– Ты же должен идти, у тебя скоро тренировка.
– Нет, мне никуда не надо идти.
– Разве тебе не был нужен этот проклятый шлем для тренировки?
– Я соврал. У меня это хорошо получается, как ты могла заметить вчера утром у Айви.
– Только вот Айви не поверила ни единому твоему слову.
Ной немного помолчал, потом заговорил снова:
– Ты вообще видела этот шлем? Он, черт возьми, из бархата. Я что, выгляжу как человек, который станет это носить? Его купил отец. Как по мне, этот шлем девчачий.
– А какой тогда носишь ты?
– У меня есть шлем цвета хаки, пластиковый и жутко неудобный, но зато выглядит по-мужски. Кроме этого, я несколько раз сталкивался в нем, и череп, на удивление, все еще цел.
Я улыбаюсь и не могу ничего с этим поделать. Мои пальцы неподвижно лежат на ключе, но через мгновение, не раздумывая, открываю дверь.
– Возможно, тебе стоит пересмотреть свои предрассудки. Мне, например, кажется, что твой мозг в этом шлеме уже пострадал.
Ной заходит в комнату и, положив шлем на стол, поворачивается ко мне. На нем снова потертые джинсы и простое серое поло, с эмблемой конноспортивного клуба Дартмута. Мне нравится серый цвет. Кроме того, он хорошо сочетается с зелеными глазами Ноя. Только я почему-то терпеть не могу, когда он смотрит своими зелеными глазами, делая вид, что волнуется за меня. Мы ведь совсем не знаем друг друга. Он должен заниматься своими делами, а не заботиться все время обо мне.
– Мне правда очень жаль, что я накричала на твоего приятеля… Хоакина, – поправляю я сама себя, – так вышло, потому что я испугалась.
– Понимаю, меня он тоже иногда пугает. – Губы Ноя расплываются в улыбке, но через пару секунд она исчезает. – Предполагаю, что он действительно сильно испугал тебя. Позвонить Айви?
Я быстро и отрицательно мотаю головой.
– Ни в коем случае. Ей лучше остаться с вашим отцом. Для нее это очень важно, и, думаю, твой отец тоже нуждается в ней. Я справлюсь, честно. – Но это была очевидная ложь: я до сих пор вся дрожала, и Ной, определенно, видел это.
– А что бы сделала Айви, если бы была здесь? Я имею в виду, в вашей дружбе же есть какая-то чисто женская вещь, которая помогает в таких случаях? Может, мне посмотреть с тобой «Титаник»?
Боже мой, опять этот голос! Я с трудом сглатываю и стараюсь не смотреть в его глаза, потому что мне становится смешно. Я представила, как мы с Ноем сядем сейчас рядом на диван, укутаемся в плед, включим «Титаник» вместо «Век Адалин» и будем есть фрукты с мороженым. Правда, мне это не поможет.
– Я могу принести тебе шоколад, если хочешь. Он помогает даже против дементоров. – Вокруг глаз Ноя образуются морщинки от улыбки. Мне просто нужно улыбнуться в ответ.
Хорошо, если он хочет это услышать, то скажу.
– Айви бы просто обняла меня.
Улыбка исчезает с его лица, и Ной кивает.
– Хорошо. Думаю, у меня получится. Просто представь, что я Айви.
В первую секунду у меня перехватывает дыхание. Мне обнять его? Он что, спятил?
– Это не сработает, Ной.
– Может, стоит попробовать? Да, ты можешь остаться в этой комнате, задернуть шторы и, не знаю, спать, рыдать или что-нибудь еще. А можешь подойти ко мне и обнять своими тонкими, как у Гровера, руками. Я мог бы, конечно, сделать это и сам, но боюсь получить от тебя в пах, так что решение за тобой.
– Я никогда не сделаю этого, – вырывается у меня.
– Черт возьми, Обри, ведь все не настолько плохо. Ты подруга моей младшей сестры, не так ли?
Я помотала головой.
– Я имела в виду, что никогда не пну тебя.
– О, хорошо, понял. – Ной улыбается. Он садится на свой стол и опирается руками в столешницу. – Я жду.
Вот это да! Этого ты долго будешь ждать, даже не представляешь, как долго!
– Ты определенно сошел с ума!
– Я знаю. Так ты идешь?
Я неуверенно поднимаю руки и тут же опускаю их обратно. Ной совсем спятил. Эта ситуация – полный абсурд, но тогда почему мое сердце колотится так сильно, что уже началась одышка.
Ной выглядит совершенно непринужденным. Он ухмыляется и ждет, когда я подойду и обниму его. Но почему? Потому что у меня только что был нервный срыв, а он просто хочет утешить меня? За всю жизнь я не испытывала ничего подобного.
– Тебе поможет, если я закрою глаза? – Ной улыбается еще шире.
– Не знаю, попробуй, – хриплю я в ответ. Не понимаю, что происходит. Может, если он действительно закроет глаза, будет лучше схватить свои вещи и исчезнуть? Если повезет, то мое ржавое корыто заведется еще раз, да и бензина там еще два галлона.
Ной закрывает глаза.
– Хорошо, это первый уровень.
Он и правда закрыл глаза. Не могу поверить в это. Я могла бы сейчас спокойно ударить его в пах и убежать, или обнять его, что было полным сумасшествием. Сумасшедший, он просто сумасшедший, сумасшедший!
– А что будет на втором уровне? – спрашиваю я. Мое сердце скачет, дыхание тяжелое, как будто я участвую в марафоне.
Обычно, когда я прихожу в студии, чтобы записать озвучку для нескольких кадров, режиссер приветствует меня и говорит: «Там стоит кофе, здесь текст. Пожалуйста, говори в этот микрофон». Правда, при озвучке Ashes of Fear все было совсем по-другому. Это была моя первая длительная звукозапись и пока самый большой проект. Иногда мне приходилось работать в студии одновременно с десятью дублерами. Мы по большей части озвучивали боевые сцены и должны были звучать, как запыхавшиеся, поэтому режиссер требовал от нас делать перед записью по десять отжиманий, чтобы в голосе слышалось физическое напряжение. В этих случаях голоса звучали естественнее, лучше, чем после спортзала. А если к отжиманиям добавить еще и гири, то тогда дыхание точно сбивается. Вот и теперь, когда я спросила у Ноя про второй уровень, мой голос звучал, как после отжиманий.
– На втором уровне я уберу свои руки за спину.
Боже мой. Он что, всегда такой? И с Айви тоже?
Ной действительно убирает руки за спину. Закрывает глаза и переплетает пальцы сзади. Теперь он выглядит немного беспомощным, но очень милым. Теперь это становится интересно! Черт возьми, а что будет представлять собой третий уровень? Может, он позволит мне связать себя?
– Ты можешь связать меня, но только если возьмешь что-нибудь мягкое. Ненавижу эти колючие веревки из хозяйственного магазина. У тебя, случайно, нет с собой пары мягких наручников?
Пресвятая Богородица! Он что, читает мои мысли?!
Я даже ничего не могу ответить на вопрос, потому что комок в горле увеличился до размеров баскетбольного мяча. Мои ноги медленно двигаются вперед: один шаг, второй, третий, четвертый, пятый, шестой… И вот я стою прямо перед Ноем.
– Ты теперь стоишь передо мной, не так ли? – спрашивает он.
– Да, – хриплю я. – Ты боишься, что я могу что-то сделать с тобой?
– Да нет. Думаю, что мне нечего опасаться, ты немного хилая.
– Хорошо. – Все это очень странно. – Хорошо, хорошо. – Я протягиваю руки и поднимаю их: во-первых, Ной слишком далеко для объятий, во-вторых, простыня начинает сползать, когда мои руки отпускают ее. Я делаю еще шаг вперед, пока мои босые ноги не касаются кончиков его сапог. О проклятье, на нем действительно сапоги для верховой езды! То есть он не соврал про тренировку и теперь опаздывает на нее. Мой взгляд медленно поднимается от его сапог вверх, скользит по рваным джинсам, плоскому животу, на котором я вчера прочитала фрагмент текста песни Banks, и тут мне вспоминается все предложение: «And sometimes I don’t got a filter, but I’m so tired of eating all of my misspoken words»[9 - И иногда я не думаю, что говорю, но я так устал умалчивать то, что не решаюсь сказать.].
Я вижу его мышцы и выделяющиеся соски под поло. Или ему холодно, или… не знаю, может, он тоже нервничает.
– Ты же не плачешь, не так ли? – уточняет он.
Я сглатываю.
– Нет, я не плачу, не волнуйся.
– Хорошо. – Ной с облегчением вздыхает.
– Не подсматривай! – требую я.
– Понял.
– Потому что мне придется отпустить эту дурацкую простынь.
– Блин, – протягивает он, – ладно, обещаю, подсматривать не буду.
Как в замедленной съемке, я протягиваю руки к Ною, и простыня тут же начинает раскручиваться. Чувствую себя глупо и неловко, я точно не стала бы делать этого, если бы Ной смотрел на меня. К счастью, он не смотрит, закрыл глаза и закусил нижнюю губу. Мне бросается в глаза, что она полнее, чем верхняя. Надеюсь, что Ной делает это не потому, что смеется надо мной. Если он рассмеется, то внутри меня все сломается, я точно знаю это.
Простыня медленно сползает вниз к моим ногам. Я тоже закрываю глаза и касаюсь кончиками пальцев боков Ноя. Надо сделать это быстро и безболезненно. Руки скользят по его поло назад, к спине. Я обнимаю его, потому что хочу этого. Ноги упираются в его колени. Я прислоняюсь головой к его груди и чувствую щекой, как быстро бьется его сердце. Это совсем не то же самое, что обнять Айви. Это что-то совершенно другое.
Ной невероятно теплый и не такой мягкий, как Айви или Гровер. Он жесткий, но тем не менее его обнимать приятнее, чем игрушку. Его дыхание спокойное, но сердце стучит так же быстро, как и мое. Правда, чем дольше я обнимаю Ноя, тем спокойнее становятся наши сердца. Как хорошо просто обнять его. Я никогда не думала об этом. Однако…
– Второй уровень – дерьмо, – внезапно говорит Ной.
В этом он прав. Несмотря на то, что мне приятно и утешительно чувствовать его тепло, но обнимать того, кто не отвечает взаимностью, – это очень странно.
– Если… так… Думаю, я не буду возражать, если мы вернемся на первый уровень.
После моих слов я сразу чувствую, как Ной напрягается. Мышцы его живота становятся стальными, когда он медленно переносит свои руки из-за спины вперед. Я, затаив дыхание, жду, когда он обнимет меня, но Ной, кажется, не знает, что делать. Спустя секунду он кладет мне руку на голову и осторожно прижимает к себе. Его пальцы на моем коротком ежике вызывают у меня смешанные чувства. Может быть, потому, что он не боится прикасаться к моим коротким волосам? А может, потому, что это заставляет меня чувствовать себя некрасивой? Не думаю, что его это беспокоит, иначе бы он не трогал остатки моих волос. Его рука нежно ласкает кожу моей головы. Ной касается своим большим пальцем моего виска, а комок в горле раздувается и превращается во что-то еще большее, чем баскетбольный мяч.
– Черт, Обри, ты же обещала не плакать.
Глава 7
– Мне очень жаль, – всхлипываю я.
Ной отпускает мою голову и обхватывает меня обеими руками. Он крепко прижимает меня к себе. Если бы я знала раньше, что это будет настолько крепко, то, наверное, передумала, но сейчас мне просто хорошо. Некоторое время мы стоим вот так рядом, потом Ной говорит:
– Когда вы, девушки, плачете, то сразу образуется целый океан.
Я смеюсь, но вместе со всхлипами получается странное хрюканье. Как стыдно, но Ной расслабляется. Тогда я глотаю оставшиеся слезы и медленно освобождаюсь из его объятий. Он и правда помог мне, но не стоит злоупотреблять его терпением. Ной опускает руки и открывает глаза после того, как я поднимаю простыню и снова укутываюсь в нее. Мне кажется, что он выдыхает с облегчением. Немудрено, наверное, Ной сейчас вне себя от радости, что наконец-то избавился от меня.
Надеюсь, что он не испортит момент и не спросит, лучше мне сейчас или что-то в этом роде, потому что если я честно отвечу – да, мне лучше, немного лучше – то будет еще более неловко.
Ной моргает, словно ему нужно время, чтобы сориентироваться. После, оттолкнувшись от стола, он вытаскивает из заднего кармана маленькую карточку и протягивает мне.
– Меня просили передать тебе. Это от Куина.
Наши пальцы на мгновение соприкасаются, когда я беру визитку. Она сделана из грязно-горчично-желтого картона с напечатанным черным логотипом спортивной студии. Я переворачиваю визитку. На обратной стороне нацарапано ручкой:
Крошка, прости! Заходи как-нибудь, потренируем твои слабые ручки, чтобы в следующий раз смогла закрыть дверь.
Это мило… Я удивлена. Если учесть, что я накричала на Куина, то это действительно мило с его стороны.
– Спасибо, – выпаливаю я.
Внезапно раздается телефонный звонок. Мы продолжаем стоять и смотреть друг на друга, пока песня Найла Хорана слышится из кармана брюк Ноя: I like the way you talk, I like the things you wear. I want your number tattooed on my arm in ink, I swear…[10 - «Nice to meet ya».]
Ной вытаскивает смартфон из кармана и хмурится. Свайпнув по экрану, он отвечает: «Привет, булочка!»
Булочка. Кажется, это чье-то прозвище. Теперь понятно, почему именно эта песня стоит на звонке. Я сглатываю и думаю, не лучше ли будет уйти в ванную и оставить его одного на время телефонного разговора, но в это время Ной протягивает мне свой телефон.
– Айви хочет поговорить с тобой.
– О, хорошо. – Какая идиотская ситуация! Я почему-то испытываю облегчение от того, что это Айви, и подношу смартфон к уху.
– Привет, Айви.
– У тебя что, телефон выключен? Я писала тебе в WhatsApp, но сообщения не доходят, звонила несколько раз, но ты была недоступна. С тобой все в порядке?
– Да, все… прекрасно, – я уклоняюсь от взгляда Ноя. – Мой телефон просто сломался. Я случайно уронила его. – Совершенно автоматически поднимаю глаза вверх и вижу, как Ной приподнял левую бровь. Он понял, что я вру. В отличие от него, я плохо умею врать и чувствую, как мое лицо начинает краснеть от стыда, и поспешно отворачиваюсь в сторону.
– Я сейчас поеду в ближайший комиссионный магазин и куплю новый.
Во время разговора беспокойно вожу по полу ногой.
– Я свяжусь с тобой ближе к вечеру. Думаю, что Ною нужно идти на тренировку, поэтому…
– Дай мне его на минутку.
Без лишних слов возвращаю Ною его смартфон. Пока они разговаривают, я исчезаю в ванной с джинсами и чистой футболкой. Как я и ожидала, вид в зеркале шокировал меня. Почистив зубы, умываюсь, затем наношу тональный крем. Мне придется выйти за дверь и перестать прятаться, поэтому я крашу глаза. Я обмакиваю тонкую кисточку в маленькую баночку подводки от Fat and the Moon[11 - Женская косметика.]и рисую стрелки на веках, прежде чем накрасить ресницы. Надеюсь, что так взгляд станет более решительным. Затем быстро мажу домашним дезодорантом под мышками. Баночка еще наполовину полная. Мы делали этот дезодорант вместе с Мэй, когда виделись в последний раз. Он слегка пахнет кокосовым маслом, которое мы взяли за основу, и красным апельсином, любимым ароматом Мэй.
Надев на себя простую черную футболку, я рассматриваю себя в зеркале. К сожалению, должна отдать должное Айви, она оказалась права. Мне не хватает только больших солнцезащитных очков и стаканчика кофе, чтобы быть похожей на маму во время съемочного перерыва. Больше всего мне хочется сейчас надеть на голову шапку, чтобы хоть немного спрятаться. Состроив гримасу себе в зеркале, я выхожу из ванной.
