На этот раз без вранья?
– Почти всю. И почти без, – говорит Ментор с самодовольной улыбкой. – Иначе это был бы не я.
В этот момент их зовет в дом Антония.
Ментор поднимается с места и элегантным жестом застегивает пуговицу на пиджаке.
– Что скажете, инспектор? Готовы взяться за работу?
Джон тоже в свою очередь встает и тут же весь корчится, потягивается, расправляя свои огромные ручищи и хрустя суставами.
– Я готов на что угодно, лишь бы поднять зад с этого чертова стула.
За четыре часа до этого
(Приблизительно в то время, когда Джон и Антония въезжают в Ла-Финку)
Карла Ортис больше смотрит на экран своего ноутбука, чем на дорогу, по которой ее везет Кармело. Дождь не прекращается с тех пор, как они выехали из Ла-Коруньи, настойчиво барабанит по лобовому стеклу огромного «Порше Кайена». Карла на него и внимания не обращает: ее полностью поглотил важный отчет, над которым она работает, устроившись на заднем сиденье.
Лишь когда они проезжают тоннель Гуадаррама и дождь сменяется ясным ночным небом, Карла поднимает голову от компьютера.
– Как там Мэгги?
Кармело успокаивающе смотрит на нее через зеркало. Голубые глаза, обрамленные веером морщинок. Этот взгляд из водительского зеркала сопровождает Карлу с самого раннего детства: веселый, шутливый, ласковый. Кармело провел в их семье всю жизнь. Он и сам часть их семьи.
