– Ой, Гровер, прости! – я быстро распутываю его конечности и осторожно опускаю на кровать.
– Когда я в прошлом так же мучил его, это значило, что у меня все очень хреново. – Ной продолжает смотреть на меня со странным выражением на лице. Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но из этого ничего не выходит.
– Так вот почему он такой лысый, – я пытаюсь пошутить.
Ной вместо ответа кивает на кровать и говорит:
– Мне нужно сменить постельное белье.
Я тут же вскакиваю с кровати.
– Я могу сделать это сама.
Ною не стоило перестилать для меня кровать. Мне и так очень неудобно, что я выгнала его из квартиры.
– Я предпочитаю сам застилать свою кровать.
Я ему мешаю, и он пытается оттеснить меня бедром в сторону, но натыкается на пустоту. Не знаю как, но уворачиваюсь от телесного контакта с ним. Ной делает вид, что не заметил мою странную реакцию, и стаскивает с матраса шерстяное одеяло и простыню. Он бросает постельное в кучу на пол, после чего расстилает чистую простыню на матрас. Я помогаю ему. Из-за огромной кровати комната кажется крошечной. Наверное, Ной проклянет меня сегодня ночью, когда свалится с жесткого узкого дивана Айви.
Когда кровать уже застелена свежим постельным бельем, Ной исчезает в ванной, чтобы собрать свои туалетные принадлежности. Я заталкиваю свою коробку под письменный стол, чтобы она не мешалась. Не хочу разбирать свои вещи. Надеюсь, что входную дверь в квартиру Айви скоро починят и Ной вернется в свою комнату. Положив рюкзак на кровать, я достаю ноутбук и ежедневник. Проверяю свою электронную почту, чтобы узнать, не поступил ли новый заказ от представителя, с которым работаю, но единственное сообщение было о предложении рекламы сухих завтраков. Они предлагают выкупить права на аудиозапись длительностью на год и гонорар пятьсот долларов, но для этого нужно ехать в определенную студию Нью-Йорка. Эта поездка обойдется примерно в сто пятьдесят долларов. Я пишу сообщение в агентство, чтобы узнать, оплатят они мне дорогу или нет, но надежда на это очень мала. Скорее всего, они просто выберут другой молодой голос, который находится поблизости.
Ной выходит из ванной и протягивает мне ключ от своей комнаты.
– Он у меня один, – говорит Ной и замолкает, словно ожидает моей реакции. – Так что не переживай, я не смогу просто так войти сюда.
– Благодарю, – ключ был теплый, будто Ной долго держал его в руке, прежде чем отдать мне.
– Айви только что написала мне, что получила ответ от администрации общежития: слесарь придет в понедельник.
– Только через четыре дня? Почему так долго? Может, он сможет прийти пораньше?
– Не в этот понедельник, а через неделю, – отвечает Ной.
О, блин! Целых одиннадцать дней! Я не могу так долго занимать его комнату.
– Знаешь, я не буду против, если ты…
– Увидимся, – он поднимает руку на прощание и, взяв еще кое-что из вещей, выходит. Дверь хлопает, и я остаюсь в комнате одна.
Я смотрю на кровать, потом на пустую полку, с которой Ной забрал книги. Его комната очень функциональная и яркая, но довольно грязная. На пыльном столе лежат еще несколько книг, куча листов и кабель от ноутбука. Мусорная корзина забита бумагой, пакетами из-под чипсов и пустыми банками из-под колы. Мне бросается в глаза, что у Ноя очень много светотехники. В левом углу рядом с письменным столом стоят два софита, с помощью которых можно осветить предмет, и дополнительный кольцевой софит с кронштейном для смартфона. Наверное, все это нужно для его аккаунта в Instagram.
Не хочу лезть не в свое дело, поэтому вытаскиваю из кармана смартфон, чтобы отвлечься. На экране телефона высвечиваются три новых сообщения в WhatsApp. Я знаю, что лучше не смотреть их, потому что это очередные оскорбления, прочитав которые, буду долго мучиться. Тем не менее открываю приложение.
Первое сообщение от Тейлора, который интересуется, как у меня дела. Второе сообщение с неизвестного номера. Оно нисколько не отличается от того, которое я получала день назад. Отправитель ругает меня последними словами и предлагает трахнуть как следует.
Я чувствую привкус желчи во рту. Дрожащими пальцами блокирую отправителя и быстро удаляю чат. Последнее сообщение пришло от мамы, и от него мне становится еще хуже.
Мама: Была рада услышать тебя, дорогая. Прости меня, что так мало бываю с тобой и твоей сестрой. Я очень рада, что мне не нужно беспокоиться о тебе. Ты даже не представляешь, какое это облегчение. Я люблю тебя.
Глава 6
Ной был абсолютно прав. Эта кровать – самое лучшее из всего, что со мной произошло за последнее время. Кровать и Гровер, которого я крепко обнимала всю ночь, совершенно промокли от слез. Я рыдала полночи, а потом совершила наиглупейшую ошибку: со всей силы швырнула смартфон о стену. Это был абсолютно необдуманный и ужасно глупый поступок: можно было просто выкинуть SIM-карту и больше не получать эти оскорбительные сообщения.
Осознав все это, я еще больше разозлилась на себя. Встав с кровати и окинув взглядом комнату, нашла у Ноя на полке тяжелый кубок. Он был привинчен к массивному и довольно тяжелому мраморному постаменту. Взяв его в руки, начала от отчаяния бить им по телефону. В какой-то момент кто-то внизу проснулся и начал стучать по потолку. После этого я обессиленно упала на кровать и наконец-то уснула. Утро не принесло облегчения. Из-за вчерашней глупости мне нужно не только оформлять договор на новую SIM-карту, но и покупать новый смартфон.
Вздохнув, я перекатываюсь на бок и стаскиваю с себя тонкую простыню. Ночью я сильно вспотела. Когда плачу, всегда потею, как сумасшедшая. Белая рубашка, которую я надела для сна, была вся мокрая и прилипла воротничком к коже. Я провожу рукой по шее, потом по затылку. Боже мой! Шок приходит мгновенно, когда я касаюсь коротких волос на голове. Я совершенно забыла о том, что сделала вчера со своими волосами! От осознания произошедшего по рукам побежали мурашки. Я быстро одергиваю руку. Может, мне стоит завесить полотенцем зеркало Ноя в ванной комнате? Кажется, у меня может случиться сердечный приступ, если я сейчас увижу себя.
Как будто мне мало проблем, думаю я, вспоминая о последних восьмистах долларах на счету. Это все деньги, которые у меня есть и на которые мне придется жить довольно долгое время, потому что новые заказы, похоже, получу еще не скоро. В любом случае я могу позволить себе купить только подержанный смартфон. Может быть, мне стоило подождать четверга и принять предложение доктора Уорда? Теперь уже поздно. В принципе, я могла бы сэкономить на тесте. Изменил бы мою ситуацию положительный результат на наркотики? Нет. Я все еще отчислена из колледжа и все еще вру маме. Виновато ли в этом снотворное или нет – это не имеет никакого значения.
Стук в дверь прервал мои размышления.
Ной? Может, ему нужно что-то взять в комнате? – промелькнула мысль у меня в голове.
О черт, я же не одета! «Погоди», – кричу я в панике и вскакиваю с кровати. Я бегаю по комнате, а стук в дверь усиливается так, что дверь начинает вибрировать. «Я уже иду! Прекрати!» О боже, он ведь не выбьет снова дверь? Хватаю джинсы со стула, но следующий удар о дверь заставляет меня вздрогнуть. Я роняю джинсы на пол, бросаюсь к двери и поворачиваю ключ. Когда дверь широко распахивается, тут же сознаю свою ошибку: темно-коричневая кожаная куртка, темные очки и широкая улыбка на оливково-коричневом лице.
Это не Ной!
Я издаю удивленный хрип и пытаюсь захлопнуть дверь, но незнакомец мешает мне, успевая поставить ботинок между косяком и дверью.
– Забудь об этом, мальчик.
– Убирайся! – Со всей силы я наваливаюсь на дверь, но тут же понимаю, что не смогу долго продержаться. Незнакомец очень силен. Сантиметр за сантиметром он открывает дверь, как будто меня нет. Отталкивает меня назад, словно я младенец. От гнева и страха на глаза наворачиваются слезы. Отпустив дверную ручку, я одним прыжком отскакиваю к столу и хватаю трофей Ноя. Своим самым угрожающим голосом, который тренировала для главного героя компьютерной игры, я говорю:
– Если ты приблизишься еще хоть на шаг, то я пробью тебе череп.
Парень весело опускает солнечные очки. Он моложе, чем я думала, но точно старше Ноя на несколько лет. Черные татуированные звезды расположены от шеи до левого уха.
– Прости, ошибся. Ты явно не парень, но это не повод быть такой враждебной, Битси.
Я дрожу всем телом и крепко обхватываю трофей, чтобы быть готовой кинуть его в ухмыляющееся лицо незнакомца.
– Чего ты хочешь?
– Ной знает, что я сегодня приду. Меня зовут Хоакин. – Он произносит свое имя, как Ва-Кин.
– Ноя здесь нет.
– Где этот дятел прячется? В туалете? – парень делает шаг вперед, чтобы зайти и посмотреть, но я встаю у него на пути.
– Стоп! Я тебе еще раз говорю: Ноя здесь нет, так что убирайся! Если тебе что-то нужно от него, то, черт возьми, позвони ему на мобильный, как любой нормальный человек! Я хочу, чтобы ты ушел прямо сейчас.
– Наверняка он скоро вернется. Я просто подожду его здесь.
– Нет, здесь ты точно не останешься.
– А ты не перебарщиваешь? Я не причиню тебе вреда, Битси. В конце концов, это его комната. Я просто посижу здесь и подожду своего приятеля.
Я перебарщиваю?!
– Ты только что вломился сюда, придурок, и говоришь, что я перебарщиваю?! – Я ужасно зла. Мне страшно. У этого парня шея шире, чем мое бедро. Он похож на бизона.
– Ты сама открыла мне дверь, – невозмутимо произнес Хоакин.
Кровь стучит у меня в висках, в горле образовался ком, я едва могу дышать и говорить.
– Я не приглашала тебя войти, так что убирайся, ясно говорю? Нет?! – На глаза навернулись слезы. В голове вспыхнули тысячи картинок: пиво, вечеринка, момент, когда я проснулась и не могла вспомнить, что произошло, тошнота, головокружение, фотография, взявшаяся из ниоткуда, моя нагота, отвращение к неизвестным мужским рукам, к себе самой. Это все моя вина, моя вина, я сама во всем виновата!!!
– Нет! Нет! – кричу я ему во весь голос.
Парень пятится от меня, но я кричу все громче и громче.
– Ты не имеешь права свободно входить сюда только потому, что это комната Ноя. Я не хочу, чтобы ты был здесь. Я хочу остаться одна. Я не хочу, чтобы ко мне кто-то прикасался. Тебе ясно это?! Я сказала нет! – громкие рыдания вырываются из меня, они звучат так отчаянно, что я сама пугаюсь этого.
– Не истери, ладно? Я уже ухожу, раз для тебя это такая трагедия.
– Я не истеричка! Я сама решаю, что хочу! И я хочу! Это! Нет! Я хочу, чтобы ты исчез! – угрожающе приближаюсь к нему.
Хоакин делает несколько шагов назад.
– УБИРАЙСЯ! – кричу я и швыряю в него кубок Ноя. Когда он наконец-то выходит в коридор, я бросаюсь к двери и трясущимися руками дважды поворачиваю ключ, прежде чем рухнуть на пол и зарыдать.
– Обри, ты слышишь меня?
– Да? – Я все еще дрожу, когда слышу голос Ноя за дверью.
– Это я, Ной.
Как будто я не узнала его голос, так похожий на голос Джейми Каллума. Я завернулась в тонкую простыню и прислонилась к двери, словно охраняя ее.
– Открой, пожалуйста, дверь, – он сказал это так мягко, почти шепотом.
Я ненавижу, когда он говорит таким голосом, потому что сразу хочется сказать «да».
– Нет, – резко вырывается у меня, как удар хлыстом.
– Хорошо, – Ной вздыхает, – просто мне очень нужен мой шлем, он лежит в шкафу, правая дверь.
Проходит несколько минут, пока его слова доходят до меня. Я несколько раз кашляю и переспрашиваю Ноя:
– Какой шлем?
– Мой шлем для верховой езды. Я забыл про него, а тренировка начнется через полчаса. Он черный, с подбородочным ремнем. Ты сразу увидишь его.
– Хорошо, подожди. – Я вскакиваю, оборачиваюсь простыней несколько раз и придерживаю, чтобы она не соскользнула вниз. Босиком подхожу к шкафу Ноя и распахиваю правую дверцу. Мое горло совершенно пересохло от крика, и теперь я могу только хрипеть. Режиссер, с которым я работала, наверняка бы присвоил этому крику третий уровень интенсивности. Так кричат, когда рядом с фигурой, которую озвучивают, падает и взрывается бомба. Это последний крик в жизни.
Я стону. Шлем, шлем, где шлем?
Трясущимися руками отодвигаю стопку свитеров в сторону и смотрю за ней. Шлема нет. Я наклоняюсь и приподнимаю пару джинсов. Под ними лежит спортивная одежда и что-то вроде жилета. В шкафу чисто, но вещи сложены не очень аккуратно. Только в предпоследнем ящике я обнаружваю жесткий, обтянутый черным бархатом шлем.
– Он у меня, секунду, – хриплю я. На негнущихся ногах возвращаюсь к двери и кладу руку на ключ. Вдох. Выдох.
Я поворачиваю ключ один раз, второй, затем нажимаю на ручку и открываю дверь ровно на столько, чтобы можно было протиснуть шлем. Не поднимая глаз, передаю Ною его шлем. Почувствовав, что он взял его, захлопываю дверь. Быстро поворачиваю ключ в замке и, прислонившись лбом к дереву, жду, когда услышу удаляющиеся шаги, но Ной не уходит.
– Ты еще здесь? – шепчу я так тихо, что он, собственно, и услышать-то не должен был.
– Да.
– Почему?
Ной тихо вздыхает.
– Я хочу поговорить с тобой о том, что произошло.
– Ничего не произошло. Я в порядке. Тебе не нужно беспокоиться. В любом случае ты и так слишком много сделал для меня.
– Да, черт, Хоакин рассказал, что у тебя был нервный срыв.
– Мне очень жаль, что снова беспокою тебя. Все на самом деле в порядке. Я… твой приятель просто вел себя, как полный придурок.
– Это я ему уже разъяснил, поверь мне. Ему очень жаль. Хочу сказать тебе, что он никогда не испытывал такого страха перед женщиной.
– Он не мог сказать этого.
– И все же сказал. Куин хочет увидеть тебя на ринге. – По голосу Ноя слышно, что он смеется.
– Что он имел в виду?
– Что ты должна прийти к нему в боксерский клуб.
Очень смешно!
– Передавай ему большой привет. Он легко побьет меня.
– Ну, – протягивает Ной, – он сказал, что ты яростная, как львица, но руки у тебя словно из пудинга, и с этим надо что-то делать. Я же думаю, что он не прав. В твоих руках нет пудинга.
– Ах, нет?
– Ни капельки. Все еще хуже. Они у тебя, как у Гровера, – тихо смеется Ной.
– Ну, оба вы меня точно победите.
– Приехали, – Ной вздыхает. – Обри, впусти меня. Что это за бред, разговаривать через дверь?
