Отличная идея, только некому присмотреть за Салливаном.
Конечно, и как я об этом не подумала? Аарон теперь совсем большой, я и забыла, каково это – повсюду таскать с собой малыша.
Тогда по очереди. Я с ним посижу, пока тебе будут красить ногти.
Прошло несколько минут, новые сообщения на экране не появлялись. Наверху что-то скрипнуло, во дворе зачирикала птичка. Я прислонилась спиной к столешнице и молча пила чай. В окно опять увидела ту женщину с детьми в доме через дорогу. Одного она придерживала рукой у бедра, а за другую второй ребенок тянул ее к двери.
И почему я раньше ее здесь не видела?
Она подняла малыша повыше, и мою грудь пронзило уже знакомое чувство тоски. Дверь открылась, ребенок постарше отпустил ее руку и забежал внутрь. Даже издалека я увидела, как она облегченно распрямила плечи.
Это ощущение я тоже помнила. Много лет мое тело было своего рода детской площадкой для Аарона: он скакал по мне, висел, хватал за руки, бил кулачками. Иногда мне хотелось лишь одного – чтобы хоть на минутку мои конечности принадлежали только мне одной.
Теперь же, с высоты прожитых лет, я смотрела на те годы совсем иначе. Будто сквозь розовые очки.
Завибрировал телефон.
Тебя это не затруднит?
Я набрала сообщение большими пальцами.
Конечно, нет. Будет здорово.
А еще я добавила, что отрицательный ответ не принимается, и ты быстро написала:
Похоже, у меня нет выбора.
Я рассмеялась.
Вот именно.
Ты прислала в сообщении свой адрес, и я пообещала за тобой заехать через полчаса. Сунула мобильный в карман и вместе с кружкой чая поднялась наверх, чтобы причесаться и накраситься. Во время всех этих приготовлений я чувствовала себя счастливой. Так приятно помогать людям!
Глядя на свое отражение в зеркале, я улыбнулась и подумала, что и ты, наверное, очень рада. Если бы мне кто-то оказал такую поддержку, когда Аарон был маленьким…
Как же тебе повезло меня встретить!
Глава 6
Ты ждала меня рядом с домом на тротуаре. В руке автокресло-переноска с Салливаном, на плече сумка для подгузников. Я остановилась у обочины прямо перед тобой и вышла из машины. Салливан крепко спал, пристегнутый ремешками безопасности. Он свесил голову в сторону и раскрыл ротик, веки едва заметно подрагивали.
– Какой замечательный, – сказала я, поправляя ремешок в его кресле.
– Спасибо, – ответила ты и свободной рукой убрала со щеки локон волос, выбившийся из заплетенной сбоку косы, хотя вокруг лица все равно осталась кайма из нескольких завитков. На тебе были рваные джинсы, белая футболка и слипоны, и я вдруг почувствовала себя ужасно старомодной в своих расклешенных джинсах и свитере с высоким воротником.
– И ресницы у него невероятно длинные, – мечтательно продолжала я, разглядывая фарфоровое личико малыша. – У Аарона были такие же. Везет мальчишкам!
Ты засмеялась.
– И правда, как-то нечестно. Мне вот приходится носить накладные, а то свои очень короткие.
Я кивнула и улыбнулась в ответ, хотя никогда не пользовалась искусственными ресницами. Накрасила глаза, и уже хорошо. Кстати, пользовалась я сегодня тушью или нет?
Я открыла заднюю дверь и взмахом руки показала, чтобы вы с Салливаном устраивались. Не представляю, как сейчас правильно перевозить ребенка в машине. Эти правила постоянно меняются.
Ты поставила кресло на заднее сиденье и наклонилась внутрь, чтобы закрепить его, а я в этот момент глянула на твое жилище: белого цвета дом с террасой по всему периметру и большими окнами.
– Милый домик, – заметила я и вдруг увидела женщину в окне. Она улыбнулась и помахала мне, и я сделала то же самое. – Ты живешь с родителями?
Ты выпрямилась и закрыла дверцу. Щеки пошли пятнами, над бровями выступила испарина.
– Нет-нет, это Элла, хозяйка моей квартиры.
– Квартиры?
Ты кивнула.
– Да, там за домом есть квартирка. Ну, точнее, что-то вроде гостевого домика.
– А, понятно. – Действительно, вряд ли ты могла себе позволить полноценный дом в Старом Фолсоме. – И как тебе, нравится?
– Ага, там очень здорово, и Элла классная.
Я обернулась; стоявшая у окна женщина уже исчезла, точно призрак. Порывом ветра по тротуару раскидало несколько опавших листьев, похожих на паучков, и я вздрогнула, обхватила плечи руками. Поспешила к водительской дверце и села в машину. Салливан хныкал, однако как только ты дала ему игрушку, он сунул ее в рот, обслюнявил и успокоился.
– Спасибо, что вытащила меня, – сказала ты по дороге в салон. – И не помню, когда последний раз делала маникюр.
– Я тоже долго ходила без маникюра, пока Аарон был совсем маленьким.
– Мне вообще не с кем его оставить, но иногда ведь нужна хоть какая-то передышка?
Ты бросила на меня выжидающий взгляд, как будто очень хотела услышать: «Да, понимаю». Но могла ли я с тобой согласиться? Я ни на секунду не расставалась с Аароном, пока ему не исполнилось девять месяцев, и то это Раф заставил меня наконец-то оторваться от ребенка, чтобы мы могли провести время наедине. И хотя мы оставили сына не с няней, а с родителями мужа, я все равно весь вечер за него волновалась.
– У тебя есть поблизости какие-нибудь родные? Или просто человек, который мог бы помочь? – «Может, парень?» – едва не добавила я, но удержалась. Еще подумаешь, что я чересчур любопытная.
– Не-а, – ответила ты, глядя в окно. Голос звучал мрачно, с печальной ноткой.
Мне стало тебя жалко – совсем одна в незнакомом городе.
– Так почему ты сюда приехала? По работе?
Ты качнула головой.
– Я сейчас не работаю. Занимаюсь Салливаном.
Мне хотелось задать тебе столько вопросов! Аж голова пошла кругом, как на тех аттракционах, от которых меня вечно тошнило. Я не успела ничего спросить, потому что мы подъехали к салону, и ты мигом выскочила из машины. Словно пыталась сбежать от меня…
Что за глупости.
Внутри все сжалось в узел, когда ты показала мне выбранный для маникюра лак. Красный. Я предлагала тебе что-нибудь более изящное – французский маникюр, светло-розовый или бежевый, но ты была непреклонна. Красный, и все тут.
Он напомнил мне о том чертовом неглиже. Сама-то я выбрала лак нежно-персикового цвета.
Салливан все время спал в кресле-переноске, что показалось странным – не рановато ли? Однако ты заверила, что он всегда спит в такое время. Я уже забыла, каким был режим Аарона в этом возрасте, но я точно повсюду брала его с собой – в магазины, рестораны, на долгие прогулки, – и чаще всего он крепко спал.
Когда Салливан заерзал, я подалась вперед. Наконец-то! Я ждала этого момента с тех пор, как мы сюда приехали. Скорее бы дотронуться до него, обнять это мягкое тельце.
Малыш распахнул глаза и посмотрел на меня, потом вскрикнул, и его личико сморщилось.
– Можно я возьму его на руки? – спросила я у тебя.
– Конечно, – ответила ты, едва глянув в мою сторону.
Я наклонилась, отстегнула ремешки, и сердце вдруг пронзила боль еще до того, как я достала Салливана из автокресла. Однако она утихла, как только я прижала мальчика к груди и положила его головку себе на плечо. Я начала осторожно покачивать его, держа одну руку на попке, как когда-то с Аароном, и Салливан успокоился.
По телу разлилось тепло.
Я еще не забыла, как это делается.
Ощутив его молочный аромат, я полностью расслабилась. Он вызывает эйфорию, будто наркотик, и однозначно перебивает запах лака и средства для его снятия. Я закрыла глаза, сделала вдох. Затем опустила голову и слегка коснулась носом мягкой гладкой кожи Салливана.
Он захныкал и начал вырываться.
– Тише, все хорошо, – прошептала я и вновь начала его укачивать, но на этот раз не помогло. – Может, он проголодался?
Ты глянула на него через плечо.
– Наверное. Там в сумке есть бутылочка и молочная смесь.
Смесь?
– Ты не кормишь его грудью? – Господи, прозвучало так осуждающе! Мы с Кристиной сами всегда смеялись над женщинами, которые считали себя выше остальных.
– Нет, – коротко ответила ты без каких-либо объяснений.
Отчасти меня это покоробило, ведь я-то, заботясь о здоровье Аарона, кормила его до года. Однако при этом я позавидовала твоей уверенности: ты не стала оправдываться, не стала до хрипоты доказывать свою точку зрения. Если честно, процесс кормления не приносил мне особого удовольствия. Это очень неудобно и обременительно. Я много раз собиралась перейти на смесь, но, пристыженная собственной матерью, продолжала кормить сына грудью. Никогда не забуду, с каким ужасом взглянула на меня мама, когда я поделилась с ней своими чувствами по этому поводу. Грудь так разбухала, что я не могла влезть ни в одну рубашку, да и спина все время болела. И что я услышала в ответ на свои жалобы?
«Ты вечно думаешь только о себе, Келли».
После такого я уже не осмелилась бросить кормление, ведь я не обладала твоей уверенностью.
– А, ну ладно.
И как же я приготовлю ему здесь бутылочку?
Я обвела взглядом помещение: в дальнем углу была раковина. Но смогу ли я одновременно держать Салливана и наводить смесь? Давненько я не оказывалась в таком затруднительном положении.
Мальчик плакал все громче. Одной рукой я прижимала его к груди, а другой копалась в сумке для подгузников: салфетки, ключи – все не то… Где же смесь и бутылочка?
– Готово, – сообщила ты и встала с кресла.
Слава богу, ты выбрала гелевый маникюр. Обычный лак высыхал бы дольше.
С чувством облегчения я передала тебе малыша. Ты взяла его на руки, и мой взгляд остановился на твоих ногтях. Брызги красного на фоне белых ползунков Салливана опять вызывали у меня воспоминания о том дурацком красном белье.
Глава 7
После маникюра мы отправились перекусить. Точнее, я просто заехала на парковку у кафе, решив, что ты тоже проголодалась – была ведь уже половина первого.
– Зачем мы сюда свернули? – с хмурым видом поинтересовалась ты.
– Наверное, пора подкрепиться.
Ты нерешительно прикусила губу, глянула на Салливана в кресле на заднем сиденье.
– Э-э… я вообще-то не очень хочу есть. Плотно позавтракала.
А вот я умирала с голоду. С утра ничего не ела, только чай попила. Да и в холодильнике было пусто.
– Можешь взять какую-нибудь закуску или салат. Моя подруга вечно сидит на всяких модных диетах, но даже когда она питается одними соками, мы все равно вместе ходим на обед. – Я подмигнула тебе. – Главное – составить компанию.
